Энергетическая парадигма российской политики 1 страница

Х х х

Таким образом, внешняя политика второго периода определялась многополярным видением мирового порядка. Она отличалась от прежнего курса не только стилистически, но и концептуально. Приоритетными направлениями стали те «полюса» мировой политики, консенсус интересов которых позволил бы сформировать необходимый баланс сил даже при определяющей роли США.

Это был первый опыт формирования системного подхода к мировым проблемам. Опыт, когда государственные интересы не только декларируются, но и отстаиваются на дипломатическом уровне. Правда, Россия использовала риторику великой державы, в то время как внутренних ресурсов не хватало даже для того, чтобы обеспечить стабильность внутри общества. Но восстанавливая потенциал влияния на страны Ближнего Востока, сохранившийся еще с советских времен, активно развивая сотрудничество с Китаем, Индией, разрабатывая торгово-экономические проекты со странами Азиатско-тихоокеанского региона, МИД решал важную задачу формирования многовекторной дипломатии.

Несмотря на критику в западных СМИ, Россия стала восприниматься как менее предсказуемый, но более самостоятельный и значимый игрок на мировой арене. Усиление активности МИДа позволило России стать одним из важных посредников в урегулировании глобальных и региональных международных конфликтов.

В то же время России не удалось сформировать стратегический союз с Индией и Китаем, чтобы сбалансировать турбулентные международные отношения, также как и не удалось затормозить процесс продвижения к ее границам Европейского Союза и НАТО. Остались только на бумаге масштабные многосторонние проекты интеграции стран СНГ под эгидой Москвы. Модель Содружества теряла свою экономическую и политическую привлекательность.

Но именно в этот период страна получила престижное членство или представительство в структурах НАТО и Европейского Союза, международных организациях Азиатско-Тихоокеанского региона, усилила свое положение в «восьмерке».

Глава 4. Внешняя политика России в период президенства В.В. Путина 2000-2008 гг.: глобальные и региональные стратегии

Международная ситуация и внутренняя обстановка в стране резко изменились в 1998-1999 гг. Тяжелым испытанием стал финансовый кризис, симптомы которого стали очевидны еще весной 1998 года. Решение правительства 17 августа 1998 года, которое возглавил Сергей Кириенко, о фактической девальвации рубля привело к затяжному экономическому спаду. Дестабилизация затронула все стороны жизни российского общества. Происходили бесчисленные кадровые перестановки на фоне скандальных ситуаций с высшими государственными чиновниками.

После финансового кризиса в августе 1998 года Президент назначил Е.М. Примакова Председателем Правительства. Министром иностранных дел 11 сентября 1998 года был назначен Игорь Иванов.

В следующем году, тоже в августе, еще одно серьезное испытание пришлось преодолевать стране. Вторжение вооруженных отрядов чеченских сепаратистов на территорию Дагестана. Это повлекло новый виток антитеррористической операции сначала в Дагестане, затем – в Чечне.

Не менее сложно для России разворачивались события на международной арене. В апреле 1999 года была принята Стратегическая концепция НАТО, в соответствии с которой допускалась возможность «гуманитарной интервенции», т.е. силовое вмешательство в дела суверенных государств без санкции Совета Безопасности ООН. Это стало фактически первой открытой декларацией пересмотра прежних международно-правовых норм и окончательно разрушало и без того перекосившуюся систему балансов сил в мире.

Подобная ситуация вызвала крайнюю озабоченность российского правительства. МИД РФ занял жесткую позицию в международных дискуссиях относительно правомочности «гуманитарной интервенции». На саммите ОБСЕ в Стамбуле в ноябре 1999 года развернулись серьезные политические дискуссии. Были приняты документы - Хартия европейской безопасности и Декларация, в которых подтверждалась приверженность Уставу ООН и принципам неприменения силы во внутренних делах суверенных государств.

Российская политическая элита болезненно реагировала на усиление антироссийской кампании в западных СМИ и политических кругах в связи с чеченской темой. На рубеже столетий все острее ощущалась необходимость – выстраивать стратегию международной политики в соответствии с принципами национальной безопасности.

Впервые со времени холодной войны в официальных кругах стали открыто обсуждаться вопросы об информационной безопасности российского государства. Нередко западные средства массовой информации не только критически, но и тенденциозно освещали события внутренней политики России. Прежде всего, это относилось к событиям на Северном Кавказе и дискуссиям о возможных параллелях между косовским кризисом и чеченским.

