Цвет вернулся

11.2

11.1

6.2

6.1

Тусклым утром мы пролетали над гадюшником города. Над домишками, домиками, домами и домищами. Последние вылезали по одному, потом кучками... а потом мы оказались за стеклом одного такого домищи.

- Звери мои проснулись, ибо я проснулся, - раздался голос. Он принадлежал человеку, чья рука коснулась стекла.

Мы продолжали лететь назад, в большой комнате, по которой влево-вправо металась женщина с телефоном, волоча за собой провод.

- Нет, мистер Оинк! - кричала она. - Мистеру Линклейтеру не нужны ваши сраные рафтры! Он сам вам это лично заявил! А не надо пить! И ширяться! Что?! Нет, умер мистер Курац, а не мистер Линклейтер! - тут она остановилась посреди комнаты и тихим голоском сказала: - Мы все скорбим. - и опять взревела: - Мать твою, свиное рыло! Конечно, если ваши люди имеют хоть малейшее понятие о технологии "Фандун", посылайте их, черт возьми, как бы нам не помешала помощь, ваше головозадничество!

Мы остановились у дверей. Они открылись, и вошел молодой человек. Собственно говоря, тот стоящий у окна тоже был молодым человеком.

И оба они были... В ДЕЛОВЫХ КОСТЮМАХ! URGHHH!

Женщина остановилась, посмотрела на вошедшего и сказала (спокойно):

- Здравствуйте, Племенит Племенитович.

Тот кивнул. Стоящий у окна обернулся.

- Мистер Линклейтер, вам еще что-нибудь нужно? - обратилась к нему женщина.

- Нет, мисс Веласкес, спасибо, вы пока свободны.

Она ушла куда-то в сторону. Мы оставались на месте, а Племенит направился к Линклейтеру.

- Здравствуй, Дэннис.

- Здравствуй.

- Чтож, поздравляю, сети теперь держишь ты.

Они пожали друг-други руки.

- Да. Вот так запросто.

- Хм? - Племенит улыбнулся.

Линклейтер опять повернулся к окну. Мы вдруг оказались снаружи и смотрели на него сквозь стекло, сквозь отражения того, что в стекле должно было отражаться.

- Просрали супер-оружие, а? - усмехнулся он.

- Просрали... Просрали! Почему у этих идиотов не было защиты, мне интересно?

- А ее точно не было?

Молчание. Мы снова оказались внутри и смотрели на Племенита.

- Не было. Думаешь, эта штука вдруг могла стать им нипочем?.. Бразилия выплатила хорошую сумму. Эти кадры стоят очень много. Каждый. Нужно вернуть их. И по возможности заиметь кого-нибудь еще.

- Что происходило в подземелье?

- В смысле?

- Как была допущена подобная жестокость?

- А почему это тебя заботит?

Мы плавно перемещали взгляд с лица Племенита на затылок Линклейтера.

- Глупость.

Мы попали в помещение с антиквариатом (преобладали всяческие вазы, на стене висел старинный пистолет). Мисс Веласкес открыла клетку и под ручку вывела из нее обезьяну в одежде XIX века. Они подошли к стоящему у тумбочки холсту, и обезьяне в лапы всучились кисть и краски. Видимо, взятые с тумбочки. Началось каляканье.

Это напомнило нам картину Александра-Габриэля Декана.

Звучали голоса Племенита и Линклейтера.

- Этих сукиных детей нужно держать за задницу.

- Мы держим за задницу сотни людей. Мы же не колотим их прикладом под дых.

- Надо было заставить их согласиться посетить поле боя. Поработать. Деньги, большие деньги!

- У нас итак деньги практически растут на деревьях, Племенит. Раз уж сыпется еще не из всех дыр... Можно по-другому заставить кого-либо... пойти на войну.

- Cлишком много хлопот. Итак слишком много... К тому же они должны знать свое место.

Мы увидели обращенное к Племениту каменно-злобное лицо Линклейтера.

- ОНИ показали вам одно место...

Тихий смешок Племенита. Опять Линклейтер повернулся к окну, мы плавно двинулись к лицу его собеседника.

-...Каждый иллюзионист - потенциальный террорист?

- Я бы не сказал, что прямо уж террорист. Если б у меня были такие возможности, я б... ух.

- Замечательно, - усмехнувшись, Линклейтер проговорил это практически по слогам.

