Лондон, 1873. 7 страница. – Кто я? – прошептал он. – В течение многих лет я притворялся, был не тем, кто я есть, потом я надеялся вернуть свою настоящую сущность

– Кто я? – прошептал он. – В течение многих лет я притворялся, был не тем, кто я есть, потом я надеялся вернуть свою настоящую сущность, но нечему возвращаться. Когда я был обычным ребенком, я был хорошим, а сейчас я не знаю как вернуть это все обратно. Я не знаю что я, и когда Джем умрет, не будет никого, кто сможет показать это.

– Я знаю, кто ты. Ты Уилл Герондейл, – только и сказала она, а потом вдруг его руки были вокруг нее, его голова на ее плече. Она замерла на мгновение из чистого удивления, а потом аккуратно вернула его объятия, держа его, пока он дрожал.

Он не плакал; это было что-то другое, что-то вроде приступа, как будто он задыхается. Она знала, что она не должна касаться его, но она не могла представить Джема, ожидавшего, что она оттолкнет Уилла в такой момент. Она не могла быть Джемом для него, подумала Тесс, не могла быть компасом, который всегда направлен на север, но ничего иного не оставалось, как облегчить бремя, которое он нес.

– Ты бы хотел эту ужасную табакерку, которую кто-то дал мне? Она из серебра, так что я не могу до нее дотронуться, – сказал Вулси.

Магнус, стоя у окна гостиной, отодвинув занавеску, ровно настолько, чтобы увидеть Тессу и Уилла на его крыльце, обнявшихся так, будто от этого зависела их жизнь, пробурчал уклончиво ответ.

Вулси закатил глаза.

– Все еще там, да?

– Вполне.

– Грязные, все эти романтические, любовные дела, – сказал Вулси. – Гораздо лучше продолжать, как мы. Только физика важна.

– В самом деле.

Уилл и Тесса наконец разошлись, хотя их руки были все еще соединены. Тесса, казалось, уговаривала его спуститься по лестнице.

– Думаешь, ты бы женился, чтобы продолжить фамилию, если бы у тебя не было племянников?

– Я думаю, мне бы пришлось. Плачь, Господь, за Англию, Гарри, Святого Георга и претора Люпуса! – смеялся Вулси;он налил себе бокал красного вина из графина на буфете и закружил вино в водоворот, глядя в его изменчивые глубины. – Ты отдал ожерелье Камиллы, заметил Вулси.

– Как ты узнал? – Магнус был только на половину в разговоре, вторая половина его наблюдала, как Уилл и Тесса подходили к экипажу. Не смотря на разницу в их росте, она, казалось, была тем, на кого в настоящее время опирались.

– Оно было на тебе, когда ты покинул комнату, но не когда ты вернулся. Я не думаю, что ты сказал ему, чего оно стоит? Что он носит рубин, который стоит больше чем Институт?

– Я не хотел его, – сказал Магнус.

– Трагическое напоминание о потерянной любви?

– Не подошел моей комплекции.

Уилл и Тесса были в экипаже и их водитель щелкал вожжами.

– Ты думаешь, у него есть шанс?

– Шанс у кого?

– У Уилла Герондейла. Быть счастливым.

Вулси отрывисто вздохнул и поставил стакан.

– Есть ли шанс для тебя быть счастливым, если он несчастен?

Магнус ничего не сказал.

– Ты влюблен в него? – спросил Вулси, любопытствуя, без ревности. Магнус подумал, каково это иметь такое сердце, или лучше не иметь его вовсе.

– Нет, сказал Магнус. – Я удивлен этим, но нет. Это что-то другое. Я чувствую, что обязан ему. Я слышал, что если ты спасаешь жизнь, то ты несешь ответственность за эту жизнь. Я чувствую, что несу ответственность за этого мальчика. Если он никогда не найдет, счастье, я буду чувствовать, что подвел его. Если он не получит ту девушку, которую любит, я буду чувствовать, что подвел его. Если я не смогу сохранить его паработая для него, я буду чувствовать, что подвел его.

