Нефть, запустение, болезни и смерть в широкоэкранном формате

Джош Тикелл (Josh Tickell), автор отмеченного призами и коммерчески успешного документального исследования Fuel (Топливо; 2008) о сидящей на «нефтяной игле» Америке.

В 2010-2011 он снял полуторачасовой фильм о катастрофе ВР, который стал официальным участником Каннского кинофестиваля в 2011 году. В Каннах зрители устроили фильму бурную овацию, но СМИ и кинокритики отнеслись к этому документальному обвинению подчёркнуто прохладно. Если зрители ставили фильму 10 баллов из 10, то критики придирались к сложности сюжета и сокрушались о том, что публика «устала от такого». Но фильм «The Big Fix (Большой сговор/ Большая доза)» [8] неизбежно дойдёт до зрителей. Его исполнительными продюсерами стали Тим Роббинс и Питер Фонда, в рекламной кампании активно участвовала актриса Мишель Родригез, а певец Джейсон Мрац записал песню для саундтрека.

Киноактриса Мишель Родригез в рекламной фотосессии для фильма «The Big Fix»

«Я восхищена прекрасной продюсерской работой и вызовом, через который [The Big Fix] пытается пробудить нашу страну. Чувства, которые я пережила во время просмотра [этого фильма], превзошли эмоции от любого триллера, фильма ужасов или драмы, потому что здесь все эти жанры сплетены воедино, и это – наша реальность». (Кимберли Роуз)

«[Новостные телеканалы] Фокс, MSNBC и все остальные позабыли о нефтеразливе ВР, [хотя] нефть по-прежнему вытекает [в Залив], корексит по-прежнему распыляют, закачивают и сбрасывают в его воды… Джош и Ребекка Тикелл берут интервью у местных жителей, на которых этот разлив повлиял самым непосредственным образом, и пробираются в закулисье, чтобы поймать преступников с поличным. В 2012 году этот фильм должен принести его создателям Оскара». (Джеймс Ричард)

Совершенно потрясающий и важный фильм… [Его создатели] раскрывают и трагедию этой рукотворной катастрофы, и её сокрытие… Очень своевременный фильм на фоне событий, происходящих в Америке, и очень важно, чтобы его посмотрело как можно больше людей. Посмотрите его сами и порекомендуйте всем своим друзьям и родственникам. (Майкл Уитмэн)

Луизиана – не штат, а нефтяная колония. Такова одна из основных идей этого фильма, и на фоне увиденного и сказанного в фильме спорить с этим невозможно. Историческая справка фильма захватывает; интервью с экспертами и политиками удивительно информативны. Высказывания жителей побережья Залива волнительны. Это люди, с которыми я почёл бы за честь дружить, и меня опечалило, что с ними произошло и продолжает происходить такое… Птицы, рыбы, креветки – они [уже] умерли; их страдания закончились. Но люди, которые живут за счёт Залива, продолжают с ужасом наблюдать, как ущерб и вред, причинённый Заливу, становится [только] хуже, [в то время как] президент [Обама] согласовал разрешения на бурение на ещё б о льших глубинах. Настоятельно рекомендую этот фильм всем, и в особенности тем, кто считает, что знает, что именно произошло в Мексиканском заливе. (nwdocks)

Прежде всего, с чего это у него рейтинг всего 3,4 [балла], если большинство проголосовавших поставили по 9-10? У кого-то проблемы с арифметикой… Но независимо от этого – его и не нужно оценивать. Тут суть не в креативном использовании ракурсов съёмки, стимулирующем эмоции саундтреке или «сырости материала» от начала до конца. Суть – в донесении информации до общественности. А поскольку [это] сделано со всей ясностью и в хронологическом порядке, то считаю, что со своей задачей фильм справился. Поэтому я с уверенностью ставлю ему 10/10. И – на полном серьёзе – вам необходимо посмотреть его! (Дженнифер Ло)

Компиляция из выступлений на пресс-конференции перед премьерой фильма «Большой сговор» в г. Н. Орлеан (октябрь 2011) [9]