В апреле 2000 года обострение достигло пика, когда Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла решение о лишении российской делегации права голоса и о начале процедуры исключения РФ из Совета Европы в связи событиями в Чечне. Стоит отметить, что официальные круги России выступили резко против подобных сравнений, подчеркивая, что события в Югославии касались иностранного вмешательства в этнонациональный конфликт суверенного государства, а ситуация в Чечне является только внутренней проблемой России. Новая эскалация чеченского конфликта вызвала волну критики российской политики на Западе и резкое снижение международной репутации России.

Концепции национальной безопасности и внешней политики РФ 2000 г. В октябре 1999 года Совет безопасности РФ одобрил проекты новой редакции Концепции национальной безопасности России и нового варианта Военной доктрины.

Категория «национальная безопасность» относится к таким ключевым конструкциям, на основе которых закладывается фундамент государственной политики. Ее внутреннее содержание может изменяться в зависимости от основного курса Президента и Правительства, но неизменными остаются позиции, которые определяют соотнесение национально-государственных интересов с векторами развития международной жизни:

· ресурсные возможности государства (сырьевые, человеческие, военно-стратегические, экономические);

· «индексы союзоспособности» партнеров данного государства в мировой политике (другие государства, транснациональные корпорации, неправительственные организации и т.д.), позволяющие согласовывать позиции;

· анализ и прогнозирование современных вызовов и угроз, а также разработка стратегий адекватного «ответа»;

· комплексное видение мер по стабилизации ситуации в стране и ее перспективного развития.

Концепция национальной безопасности демонстрировала то политическое знание о внутренней и внешней политике государства, которым обладало руководство страны. Это аналитическое обобщение официальной позиции властных структур, инструмент государственной политики. На ее основе были созданы другие соответствующие документы государственного масштаба.

Новая редакция «Концепции национальной безопасности Российской Федерации» была утверждена Указом Президента РФ в январе 2000 года. В апреле этого же года была также утверждена Военная доктрина. Весной-летом В.В. Путин утвердил целую серию основополагающих документов стратегического характера: «Основы политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности до 2010 г.», «Энергетическую стратегию России до 2020 года», «Концепцию внешней политики России» (июнь 2000 г.).

Системная концептуализация содержания и основных направлений государственной политики, к которой сразу же приступило руководство страны, определила начало нового политического процесса в высших эшелонах власти.

В «Концепции внешней политики РФ» уже ясно указывалось, что современная международная обстановка требует переосмысления приоритетов российской внешней политики, поскольку «не оправдались некоторые расчеты, связанные с формированием новых равноправных, взаимовыгодных, партнерских отношений России с окружающим миром». Основной принцип «стратегического партнерства», составлявший основу прежней Концепции внешней политики 1993 года, подвергся переосмыслению.

Во главу угла были поставлены традиционные исторические ценности – национальная безопасность страны, укрепление ее суверенитета и территориальной целостности. Особо подчеркивалось, что Российская Федерация является «великой державой, одним из влиятельных центров современного мира, активным участником его глобальных перемен, выступающим за стабильный и демократический миропорядок». Первоочередные задачи внешней политики были сформулированы с позиций защиты национальной безопасности:

· поддержка целей и принципов Устава ООН, общепризнанных норм международного права;

· создание благоприятных условий для внутренних преобразований в стране;

· формирование пояса добрососедства по периметру российских границ и содействие устранению там очагов напряженности;

· строительство системы международных партнерских и союзнических отношений;

· защита прав и интересов российских граждан и соотечественников за рубежом;

· формирование позитивного восприятия России в мире.

В новой концепции была четко определена модель мироустройства, отвечающая национальным интересам России - многополярная система международных отношений на основе взаимного учета интересов суверенных государств. Главным центром международного урегулирования должна была оставаться ООН. Российская Федерация не отрицала необходимость реформирования ООН и включения в состав Совета Безопасности новых постоянных членов (таких авторитетных государств как, к примеру, Германия и Япония), но продолжала настаивать на незыблемости права вето его членов и дальнейшем повышении его эффективности.

Существенно были переосмыслены взаимоотношения России с США. На первом месте в перечне «новых вызовов и угроз национальным интересам России» было поставлено «силовое доминирование США», в результате которого ослабляется роль Совета Безопасности и разрушается работа коллективных международно-правовых механизмов. В концепции четко определялась позиция России в отношении «гуманитарных интервенций» и теорий «ограниченного суверенитета», которые признавались не легитимными, односторонними, силовыми акциями в нарушение Устава ООН.