– Тогда ты подведешь его, сказал Вулси. – А пока ты хандришь и ищешь инь фен, я думаю, что могу взять себя в путешествие. Увидеть сельскую местность. Зимний город угнетает меня.

– Делай, как пожелаешь, – Магнус задвинул занавеску обратно, закрывая вид экипажа Уилла и Тессы, скрывшегося из виду.

Кому: Консулу Джошуа Вайленду

От: Инквизитора Виктора Уайтлоу

Джошуа,

Я был обеспокоен, услышав о вашем письме в Совет по поводу Шарлоты Бранвел. Как старому знакомому, я надеялся, что вы расскажете мне больше, чем им. Есть ли что-то, касающееся ее и вас? Ее отец был дорогим другом нам обоим, и я не знаю за ней бесчестных поступков.

С уважением,

Виктор Уайтлоу

Глава 6. Впусти тьму

Пусть любовь затянет в пучину,

Пусть тьма затянет блеска воронова крыла:

Ах, лучше быть опьяненным потерей.

Танцевать со смертью, бороться с судьбой.

– Лорд Альфред Теннисон, – Памяти A.H.H.-

Кому: Инквизитору Виктору Уайтлоу

От: Консула Джошуа Вайленда

Я пишу это письмо с некоторым нетерпением, Виктор, за то, что мы знаем друг друга несколько лет. Я чувствую себя, как пророчица Кассандра, обреченная знать правду и не верящая в это. Может быть, это мое высокомерие, которое заставило назначить Шарлотту Бранвел на место, занимаемое ею сейчас и на котором она надоедает мне.

Ее подрыв моих полномочий является постоянным, нестабильность, которую я боюсь, обойдется Конклаву тяжело.

Что должно было быть просто катастрофой для нее – осознание того, что она таила шпионов под своей крышей, соучаствие Мисс Ловеласс в схеме Магистра – рассматривается как его победа.

Анклав приветствует жителей Института, а так же тех, кто раскрыл Магистра и вытравил его из Лондона.