Ребекка Тикелл (Rebecca Harrell Tickell), соавтор, продюсер и режиссёр фильма «The Big Fix»

«Когда мы приехали [в Луизиану], то с удивлением обнаружили здесь людей, которые боялись сказать хоть слово против нефти. Мы побывали на побережье; видели нефть; видели мёртвую рыбу; видели, как люди купаются в десяти метрах от мест, на которых заражённые нефтью участки пляжа присыпали песком. Мы вышли в море на катере, и нам сказали не одевать респираторы. И мы видели нефть в водах [Залива], которые были открыты для рыболовства…

Вскоре после этого у меня начали проявляться серьёзные симптомы. В моей моче появилась кровь, и это продолжалось до февраля [2011] года. С ног начала отслаиваться кожа, и отслаивается до сих пор. Начались инфекции верхних дыхательных путей; с мая [2010] года у меня их уже было тринадцать. А на груди появилась сильная сыпь. От кратковременного воздействия [нефтекорекситовой] смеси моя кожа находится в болезненном состоянии, и оба врача, к которым я обращалась, сказали, что в результате воздействия химикатов в моей коже произошли необратимые изменения, и у меня пойкилодермия, [10] известная как «гудронная болезнь». Так что до конца своих дней мне придётся прикрывать свою кожу и не допускать попадания на неё солнечных лучей. Показания этих врачей зафиксированы на видео и документально».

Стюарт Смит (Stuart Smith), адвокат по экологическим делам с 25-летним стажем, основатель юридической фирмы Smith Stag, LLC в г. Н.Орлеане, автор и публикатор большого числа статей на своём специализированном блоге

«Я представляю интересы рыбаков и капитанов рыболовецких судов, жизнь которых оказалась разрушена в результате разлива нефти ВР. Большинство моих клиентов страдает от симптомов химического отравления, которое у нас в Луизиане хорошо известно по химической промышленности. Симптомы у людей, пострадавших при взрывах и авариях на химических перерабатывающих объектах, чрезвычайно похожи на те, что наблюдались после разлива нефти. Я остановлюсь на том, как федеральное правительство проявило себя в этой ситуации. В Заливе по-прежнему появляется нефть из залежи Макондо. Кризис не ликвидирован, катастрофа продолжается. Для тех, кто не в курсе, скажу, что на протяжении нескольких последних месяцев свежая нефть в большом количестве наблюдалась в том районе, где когда-то стояла буровая платформа «Дипуотэ Хорайзон».

Нефть изливалась там больше года назад, когда Джош и Ребекка Тикелл снимали там свой фильм. Нефть изливается там и по сей день, спустя больше года после того, как фонтанирующую скважину якобы перекрыли. В последние недели на этом участке наблюдаются многочисленные шлейфы размером более 15 км. Речь идёт об огромных количествах нефти.

Мы провели химический анализ и по отпечаткам установили, что эта нефть из залежи Макондо, и что это свежая нефть. Никакого другого объяснения, кроме того, что нефть изливается из подземных отложений, не существует. Многие уже высказывали предположение, что нефть вытекает через разломы и трещины в морском дне, образовавшиеся в ходе неуклюжих попыток ВР по глушению скважины. В ходе многочисленных попыток остановить поток нефти ВР наносила многочисленные удары по морскому дну тяжёлым оборудованием и инструментами. Один из улавливающих куполов, который ВР пыталась установить над фонтанирующей скважиной, был высотой в 4 этажа и весил 80 тонн.

Свежие нефтяные шлейфы, сфотографированные с самолёта; август 2011 года

Остановить подобного рода течь невозможно в принципе, – пока внешнее давление не сравняется с давлением в залежи. Ситуацию можно быстро прояснить, опустив на глубину управляемый модуль «сниффер», по шлейфу поднимающейся со дна нефти. И я призываю наше (самое могущественное правительство в мире) задействовать имеющиеся в его распоряжении ресурсы и технологии для установления источника нефти в районе Дипуотэ Хорайзон. По крайне мере, мы этого заслуживаем. Мы с Беном Рейнсом, известным экологом вышли в море и взяли образцы в районе Макондо. И учёные Университета штата Луизианы, получающие зарплату от ВР, подтвердили, что это действительно свежая нефть из залежи Макондо».