Декларируя необходимость сотрудничества с НАТО на базе Основополагающего акта 1997 года, в тексте Концепции тем не менее подчеркивалось, что современные политические установки Альянса «не совпадают с интересами безопасности Российской Федерации, а порой прямо противоречат им». Особую критику вызывала новая стратегическая концепция НАТО, не исключающая проведение силовых операций без санкции Совета Безопасности ООН. Негативное отношение сохранялось и к расширению НАТО на Восток.

В ряду приоритетных региональных направлений отношения с США заняли третью позицию, после СНГ и Европы. Открыто констатируя «значительные трудности последнего времени» в российско-американских контактах и наличие «принципиальных разногласий», разработчики Концепции, тем не менее, указывали на необходимость сохранения «инфраструктуры российско-американского сотрудничества» прежде всего по вопросам разоружения, нераспространения оружия массового уничтожения и урегулирования наиболее опасных региональных конфликтов. Отдельно был упомянут Договор 1972 года об ограничении систем противоракетной обороны и отмечено, что создание в США, в обход этому соглашению, оборонительного противоракетного пояса, повлечет адекватные меры со стороны РФ.

Второй реальной угрозой была названа вероятность крупномасштабных финансово-экономических кризисов, вызванная растущей в условиях глобализации «зависимостью экономической системы и информационного пространства России от воздействия извне». Разработка стратегии «ответа» содержалась в третьем разделе концепции, названном «Международные экономические отношения». Особо подчеркивалась роль внешней политики в обеспечении экономической эффективности. Сохраняя приверженность «экономике рыночного типа», российская внешняя политика должна была сконцентрироваться на обеспечении интересов национального бизнеса в стране и за рубежом, содействовать привлечению иностранных инвестиций, добиваться максимального возврата внешнего долга, развивать российское законодательство в международно-правовой сфере.

Среди других вызовов современного мира были отмечены проблемы глобальной безопасности, требующие совместных коллективных действий ведущих государств – распространение оружия массового поражения и средств его доставки, рост вооруженных конфликтов, усиление международного терроризма и транснациональной организованной преступности, незаконный оборот наркотиков и оружия.

Таким образом, структура вызовов и угроз, представленная в концепции, имела три уровня, на которых разрабатывалась стратегия безопасности – национально-государственный, региональный и глобальный.

Формулировались также и внутренние задачи – «дальнейшее укрепление российской государственности, консолидация гражданского общества и скорейший переход к устойчивому экономическому росту». Приоритет государственного суверенитета и национальных интересов, прагматизм и неприятие мирового гегемонизма одной державы или группы государств, - все эти позиции впервые были логически объединены в концептуальном государственном документе.

Руководство страны отдавало отчет в том, что внешнеполитические ресурсы России на данный момент объективно ограничены. Доминирующим принципом международных отношений для России оставалась стабильность, позволяющая сосредоточить внутренние ресурсы государства и общества для заявленного в начале 2000 года курса реформ.

Среди региональных направлений продолжала оставаться приоритетной политика России в СНГ. Выдвигалась модель «разноскоростной и разноуровневой интеграции». Упор делался на многостороннее и двустороннее партнерство со всеми странами СНГ, особенно в таких проектах, как Таможенный союз и Договор о коллективной безопасности, определение статуса Каспийского моря, защита прав русскоязычного населения и сохранение общего культурного наследия.

Взаимоотношения России с европейскими странами, как на двустороннем уровне (прежде всего с Великобританией, Германией, Италией и Францией), так и на уровне взаимодействия с Европейским Союзом, признавались приоритетными. За основу принималась Стратегия развития отношений Российской Федерации с Европейским союзом, одобренная в 1999 году.

В военно-стратегической области Россия выступала против «НАТО-центристской» модели европейской безопасности, предлагая усилить роль Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), сделать ее многофункциональной. Вызывали критику попытки переориентировать ее деятельность на постсоветское пространство и Балканы. В концепции признавалась также необходимость улучшения контактов со странами Центральной и Восточной Европы. Что же касается стран Прибалтики, то непременным условием улучшения взаимоотношений с Россией определялось соблюдение прав русскоязычного населения. По балканскому вопросу Россия сохраняла прежнюю позицию, настаивая на сохранении территориальной целостности Союзной Республики Югославии.