То, что его не было видно и слышно в последние месяцы можно списать на здравый смысл Шарлотты, а не на то, что как я подозреваю, это его тактическое отступление и перегруппировка. Хоть я и Консул и веду Анклав, для меня много значит то, что это время войдет в историю как время Шарлотты Бранвелл, и что мое наследство будет потеряно.

~~~

Кому: Инквизитору Виктору Уайтлоу

От: Консула Джошуа Вайленда

Виктор,

В то время, как ваше беспокойство высоко цениться, я не волнуюсь о Шарлотте Бранвелл, чего я не коснулся в своем письме к Совету.

Желаю вам найти силу в сердце Ангела в эти смутные времена,

Джошуа Вэйланд.

Завтрак проходил сначала тихо. Гидеон и Габриель спустились вместе, Габриель едва проронил одно слово, когда Генри попросил его передать масло. Сесилия села в дальнем конце стола и читала книгу в то время, как кушала; Тесса хотела посмотреть название, но Сесилия расположила книгу так, что не было видно. Уилл сидел напротив Тессы, у него под глазами были темные круги в память об их насыщенной ночи; Тесса сидела и тихо тыкала без особого энтузиазма свое блюдо из рыбы, пока дверь не открылась и не вошел Джем.

Она посмотрела с удивлением и некоторой радостью. Он не выглядел слишком плохо, только бледным и усталым. Он грациозно скользнул на сиденье рядом с ней. “Доброе утро”.

– Ты выглядишь гораздо лучше, Джемми, – заметила Шарлотта с восторгом.

Джемми? Тесса посмотрела на Джема с улыбкой, он пожал плечами и подарил ей самоуничижительную улыбку.

Она посмотрела через стол и увидела, что Уилл наблюдал за ними. Ее взгляд задержался на его, лишь на секунду, в ее глазах был вопрос. Был ли шанс, что Уилл каким-то образом нашел некоторое количество инь фени со времени их возвращения домой этим утром? Но нет, он выглядел удивленным, как она почувствовала.

– Мне вполне хорошо, – сказал Джем. – Безмолвные Братья хорошо поработали. – Он потянулся за чашкой чая, и Тесса мучительно увидела движение его костей и сухожилий под тонкой кожей кистей рук. Когда он поставил чашку, она нашла его руки под столом, а он их мягко взял. Его тонкие пальцы вокруг ее, действовали на нее успокаивающе.

Голос Бриджит донесся из кухни.

– Сегодня вечером дует холодный ветер, дорогой,

Холодные капли дождя,

Первая любовь, которая когда то была у меня

Он был убит в Гринвуде.

Я сделаю столько для своего любимого

Сколько сможет любая юная девушка

Я буду сидеть и плакать у его могилы

Двенадцать месяцев и один день.

– Ради Ангела, ее голос угнетает, – сказал Генри, раскладывая газету прямо над своей тарелкой и тем самым, намочив один край яичным желтком. Шарлотта открыла рот, чтобы возразить, но потом закрыла его. – Это все горе смерти и неразделенной любви.

– Ну, об этом почти все песни, – сказал Уилл. – Взаимная любовь идеальна, но о ней нет много баллад.

Джем поднял взгляд, но прежде чем он успел что-то сказать, громкий звон разнесся по Институту. Тесса была достаточно знакома с ее новым лондонским домом и знала, что это был стук в дверь. Все посмотрели дружно на Шарлотту, словно в их головах был какой-то механизм.

Шарлотта, пораженно, положила свою вилку.

– О, дорогой, – сказала она. – Есть то, что я хотела вам всем рассказать, но…

– Мэм? – Это была Софи, дрейфующая в комнату с подносом в одной руке. Тесса не могла не заметить, что, хотя Гидеон смотрел на нее, она, казалось, намеренно избегала его взгляда, и ее щеки слегка порозовели.

– Консул Вейланд внизу просит поговорить с вами.

Шарлотта взяла сложенный листок бумаги с подноса, посмотрела на него и, вздохнув, сказал:

– Очень хорошо. Пригласите его сюда.

Софи исчезла в вихре юбок.

– Шарлотта? – голос Генри звучал озадаченно. – Что происходит?

– В самом деле. – Уилл лязгнул столовыми приборами о тарелку. – Консул? Отнимая наше время завтрака? Что дальше? Инквизитор на чай? Пикник с Молчаливыми Братьями?

– Пирог из утятины в парке, – сказал себе под нос Джем, и он с Уиллом улыбнулись друг другу, коротко, до того, как дверь открылась и вошел Консул.

