Генезис и природа научного знания

Тематика докладов, рефератов, научных сообщений

1. Развитие представлений о природе познания в истории философской мысли.

2. Проблема истины и ее критерия.

3. Специфика современного научного познания.

4. Знание и вера в современной науке.

5. Наука и религия в современном мире.

6. Проблема критерия истины в современной науке.

7. Истина и заблуждение в деятельности человека.

8. Система методов научного познания.

9. Прогнозирование и творчество в человеческой жизни.

Литература

1. Алексеев П.В., Панин А.В. Теория познания и диалектика. – М.: Изд-во МГУ, 1989.

2. Бряник Н.В. Введение в современную теорию познания. – М.: Академич. Проект, 2003.

3. Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. – М., 1990.

4. Миронов В.В. Онтология и теория познания: Учебник. – М.: Гардарики, 2005.

5. Рассел Б. Человеческое познание: Его сфера и границы. – М.: Ин-т общ. иссл., 2001.

6. Философия: Учение о бытии, познании и ценностях человеческого существования: Учебник для ВУЗов / Кузнецов В.Г., Кузнецова И.Д., Миронов В.В. и др. – М.: ИНФРА-М, 2006.

7. Чешев В.В. Проблема познания в философии (логика развития гносеологических учений). – Томск: Изд-во Томск. арх.-строит. ун-та, 2003.

Глава 11. ФИЛОСОФИЯ НАУКИ

Чем больше учишься, тем больше знаешь.

Чем больше знаешь, тем больше забываешь.

А чем больше забываешь, тем меньше знаешь.

А чем меньше знаешь, тем меньше забываешь.

Но чем меньше забываешь, тем больше знаешь.

Так для чего учиться?

Песенка английских студентов

Scientia potestas est

(«Знание - сила»).

Ф. Бэкон

В предлагаемой главе рассматриваются вопросы, ставшие содержанием относительно нового раздела философского знания - философии науки. Эта дисциплина исследует природу и строение научного знания, движущие силы, источники и формы развития науки. Становление философии науки как относительно самостоятельной дисциплины связывают с именами английских философов Уильяма Уэвела, Джона Стюарта Милля, французского мыслителя Огюста Конта и ряда других исследователей, расцвет научного творчества которых приходится на середину XIX столетия.

Становление научного знания имеет длительную историю. Древнейшие цивилизации Египта, Индии, Месопотамии накопили большие запасы астрономического, медицинского, математического знания, что определялось нуждами их практической деятельности. Однако это знание носило характер предписаний, поскольку обеспечивало решение конкретных практических задач: измерения земли, предсказаний разливов рек, составление календарей. Носителями и хранителями такого знания были, как правило, жрецы. Поэтому знания непосредственно связывались с представлением об их божественном происхождении.

Особенности античной науки. Зачатки собственно научного знания в европейской культуре формируются античной цивилизацией. Теоретические представления о природе, создаваемые греческими мудрецами - Фалесом, Пифагором, Анаксимандром - впитали в себя и систему восточных знаний. Показательно, что Демокрит растратил отцовское наследство именно в путешествиях за знаниями по государствам Востока. Однако учения греческих мудрецов принципиально отличались от восточной мудрости.

В отличие от разрозненных рецептов и отрывочных наблюдений они перешли к созданию логически взаимосвязанных систем знаний - теорий. Существенно, что эти теории утрачивали непосредственно прикладной характер и были направлены на уяснение сути мироздания. Аристотель утверждал, что «теория» означает такое знание, которое ищут ради него самого, а не для утилитарных целей. Следует подчеркнуть, что в Греции впервые разработкой и передачей знаний стали заниматься светские люди, а не жрецы. Знание утрачивает «священный» характер, ему начинают обучать всех желающих, а не только посвященных и допущенных. (Показательно, однако, что у Пифагора его научная школа еще носит замкнутый, закрытый характер).

В результате уже в Академии Платона и Ликее Аристотеля знания приобретают вид научных дисциплин: физики, биологии, социологии, психологии. Аристотель практически выступил и первым философом науки. Он создал «органон» - инструмент логического научного рассуждения. Аристотель классифицировал различные виды знания: разграничил философию, математику, науку о природе и теоретическое знание о человеке. От теории он отличил практическое знание - различные виды мастерства и технического знания. Сформировался «аристотелевский тип» науки.