В интервью на премьере фильма Смит также отметил (с отм. 5:35):

«Нефть по-прежнему выбрасывает на пляжи, и очень многие из моих клиентов больны. Пожалуй, эти две вещи заботят меня больше всего. Ответить за это должны ВР, Халлибёртон, Трансоушн и Правительство США. [Для того чтобы избежать повторения таких катастроф], нам нужна альтернативная энергетика. Мы должны отойти от топлива, основанного на углероде. Биодизель, солнечная энергия, ветер – мы должны избавиться от нефтяной зависимости. Если мы будем всё так же продолжать бурить на всё более опасных участках, мы погубим планету».

В ходе ответов на вопросы журналистов, Смит добавил:

«На самом высоком уровне нашего правительства было принято решение спасти ВР и сделать всё возможное для защиты [этой корпорации]. Если бы федеральное правительство задействовало собственные ресурсы для того, чтобы документировать ущерб, нанесённый населению и [экологии], то всех денег в мире не хватило бы, чтобы возместить этот урон. Но правительство не сделало ничего. Не было оборудовано ни одной клиники, никаких убежищ, людей не эвакуировали, хотя было известно, что общины побережья подвергнутся воздействию [отравляющих веществ]. Они пальцем не пошевелили. Они использовали дисперсанты из принципа «немая рыба в суд не подаст» и предпринимали всё для того, чтобы нефти не было видно. Ведь это огромные деньги – Флорида, белые песчаные пляжи… Они представили нам план ликвидации загрязнения на прошлой неделе. [В нём написано]: если нефть находится на глубине больше 15 см, её не будут убирать. Если толщина нефтяного шлейфа меньше 3 см, его не будут убирать. Если нефтяные сгустки покрывают менее 10% площади пляжей, их не будут убирать … Нефть никогда не уберут, и она будет продолжать выплёскиваться на пляжи, вероятно, на протяжении всей нашей жизни».

К словам адвоката могу добавить, что ВР и вовсе намерена свернуть ликвидационные работы. И самое примечательное: Служба Береговой охраны США уже согласовала этот «план по сворачиванию». Теперь для того, чтобы заставить «Бритиш Петролеум» убрать нефть, которую то здесь, то там будет выносить на берег, госчиновники должны будут сначала доказать, что это нефть именно ВР. А такие препирательства могут тянуться месяцами. Ясное дело, об обещаниях, зачитанных Обамой с экрана-суфлёра, гарантировавшего, что американское правительство заставит ВР «убрать всё до капли и выплатить до цента» были всего лишь колебаниями воздуха, очередной информационной дурилкой.

Движение «Захвати ВР!» [11] и транспарант со словами «Чёрная вода убивает», обыгрывающий двойной смысл названия «Blackwater»

На фоне подобных сюжетных линий красноречиво звучат недавние новые подтверждения того, что в тот печально известный период, когда военные самолёты распыляли ядовитый дисперсант на головы ликвидаторов, именно корабли Береговой охраны осуществляли координацию их действий. Эта же береговая охрана отгоняла от побережья вертолёты с репортёрами, пытавшимися снять происходящее на видео. Кроме того, сама ВР наняла частные охранные структуры, [12] которые вместе с местной полицией тщательно охраняли всё происходившее на пляжах и в открытом море от объективов СМИ и местных жителей.