Консул Вейланд был крупным мужчиной, широкой грудью, вооруженный, в одеянии Консула, всегда смотревшееся немного неуклюже на его широких плечах. Он был бородатым блондином, похожим на викинга, и на данным момент выражение его лица было хмурым.

– Шарлотта, – сказал он без предисловий. – Я здесь, чтобы поговорить с тобой о Бенедикте Лайтвуде.

Послышался слабый шелест; пальцы Габриеля сжали скатерть. Гидеон положил руку поверх запястья брата, успокаивая его, но Консул уже посмотрел на них.

– Габриель, – сказал он. – Я думал, что ты поедешь к Блэкторнам вместе со своей сестрой.

Пальцы Габриеля сжали ручку чашки.

– Они скорбят по поводу Руперта, – сказал он. – Я не думаю, что сейчас подходящее время, чтобы вмешиваться в их жизнь.

– Ну, вы скорбите по поводу вашего отца, не так ли? – сказал Консул. – Общая скорбь уменьшает печаль, говорят они.

– Консул… – начал Гидеон, стреляя обеспокоенным взглядом на своего брата.

– Хотя возможно, это было бы не уместно жить с сестрой, учитывая то, что она подала на вас жалобу за убийство.

Габриель издал звук, как будто кто-то пролили на него кипящую воду. Гидеон бросил салфетку и встал.

– Что сделала Татьяна? – потребовал он.

– Вы слышали меня, – сказал Консул.

– Это было не убийство, – сказал Джем.

– Так говорите вы, – заявил Консул. – Мне сообщили, что это было убийство.

– Были ли вы уведомлены о том, что Бенедикт превратился в гигантского червя? – Спросил Уилл и Габриель посмотрел на него в удивлении, как будто не ожидал защиты с его стороны.

– Уилл, прошу. – Сказала Шарлотта. – Консул, Я проинформировала вас, о том, что у Бенедикта Лайтвуда была последняя стадия демони…

– Вы сказали мне, что была битва, и он был убит, – ответил Консул. – Но я так же слышал, что он был болен оспой, и что в конечном итоге он был выслежен и убит не оказывая никакого сопротивления.

Глаза Уилла подозрительно блестели, он открыл рот. Джем протянул руку и хлопнул его.

– Я не могу понять, – сказал Джем, говоря сквозь приглушенные протесты Уилла. – Как вы могли знать то, что Бенедикт Лайтвуд мертв, но не знали причины смерти. Если не было никого, кого можно было отыскать, это потому что он был больше демоном, чем человеком и исчез, когда был убит как демон. Но упущенная деталь – смерть Мужа Татьяны.

Консул выглядел уставшим.

– Татьяна говорит, что группа Сумеречных охотников из Института убила его отца, а Руперт был убит в драке.

– Неужели она не упомянула о том, что ее отец сьел ее мужа? – спросил Генри, наконец, отрываясь от газеты.

– О, да. Сожрал его. Оставил кровавый след от своих зубов на ботинке в саду, что б мы смогли его найти. Хотелось бы знать, как это могло быть случайностью.

– Я думаю это можно считать оказыванием сопротивления – сказал Уилл. – Съесть своего сына-в-законе, я имею в виду. Хотя, полагаю в каждой семье свои препирательства.

– Вы ведь не серьезно это предлагаете – сказала Шарлотта, – этот червь – Бенедикт Лайтвуд должен был быть задержанным, не так ли Джошуа? У него была последняя стадия оспы! Он сошел с ума и стал червем!

– Он мог стать червем, а потом уже сойти с ума - дипломатично заметил Уилл. – Мы не можем быть полностью уверены.

– Татьяна сильно расстроена, – сказал Консул. – Она рассматривает возможность подать репарацию.

– Тогда я заплачу. – Это был Габриель, он отодвинул свой стул от стола и поднялся на ноги. – Я отдам моей смехотворной сестрице все свои средства, если она желает этого, но я не признаю правонарушения – ни своего ни одного из нас. Да, я выстрелил стрелой, которая прошла сквозь его глаза. Его глаза. И я сделал бы это вновь. Как бы то ни было, то существо не было моим отцом, больше нет.

Повисла тишина. Даже Консул, казалось, не готов был взять слово. Сесиль отложила книгу и переводила взгляд от Габриеля к Консулу и обратно.