Концепция констатировала, что возрастающее значение во внешней политики приобретает восточное направление, напрямую связанное с задачей экономического подъема Сибири и Дальнего Востока. Партнерство России с ведущими азиатскими странами – Китаем, Индией, Японией было поставлено во главу угла. Особое значение при этом имела дальнейшая активизация России в основных интеграционных структурах Азиатско-тихоокеанского региона – форуме «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество», региональном форуме Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) по безопасности, в созданной при инициативной роли России «шанхайской пятерке» (Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан).

Таким образом, концепция внешней политики 2000 г. отражала качественно новый этап в процессе формирования международной идентичности России. Суммируя основные положения и установки этого текста, можно выделить ряд черт «внешнего образа» Российской Федерации, на основе которого выстраивалась внешнеполитическая стратегия в начале нового тысячелетия:

· Россия – крупнейшая евразийская держава, имеющая жизненные интересы не только по периметру своих границ, но и в отдаленных регионах мира;

· Россия отказывается от мессианских амбиций, свойственных Советскому Союзу, ее внешняя политика самостоятельна, реальна, предсказуема, прагматична и конструктивна; она ориентирована на поиск консенсуса, но не затяжную конфронтацию;

· Как великая держава, Россия имеет свою позицию по всем основным проблемам современного развития в соответствии с задачами национальной безопасности и международно-правовыми принципами; она готова отстаивать свои интересы всеми приемлемыми средствами;

· Во внешнеполитической стратегии Россия сохраняет «свободу рук», не связывая себя жесткими рамками союзнических обязательств;

· Обладая статусом коспонсора мирного процесса, Россия готова к посреднической деятельности в разрешении международных конфликтов – на Корейском полуострове, в Афганистане, на Ближнем Востоке, включая зону Персидского залива и Северную Африку, в зоне Большого Средиземноморья.

Центральной линией внешнеполитического курса стало укрепление многосторонних начал в международных отношениях. Стратегия многовекторной дипломатии, разработанная на основе принципов политического прагматизма и неприятия конфронтационных[методов, начала реализовываться еще в конце 1990-ых годов в контексте внешнеполитического курса, разработанного Е.М. Примаковым. На рубеже столетий она была дополнена и получила концептуальное обоснование в соответствующих государственных доктринах.

Несмотря на преемство двух внешнеполитических курсов, можно констатировать, что за период с 2000 по 2008 гг. произошли существенные изменения. Появились не только новые акценты в трактовке международной роли России, но постепенно во внешнеполитическом процессе стали складываться новые константы политической активности.

Стратегический курс, намеченный новыми концепциями национальной безопасности и внешней политики, сохраняет базовые принципы взаимоотношений России с внешним миром. Но корректируется в зависимости от тактических задач в каждой конкретной ситуации.

Послания Президента Федеральному собранию 2000-2008 гг. Дальнейшее концептуальное развитие политические и экономические приоритеты получили в ежегодных посланиях Президента Федеральному собранию 2000-2008 годов. Уже в послании 2000 года Президент В. Путин во главу угла поставил задачу – «научиться использовать инструменты государства».

Первый этап государственной модернизации, в соответствии с его планом, должен был привести к созданию в России «сильного, эффективного и демократического государства», которое в состоянии «защитить гражданские, политические, экономические свободы». В. Путин настойчиво проводил идею, что важнейшим инструментом стабильности является построение вертикали власти. Концепт «стабильности» стал ведущим в официальных текстах по внутренней и внешней политики государства 2000-2004 гг.: «Наша важнейшая цель во внешней политике – это обеспечение стратегической стабильности в мире». Главными принципами ведения внешней политики провозглашались прагматизм, предсказуемость, четкое определение национальных интересов и экономическая эффективность.

В то же время понимание национальных интересов России претерпело за последние годы существенную эволюцию. В посланиях Президента РФ Федеральному Собранию за 2000-2004 гг. ключевым направлением внешней политики декларировался курс на интеграцию с Европой. К примеру, в послании 2003 года четко определялось: «Важный элемент нашей внешней политики – широкое сближение и реальная интеграция в Европу. Разумеется, речь идет о сложном и длительном процессе. Но это – наш с вами исторический выбор. Он сделан. Он последовательно реализуется». В текстах использовался термин «Большая Европа», под которым подразумевалось интегрированное пространство ЕС, России, СНГ. В послании 2004 года особо была подчеркнута необходимость, чтобы «расширение Евросоюза сближало нас не только географически, но и экономически, и духовно. Убежден, в этом залог успеха не только российского, но и всего европейского бизнеса, в этом и новые рынки, и новые инвестиции, - в целом, новые возможности для будущего Большой Европы».