Киндра Арнесен (Kindra Arnesen), активистка в борьбе с корпорацией ВР

«Официальная история гласит, что никто не болеет, что [есть] морепродукты безопасно, что нефти больше нет, и что всё восстановилось… Лично я борюсь с кожной инфекцией с мая 2010 года. Я прошла несколько курсов антибиотиков, и в настоящее время ежедневно обрабатываю кожу противомикробным мылом. Мы с моим мужем и восьмилетней дочкой болеем каждые месяц-полтора. [Мой муж] Дэвид [также] болеет с мая 2010-го, а дочь Алина – с сентября 2010-го. Помимо инфекций верхних дыхательных путей и высокой температуры у моей девочки сильные боли в груди и затруднённое дыхание.

На апрель 2011-го в нашей начальной школе числится всего 400 детей. И в школьных шкафчиках полно ингаляторов [от астмы]. У многих из этих 400 детей кожные инфекции и проблемы с дыханием. За последнюю неделю я получила 4 сообщения о [новых] кожных инфекциях у детей. Что происходит? Я смотрю на своих детей, и не знаю, какое будущее их ждёт. С младшим, шестилетним ребёнком всё в порядке, но я не знаю, не окажусь ли я лет через 6-7 в больнице со своей дочерью, когда у неё начнут выпадать волосы.

Морепродукты безопасны? Креветочники вылавливают креветок без глаз, с личинками, торчащими у них из головы. Устрицы размножаются не так, как раньше. У крабов деформированные панцири. На глубоководье у рыб разных видов в желудках что-то вроде чёрного гудрона. И это вещество проникает в мягкие ткани рыб.

Вскрытая туша рыбы из Залива

У Дэвида много лицензий на лов разных видов рыб, креветок, крабов. Я была с ним на катере, когда он ловил макрель и красного луциана. Рыба на глубоководье обычно «бьётся» в десять раз сильнее, чем рыба такого же веса с мелководья. И мы обратили внимание на то, что рыба, выловленная [в федеральных водах], совсем не сопротивляется. Мы вскрыли этих рыб прямо на катере, и внутри них была эта густая чёрная грязь. И нам показалось, что она проделала отверстия в стенках их желудков, [потому что] было видно, как эта жидкость распространялась внутри рыбы. Мы отправили образцы этих рыб и креветок в Национальное управление океанических и атмосферных исследований (NOAA) и Университет штата Луизианы (LSU), и они там бесследно исчезли.

Нефть выносит на берег ежедневно. Но многие не знают о том, что наши рыбаки каждый день проплывают мимо шлейфов свежей нефти, и получают новые дозы отравления. Наше правительство позволило ВР ограбить нас, лишить нас здоровья, жилищ, рыбных угодий, нашего наследия и будущего. Моя семья будет вынуждена уехать отсюда. Я не могу здесь дольше оставаться.

В прошлом году я ездила в округ Колумбия, чтобы обратиться к нашему руководству. И двое из них наорали на меня. Не буду называть их имена, но это яркий пример того, насколько далеко простираются щупальца Уолл-стрит. У нас нет лидеров, к которым мы могли бы обратиться. Мы должны исправить это положение сами. То, что сотворили с побережьем Мексиканского залива, недопустимо. То, что сотворили с моими детьми, недопустимо. Я не знаю, что нас ждёт в будущем, ясной картины нет. Но для меня и таких людей, как я, во всей северной части Залива важно, что слова правды, [наконец], прозвучали».

Хью Кауфман (Hugh Kaufman), участвовал в написании многих экологических законов, работал в Управлении по охране окружающей среды США (EPA) на протяжении 40 лет. Выявил и исследовал проблему заболевания спасателей и горожан, оказавшихся в зоне событий 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке.

«То, что я скажу, основано на опыте, полученном мной за сорок с лишним лет со дня основания Управления по охране окружающей среды, включая программу по переработке токсичных отходов. Я был старшим следователем во время изучения случаев выбросов ядовитых веществ на территории США. И мне пришлось уличать руководство ЕРА и правительство во лжи общественности и рабочим, расчищавшим место крушения башен-близнецов, когда им заявляли, что эта работа безопасна. И я вижу точное соответствие между тем, как правительство вело себя в случае с терактами 9/11 и тем, как оно вело себя в случае [с катастрофой в Мексиканском заливе].

