Целевая функция управления (Концепция управления)

Этапом, фрагментом полной функции управления является целевая функция управления или концепция достижения в процессе управления одной из частных целей, входящих в вектор целей.

Целевая функция управления – это термин чаще употребляемый для технических систем управления. Для социальных систем применяется термин «концепция». Дословно, концепция – это основная линия.

Концепция – есть действие по достижению выставленных целей. Однако разные схемы управления несут содержательно разные концепции управления, даже когда управление идет по одному и тому же вектору целей. Существуют определенные цели – идеал. Но существуют еще нравственные принципы. На основе нравственных принципов формируется способ их достижения – концепция.

Концепция (соnceptio – лат.) – система взглядов, то или иное понимание явлений, процессов; единый, определяющий замысел, ведущая мысль какого–либо произведения, научного труда и т.д. (Conceptus – мысль, представление). Итак, по–русски, в сфере управленческой деятельности «концепция» – это «замысел». А что такое «замысел»? Замысел – намерение, предложение, предприятие, задуманное дело.

Таким образом, концепция – это замысел (намерение) достижения в процессе управления каждой из частных целей, входящих в общий вектор целей.

Концепция определяет каким должен быть информационный поток, информационное управляющее воздействие, чтобы вектор текущего состояния привести в соответствие с вектором целей. То есть, чтоб совпадало то, что есть на самом деле, с тем, что задумано. Или еще проще, чтобы вектор ошибки управления был равен нулю.

Пример 1. 18 августа 1948 г. была принята Совет Национальной Безопасности США Директива 20/1, а 19 августа 1991 г. она была реализована на территории бывшего СССР. ЦК сам никогда не заглядывал выше идеологий – третий приоритет, – полагая второй и третий приоритеты несуществующей объективно «мистикой», которая, вопреки этому мнению объективно проявилась в совпадении дат начала ГКЧП и подписания упомянутой заокеанской директивы. Но это – больше, чем «политика» и требует иного профессионализма.

Директива СНБ США 20/1 от 18.08.1948 года, названная авторами как “Наши цели в отношении России” гласит.

«Наши основные цели в отношении России, в сущности, сводятся всего к двум:

а) Свести до минимума мощь и влияние Москвы;

б) Провести коренные изменения в теории и практике внешней политики^[10], которых придерживается правительство, стоящее у власти в России. <...>

Наши усилия, чтобы Москва приняла наши концепции, равносильны заявлению: наша цель – свержение Советской власти^[11]. Отправляясь от этой точки зрения, можно сказать, что эти цели недостижимы без войны, и, следовательно, мы тем самым признаём: наша конечная цель в отношении Советского Союза – война и свержение силой Советской власти.

Было бы ошибочно придерживаться такой линии рассуждений.

Во–первых, мы не связаны определённым сроком для достижения наших целей в мирное время.

Во–вторых, мы обоснованно не должны испытывать решительно никакого чувства вины, добиваясь уничтожения концепций, несовместимых с международным миром и стабильностью, и замены их концепциями терпимости и международного сотрудничества.. Не наше дело раздумывать над внутренними последствиями, к каким может привести принятие такого рода концепций в другой стране, равным образом, мы не должны думать, что несём хоть какую–нибудь ответственность за эти события. <...>

Наше дело работать и добиться того, чтобы там свершились внутренние события. <...>

Как правительство^[12] мы не несём ответственности за внутренние условия в России. <...>

Речь идёт прежде всего о том, чтобы сделать и держать Советский Союз слабым в политическом, военном и психологическом отношениях по сравнению с внешними силами, находящихся вне пределов его контроля. < >

Мы должны создавать автоматические гарантии, обеспечивающие, чтобы даже некоммунистический и номинально дружественный нам режим:

а) Не имел большой военной мощи.

б) В экономическом отношении сильно зависел бы от внешнего мира.

в) Не имел серьёзной власти над главными национальными меньшинствами.

