Я: Я собираюсь пробыть здесь до конца зимних каникул. Может, позвоню тебе, когда вернусь. 4 страница

В конце концов, он схватил меня за талию, грубо впиваясь в меня пальцами, и заставил меня подвинуться ближе к нему.

Страх перехватил мне горло, когда он растопырил пальцы вокруг моих бедер, и я как раз собиралась ударить его коленом по особенному месту, когда его оторвали от меня.

— Убирайся к черту отсюда. — Миша толкнул его назад и сжал руки в кулаки.

Парень наткнулся на несколько человек, восстанавливая равновесие, и вернулся к Мише с кулаками наготове. Но угроза в глазах Миша заставила его передумать, и он бросился в толпу.

Когда взгляд Миши остановился на мне, я отпрянула от его напряженности.

— Иди в мою комнату и ляг, прежде чем, в конечном итоге, сделать то, о чем пожалеешь.

— Пошел к черту, — ответила я, ненавидя спорить с ним, но он вел себя, как собственник, и это действовало мне на нервы. — Ты ведешь себя как контролирующий мудак.

Выражение его лица смягчилось, и он предложил мне руку.

— Я просто пытаюсь защитить тебя. Ты пьяна и одета как… — его глаза блуждали по моему телу и затем он покачал головой, моргая. — Просто, пожалуйста, пошли ляжешь со мной.

Я схватила его за руку, и он поставил меня перед собой, чтобы идти позади меня, держа руки на моих бедрах. Он не отпускал меня, пока мы не дошли до его комнаты.

Он закрыл дверь и посасывал кольцо в губе, выглядя беспокойно, что было не похоже на него.

— Хочешь одну из моих футболок, чтобы спать в ней?

— Ты ведешь себя очень-очень странно. — Я села на кровать, расстегнула ремешок на обуви и покачала ногой, перед тем, как перейти к другой.

— Что с тобой сегодня? Тебя отшила девушка или что?

— Я никогда не огорчаюсь из-за девушки, если это не ты. — Он выпустил кольцо и начал расстегивать браслеты на запястьях. — Я думаю, это я должен спрашивать тебя, что с тобой. Я никогда не видел тебя одетой таким образом.

— Со мной все нормально. — Я выскользнула из обуви и повернулась, чтобы забраться к нему в постель. — Я просто хотела сделать что-то другое.

Я развернулась, чтобы залезть под одеяло и встретилась с ним лицом снова, на его лице была довольная улыбка.

— Что? — спросила я, накрываясь одеялом. — Почему ты на меня так смотришь?

Он сделал знак, чтобы я подвинулась, пока снимал футболку.

— Ничего. Просто не могу поверить, что ты показалась в таком виде.

Кипя от злости, я подвинулась на свою сторону и повернулась к нему спиной.

— Твое лицо на танцплощадке показывало, что ему нравился мой вид.

Он забрался в кровать, прижимаясь к моему телу ближе, чем обычно.

— Я не сказал, что он плохой… это просто неожиданно. Вот и все. — Он легонько положил руку на мое бедро, и мой живот затрепетал, чего он никогда раньше не делал.

Громкий вздох покинул мой рот, и я поморщилась. Крепко сжав губы, я надеялась, что он не слышал этого. Он подвинулся ближе, так что его грудь прикасалась к моей спине, и его теплое дыхание парило по моей коже.

— Элла? — он звучал приглушенно

Мне понадобилась секунда, чтобы заговорить.

— Да.

Тишина, которая последовала за этим, сводила меня с ума.

— Сладких снов, — сказал он и поцеловал меня в шею, сзади, перед тем как откатиться.

Оглядываясь на это воспоминание сейчас, я не могу сдержать улыбку.

Забрасывая платье и обувь в сумку, я влетаю в Кэролайн на кухне. Её черные волосы торчат в разные стороны, и она одета в черную пижаму. Она наливает себе чашку кофе, зевая, и улыбается, когда видит меня.

— О, я думала ты в постели, — говорит она. — Ты тоже ранняя пташка?

Я вешаю сумку на плечо.

— Обычно нет. Просто это утро исключение.

Она берет чашку кофе и выдвигает стульчик из-под стола.

— Хочешь кофе?

— Конечно, почему бы и нет. — Поставив сумку на пол, я наливаю себе чашку и присоединяюсь к ней за столом, вдыхая пар. — Господи, я люблю кофеин.

Она добавляет молоко в свое кофе и делает глоток.

— Я бы хотела сделать несколько фотографий тебя и Миши немного позже, если вы не против. Я всегда фотографирую в праздники.

— Хорошо, — говорю я. — Мне нужно спросить Мишу, но уверена, он не будет возражать.