Вместе с тем античная ученость была в известной мере ограниченной. Мир описывался как относительно небольшой по размерам Космос с Землею в центре. Математика считалась наукой об идеальных формах. Существовало мнение, что она может быть применена к расчетам лишь в надлунном мире, где существовали, по представлениям древних греков, идеальные движения и формы. В познании земных явлений, по Аристотелю, возможны только качественные, нематематические теории. Античное знание было чуждым идее точного научного эксперимента. Эмпирическую основу знания составлял жизненный повседневный опыт, добываемый с помощью показаний человеческих органов чувств.

Галилеевский тип науки. Эпоха Возрождения ознаменовалась попытками создания новой картины мира и нового осмысления научного познания. У истоков этого процесса стоит величественная фигура Н. Коперника, создавшего гелиоцентрическую картину мира. Ф. Бэкон создал «новый органон», новую систему методов науки и тем самым оказал огромное идейное влияние на перестройку системы научного знания Нового времени. Однако подлинный переворот в облике теоретического знания произвел великий итальянский ученый Галилео Галилей (1564-1642). Именно он разработал и применил метод точного экспериментального исследования, который был неизвестен ни античности, ни средневековью.

Галилей был убежден, что подлинным языком науки является математика: «Философия написана в величайшей книге, которая всегда открыта перед нашими глазами (я разумею Вселенную), но ее нельзя понять, не научившись сначала понимать ее язык и не изучив буквы, которыми она написана. А написана она на математическом языке, и ее буквы это - треугольники, дуги и другие геометрические фигуры, без каковых невозможно понять по-человечески ни слова; без них тщетное кружение в темном лабиринте»[164].

Благодаря такому подходу Галилей осуществил «математизацию природы». Если Аристотель был убежден, что явления можно объяснять, исходя из «качеств» вещей, то Галилей пришел к выводу, что все качественные различия происходят из количественных различий в форме, движении, массе частиц вещества. Такие различия уже могут иметь точное математическое выражение. В результате Галилей пришел к идее естественного закона - всеобщей и бесконечной цепи причинно-следственных связей. Идеи Галилея продолжили и развили Декарт, Ньютон и другие основоположники европейской науки Нового времени.

Так формировалась новая форма познания природы - математизированное естествознание. Другой важной особенностью науки стал ее экспериментальный характер. Научное познание стало опираться на точный эксперимент. Этот подход во многом наука сохранила и до наших дней. Поэтому во многих чертах современная наука продолжает оставаться наукой «галилеевского типа».

Периодизация развития научного знания. Одна из распространенных ныне периодизаций истории науки берет за ведущий критерий выделения основных этапов такой истории социокультурные параметры. Можно выделить четыре периода развития европейской науки (современное науковедение в качестве образца берет именно европейский тип).

Первый период от XV до XVIII в. - романтический, период становления. В эпоху раннего капитализма наука из «любительского» занятия становится профессией. Она постепенно сбрасывает религиозную оболочку, уходит из монастырей, светский характер приобретают университеты. Возникает опытное естествознание, образование впитывает в себя выводы науки.

Второй период именуют классическим (XVIII - XIX вв.). Он связан с утверждением развитых товарно-денежных отношений, машинного производства, промышленного капитализма. Это время становления фундаментальных научных теорий, установления дисциплинарной структуры науки, в связи с чем устанавливается взаимосвязь научных дисциплин, которые предстают как совокупность специальных теорий. Престиж ученых в обществе существенно повышается, наука становится на службу государству и производству, как промышленному, так и сельскохозяйственному.

Третий период – неклассический начался примерно на рубеже XIX-XX веков. Возникает так называемая «Большая Наука», создаются основные теории современного понимания мира (теория относительности, новая космология, ядерная физика, квантовая механика, генетика). Научные идеи и технические инновации в расширяющихся масштабах внедряются в повседневную жизнь людей, их быт.