г) Не установил ничего похожего на железный занавес».

Это целевая функция, т.е. концепция управления в отношении СССР.

Различение факторов воздействия СССР на мировую систему после 1933 г. характеризуется следующей фразой: «Мы слишком натерпелись за последние 15 лет»; именно в те годы в СССР было и целесообразное планирование и дисциплина проведения планов в жизнь, и наказание за несоответствие занимаемой должности по слабоумию и за осознанное вредительство. Но вредительство от слабоумия отличать трудно и долго, а, кроме того, слабоумие всегда под седлом у вредительства. В кавалерийских же боях гибнут с обеих сторон и лошади, которые не виноваты в том, что их седоки бьются насмерть.

Темпы социально–экономического развития СССР в 1940 – 50–е гг. говорят о том, что Программа партии была вполне реальна. После 1953 г. ЦК КПСС работал на концепцию разрушения СССР в соответствии с Директивой СНБ США 20/1 от 18 августа. Это говорит о подчиненности «элитарных» руководителей государства СССР–России на мозговые тресты трансрегиональных корпораций.

Другая директива СНБ–68 от 30.08.1950 г. гласит:

«...сеять семена разрушения внутри советской системы с тем, чтобы заставить Кремль по крайней мере изменять его политику...

...нам нужно вести открытую психологическую войну с целью вызвать массовое предательство в отношении Советов и разрушить замыслы Кремля. Усилить позитивные и своевременные меры и операции тайными средствами в области экономической и психологической войны с целью вызвать и поддержать волнения и восстания в избранных стратегически важных странах – сателлитах и т.д.»

Читая директивы СНБ и ЦРУ, мы видим реальность их претворения в жизнь в настоящее время. Директивы не опубликованы в наших СМИ, развал осуществляется за спиной народа, перестроечными реформами во исполнение директив СНБ США.

Бывший Государственный секретарь США З.Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска» (апрель 1997 г.) пишет:

«Окончательная цель американской политики должна быть доброй и высокой: создать действительно готовое к сотрудничеству мировое сообщество в соответствии с долговременными тенденциями и фундаментальными интересами человечества. Однако в то же время жизненно важно, чтобы на политической арене не возник соперник, способный господствовать в Евразии и, следовательно, бросающий вызов Америке. Поэтому целью книги является формулирование всеобъемлющей и последовательной евразийской геостратегии».

«Окончательная цель» политики всякого государства для того, чтобы осуществиться, должна быть признана в нем целью наивысшей значимости, а по существу её, действительно, должна быть доброй и высокой, соответствующей фундаментальным интересам человечества. В этом З.Бжезинский безусловно прав. Но касается соответствия политики «долго­времен­ным тенденциям», то во всей полноте спектра долговременных тенденций есть те, которые противоречат фундаментальным интересам человечества; есть такие, что всегда и безусловно им соответствуют; но есть и такие, которые в зависимости от сопутствующих исторически сложившихся обстоятельств либо соответствуют долговременным интересам человечества, либо их отрицают.

Вторая часть фразы по умолчанию подразумевает, что Америка безупречна если не как свершившаяся к настоящему времени историческая данность, то, по крайней мере, в смысле господства в ней устойчивых тенденций общественного и личностного развития, в которых находят свое выражение «фун­даментальные интересы человечества», о которых речь шла в первой фразе. Если это действительно так, то чистую линию в глобальной политике, осуществляемую США, целесообразно поддерживать доминирующей глобально, чтобы носители иных тенденций, отрицающих «фундамен­таль­ные интересы человечества», будь они в Евразии, Южной Америке, Африке или где–то еще, не окрепли настолько, чтобы помешать прогрессу всего человечества, возглавляемого США.