– Я прошу прощения, Консул, но, не смотря на все, что говорит вам Татьяна, она не знает истинной ситуации, – сказал Габриель. – Только я был там, в доме с отцом, когда он заболел. Я был наедине с ним, когда он сходил с ума в течении двух недель. Наконец я пришел сюда и просил брата о помощи. Шарлотта любезно предоставила мне в поддержку сумеречных охотников. К тому времени, когда мы вернулись в дом, то, что было моим отцом разорвал мужа моей сестры на части. Уверяю вас, Консул, не было никакого способа спасти моего отца. Мы боролись за наши жизни.

– Тогда почему Татьяна…

– Потому что она унижена – сказала Тесса. Это были первые слова, которые она промолвила с того момента как Консул вошел в комнату. – Так она мне сказала. Она считала, что это запятнает фамилию, если станет известно о демоне с оспой. Я предполагаю, что она пытается представить своего рода альтернативную историю в надежде, что вы повторите ее Совету. Но она не говорит правды.

– В самом деле, Консул, – сказал Гидеон. – Что имеет больше смысла? То, что все сошли с ума и убили моего отца, а его сыновья скрывают это или что Татьяна лжет? Она никогда не думает о таких вещах, вы это знаете.

Габриель стоял, положив руку на спинку стула брата.

– Если вы считаете, что я с легкостью мог убить отца, не стесняйтесь, отвезите меня в Город Молчания, для допроса.

– Это было бы самым разумным планом действий, – сказал Консул.

Сесиль поставила свою чашку с резким ударом, от которого все за столом подпрыгнули.

– Это несправедливо, – сказала она. – Он говорит правду. Мы все. Вы должны это знать.

Консул посмотрел на нее долгим испытующим взглядом, затем повернулся к Шарлотте.

– Вы рассчитываете на мое доверие? – спросил он. – И все же вы скрываете свои действия от меня. Действия имеют последствия, Шарлотта.

– Джошуа, я проинформировала вас о том, что произошло в доме Лайтвудов в тот момент, когда все вернулись и я уверена, что все они правы.

– Вы должны били сказать мне раньше, – категорично заявил Консул. – В момент прибытия Габриеля. Это не было обычной миссией. Так как вы поставили себя так, что я должен защищать вас, несмотря на то, что вы ослушались протокола и отправились на эту миссию без одобрения Совета.

– Не было времени…

– Достаточно, – сказал Консул голосом, который подразумевал все что угодно только не достаточно. – Гидеон и Габриель, вы пойдете со мной в Безмолвный Город, для допроса. – Шарлотта начала протестовать, но Консул поднял руку. – Что бы очистить Габриеля и Гидеона перед Братьями целесообразно будет, избегая беспорядков, отклонить просьбу Татьяны о возмещении ущерба. Вы оба. – Консул Вэйланд повернулся к братьям Лайтвудам. – Идите вниз в мой экипаж и ждите меня. Мы втроем отправимся в Безмолвный Город, если Братья с вами закончат и не найдут ничего интересного, мы вернем вас сюда.

– Если они ничего не найдут - сказал Гидеон с отвращением в голосе. Он взял брата за плечи и вывел из комнаты, закрыв за ними дверь. Тесса заметила, что что-то блеснуло у него на руке. Он снова надел кольцо Лайтвудов.

– Что ж, – сказал Консул, поворачиваясь к Шарлотте. – Почему вы не сказали мне в тот момент, когда Сумеречных охотники вернулись и сказали вам, что Бенедикт мертв?

Шарлотта уставилась на свой чай. Ее рот был сжат в тонкую линию.

– Я хотела защитить мальчиков, – сказала она. – Я хотела, что б они имели пару моментов тишины и покоя. Некоторую передышку, увидев смерть отца на их на глазах, прежде чем вы начали задавать вопросы, Джошуа!

– Вряд ли это все, – продолжал Консул, игнорируя ее эмоции. – Документы и бумаги Бенедикта. Татьяна рассказала нам о них. Мы обыскали его дом, но его журналы исчезли, его стол пуст. Это не ваше расследование, Шарлотта, эти документы принадлежать Конклаву.

– Что вы в них ищите? – спросил Генри, передвигая свою газету с его тарелки. Он казался обманчиво не заинтересованным в ответе, но в его глазах светился блеск, что опровергало его явную незаинтересованность.

– Информацию о его связи с Мортмейном. Информацию о других членах Конклава, которые возможно связаны с Мортмейном. Ключ к местонахождению Мортмейна…