Она молчит долгое время.

— Я бы хотела также сфотографировать тебя, Дина и отца.

Мое настроение падает, когда я ставлю чашку на стол.

— Что Дин сказал на счет этого?

— Он сказал, что согласен, — она поднимается, чтобы поставить молоко в холодильник. — До тех пор пока вы двое согласны.

Я выдавливаю улыбку.

— Хорошо, ну думаю, я не против.

Она возвращается к столу, выглядя нерешительно.

— Дин немного отличается от того, каким он был. По крайней мере, я так думаю. Скорее всего, терапия действительно помогает. — Она останавливается, чтобы сделать глоток. — Знаешь, это заняло целую вечность, прежде чем он полностью открылся мне… по поводу всего.

Я смотрю на трещинки на столе, чувствуя себя некомфортно.

— О.

— Не переживай, Элла. Я не собираюсь говорить об этом, — говорит она по-доброму. — Я просто хочу дать тебе знать, что он изменился и что, возможно, ты могла бы впустить его немного ближе.

Я поднимаю взгляд на неё.

— Я впускаю его настолько, насколько он хочет, чтобы я его впустила.

Она берет свою пустую чашку и ставит в умывальник.

— Это не правда, хотя он, вероятно, не признает это. Он на самом деле ничего не признает, пока не заставляешь его - он многое держит внутри.

Признание роится у меня в голове.

— Он всегда говорит, что думает, когда рядом со мной.

— Нет, он говорит вещи, чтобы оттолкнуть тебя. — Она гладит меня по руке и направляется к дверному проему, солнце светит из окна в её сторону. — Об этом вам двоим нужно будет поговорить однажды в далеком будущем… когда вы оба будете готовы. На самом деле, знаешь, что тебе следует сделать?

— Нет. — И я не уверена, хочу ли я.

— Ты должна пожить у нас летом, — говорит она, бросая взгляд через плечо на меня. — Может, пару недель.

— Не уверена, что это будет хорошей идеей.

— Просто подумай об этом, хорошо?

Я киваю, и она уходит из кухни. Когда я допиваю кофе, я беру сумку и выхожу через дверь на холод, обдумывая будущее.

Миша

Я проснулся от того, что кто-то посасывает мою шею и от запаха ванили. Я решаю, что можно не открывать глаза и просто позволить Элле придаваться веселью.

— Проснись и пой, именинник, — шепчет она мне на ухо, когда щипает мочку моего уха, и её нога скользит по мне, так что она сидит на мне верхом.

— Ни за что, — отвечаю я с закрытыми глазами, чувствуя, как кожа между её ног трется о мой живот. — Тебе придется пососать намного больше вещей, чтобы вытащить меня из этого глубокого сна.

Она смеется и отклоняется назад. Я открываю глаза и мгновенно радуюсь, что сделал это. Она одета в короткое кожаное платье, что едва прикрывает тело и соответствующие высокие каблуки. Её волосы зачесаны наверх и несколько прядей свободно свисают вокруг её лица, а губы накрашены красной помадой.

— Я видел этот наряд раньше. — Мои руки тянутся к её бедрам. — В сущности, я очень хорошо помню тот день.

— Ты был так зол. — Она пробегает пальцами по моим волосам. — Я думала ты изобьешь того парня на танцплощадке.

— О, потребовалось много усилий, чтобы не сделать этого, — заверяю я её, прижимая к моему набухшему члену. — Я был так зол из-за того, что он пытался притронуться к тебе.

— Кстати почему? — спрашивает она с интересом. — Парни и раньше приставали ко мне, и ты никогда ничего не делал.

— Это потому что, обычно, ты побила бы меня за драку. Но в тот вечер ты вела себя так, будто просила этого, — говорю я. — Знаешь, когда ты забиралась в кровать у меня был хороший обзор, на те шаловливые маленькие трусики на тебе – они едва ли прикрывали что-то.

Она открывает рот.

— Это поэтому ты улыбался?

— Черт, да. — Я крадусь пальцами вверх по платью и сжимаю её твердую задницу. — Я получил зрелище и был так заведен.

— Боже мой. — Она закрывает рот рукой, качая головой. — Это так неловко.

— Почему? Я видел все уже. Черт, я был внутри тебя. — Я дергаю верх её платья вниз, удивляя её, и привлекаю её грудь к своему рту. — Я целовал каждую часть тебя.

Беря её грудь в рот, я обвожу языком сосок, пока она не стонет.

— У меня был план, — говорит она, задыхаясь. — Я собиралась…— она замолкает, хныча, когда я сосу с достаточными усилиями, чтобы свести её с ума, и она трепещет напротив меня.