Рассматривая причины краха государственности СССР в холодной войне, он пишет среди прочего следующее:

«На конечный результат[13] существенное влияние оказали также явления культурного порядка. Возглавляемая Америкой коалиция в массе своей принимала в качестве положительных многие атрибуты американской политической и социальной культуры. Два наиболее важных союзника Америки на западной и восточной периферии Евразийского континента – Германия и Япония – восстановили свои экономики в контексте почти необузданного восхищения всем американским[14]. Америка широко воспринималась как представитель будущего, как общество, заслуживающее восхищения и достойное подражания.

И наоборот, Россия в культурном отношении вызывала презрение со стороны большинства своих вассалов в Центральной Европе и еще большее презрение со стороны своего главного и все более несговорчивого восточного союзника – Китая. Для представителей Центральной Европы российское господство означало изоляцию от того, что они считали своим домом с точки зрения философии и культуры: от Западной Европы и её христианских религиозных традиций. Хуже того, это означало господство народа, который жители Центральной Европы, часто несправедливо, считали ниже себя в культурном развитии.

Китайцы, для которых Россия означало «голодная земля»[15], выказывали еще более открытое презрение[16]» («Великая шахматная доска». С. 19).

После такого сравнения З.Бжезинский переходит к описанию опыта построения и падения великих империй прошлого, и определяет положение США в нынешнем мире:

«Короче говоря, Америка занимает доминирующее положение в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти: в военной области она располагает не имеющими равных глобальными возможностями развертывания; в области экономики остается основной движущей силой мирового развития, даже не смотря на конкуренцию в отдельных областях со стороны Японии и Германии (ни одной из этих стран не свойственны другие отличительные черты мирового могущества); в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники; в области культуры, не смотря на её некоторую примитивность[17], Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, – все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого к которому не имеет ни одно государство мира. Именно сочетание этих четырех факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова» (там же, с. 36).

Приоритеты обобщенных средств управления расставлены от 6–го до 3–го.

Тем не менее, итог своим рассуждениям на темы культуры и значения культуры США в мире З.Бжезинский подводит на с. 38:

«Культурное превосходство является недооцененным аспектом американской глобальной мощи. Чтобы ни думали некоторые о своих эстетических ценностях, американская массовая культура излучает магнитное притяжение, особенно для молодежи во всем мире. Её привлекательность, вероятно, берет свое начало в жизнелюбивом качестве жизни^[18], но её притягательность во всем мире неоспорима. Американские телевизионные программы и фильмы занимают почти три четверти мирового рынка. Американская популярная музыка также занимает господствующее положение, и увлечениям американцев, привычкам в еде и даже одежде все больше подражают во всем мире. Язык Internet – английский, и подавляющая часть глобальной компьютерной «болтовни» – также из Америки и влияет на содержание глобальных разговоров. Наконец, Америка превратилась в Мекку для тех, кто стремится получить современное образование; приблизительно полмиллиона иностранных студентов стекаются в Соединенные Штаты, причем многие из самых способных так и не возвращаются домой. Выпускников американских университетов можно найти почти в каждом правительстве на каждом континенте» и т.д. и т.п., но о существе этой самой до «некоторой степени примитивной» культуры он не говорит.

О формировании психики людей через культуру американского общества З.Бжезинский пишет:

«Вообще говоря, культурные изменения в США также могут оказаться неблагоприятными для постоянного применения действительно имперской власти за рубежом. Это требует высокой степени доктринальной мотивировки, соответствующих умонастроений и удовлетворения патриотических чувств. Однако доминирующая в стране культура больше тяготеет к массовым развлечениям, в которых господствуют гедонистские[19] мотивы и темы ухода от социальных проблем[20]. Суммарный эффект этого делает все более трудной задачу создания необходимого политического консенсуса в поддержку непрерывного и иногда дорогостоящего лидирующего положения США в мире. Средства массовой информации играли в этом отношении особенно важную роль, формируя у людей сильное отвращение к любому избирательному применению силы, которое влечет за собой даже незначительные потери.