– И его устройств? – Сказал Генри.

Консул остановился на полуслове.

– Его устройств?

– Адских Механизмов. Его армия автоматов. Это армия, созданная с целью уничтожения Сумеречных охотников, и он хочет направить ее против нас, – Шарлотта, оправившись, сказала, отложив свою салфетку. – К тому же, если верить непонятным запискам Бенедикта, это время придет скорее раньше, чем позже.

– Таким образом, вы действительно взяли его записи и бумаги. Инквизитор был убежден в этом -. Консул потер по глазам тыльной стороной ладони.

– Конечно, я взяла их. И, конечно же, я отдам их вам. Я все равно планировала сделать это. – Чрезвычайно раздосадованная Шарлотта взяла небольшой серебряный колокольчик со своей тарелочки и позвонила. Когда появилась Софи, она мгновение что-то шептала девушке, и Софи сделав реверанс в сторону Консула, выскользнула из комнаты.

– Вы должны били оставить бумаги там, где она лежали, Шарлотта. Это необходимость, – сказал Консул.

– Нет причин не взглянуть на них…

– Вы должны доверять моему мнению и Закону. Защита мальчиков Лайтвуда не такой высокий приоритет, как обнаружить местонахождение Мортмейна, Шарлотта. Вы не заседаете в Конклаве. Вы не являетесь частью Анклава, и вы будете докладывать мне. Это понятно?

– Да, Консул, – сказала Шарлотта, а Софи вернулась в комнату с пакетом документов, который молча, передала Консулу. – В следующий раз, когда одним из наших уважаемых членов превращенным в червя будет съеден другой уважаемый член, мы проинформируем вас сию минуту.

Консул сжал челюсти.

– Твой отец был моим другом, – сказал он. – Я доверял ему, и поэтому я доверял тебе. Не заставляй меня жалеть о том, что я назначил тебя или поддерживал против Бенедикта Лайтвуда, когда он бросил вызов твоему положению.

– Вы были заодно с Бенедиктом! – заплакала Шарлотта. – Когда он предложил, вы дали мне всего две недели для выполнения невыполнимой задачи, вы согласились с этим! Вы не промолвили ни одного слова в мою поддержку! Если бы я не была женщиной, вы бы не вели себя подобном образом.

– Если бы ты была не женщиной - сказал Консул, – это было бы так.

И с этими словами он ушел, потопая в водовороте темных одежд и тупом свечении рун. Не успела дверь за ним закрыться, как Уилл прошипел:

– Как ты могла отдать ему эти документы? Нам нужны те…

Шарлотта, чьи глаза были полузакрыты, откинулась на спинку стула и сказала:

– Уилл, я не спала всю ночь, делая копии соответствующим частям. Большинство из них были…

– Тарабарщиной? – предложил Джем.

– Порнографические? – Сказал Уилл в то же время.

– Может и то и другое, – сказал Уилл. – Разве вы никогда раньше не слышали о порнографической тарабарщине?

Джем усмехнулся, а Шарлотта закрыла лицо руками.

– Я скопировала все, что могла с Софи, которая оказала неоценимую помощь. – Тогда она посмотрела. – Уилл, ты должен помнить. Это больше не наш крест. Мортмейн является проблемой Конклава, или, по крайней мере, так они смотрят на это. Было время, когда только мы были ответственны за Мортмейна, но…

– Мы ответственные за защиту Тессы! – сказал Уилл так резко, что это поразило даже Тессу. Уилл слегка побледнел, когда понял, что все смотрели на него с удивлением, но все равно продолжал. – Мортмейн по-прежнему хочет Тессу. Мы не можем представить, что он сдался. Он может прийти с автоматами, он может прийти с колдовством, огнем, и предательством, но он придет.

– Конечно, мы будем защищать ее, – сказала Шарлотта. – Нам не нужны напоминания, Уилл. Она является одним из нас. И если говорить о нас… – Она посмотрела на свою тарелку. – Джессамина возвращается к нам завтра.

– Что? – Уилл опрокинул свою чашку, скатерть впитала ее содержимое. Был шум вокруг стола, хотя Сесиль лишь выглядела растерянной, и Тесса, после резкого вдоха замолчала. Она вспомнила, когда она последний раз видела Джассамину в Городе Молчания, бледную с красными глазами, боящуюся и плачущую… – Она пыталась предать нас, Шарлотта. И ты просто позволишь ей вернуться?