Некоторые исследователи современный период развития науки (примерно с сер. 80-х годов XX в.) определяют как четвертый - постнеклассический [165]. Он связывается с дальнейшим развертыванием «Большой Науки». Сама наука в возрастающих масштабах опекается государством и фактически становится элементом его системы. Только на этой основе оказываются осуществимыми масштабные проекты типа космической программы, организации международных исследований типа «геном человека» или экологический мониторинг.

В науке утверждаются принципы самоорганизации, глобального эволюционизма. Изменяются представления классического и неклассического естествознания о ценностно нейтральном характере научного исследования. Современные способы научного описания объектов, особенно таких, в которые непосредственно включен человек, предполагают введение аксиологических (ценностных) факторов в содержание и структуру способа описания (этика науки, социальная экспертиза программ научного исследования)[166].

Специфическим образом проходило становление технических наук, инженерного знания. В эпоху Возрождения из среды ученых, обратившихся к технике, и ремесленников, обратившихся к науке, появляются первые инженеры, задача которых - создание различных гражданских и военных сооружений. Правда, для первых инженеров эта задача - не единственная: одновременно они и художники-архитекторы, и специалисты по фортификации, и алхимики, и естествоиспытатели. Таковы Леон Батиста Альберти, Леонардо да Винчи, Николо Тарталья, Джироламо Кардано. Веру инженеров в роль прикладной науки продемонстрировал английский корабельный инженер А. Дин, который впервые в 1666 году «предсказал» углубление корабля до спуска его в воду и даже приказал прорезать в бортах отверстия для выходов стволов орудий. После спуска корабля на воду они возвышались над водной поверхностью в точном соответствии с расчетом.

В XVIII в. появляются первые технические вузы: в 1729 г. во Франции открывается ряд военно-инженерных учебных заведений для подготовки специалистов по фортификации и артиллерии, а также Корпус инженеров путей сообщения, в 1799 году возникает Строительная академия в Берлине, в 1815 - Политехнический институт в Вене. В 1802 году открывается первое техническое учебное заведение США - Вест-Пойнтская Военная академия. В России начало техническому образованию положили Инженерная (1700) и Математико-навигацкая (1701) школы, Горное училище (1773). Петр I заставил изучать инженерное дело даже в духовных семинариях.

Описание накопившихся к XVIII в. машин самых разных видов с трудом уместилось в 9-томный труд Лейпольда «Общий театр машин». Потребовалось специальное применение науки к стремительно развивающейся технике - разработка особой науки о машинах.

В современных условиях техническое знание представляет собой обширную сферу науки, где в тесном единстве проявляются тенденции дифференциации и интеграции научно-технических теорий.

Наука и ненаука. Проблема отличения науки от ненауки имеет существенное значение. Она получила название проблемы демаркации (англ. demarkation - разграничение). Важность проблемы определена тем, что люди привыкли доверять научному знанию. Однако далеко не всякая система знаний, выдающая себя за научную, действительно является таковой. Это, в частности, многочисленные учения парапсихологов, нетрадиционных целителей, астрологов, исследователей НЛО, - то, что обычные ученые называют паранаукой или псевдонаукой.

Ученые, как правило, выделяют в ненауку то, что не вписывается в современную научную картину мира, не соответствует фактам и законам современной науки. Однако их противники приводят встречные аргументы: великий Кеплер занимался астрологией, а великий Ньютон - алхимией. Французская академия в свое время объявила неосуществимым проект движения по рельсам парового экипажа и назвала ненаучными свидетельства о падении метеоритов на землю. На основе подобных аргументов требуют доказать ошибочность отвергаемых современной наукой теорий. Однако для выполнения этого требования всем ученым мира пришлось бы бросить собственные занятия и осуществлять проверку всех претензий ненауки.

Вот тут и приходит на помощь философия науки, которая не занимается проверкой каждого частного теоретического утверждения астрологов или хиромантов, а предлагает общие критерии отличения научного знания.