В 2006 году Президент внес коррективы в трактовку внешнеполитических целей и задач. Можно отметить три новые позиции. Во-первых, значительно усилилась военно-оборонительная риторика и внимание к проблемам национальной безопасности. Была выдвинута задача кардинальной модернизации российской армии. В послании 2006 года уже отчетливо проступает озабоченность безопасностью страны: «Вооруженные Силы нужны нам для надежной защиты государства, для того, чтобы мы могли спокойно решать внутренние социально-экономические задачи. Мы должна обезопасить нашу страну от любых форм военно-политического давления и потенциальной внешней агрессии». Повышенное внимание к задаче восстановления военно-промышленного комплекса, подорванного в 1990-е годы, В. Путин проявлял и раньше. Уже с начала 2000-го года государство стало выделять существенные средства на оборону. Но тревожные интонации стали проявляться после 2005 года, когда на постсоветском пространстве разразилась серия «цветных революций». США и ЕС оказывали демонстративную поддержку «новым демократиям», которые возглавили выдвинутые ими ставленники. Сразу же стоит отметить, что политический поворот Украины, Грузии, Молдавии осуществлялся в контексте довольно агрессивной антироссийской риторики.

Кремль воспринял эту ситуацию как «вызов» стратегической стабильности региона, имеющего ключевое значение для российской политики, как «вызов» политической стабильности внутри России. Столь жесткое проявление конкурентных интересов со стороны «стратегического партнера», каким до недавнего времени являлся Евросоюз для России, заставило высшее руководство страны пересмотреть приоритеты в отношении Запада, а также выдвинутых им новых политических сил, пришедших к власти на волне протестных движений 2004-2005 гг. Со времени второго президентского срока В.Путина все отчетливее стала звучать мысль о том, что Россия не стремится к европейской интеграции. Она видит себя независимым политическим и экономическим субъектом.

Наряду с задачами формирования инновационной среды, создания технопарков, технико-внедренческих зон, была поставлена задача повышения оснащенности стратегических ядерных сил, поскольку они остаются «одной из самых существенных гарантий прочного мира».

Во-вторых, на официальном уровне стал использоваться достаточно резкий тон в оценке внешней политики США: «Но это значит, что и мы с вами должны строить свой дом, свой собственный дом крепким и надежным. Потому что мы же видим, что в мире происходит. Но мы же это видим. Как говорится, «товарищ волк знает, кого кушает». Кушает и никого не слушает. И слушать, судя по всему, не собирается».

Наконец, была дана взвешенная оценка процессов в СНГ. Признавая приоритетный характер этого направления, Президент внес определенные коррективы в понимании целей и задач интеграции на постсоветском пространстве. Содружество сыграло позитивную роль в становлении партнерских отношений между новыми государствами. Из его опыта выросло несколько продуктивных инициатив, как Союзное государство с Белоруссией, ЕврАзЭс, Единое экономическое пространство, а также Организации Договора коллективной безопасности. Но теперь руководство России не склонно было преувеличивать масштаб интеграционных проектов и центростремительных тенденций в СНГ. Эффект возможен в тех случаях, когда совпадают прагматичные интересы участвующих сторон. Экономический прагматизм и целесообразность должны были стать основой платформы новых партнерских отношений в СНГ.

Последующие послания 2007-2008 гг. развивали идеи прагматичной политики, которая должна обеспечить условия для технического и экономического рывка страны в энергетике, коммуникациях, космосе, авиастроении. Задачи гармонизации всех векторов внешней политики тесно увязывалась с внутренними потребностями страны. Важнейшие факторы путинского курса - политическая и стратегическая стабильность при определяющей роли государства.

В этой проблематике выделяется два тематических уровня. Первый определяется внутренними потребностями модернизации российского ТЭК (топливно-энергетического комплекса). Второй ориентирован на внешнеполитические и внешнеэкономические составляющие российской глобальной политики.

Политика национализации ТЭК. В начале 1990-ых годов нефтяной бизнес был фактически полностью приватизирован. В этом секторе рождались мощные олигархические кланы девяностых и создавались миллиардные состояния. В середине 1990-х годов в стране прошли залоговые аукционы, по сути превратившиеся в площадки для проведения «заинтересованных сделок» между коррумпированными группами высших государственных чиновников и транснациональными компаниями российского и иностранного происхождения. Еще в начале 2000-х годов новая государственная власть была поставлена перед фактом – ресурсные монополии России оставались для нее полностью закрытыми, скрывая прибыль и уходя от уплаты налогов в государственную казну. Между тем, в начале 2000-х годов особенно остро встала проблема выплат процентов от гигантского внешнего долга, доставшегося в наследство от президентства Б. Ельцина.