Тогда ликвидаторам тоже запрещали одевать респираторы – под угрозой увольнения. И все те герои, которые спасали людей и работали там – все они больны… Спустя 10 лет мы имеем точно такую же ситуацию здесь. Почему [респираторы запрещали]? Да потому что люди с (видео)камерами снимают ликвидаторов, и если общественность увидит, что на них респираторы, то она решит: бог ты мой, значит это может быть угроза химического заражения! И у этого есть и экономические последствия для ВР, их подрядчиков и партнёров, а также компаний Уолл-стрит, которые являются их хозяевами. Тут дело в финансовой ответственности. Дин Блэнчард упомянул, что не может получить страхование ответственности. Финансовая ответственность – это не шутка.

Одна из первых деталей, на которую я обратил внимание, расследуя это дело, это массированное использование токсичных дисперсантов (корексита) в попытке скрыть количество [излившейся] нефти. За этим стоит финансовая цель. После катастрофы Эксон Валдез законодательство ужесточилось. И штраф за каждый вылившийся в Залив баррель нефти (а их вылилось очень много!) может доходить до 4000 долларов. Но это же миллиарды долларов финансовой ответственности, которые Бритиш Петролеум придётся заплатить, что потянет её рыночную стоимость вниз. И отсюда – это громадное давление: не говорить правду. И я не могу без слёз слушать рассказы о молодых парнях, которых отравляют и при этом врут им в лицо. Этому необходимо положить конец».

Рики Отт (Riki Ott), токсиколог и эколог-активист со времени катастрофы танкера Эксон Валдез на Аляске в 1989 году

Процитировав вывод из статьи Эндрю Уайтхеда из Университета штата Луизианы в недавно опубликованной статье о «сигналах раннего предупреждения, предшествующих каким-либо долгосрочным проявлениям в масштабах групп населения»… включая реакцию клеток на токсины, [13] д-р Отт отметила, что такие индикаторы уже срабатывают.

«Мы видим в Заливе больных креветок, больных рыб и больных морских млекопитающих. Всё это уже происходит. Если сопоставить карты участков, на которых это отмечается, то налицо точное совпадение с участками, где экосистема оказалась зараженной нефтью «Бритиш Петролеум». Старший сотрудник НАСА по атмосферным исследованиям, проводившимся летом 2010-го, доктор Айра Лайфер заметил, что массированное применение дисперсантов сыграло роль «транспортировщика» нефти. Производились измерения содержания нефти в облаках, и оно находилось на опасных для здоровья людей уровнях, и он предупреждал, что [эти облака] придут на побережье в виде морских бризов и дождей. [14] Мы также знаем, что [эти соединения] добрались до берега в воде. В своей новаторской научной работе Уип Кёрби показал, как с помощью ультрафиолетового излучения можно обнаруживать нефть на пляжах. Белоснежные в дневное время, ночью песчаные пляжи просто полыхают свечением из-за дисперсантов и нефти!

Жители побережья также задокументировали применение дисперсантов спустя значительное время после того, как Правительство заявило, что их использование прекращено. Нас обманывали. В региональном комитете по реагированию на катастрофу это разрешено, а власти Луизианы даже интенсифицировали процесс распыления дисперсантов. А сбрасывать дисперсанты на мелководье прибрежных зон – всё равно, что сбрасывать ядохимикаты в садок для рыб или в теплицу. Токсичные химикаты там никоим образом не растворятся и не исчезнут. ВР продолжает утверждать, что безопасность была для неё главным приоритетом, но ничего подобного не было. Главным приоритетом для ВР всегда было: скрыть масштабы ущерба от этой катастрофы. И с помощью дисперсантов ей это удалось. А теперь их главный приоритет – отрицать любые последствия катастрофы. Этим отчасти и объясняется, почему рост числа заболеваний в этом регионе был снивелирован. Всё сводили к головным болям, головокружениям, тошноте, инфекциям стафилококка – к чему угодно, только не к воздействию химических веществ. Но если взять медицинский обзор, вышедший в июле [2011] года, то семь типичных симптомов заболеваний в регионе Мексиканского залива в точности соответствуют симптомам, наблюдавшимся при нефтеразливах в прошлом. Медики знают, о чём я говорю.