К тому же и США, и странам Западной Европы оказалось трудно совладать с культурными последствиями социального гедонизма и резким падением в обществе центральной роли ценностей, основанных на религиозных чувствах. (В этом отношении поражают кратко изложенные в главе 1 параллели, относящиеся к упадку империй.) Возникший в результате кризис культуры[21] осложнялся распространением наркотиков[22] и, особенно в США, его связью с расовыми проблемами. И, наконец, темпы экономического роста уже не могут больше удовлетворять растущие материальные потребности [23], которые стимулируются культурой, на первое место ставящей потребление. Не будет преувеличением утверждение, что в наиболее сознательных кругах западного общества начинает ощущаться чувство тревоги и исторического пессимизма. <…>

Эта неуверенность усиливается получившим широкое распространение разочарованием последствиями окончания холодной войны. Вместо «нового мирового порядка», построенного на консенсусе и гармонии, «явления, которые, казалось бы, принадлежали прошлому», внезапно стали будущим. Хотя этнонациональные конфликты больше, возможно, и не угрожают мировой войной, они стали угрозой миру в важных регионах земного шара. Таким образом, еще на какое–то время война, по–видимому, так и не станет устаревшим понятием. Вследствие того, что для более обеспеченных стран сдерживающим фактором являются их развитые технологические возможности саморазрушения, а также их собственные интересы, война может стать роскошью, доступной лишь бедным странам этого мира. В ближайшем будущем обедневшие[24] две трети человечества не смогут руководствоваться в своих поступках ограничениями, которыми руководствуются привилегированные» («Великая шахматная доска», с. 250, 251).

Но далее читаем совсем другое:

«К сожалению, до сегодняшнего дня усилия, направленные на то, чтобы четко сформулировать новую центральную и глобальную цель Соединенных Штатов после окончания холодной войны, были однобокими. Не удалось увязать потребность улучшения жизни людей с необходимостью сохранения центрального положения Америки в мировых делах. <…>

Короче говоря, цель политики США должна без каких–либо оправданий состоять из двух частей: необходимости закрепить собственное господствующее положение, по крайней мере на период существования одного поколения, но предпочтительно на еще более длительный период времени, и необходимость создать геополитическую структуру, которая будет способна смягчать неизбежные потрясения и напряженность, вызванные социально–политическими переменами, в то же время формируя геополитическую сердцевину взаимной ответственности за управление миром без войн» («Великая шахматная доска», с. 253, 254).

В последнем цитированном абзаце следует обратить внимание на то, что приоритетность целей: 1) мировое господство США, 2) создание геополитической структуры управления всем миром без войн (что подразумевает отсутствие причин для взаимной неприязни между народами), – обратная той, которую З.Бжезинский провозгласил в цитированном и ранее разобранном нами по смыслу абзаце «Введения»: 1) создать готовое к сотрудничеству мировое сообщество в соответствии с фундаментальными интересами человечества, 2) мировое господство США в переходном периоде в качестве гаранта осуществления фундаментальных интересов человечества.

А существует ли концепция развития нашей страны? До 1985 г. она, так или иначе, формулировалась в Программе КПСС. После 1985 г. страна вступила «на неизведанный путь Перестройки». До 1997 г. не было никакого концептуального документа. 9 мая 1997 г. Советом Безопасности России была принята «Концепция национальной безопасности». В октябре 1999 г. Советом Безопасности была принята новая концепция, которая до сих пор неизвестна самим россиянам.

Попытка реализовать несколько взаимно исключающих одна другую концепций управления одновременно порождает концептуально неопределенное управление, в котором общество либо гибнет, либо очищается от изживших себя концепций, вследствие чего общество продолжает жить преображенным. Региональные цивилизации на планете отличаются друг от друга не только природно–географическими условиями, но и чисто социально – векторами целей, к которым они объективно стремятся и концепциями их достижения. Схожесть векторов состояния в какие–то исторические периоды не является характеристикой цивилизации, поскольку в разных концепциях управления одному и тому же вектору состояния могут соответствовать разные вектора ошибок управления.

Дата добавления: 2014-12-27