Передел в пользу государства начался с громкого дела «ЮКОСа» в 2003 - 2004 гг. До этого времени Россия вообще была одной из самых открытых стран для энергетического бизнеса, поскольку основными производителями нефти были частные компании, которые всегда имели частных инвесторов и совместные проекты. Еще в 2003 году частные компании в России производили около 80% всей российской нефти, а в 2005 – уже только 50-60 %. Благодаря покупке на аукционе принадлежавшего ЮКОСу нефтедобывающего актива «Юганскнефтегаз» государственная нефтяная компания (далее – НК) «Роснефть» получила в 2005 году 5,5 млрд долларов чистой прибыли, что более чем в 6 раз превысило ее результаты в 2004 году. Уже по итогам 2005 года «Роснефть» стала мировым лидером по обеспеченности запасами черного золота. Собственных углеводородов ей хватит на 28 лет. Ближайший конкурент «ЛУКОЙЛ» обеспечен запасами на 26 лет. Крупнейшие западные компании –Chevron и ExxonMobil соответственно – на 13 и 12 лет.

За период 2004-2005 годов энергетический сектор в России был определен как стратегический. В мировом экспорте нефти и газа установилась в это время долгосрочная благоприятная конъюнктура. При столь блестящей динамике цен на энергосырье и постоянно возраставшей потребности в них у стран-импортеров России стало невыгодно допускать иностранные компании на материковые участки.

Понятие «стратегический сектор» обозначает сферу экономического производства, напрямую связанную с национальной безопасностью страны и ее стратегическими резервами. Политика национализации энергетического сектора сопровождалась серией крупных скандалов с иностранными компаниями (Shell, ExxonMobil, TotalFinaElf и др.), получившими в 1990-е годы лицензии на разработку перспективных российских месторождений. Российская сторона поставила в каждом конкретном случае условие пересмотра долей прибыли в заключенных раннее Соглашениях о разделе продукции (СРП), открыто лоббируя интересы государственных корпораций, прежде всего «Газпрома».

В настоящее время топливно-энергетический комплекс России нуждается в иностранных инвесторах уже не так остро, как в 90- е годы. Для окрепших нефтегазовых отечественных компаний они выступают зачастую не столько как важные партнеры, сколько как конкуренты. Все более распространяется мнение, что иностранные капиталы целесообразнее всего привлекать избирательно, в те проекты, где не хватает своих ресурсов и возможностей. Например, для освоения месторождений на арктическом шельфе.

Однако подобная политика имеет оборотную сторону. Прямые инвестиции в российский ТЭК вкладывают в основном США (более 60 %), а также ведущие промышленные страны – Нидерланды, Япония и Германия. Масштабы инвестиций за 10 лет составили 25-27 млрд. долл. Если методы добычи, сервисные услуги по нефти и газу, инфраструктура промыслов по технологиям и оборудованию близки к мировым нормам, то геологоразведка требует действительно крупных вложений и наукоемких системных проектов со стороны государства. Результаты геологических исследований составляют коммерческую (в России – государственную) тайну.

Инвестиционная политика признается на всех уровнях власти важнейшим инструментом вовлечения России в международную кооперацию. Но до настоящего времени она нуждается в систематизации и комплексном мониторинге. Нет четкого понимания на правительственном уровне, какие отрасли представляют собой «стратегические интересы» России, в какие входить иностранным инвесторам, до какой степени, а какие для них закрыты. Остается неразработанным налоговое законодательство. Самая же главная проблема – на Западе сохраняется восприятие России как непредсказуемой страны. Таким образом, для иностранного капитала риски высоки, а правила игры до настоящего времени остаются неопределенными. Это первая крупная проблема энергетической политики РФ.

Технические и технологические аспекты. Начиная с 2005 года, на официальном уровне утверждается, что Россия – есть «великая энергетическая держава». Такой статус предполагает в первую очередь высокоразвитые государственные строительную и инновационно-промышленную отрасли ТЭК. Модернизация ТЭК, которая решается на государственном уровне, направлена на создание условий для интенсификации правовой и организационной подготовки к освоению новых регионов и приполярных шельфов, развитие там хотя бы стартового минимума инфраструктуры.

Дата добавления: 2014-12-29