В качестве практически значимого критерия может быть выдвинуто требование соотнесения этого знания с опытом. Если в чувственном опыте, в эмпирии нельзя указать объектов, которые бы означало понятие, то оно остается пустым звуком. В позитивизме это получило название принципа верификации: суждение имеет значение, если оно эмпирически (на опыте) проверяемо. Когда с умным видом рассуждают об «аурах», «силах Космоса», «биополях», обнаруживается, что за этими словами не стоит никаких опытно наблюдаемых явлений. Однако в псевдонаучном языке эти слова-пустышки, слова-бессмыслицы ведут себя аналогично «настоящим» научным понятиям.

Рассмотрим аналогию. Некто достал военную форму, научился ее молодцевато носить, отдавать воинское приветствие, и ведет себя как военный: представляется девушкам офицером, рассказывает о своих «военных» подвигах. Однако первый же добросовестный патруль разоблачит мошенника, несмотря на то, что внешне он ведет себя как военнослужащий. Подобным же образом и в науке «методологический патруль» в состоянии изгонять все понятия, не отвечающие требованию научности. Безусловно, этот критерий достаточно груб. Как мы уже показали, в роли критерия истины выступает вся общественно-историческая практика. Однако в очень многих ситуациях принцип верифицируемости позволяет в первом приближении отделить научные суждения от псевдонаучных спекуляций.

Говоря о месте в современной культуре ненаучного знания, следует иметь в виду не только псевдонаучные спекуляции. Неразумно трактовать это знание только как подмену подлинной рациональности теоретическими упражнениями шарлатанов. Библия достаточно выразительно отметила: «Дух бродит, где хочет», и дух осваивает мир не только рационально. Замкнутое в себе эзотерическое знание, построения Каббалы, тексты Библии и Корана, Вед и Упанишад входят в сокровищницу мировой культуры, хотя и не являются наукой. Это иные формы духовного освоения мира, которые имеют свои функции, отличные от науки и занимают свою нишу в системе культуры.

Мир огромен и дух человеческий бездонен, на многие запросы духа наука и ответить не может (и не должна). Имеет ли смысл «научно выверенное» объяснение в любви? Любовь по природе своей нерациональна и иррациональна, потому и требует собственного, зачастую иррационального языка. Но это далеко не единственная сфера общественной жизни, которая попросту не нуждается в научном освоении (тем не менее, философия не уходит и от этой проблемы, многие философские тексты могут быть определены как исследования по философии любви).

Концепция науки в критическом реализме. Рассмотренные нами основания отделения науки от ненауки характерны для неопозитивизма, который предпочитал анализировать каждое отдельное научное положение, каждое предложение или фразу, из которых состоит научная теория. При этом истинным научное предложение считалось при условии его соответствия чувственным эмпирическим данным, эксперименту.

В отличие от него критический реализм считает, что подобного рода задача может быть решена только при условии рассмотрения науки как целостной системы знаний, где эмпирические, опытные знания тесно переплетены с теоретическими. Основоположник критического рационализма К. Поппер (1902-1988) считал, что законы науки не сводятся к непосредственным чувственным наблюдениям. Он предложил критерий фальсифицируемости, то есть не проверки на истинность, а опровержения неистинности.

Фальсифицируемость, с его точки зрения - это принципиальная опровержимость любого утверждения, относящегося к науке. Поппер утверждал: истинно такое знание, которое не опровергнуто опытом. Если хотя бы некоторые базисные теоретические положения опровержимы, то вся теория, гипотеза опровержима. Если опытное опровержение гипотезы отсутствует, теория может считаться истинной.

В некотором смысле фальсификация может быть рассмотрена как антиверификация. Однако верификация относится лишь к эмпирическому, опытному знанию. Но это знание тесно связано с теоретическим знанием, поэтому фальсификация не выступает как просто способ эмпирической проверки. Это определенная установка науки на критический анализ содержания научного знания, на постоянную необходимость пересмотра всех его достижений.

К. Поппер, таким образом, рассматривает науку как непрерывный динамический процесс. Следует отметить, что Поппер отказался от принципа дополнения, рассматривающего этот процесс как процесс добавления новых истинных знаний к старым, остающимся истинными после отсеивания заблуждений. Он считал, что научные теории независимы друг от друга и происходит процесс непрерывных перестроек научных теорий, не дополнение, а вытеснение старой теории новой теорией, в известной мере - движение от одного заблуждения к другому.

