Индивид и этнос

Этнический образ нужно рассматривать вместе с проблемой личности, особенностями ее восприятия в разных культурах и в разные исторические эпохи. В этом направлении проделана очень большая работа, особый интерес для нас представляет тот акцент на генезис самосознания, который проводится в трудах Игоря Кона. Автор закономерно обращается к проблеме восприятия человеком своей телесной цельности и обособленности. В этом на правлении рассматривается личность и в работах психологов. Осмысление физиологических основ личности — один из инвариантно

действующих факторов исторического развития человека, воздействующий на формирование этнических образов.

В работах, посвященных историческому развитию личности, прослежены диффузные истоки этого процесса, подчеркивается текучесть, множественность Я первобытного человека. Действительно, личность распадается на множество составляющих элементов, или, лучше сказать, на множество оболочек соматическое тело, одежда, украшения и другие вещи, социальная роль, а в верованиях — разные души, вроде души-дыхания и души-тени, двойника и личного духа-покровителя и т.д. Очевидно, множественность состава личности (эта распадающаяся множественность личностных начал) у носителей архаических культур закрывала путь к созданию целостного представления о личности, что могло бы стать в дальнейшем основой формирования этнического образа.

Исследователи часто подчеркивают роль восприятия соседей в кристаллизации собственного этнического самосознания. Такая идея была абсолютизирована Борисом Поршневым и положена им в основу гипотетически обрисованного состояния — взаимного этнического отталкивания. Этим разобщением им были объяснены процессы миграции и расселения человечества по всей ойкумене.

Перенесение противопоставления Мы — Они в столь глубокое прошлое спорно, конкретный этнографический материал заставляет в этом усомниться. У австралийских аборигенов отсутствуют резкие этнические границы. Зато меланезийские общества акцентируют мельчайшие различия в поведенческой культуре и в произношении, как бы углубляя пропасть (разрыв) между Мы — Они. А в полинезийской культуре даже более сильные различия не мешают сознанию единства.

Резкая отчужденность от соседей свойственна, как правило, замкнутым земледельческим обществам, особенно крестьянству классовых обществ Крестьянские общины враждебны всему внешнему миру. Как показал Поршнев, феодальное крестьянство вело всегда борьбу не «за», а «против».

Вывести основу этнического сознания (мышления) из установок к обособлению (различению) невозможно, надо искать другие пути. Они намечаются при более широком герменевтическом подходе этническое сознание — способ осознания тождественности, а точнее — способ осмысления целостности общности. Как показывают

исследования психологов, осознание сходства предполагает более высокую степень обобщения и концептуализации, чем осознание различия. На историческом пути к осмыслению целостности (осознанию тождественности) стоит первобытная диффузностъ образа личности. Одни из путей перехода к осмыслению (осознанию) единства — идентификация с предками, реальными или божественными. Время, воспринимаемое как циклический процесс, это позволяло сделать «Вечным возвращением» назвал такое явление Мирче Элиаде. Но оно вечное только в определенном смысле, точнее, оно периодическое предки приходят ритуально, по праздникам, а затем удаляются в иной мир В реальном мире человек остается наедине с самим собой и снова решает проблему само идентификации с членами своего коллектива.

В классовом обществе рефлексия индивида окрашена горечью. «Знание рождает печаль» — сентенция, возникшая еще в Шумере. Давление такого общества на индивида усиливало чувство одиночества. Индивид приобщался к полноте бытия лишь на празднике, когда карнавальная свобода снимала нормативные ограничения. Здесь следующий шаг к определению источников личностного самоопределения. Речь идет о ритуальной клоунаде. С фигурой стоящего вне коллектива, а потому смешного и печального клоуна, мы встречаемся уже в архаических обществах. Он появляется у австралийцев. В самые ответственные моменты обряда, посвященного Змее Радуге, клоун бегает по священной площадке, подшучивая над танцорами, передразнивая их и насмехаясь над ними. Отчасти его поведение — это испытание для новичков они не должны замечать его Во время священных обрядов каждый из присутствующих должен вести себя так, как будто бы клоуна вообще нет на церемонии, избегать малейшего проявления какого-либо интереса к нему и к его проделкам. Предполагается, что внимание каждого из присутствующих должно быть поглощено обрядом и что разного рода отвлечения (например, клоунада) не должны оказывать на присутствующих никакого влияния.