- Слушай, дружище, так или иначе, мы занимаемся хорошим бизнесом. Они должны... хехе, послужить государствам, вместо того, чтобы нарушать тишину на нашем острове, Дэннис. А мы должны получить бумагу. Ничего, мы их отловим...

-...Ага, а пока они всЕ грабят, дебоширят, сводят кого-нибудь с ума... Ну-ну. Слушай, ты правда такой идиот или прикидываешься?

Молчание.

- Чееерт! Это ж ты идиот. "Вы пока свободны"! Мудак. А налить чего-нибудь? Хоть кофе? Или чаю? - он рассмеялся. - Да уж, мы оба идиоты еще те!..

Пока Племенит говорил, Линклейтер направился в выходу. Мы видели, как он прошел мимо.

Но смотрели до сих пор на Племенита.

-...Эй. Дэннис!

Кирпичная стена была покрыта смесью рвоты, жидких испражнений... кашки.

И еще чего-то.

Переливающиеся желтый, коричневый, зеленоватый цвета. Над ними, под ними, в них - сначала крышка мусорного бака, какие-то мелкие непонятные детали, потом чьи-то детские фотографии, клочки рукописей и почти разорванная пополам "Bi-polar Depression" Мены Пурди.

Мы двигались вправо (пускай на этот раз будет так), рассматривая сию картину и слушая разговор.

- То, что не убивает... порой делает слабее на какое-то время, но сильнее потом не становишься? - раздался голос Дройт.

- Тупая п..да, ай! - голос Ким.

Тихий смешок Дройт.

- Кстати, я не рассказывала тебе - Таноши покончил с собой.

- Оу.

- Не выдержал, бедняга. Все один, один был. Что-то он там говорил: "никому не нужен"... Ой, вот ведь проблемка, а! Иии, рехнулся...

- Правда? Рехнулся?

- Не знаю.

- А чего говоришь тогда?

После некоторого молчания Дройт сказала:

- Теперь - один черт. Человек умер.

-...Потому что не был одним из нас.

Стена закончилась.

У другой стены (менее экстравагантной) сидел мужчина неопрятной наружности, со щетиной, с длинными спутанными волосами. В глазах его была пустота, рот полуоткрыт...

А на противоположной стороне улицы остановилась машина. Из нее вылезли Ким и Дройт.

ОПИШЕМ ЖЕ НАШИХ ДЕВУШЕК!

Дройт - как уже было сказано, азиатка. Девушка из 80-ых с черным неряшливым бобом на голове, в цветастой рубашке без рукавов с поднятыми плечиками, заправленной на осиной талии в высокие брюки, в беспалых перчатках. Ким - длинные каштановые кудри, бурая кожаная куртка нараспашку, из-под которой выглядывала футболка с изображением группы The Fibonaccis, узкие джинсы в заплатках и разбитые высокие кроссовки.

- Ну вот... Увидим ли Рэверли? - Дройт потянулась.

- Я уже вижу, - Ким бросила взгляд на мужчину.

Дройт посмотрела на него вслед за ней:

- О... Эй, Рэверли!

Не ответил, сидел с тем же лицом. Дройт что-то сказала своей спутнице и направилась к нему; Ким ушла куда-то в сторону. Верхняя часть тела приближавшейся к Реверли и к нам Дройт исчезала из кадра. Нарастал гул самолета. Мы посмотрели вверх и увидели его в полосе неба между домами.

Перед нами предстала картина: бесчисленное количество одетых в яркое хищными мазками кисти маленьких японских куртизанок. Гул постепенно стихал, мы рассматривали картину сверху вниз...

- Расскажи о Таноши, - раздался голос Дройт.

- Да ты и так знаешь все. Чего рассказывать? - ответил голос Рэверли.

-...Ну да. Хм. Слушай, действительно!..

Выплывала большая фигура полуголой куртизанки.

-...Красиво. Это я?

- Если... хочешь. Красиво, некрасиво... Я - художник, создающий свои миры. Так, как хочу. Акт творчества. Вечный, непрекращающийся.

- Но это все равно не сравнится с тем, что можем чувствовать мы.

Рздвинутые бледные ноги куртизанки растворялись в абсолютной белизне.