Отпуская её на секунду, я стаскиваю её трусики вниз по ногам к лодыжкам.

— Оставь платье и каблуки.

Улыбка трогает её губы, когда она отбрасывает трусики и постепенно опускается на меня. Я встречаю её на полпути и толкаюсь в неё. Её дыхание прерывается, когда она закидывает голову назад, и несколько волосинок выбиваются из прически, падая на плечи.

— Миша… — стонет она, когда я вхожу в неё снова. — Боже мой…

Я яростно целую её, пока мои руки двигаются по её голым плечам, вдоль бока её кожаного платья и останавливаются на бедрах, когда я крепко хватаю её. Наша кожа становится влажной от пота, когда наши движения подстраиваются друг под друга. Когда Элла, со сверкающими глазами выкрикивает мое имя, она полностью забывается, и я присоединяюсь к ней. Восстановив дыхание, я целую её подбородок и отклоняюсь, выскальзывая из неё. Обнимая её, я перекатываюсь на сторону, прижимая её ближе к себе, и смотрю ей в глаза.

— Самый лучший подарок на день рождения, — говорю я и нежно целую её ладошку, чувствуя кольцо на пальце. — Не думаю, что какой-то день рождения превзойдет этот.

Она довольно улыбается.

— Ты так не думаешь?

Я пробегаю пальцем по краю кольца, и это посылает поток адреналина сквозь меня, знание, что она так близка к тому, чтобы быть моей вечно.

— Нет, я знаю это.

* * *

Ближе к вечеру мы выбираемся из кровати. Элла жалуется, что у нее все болит, и я чувствую гордость.

Она сердито смотрит на меня, когда я говорю ей это, пока она одевает футболку.

— Так что ты хочешь делать остаток дня?

— Делать тебя ещё более болезненной, — говорю я, натягивая футболку с длинными рукавами через голову.

Она вздыхает и опускает руки по бокам.

— У меня не может быть крошечного малюсенького перерыва? Ну, пожалуйста. Может хотя бы часок.

— Хорошо, — хмурюсь я, разочарованный. и думаю, что бы ещё сделать. — Хорошо, я знаю, что хочу делать.

Она влезает в джинсы и застегивает пуговицу.

— Что?

Я поворачиваюсь к двери, подхватывая светильник, который оставил мой отец, когда бросил меня.

— Я хочу спалить все вещи, что когда-либо напоминали мне об отце.

Я жду, пока она начнет читать мне нотации, но она поднимает свою куртку и застегивает её.

— Мы, вероятно, должны сделать это на открытом пространстве, может, на подъездной дорожке, — говорит она равнодушно. — На всякий случай.

— Нет ни одного человека в мире, который понимает меня как ты, милая девочка. — Я беру её за руку, и мы направляемся на улицу, чтобы разжечь огонь.

Солнце вышло и светит вниз, но воздух по-прежнему холодный. Все покрыто инеем, а дорогу вспаханная.

Элла ищет зажигалку и древесину, пока я иду в гараж и собираю вещи, которые принадлежали моему отцу. Когда я возвращаюсь на подъездную дорожку, у неё имеется маленький костерок и расслабленное выражение лица, пока она смотрит на пламя, наклонив голову в бок.

Я принимаюсь бросать вещи в пламя, начиная из старой рабочей футболки, которую оставили в гараже.

—Я решил снова с ним не разговаривать.

Она берет зажигалку и бросает в огонь.

— Но что ели он позвонит и, действительно, снова захочет быть в твоей жизни?

Я бросаю одну из его старых отверток в огонь, хотя она не горит, на самом деле.

— Ему придется сделать чертовски больше, чем позвонить. — Я глубоко вздыхаю и смотрю на фотографию, на которой мы с отцом напротив его старого «Dodge Challenger», припаркованного в гараже. Мы работали над ним каждый день. Это было нашим делом, пока он не свалил и не забрал машину с собой и все, что он оставил – это пустой гараж полный дерьмовых воспоминаний.

Я мну фотографию и бросаю в пламя, смотря, как она горит.

— Он должен заработать это.

Её пальцы берут мои, и она сжимает мою руку.

— Хорошо, потому что он не заслуживает тебя.

Когда я пытаюсь бросить следующую вещь, она быстро пытается остановить меня.

— Ты что делаешь? — спрашивает она, хватаясь за мое запястье, чтобы я не бросил шесть упаковок пива в огонь.

— Избавляюсь от багажа.

— Миша, я не говорила, чтобы ты перестал пить, я говорила, что ты должен прекратить иметь дело с проблемами, таким образом.