Л. Макариус в исследовании, построенном на материале американских индейцев, наиболее полно раскрыла миссию клоунов. Исполнителем этой роли становится человек вступивший в особые отношения с богом трикстером. Так, у дакота нужно во сне увидеть бога трикстера Иктами у ирокезов клоуны порождены богом «Лживое Лицо», противником создателя мира. Такова же

примерно функция клоунов у онондага, калифорнийских индейцев и т.д. Л. Макариус отмечает, что у австралийцев мурнгин клоун и трикстер суть одно лицо. У многих других народов функция клоуна — нарушение соционормативных принципов с целью получения «магического лекарства», приготовленного на крови или символизирующего ее. Эта кровь должна помочь в охоте у племен охотников, должна способствовать оплодотворению земли и урожаю у пуэбло. Клоуны часто выступают властителями стихии.

Таким образом, клоун — нарушитель норм и табу, вплоть до инцеста, он должен отличаться от «нормальных» людей. Он «индивидуалист», к помощи которого прибегают в достижении личных целей успеха на охоте и в воине, в игре, в любви и т.п.

У ндембе (Замбия) ритуальный шут кафагана на церемонии избрания вождя бранит его за возможные себялюбие подлость, воровство, гневливость, ведовство и алчность «Держатель высокого статуса должен рассматривать свои привилегии как дары всей общины, которая в конечном счете контролирует все его действия. Структура и высокие посты, порожденные структурой, таким образом, рассматриваются как инструментарий общественного блага, а не как средство личного возвеличения». Вождь не должен «пользоваться своим положением в собственных интересах», он «должен смеяться вместе с людьми», уважать их права, «привечая каждого и деля с ним пищу». Виктор Тэрнер, осмысляя роль шута, цитирует слова Макса Глакмана о том, что «придворный шут выступал привилегированным арбитром в делах нравственности, и ему было дано право насмехаться над королем и придворными или владельцами замков».

Социальные функции смеха в нашей литературе разносторонне изучены Проппом, Бахтиным, Гуревичем, Лихачевым, Панченко и др. Бахтин обратил внимание на важную особенность народного смеха он амбивалентен, т.е. направлен на какие то внешние объекты и одновременно на себя. То же отмечает Дмитрии Лихачев. «Авторы средневековых и в частности, древнерусских произведений чаще всего смешат читателей непосредственно собой. Они представляют себя неудачниками, нагими или плохо одетыми, бедными, голодными, оголяются целиком или заголяют сокровенные места своего тела».

Народный смех дает ощутить целостность личности при снятии всех социальных ролей «Что такое древнерусский дурак?” Это часто

человек очень умный, но делающий то, что не положено, нарушающий обычай, приличие, принятое поведение, обнажающий себя и мир от всех церемониальных форм, показывающий свою наготу и наготу мира, разоблачитель и разоблачающийся одновременно, нарушитель знаковой системы, человек, ошибочно ею пользующийся. Вот почему в древнерусском смехе такую большую роль играет нагота и обнажение функция смеха — обнажать, обнаруживать правду, раздевать реальность от покровов этикета, церемониальности, искусственного неравенства, от всей сложной знаковой системы данного общества. Обнажение уравнивает всех людей «Братия голянская» равна между собой», — пишет Лихачев.

Юмор имеет непосредственное отношение к способности предвидения — важнейшей черты творчества, характеризующей цельность личности. «Гомерический смех» олимпийских богов, как показывает Сергей Аверинцев, абсолютен, ибо отрешает от частного и соотносит с целым. Смех символизирует наибольшую полноту жизни. Это генеративный принцип. У якутов на обряде родин женщины мажут себе лицо маслом. Если кто то из них при этом рассмеется, то это знак расположения богини материнства Айысыт, эта женщина забеременеет.

Итак, смех помогает людям осознать физиологическую (биоидную) основу их личности. Воображаемая личность в этническом образе строится также на основе механизма смеха, иногда добродушного, но порой и злого. Смех здесь — объективная необходимость.

Личность как интеграция противоречивых семиотических структур предполагает осознание своей биологической субстанции. Людям осознать это было гораздо сложнее, чем собственные ментальные структуры. Ведь история последних — история идей. Осознание их человечеством лежит с ними самими в одной плоскости. Наша задача состоит в выяснении тех сложных путей, которыми осознавалось бительное (биоидте) различие людей.

Дата добавления: 2014-12-29