Россия – путь к праву

Существует мнение, что в России имеются достаточные «правовые корни» – исторические правовые предпосылки, и этим Россия принципиально не отличается от других государств Европы.[347] При этом приводятся в пример Договоры славян с Византией и Соборное уложение Алексея Михайловича.

Существует и другая точка зрения, согласно которой правовое прошлое России оказывается гораздо более сложным.

Согласно идеологии евразийства, к своему идеалу Русь идет не путем рационального сознания, а через религиозно-положительный опыт. Главная идея государства правды, которая она стремиться создать - это подчинение его непреходящим ценностям. В истории России под наслоениями многообразных взглядов и теорий всегда проглядывало желание соблюсти эту изначальную истину, обуздать стихию человеческой воли, добиться подчинения человека этой государственной правде.[348] При этом государство правды – это вовсе не правовое государство в его западном понимании. Перед ними стоят совершенно разные задачи: первое должно вернуть «правду на землю», для второго характерны только «материальные устремления».[349]

И в настоящее время некоторые российские политики открыто проповедуют отказ от либеральных ценностей, так как целью данного учения является построение «глобального всерхобщества – безнационального и безрелигиозного».[350] В интерпретации Н. Нарочницкой, в России (православной империи) все народы имели возможность молиться своим богам, но принадлежность к целому была источником ценностей. При этом приводится в пример сцена приведения к присяге полка из «Поединка» Куприна: священник приводит к присяге православных, ксендз – нескольких поляков, штабс-капитан (за неимением пастора) – лютеран, мулла – татар, а единственному язычнику подносят на кончике шпаги хлеб и он клянется им, Луной и звездами в верности императору.

В данном случае в качестве основной нормы выступает именно верность государству, а не права человека. Государство в данной концепции культуры описывается как «демотическое». Это означает, что феномен народного суверенитета в нем рассматривается не как атомизированный суррогат западной культуры, а как органическое и организованное единство. Народ - это не случайный набор граждан, а совокупность исторических поколений: прошедших, настоящих и будущих.

«Демотическое государство» избегает принудительного внушения тотального миросозерцания (в отличие от исламского или тоталитарного государства). Механизм нормирования и запретов в таком государстве сводятся к двум формам: физическому принуждению и отношениям властвования – подчинения. В России традиционно обожествляли власть а не насилие, поскольку отношения властвования предполагают некоторую духовную связь с подвластными.

Считается, что в основу Конституции Российской Федерации, принятой в 1993 году, была положена человекоконцентрическая естественно-правовая доктрина с ее трактовкой права как системы, базирующейся на неотчуждаемых правах человека, что должно было означать новый этап в развитии теории права. Но этого не произошло. Практика показывает, что равенство перед законом не всегда обеспечивает формальное равенство, которое является сущностным признаком права.[351]

Значительная часть граждан не слишком образованных, но имеющих право голосовать считает, что «признаком демократии является наличие поста президента». Несмотря на смехотворность подобного мнения, оно вполне объяснимо. Общество, окутанное сетью патриархальных стереотипов и не постигшее ценность конституционализма, «скорее всего, озаботиться поиском или сохранением «достойного правления», нежели переустройством системы власти. Трагизм подобного выбора станет очевиден не сразу».[352]

Таким образом, в России, в силу естественных потребностей упорядочивания свободы есть предпосылки для правового развития, но эти предпосылки достаточно специфичны. Отсюда вытекает и противоборство «двух философий». Одна из них делает акцент на властное принуждение, опираясь на исторический опыт, показывающий, какие гигантские возможности имеет власть, особенно в условиях хаоса и нестабильности. Вторая ищет в славянском духе естественно-правовые начала. Характерна в этом отношении мысль Н.Я. Данилевского: «свобода слова не есть право или привилегия политическая, а есть право естественное»[353] а также «суд присяжных есть начало по преимуществу славянское, сродное со славянским духом и характером»,[354] так как гласность и изустность были в России исконными формами суда.

Российское право никогда не отличалось особой целостностью. В нем всегда присутствовали элементы мозаичности, сосуществования разнородных, не всегда совместимых элементов и прямых заимствований. Наши расчеты быстрыми темпами построить крепкую российскую государственность по западным образцам оказались опрометчивыми. Огромность территории страны, мультикультурализм и этническая перемешанность, привели к тому, что интенсивно вводимые в жизнь общества западные институты оказались неспособными обеспечить динамичное реформирование и модернизацию.

Между тем, авторитаризму есть достойная альтернатива. Если Россия не откажется от права силы и не поверит в силу права, если она не возжелает искренне и крепко духовной свободы и истины – она не когда не может иметь прочного успеха в делах своих, ни внешних, ни внутренних.[355] Итогом правового развития России должны стать не просто хорошие законы, а постижение права. Постижение сущности и истины права является главной задачей философии права. Каким бы не был наш взгляд на право и соответствие его правде, оно, рассматриваемое в его целостности, содержит ряд атрибутов, неотъемлемых сущностных свойств, среди которых принципы свободы, правового равенства и справедливости, а также законодательная норма. Отрицание этих свойств приведет к отрицанию права в целом. Таким образом, их совокупность образует то, что, выражаясь с известной степенью условности можно обозначить как хранящее в себе сущность права.[356] При этом надо учитывать, что право – это не просто свобода, а сложная и развивающаяся диалектика свободы и несвободы, и право утверждает не просто равенство, а равенство в специфическом отношении, когда формальное равенство не исключает фактического неравенства между людьми.

Конечно, функционирование свободной рыночной экономики требует достаточно эффективной, дееспособной власти; известный тезис «государство – ночной сторож», нуждается в существенном уточнении. Устрашение применяется в любом социуме, где нормы права регламентируют поведение: кара, которой подвергается преступник, должна помимо прочих функций, устрашать прочих членов общества, предупреждая возможные последующие нарушения закона.

Но усиление вмешательства в жизнь общества со стороны государства, как правило, вызывает новые трудности. В области практического преобразования экономики и других сфер общественной жизни, центральным звеном должно стать право.

Постигнуть право, значит, понять открыть для себя, отбросить упрощенные, чисто внешние представления. Необходимо увидеть в праве не просто законы, не просто некие веления и требования порядка, государственную волю и общеобязательные нормы, что-то сугубо внешнее, и, по большей части враждебное человеку, а исконно свое, реально гуманистическое, неотделимое ни от одного из людей.

Постижение права – это освоение права обществом и каждым индивидом, такое состояние общества, умов и культуры, когда право проникает в глубины общества и становится органической частью каждого человека.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Дата добавления: 2014-12-27