Рэверли сидел за роялем, подперев голову рукой. Мы видели его затылок. В какой-то момент он провел по лицу ладонью, остановил ее на несколько секунд под носом - он повернул голову в сторону, - посмотрел вверх, закрыл глаза. Опустилась рука, и зазвучала "Lost" Чу Исикавы. Мы двинулись слегка вбок, вниз и увидели шагающие по клавишам пальцы...

Ч/Б

Летели над каналом, под мостами, мимо торговых развалов на "берегах". Бегали смеющиеся дети, сыпля из мешков какой-то порошок. Он ложился на воду, в которой редко на наши глаза попадался мусор. По каналу - к большему пространству, заполненному водой.

=

Бридж в "Lost" - и к роялю присоединился синтезатор.

=

Дым из трубы. Мы спустились по ней и оказались у колумбарных стен посреди города. Покрутились там немножко, полетали по одному из "рядов", поглазели на таблички без фотографий, скрывающие урны с прахом.

Бездомный мальчик с собакой у магазина. Чуть вверх. Большой экран в витрине показывал животных-жертв насилия. Кровь, части тел. Плачущие дети пытаются разбудить собаку; она больше не проснется.

Мимо прошла женщина. Видимо, споткнулась о мальчика. Или о собаку. Мы не видели, как она их колотила - только ее руки с ногами мелькали в стороне. В это время на экране был ребенок в слезах крупным планом.

...Синтезатор отключился. По телевизору нам показывали "Бегущего по лезвию" - монолог Батти. После первого предложения мы переместили наше внимание на руки Рэверли. Он перестал играть. С рук - на лицо. Пока Батти говорил, слезы потекли у него из глаз, и опять он заиграл, сопровождая "Tears In Rain" Вангелиса, и опять мы спустились к его пальцам.

Возможно, мы видели момент с взмывающим ввысь голубем.

Хотя, скорее всего нет. Лучше нет.

Переключился канал.

Тот самый мужчина в очках теперь ходил вправо-влево мимо длиннющего книжного стеллажа.

- На первом шаге могут появиться помехи в результате плохого видения, знания действительности или в результате недостаточной переработки сознанием поступившей от действительности информации. Это приведет к ошибкам в выборе и речевой организации средств языка, а затем и к тому, что речь как модель действительности будет искажать ее, то есть утратит необходимую точность и логичность. На втором шаге также могут появиться помехи в результате неокрепшего владения языком и слабого знания его материала и его свойств, а также в результате недостаточной переработки сознанием поступившей от языка информации, то есть плохого контроля сознанием создаваемой структуры речи. Это, как и в первои случае, приведет к ошибкам в выборе и речевой организации средств языка, а затем и к тому, что речь как знаковая модель действительности будет искажать ее (или видение и понимание ее сознанием), то есть утратит необходимую точность, логичность и ослабит другие свои коммуникативные качества. На третьем шаге по причинам, только что названным, речь может ослабить свои коммуникативные качества, и это может произойти даже при условии, что шаг первый и шаг второй были сделаны удовлетворительно, но на третьем шаге был ослаблен контроль сознания за построением речи. На четвертом шаге будет возбуждена работа сознания адресата в результате воздействия речи. При этом может произойти следующее: А - из-за помех, возникших на первом или втором (или том и другом) шагах коммуникативного круга, сознание адресата воспримет такую модель действительности (и работы сознания автора речи), которая в той или иной степени эту действительность искажает; результат - большее или меньшее непонимание адресатом той информации, которую был намерен выразить автор; Б - из-за помех, возникших на третьем шаге коммуникативного круга и вызванных ошибками предшествующих, сознание адресата также будет введено в заблуждение и не осуществится нужное взаимопонимание его и автора...

Он остановился и мы приблизились к его лицу.

- В - могут появиться собственные помехи в распознавании языковой структуры речи и выраженной ею информации либо из-за недостаточного владения языком, свойственного адресату, и недостаточного знания им материала и свойств языка, либо из-за ослабленного контроля сознания за процессом восприятия речи.

Он облокотился о полку.

- Наконец, на пятом шаге коммуникативного круга могут появиться помехи из-за неверного соотнесения сознанием адресата речи и действительности, что будет обусловлено либо неполным знанием и пониманием самой речевой структуры, либо недостаточной (для восприятия выраженной ею информации) осведомленностью о действительности, либо ослаблением контроля сознания над соотношением речи и сознания, речи и действительности.

Дата добавления: 2015-03-29