— Знаю, — говорю я. — Но прямо сейчас, я думаю это то, что нужно нам обоим.

Смотря мне в глаза, она кивает и отпускает мою руку. Я бросаю упаковку в пламя, и оно весело вздымается ввысь к небу, когда бутылки взрываются. Когда мы смотрим на горящее пламя, растопившее снег, подъезжает грузовик Итана, и он выпрыгивает оттуда вместе с Лилой.

—Хорошо, я очень хочу знать для чего это, — говорит Лила, засовывая руки в карманы пальто, свет он огня отражается в её больших глазах.

— Мы прощаемся. — Я обнимаю Эллу за плечи и прижимаю ближе к себе.

— Прощаетесь с чем? — спрашивает Итан, застегивая пальто и надевая на голову капюшон.

Элла и я обмениваемся секретным взглядом.

— С прошлым, — говорит она, и я улыбаюсь, потому что так и есть.

ГЛАВА 22

(Перевод: Наталия Сикорская; редактура: Дарья Галкина )

Элла

Следующие несколько дней расслабляющие и наполненные длинными поездками и короткими разговорами. Кэролайн фотографирует нас на переднем дворе. Мы все смогли улыбнуться на некоторых из них, но это давалось намного легче на фотографиях, где только я и Миша. Когда мы собираемся уезжать, возвращаться обратно к нашим жизням, она заверяет меня, что пришлет мне копии.

Лила и Итан вернулись в Вегас на день раньше, и мы с Мишей всю дорогу домой слушали «Chevelle». Миша ждет в машине, пока я быстро со всеми прощаюсь. Дин приобнял меня, а Кэролайн обняла меня по-настоящему, выбрасывая меня из моей зоны комфорта.

Когда она отступает, беспокойство колотится у меня в груди, но я мысленно говорю себе успокоиться и направляюсь к отцу, который стоит на заднем крыльце в тяжелом коричневом пальто.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я осталась ещё на несколько дней и помогла тебе привести дом в порядок? Или пошла с тобой на твою первую встречу анонимных алкоголиков? — На самом деле, я не хочу этого делать, но я переживаю, что он туда не пойдет, если кто-то за этим не проследит.

— Я буду в порядке, — заверяет он меня, проводя рукой по перилам, когда спускается вниз с верхней ступеньки. Его волосы зачесаны, а в глазах есть жизнь. Не уверена, сколько времени мне потребуется, чтобы привыкнуть к его новому виду. Вероятно, много, так как я не могу вспомнить, когда видела его таким здоровым. — Мы можем минутку поговорить?

Озадаченная, я киваю и следую за ним. Снег покрыл весь двор, и солнечные лучи сверкают на нем. Он блуждает в своих мыслях некоторое время, уставившись на гараж, будто он содержит все жизненные ответы.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я имел в виду именно то, что написал в письме, — наконец, говорит он тревожным тоном. — Иногда мне просто тяжело выражаться вслух.

Я понимающе киваю, пока скребу ботинками снег.

— Я понимаю. Правда.

Он проводит рукой по лицу.

—Думаешь ли ты приехать сюда на весенние каникулы, просто навестить, а не присматривать за мной?

— Пап, ты знаешь, что дом могут забрать, правда? — нервно спрашиваю я. — Ты что не видел счетов на столе?

Он кивает, зарываясь руками в волосы.

— Я видел и, возможно, мне придется отдать дом. Но дело в том, Элла, что ты не должна волноваться об этом. Это все к тому, что тебе нужно жить своей собственной жизнью, а мне своей. Я учусь, как это делать сейчас.

Я чувствую себя нервной и в то же время свободной. Это что-то новое и приводящее в замешательство, но такое реальное.

— Хорошо, я попытаюсь.

— Хорошо. — Он колеблется, но потом открывает руки, чтобы обнять меня.

Почесывая шею, я неловко продвигаюсь для объятий, и его руки оборачиваются вокруг меня. Я не могу вспомнить, чтобы он когда-либо обнимал меня. Ни разу, даже когда я была ребенком. Это странно и неестественно, но я рада, что это случилось. И когда это кончается, я машу на прощание и направляюсь к подъездной дорожке, отпуская и двигаясь дальше.

Когда я забираюсь в машину, Миша ухмыляется, ставит айпод на консоль и сплетает наши пальцы.

— Ты готова?

Я киваю, когда улыбка вырывается наружу.

— Более чем.

Улыбаясь в ответ, он выезжает с подъездной дорожки на покрытую слякотью дорогу. Когда он отъезжает от наших домов, я чувствую, как двигаюсь по направлению к началу своей собственной жизни.

Дата добавления: 2014-12-23