По-другому подходит к проблеме профессор Принстонского университета США Томас Кун (1922-96). Он считает, что науку не следует рассматривать как относительно самостоятельнуюсистему истинных или ложных идей. Наука - это деятельность сообщества ученых-профессионалов по особым неписаным правилам. Таким правилом, например, является запрет на обращение к властям или широким массам как арбитрам в разрешении научных споров. В роли такого арбитра может выступать только компетентная профессиональная группа.

Кун считает, что объединяющим началом для подобного сообщества ученых выступает парадигма как совокупность базисных теоретических взглядов, классических образцов выполнения исследований, методологических средств, которые признаются и принимаются всеми членами «научного сообщества». Признавая такую парадигму, научное сообщество занимается «нормальной наукой».

В развитых науках на «нормальном» этапе их развития в каждый момент существует лишь одна парадигма. К примеру, в физике долгое время господствовала ньютоновская парадигма. Ее значение определяется тем, что парадигма избавляет большинство ученых от размышлений о самых фундаментальных вопросах своей науки, поскольку они уже решены парадигмой. Главное внимание их направлено на решение относительно небольших конкретных проблем. Парадигма задает общий смысл решения, а ученый проявляет мастерство в его применении к решению важной и трудной, но частной задачи.

Периоды «нормальной науки», по описанию Куна, с течением времени сменяются периодами смуты и революций - периодами смены парадигм. Необходимость такой смены назревает тогда, когда накапливается достаточное число проблем и задач, которые не удается решить в рамках существующей парадигмы. Начинается период кризиса в науке, бурных дискуссий, обсуждение фундаментальных проблем науки, которые до той поры представлялись разрешенными. Начинается выдвижение гипотез и теорий, которые постепенно могут сложиться в новую парадигму. И, как правило, такая парадигма действительно формируется. Большинство ученых группируется вокруг нее и начинается период «нормальной науки», тем более что новая парадигма открывает возможности решения не только старых нерешенных проблем, но и многих задач нового типа.

Таким образом, по Куну, развитие науки характеризуется длительными периодами поступательного «нормального» развития, которые сменяются краткими периодами кризиса и поиска новых парадигм. Переход к новой парадигме Кун нередко сравнивает с обращением в новую религиозную веру, ибо до конца этот переход логическому объяснению не поддается, а принявшие новую парадигму воспринимают мир в ином свете: даже на привычные вещи они начинают смотреть как бы новыми глазами. Однако Кун нлипреувеличивает значение веры в процессе смены парадигм, подчеркивая, что этот процесс во все большей мере опирается на рациональные основания. Куновское понимание науки позволяет к ненауке отнести те знания, которые не вписываются в существующую научную парадигму.

Близкую по смыслу концепцию разрабатывал профессор Лондонской экономической школы Имре Лакатос (1922-74). В его понимании процесс развития науки представляется процессом смены научно-исследовательских программ (Кун говорил о смене парадигм). Такая программа представляет собой серию сменяющихся теорий, связанных едиными основополагающими принципами. В структуре такой программы Лакатос выделяет:

* «жесткое ядро» - совокупность суждений, представляющих методологическую основу данного стиля научного мышления (таким ядром ньютоновской программы было представление о реальности как совокупности частиц вещества, движущихся в абсолютном пространстве и времени по трем известным законам Ньютона);

* «негативную эвристику», указывающую, каких путей исследования следует избегать;

* «позитивную эвристику», указывающую предпочтительные пути исследования.

Программа считается прогрессивной, пока позволяет предсказывать новые факты. Если же новые теории перестают успешно справляться с такими предсказаниями, программа становится «вырождающейся» и требуется пересмотр исследовательских программ. Если по Куну смена парадигм - это процесс в известной мере иррациональный, основанный на вере в силу новой парадигмы, то Лакатос считает, что ученые могут сознательно оценивать возможности программы и участвовать в ней или отказываться от такого участия.

Лакатос показал, что в истории науки достаточно редко господствует единственная парадигма. Обычно конкурируют несколько диалогизирующих исследовательских программ, взаимно критикующих и дополняющих друг друга, что способствует дальнейшему развитию науки.

Дата добавления: 2014-12-29