Допустимая кратковременная концентрация (на период до 8 часов) – 1 ppm. При концентрации [ПАУ] в 50 ppm требуется использование дыхательных аппаратов [т.е. воздух смертельно опасен]. Мы произвели измерения на Оранж-бич и Хомс-бич; наш результат – 108 ppm. Те, у кого год назад были [типично «нефтяные» симптомы отравления], имеют их и по сей день. На Аляске мы видели то же самое – там и 14 лет спустя у ликвидаторов наблюдались те же самые симптомы. Так что мы имеем дело с неправильной, дефективной диагностикой. Национальный институт здравоохранения США (NIH) заявил, что не обнаружил никаких следов заболеваний, [связанных с нефтью и корекситом]. Но точно такой же ситуация была и в период катастрофы танкера Эксон Валдез, и тогда у руля стояли те же самые люди. В настоящее время NIH проводит эпидемиологические исследования, но они нацелены на то, чтобы не обнаружить то, что является целью поиска – то есть больных людей. Они сравнивают результаты у больных рабочих с результатами у местных жителей [из этой же отравленной зоны]. Но при этом никакой [разницы] и не будет видно».

Далее она добавила:

«Мы имеем дело с системой, которая не способна призвать к ответу [нефтегазовую] промышленность. У нас не экологическая катастрофа; у нас кризис демократии. Я больше не смотрю в сторону юридического [решения вопроса] – вообще. После Эксон-Валдез [катастрофы 1989 года на Аляске] я через это прошла. Я давала показания в Конгрессе, делала всё по правилам, работала с научной общественностью, с юристами – и ничего не произошло. Мы проиграли. [Но ведь] в этой стране есть и другая власть. И она сильнее, чем власть правительства или промышленников, – и это власть народа. И это движение набирает силу. И [именно] в нём нужно искать ответы на то, как мы сможем привлечь к ответу и эти компании, и наше правительство. Ведь речь идёт о том, что корпорации захватили наше правительство на самом высоком уровне, и мы не можем надеяться, что правительство привлечёт корпорации к ответу. Не получится. Нужно идти другим путём. И [лично] я иду к народу. Мне кажется, это правильно».

Дин Блэнчард (Dean Blanchard). Владелец крупной компании «Dean Blanchard Seafood Inc.», которая до нефтеразлива ВР поставляла креветки во все североамериканские штаты. 52 года живёт на острове Грэнд-Айл (шт. Луизиана), который до 2010 года был самым урожайным по вылову креветок в Штатах.

«Со времени катастрофы добыча креветок составляет менее 1% от прежних объёмов. А у тех немногих креветок, которые промысловикам попадаются, то нет глаз (хотя они живые), то нефть в жабрах; на теле у рыб видны бластомы и опухоли, а в жабрах нефть… И при этом Правительство заявляет, что морепродукты не опасны, их можно добывать, продавать и есть. Правительство лжёт нам. Они распыляли и распыляют на нас химикаты. Со всех сторон. Ночью мы слышим, как летают самолёты. У нас нет инфракрасных камер, но мы знаем, что самолёты летают и распыляют [дисперсанты], потому что если задираешь голову вверх, глаза начинают слезиться. В конце августа [2011] мне позвонил один из моих рыбаков и сообщил, что там [опять] распыляют, и снял это на свой мобильный. Там видно, что огни самолёта перемещаются над Заливом туда-сюда. А на следующее утро после этого вода стала как бы мыльной, пенистой. И я каждый день вижу мертвых морских животных.