– У нее нет другой семьи, ее богатство было конфисковано Конклавом, и к тому же она не в состоянии, что бы жить совсем одной. Два месяца допросов в Городе Костей почти свели ее с ума. Я не думаю, что она представляет опасность для кого-либо из нас.

– Так же мы не думали, что могла представлять опасность прежде, – сказал Джем жестче, чем Тесса от него ожидала. – А еще по ходу действий, она почти передала Тессу в руки Мормейна, выставив нас на позор.

Шарлотта покачала головой.

– Здесь необходимы прощение и жалость. Джессамина уже не та, которой когда-то была – что знал бы любой из вас, если бы посетил ее в Городе Молчания.

– Я не имею желания навещать предателей, – сказал Уилл холодно. – Она все еще не уверена о пребывании Мортмейна в Идрисе?

– Да, вот почему Безмолвные Братья, в конце концов, сдались, они не могли получить смысла из нее. У нее нет секретов, ничего стоящего, что она знает. И она это понимает. Она чувствует, что ничего не стоит. Если бы вы могли поставить себя на ее место…

– О, я не сомневаюсь, что она делает для тебя шоу, Шарлотта, плач и разодранная одежда..

– Ну, если она раздирает одежду, – сказал Джем, с легкой улыбкой своему парабатай. – Вы ведь знаете, насколько Джессамина любит свою одежду.

Ответная улыбка была сдержанной, но настоящей. Шарлотта увидела это и продолжила.

– Вы не узнаете ее, когда увидите, я обещаю вам это, – сказала она. – Дайте ей неделю, одну неделю, и если никто из вас не вытерпит ее здесь, я отправлю ее в Идрис. – Она отодвинула тарелку. – А теперь надо просмотреть копии бумаг Бенедикта. Кто будет мне помогать?

Кому: Консулу Джошуа Вейланду

От: Совета

Дорогой сэр,

До получения вашего последнего письма, нам казалось, что у вас были иные мысли по поводу Шарлотты Бранвел. Хотя возможно вы и не давали официального освобождения Джесамин Лавлейс для возвращения в институт, его дало Братство, которое и занимается подобными вещами. Нам показалось, что она действует щедро, позволяя девушке вернуться обратно в единственный дом, который она знала, несмотря на ее проступок. Что касается Вулси Скотта, лидера стаи волков, то эта организация давно считается нашим союзником.

Ваше предположение, что миссис Бранвел является здесь чьими-то ушами и что она действует вне интересов Конклава, глубоко беспокоит нас. Без доказательств, однако, мы не сможем двигаться в этом направлении, беря в качестве основы вашу информацию.

Именем Разиеля,

Члены Совета Нефилимов

Каретой Консула было блестящее красное ландо с пятью окошками и четырьмя С Конклава, запряженное парой безупречных серых жеребцов. Это был дождливый день, моросило очень мелко; извозчик сидел на переднем сиденье, скрываясь за шляпой и не промокающим плащом. Консул хмурился, он не сказал ни слова с того момента как они покинули столовую Института. Гидеон и Габриель забрались в карету, он последовал за ними и запер за собой дверцу.

Когда экипаж двинулся дальше от церкви, Габриель обернулся и уставился в окно. Было некое слабое горящее напряжение в его глазах и животе. Оно появлялось и пропадало со вчерашнего дня. Иногда продлеваясь настолько долго, что он думал, что может быть болен.

Гигантский червь… на последней стадии заболевания…. Демонический сифилис.

Когда Шарлотта и остальные впервые предоставили ему доказательства обвинения их отца, он не хотел в это верить. Бегство Гидеона показалось безумием, таким чудовищным предательством, что могло объясняться только безумием. Его отец твердил, что Гидеон переосмыслит свои действия, и вернется, чтобы помогать управлять домом и бизнесом Лайтвудов. Но он не вернулся, и в то время, как дни становились все короче и темнее, Габриель все меньше и меньше видел своего отца, он сначала начал задумываться, а затем бояться.

Бенедикт был выслежен и убит.