У нас там люди болеют. Лично у меня были кровотечения из носа, и мне приходится глотать по две пачки таблеток от кашля, чтобы заснуть. Хотя стоит мне уехать с Грэнд-Айла, кашель и проблемы с носовыми пазухами пропадают. Пусть Правительство сознается в том, что оно делает и прекратит распыления химикатов.

Позже Блэнчард добавил:

«Если у нас в Луизиане всё в порядке, то почему значительная часть наших зон вылова креветок до сих пор остаётся закрытой – спустя полтора года? И при этом нам говорят, что всё в порядке, морепродукты безопасны. Но даже не объясняют, почему зона вылова закрыта. А на суше… Там, где [нефть с корекситом] коснулась травы болот, трава погибла, а трава удерживала берег от разрушения. Теперь там просто грязь, ничего живого не осталось.

Но никого не заставишь признать, что у нас проблема. ВР «владеет» политиками Луизианы уже много, много лет. И нам никто не помогает».

Маргарет Кьюроул (Margaret Curole), координатор Всемирного форума рыболовов от Северной Америки

Сиплым (от типичной для побережья болезни) голосом Маргарет пояснила, что её организация защищает права рыбаков на безопасные условия работы в этой отрасли и чистую экологию мест рыболовства. Однако она не думала, что ей придётся бороться с собственным правительством фактически за право жить, что беда постучится к ней в дом. Её 31-летний сын, до аварии при росте 188 см весил 84 кг; после работы на ликвидации последствий разлива нефти ВР его вес упал до 62 кг, а уровень бензола и ксилена в его крови один из самых высоких в регионе. «Так что я, быть может, проживу даже дольше, чем он», – говорит она.

«Пиарщики, нанятые ВР, договорились с нами о встрече, и спросили, что они могут сделать для того, чтобы улучшить отношения с местными общинами. Мы с Дином Блэнчардом сказали им: «Перестаньте врать». Они задали нам три вопроса из десяти заготовленных, выслушали наши ответы, закрыли свои ноутбуки и ушли, потому что мы сказали то, что думали, а не то, что они хотели услышать.

Одна ложь за другой, и этому нет конца. Они говорят, что рабочим выдавали средства защиты, но это ложь. Моему сыну запретили надевать респиратор под угрозой увольнения. Они говорят, что никогда не распыляли корексит на людей, но на моего сына корексит распыляли ежедневно. Его волосы насквозь промокали, и корексит стекал по его лицу. Они говорят, что морепродукты безопасны, но об этом уже было сказано. Они говорят, что FDA проводит исследования, но если посмотреть на критерии, которые они при этом используют, то я такую еду даже кошке не дам. И вот мы, руководители добывающей промышленности, говорим вам, СМИ и американскому народу: не верьте этой лжи, начинайте искать правду, проводите свои собственные исследования. Пришла пора призвать ВР не только к ответу, но и к ответственности.

…В прошлом году одна женщина произнесла одну фразу, которая врезалась мне в память: «Мы в южной Луизиане позволили преступнику оцепить место своего преступления». Мы разрешили ВР контролировать процесс ликвидации разлива, контролировать СМИ и каждый аспект этой [катастрофы]. В этом суть проблемы. Я много езжу по стране и миру, и рядовые граждане повсюду считают, что у нас всё замечательно. И это [происходит] из-за ВР при соучастии нашего правительства, из-за их манипулирования центральными СМИ. И пока правда не станет известной и люди не начнут брать [власть в свои руки], как сказала Рики [Отт], пока СМИ не начнут делать своё дело, у нас ничего не изменится».

Как тут не вспомнить характеристику «свободной западной прессы», чётко сформулированную ещё в XIX веке Джоном Свинтоном (бывшим руководителем редакции газет «Нью-Йорк таймс» и «Нью-Йорк сан»). [15] В 1880 году он был почётным гостем на банкете организованном в его же честь. И когда кто-то предложил тост за свободную прессу, Свинтон заявил:

«Сегодня в Америке нет такой вещи как независимая пресса. Вы это знаете, и я это знаю! Ни один из Вас не осмелится написать то, что думает. А если и осмелится, то заранее зная, что в печать это не попадёт. Мне платят, чтобы я держал язык за зубами. Вам платят за то же самое. И любой из вас, кто будет настолько глуп, что напишет честную статью, будет вышвырнут на улицу. Если бы я решился опубликовать своё честное мнение, я бы остался без работы в 24 часа. Работа журналистов: уничтожать истину; стелиться, извращать, очернять; лебезить перед Мамоной и продавать свою страну и свою расу за хлеб насущный! Вы знаете это, и я знаю это, так что это за вздор – «поднимать тост за независимую прессу»? Мы инструменты и слуги богатых людей, стоящих за кулисами. Мы марионетки; они дёргают за ниточки, и мы пляшем. Наши таланты, способности и жизни принадлежат им. Мы – интеллектуальные проститутки!»

Формулировка – на века! Термин «пресститутки» особенно актуален в наши дни, когда «четвёртая власть» с готовностью участвует в информационных войнах и промывке мозгов населения – во всех странах, включая Россию.

6 ноября этого года обеспокоенность новыми извержениями нефти со дна Залива стала одной из тем пресс-конференции в Беверли-хиллз, в Калифорнии. В одной из новостных заметок на эту тему сообщалось:

«Учёные подтвердили существование «второй волны» нефтяного загрязнения вод и пляжей Мексиканского залива, отравляющего морскую фауну и дикую природу и представляющего смертельную угрозу здоровью людей. В то время как правительственные чиновники отказываются признать [существование этой] проблемы, ситуация в Заливе ухудшается с каждым днём.

С помощью скрупулёзного исследования на «отпечатки пальцев» химик из Университета штата Луизианы, Эд Овертон (Ed Overton) подтвердил, что шлейфы нефти, изливающиеся от залежи Макондо с середины августа [2011] состоят из нефти ВР. «Совпадение – один к одному», – сказал профессор Овертон. – «Я был поражён, что пропорции настолько точно совпали».

Подтверждение того, что изливающаяся нефть исходит из залежи Макондо стало подспорьем для тех, кто продолжал поиски истины, невзирая на кампанию жёсткого отрицания, запугиваний и умышленного запутывания вопроса со стороны ВР и её партнёров в федеральном правительстве. Именно такого рода корпоративно-правительственная «совместная работа» и изображена в захватывающих деталях признанного критиками документального фильма «The Big Fix».

«[Лабораторные] данные свидетельствуют о том, что образцы, взятые на Хорн-Айленде 20 сентября [2011] содержат более лёгкие углеводороды, которые в естественных условиях быстро разлагаются», – пояснил инженер-строитель Марко Калтофен. – «Эта нефть похожа на нефть ВР, какую мы видели в прошлом году. Она очень свежая и очень токсичная».

Доктор Уильям Сойер, независимый учёный, занимающийся мониторингом нефтяного разлива, добавил: «Токсикологическое воздействие новых нефтяных шлейфов [представляется мне] очень тревожным [фактором], поскольку из-за ПАУ и прочих нефтяных углеводородов, которые измеряем в тканях животных, многие виды морских млекопитающих и рыб в этом регионе и без того находятся под критическим давлением иммунологических и репродуктивных дисфункций».

По поводу здоровья населения д-р Сойер заявил: «Среди рабочих-ликвидаторов нефтеразлива ВР и жителей побережья, подвергшихся воздействию летучих [и растворённых в воде] веществ, наблюдается эпидемия респираторных, неврологических и дерматологических заболеваний».

Кадры из фильма «The Big Fix»

«Федеральное правительство не повело себя безответственно», – заключил адвокат Стюарт Смит, – «и посыл, содержащийся в фильме «The Big Fix», должны услышать все граждане Америки, а не только побережья Мексиканского залива».

Далее мы ознакомимся с анализом патологий, наблюдающихся у жителей акватории Мексиканского залива, зачитанным на одном из форумов в 2011 году, и с рассказами от первого лица.

Дата добавления: 2015-03-29