Выслежен и убит. Габриель прокручивал эти слова у себя в голове, но они не имели никакого смысла. Он убил монстра, для чего он и тренировался все это время, пока рос, этот монстр не был его отцом. Его отец все еще был жив где-то, и Габриель мог выглянуть из окна их дома и увидеть его, прогуливающимся по дорожке, с его серым длинным пальто, развевающимся на ветру, и чистыми резкими линиями его профиля, выделяющимися на фоне неба.

– Габриель. – это был голос его брата, вернувший его из тумана воспоминаний и мечт. – Консул задал тебе вопрос.

Габриель поднял взгляд. Консул уставился на него, его темные глаза ждали чего-то, карета неслась по Флит стрит, мимо журналистов, адвокатов и торговцев, спешивших в разные стороны.

– Я спросил тебя, – сказал Консул, – как ты наслаждался гостеприимством Института.

Габриель моргнул. Короткие моменты воспоминаний среди тумана последних дней. Шарлотта, обнимавшая его. Гидеон, стирающий кровь с его рук. Лицо Сесиль, как яркий дикий цветок.

– Отлично, я полагаю, – ответил он хриплым голосом. – Но это не мой дом.

– Ну, дом Лайтвудов великолепен – сказал Консул. – Построенный на крови и поте, конечно же.

Габриель посмотрел на него, не понимая. Гидеон глядел в окно, выражение его лица было болезненным.

– Я думал, вы хотели поговорить с нами о Татьяне, – сказал он.

– Я знаю Татьяну, – сказал Консул. – Ни одного качества от вашего отца и капли доброты от матери. Боюсь, что это даже слишком мягко. Ее прошение о возмещении ущерба будет отклонено, конечно же.

Гидеон повернулся на своем сидении и посмотрел на Консула недоверчиво.

– Если вы так мало цените ее слова, то зачем мы здесь?

– Потому что так я смогу поговорить с вами наедине, – сказал Консул. – Вы понимаете что, когда я впервые отдал управление Институтом Шарлотте, я думал, что прикосновение женщины было бы неплохо для этого места. Гренвиль Фейрчайлд был одним из самых строгих людей, которых я знал, и хотя он управлял Институтом в соответствии с законом, это было холодное и недружелюбное место. Здесь, в Лондоне, в величайшем городе мира, Сумеречный охотник не мог чувствовать себя как дома. – Он пожал плечами. – Я думал, что если дать управление Шарлотте, это сможет помочь.

– Шарлотте и Генри, – исправил Гидеон.

– Генри никто, – сказал Консул. – Мы все знаем, как говорится, что серая кобыла является лучшей лошадью в этом браке. Генри никогда не вмешивается, да и вообще ничего не делает. Но Шарлотта не такая. Она должна была быть послушной и выполнять мои указания. В этом она глубоко разочаровала меня.

– Вы поддержали ее, когда она выступала против нашего отца, – выпалил Габриель, о чем сразу же пожалел. Гидеон бросил на него уничтожающий взгляд, и Габриель стиснул свои руки на коленях, поджав губы.

Консул поднял брови.

– Неужели ваш отец был бы более послушным? – сказал он. – Было два плохих конца, я выбрал более лучший. Я все еще надеялся контролировать ее. Но сейчас…

– Сэр, – Гидеон перебил его, своим лучшим вежливым голосом. – Почему вы рассказываете это нам?

– Ах, – сказал Консул, глядя на капли дождя на окне кареты. – Мы прибыли. – Он постучал в окно кареты. – Ричард! Останови карету около Аргент Румс.

Габриель повернул взгляд в сторону брата, который пожал плечами в недоумении. Серебряные Комнаты – это был известный музыкальный клуб для джентльменов площади Пиккадилии. Здесь были дамы с плохой репутацией, и ходили слухи, что это место принадлежало Нечисти, и что в некоторые вечера показывали – магические шоу с использованием настоящей магии.

– Я обычно приходил сюда с вашим отцом, – сказал Консул, когда они втроем шли по тротуару. Гидеон и Габриель смотрели вперед сквозь дождь на безвкусный итальянский фронт театра, который, очевидно был сделан из более скромного здания, стоявшего здесь прежде. Здесь имелась три лоджии, окрашенных в ярко-синий цвет. – Когда то полиция лишила лицензии Альгамбру, потому что управляющие разрешали танцевать в предприятиях канкан. Но тогда, Альгамбра принадлежала примитивным. Так более удобнее. Зайдем?

Дата добавления: 2015-04-25