Лондон, 1873. 17 страница. – Но я не должен тебя слушать

– Но я не должен тебя слушать! – прокричал Уилл. – Я победил! Победил! – Он посмотрел на три тела волков во дворе – два бессознательных и одно мертвое. – Твоя стая напала на меня без провокаций с моей стороны. Они нарушили соглашение. Я защищался. Они нарушили закон! – Его голос поднимался выше, становясь суровее и становился все больше неузнаваемым. – Я должен пролить их кровь, и я сделаю это!

– Да, да, ведра крови, – сказал Вулси. – И что ты сделаешь с этим потом? Тебе не важен этот оборотень. Отпусти его.

– Нет.

– По крайней мере, освободи его, чтобы он мог драться с тобой – сказал Вулси.

Уилл поколебался, затем ослабил хватку оборотня, которого он держал, и который столкнувшись с вожаком стаи, выглядел испуганным. Вулси щелкнул пальцами в направлении волка.

– Беги, Конрад, – сказал он. – Быстро. Сейчас.

Оборотню не нужно было повторять дважды, он повернулся на каблуках и бросился прочь, исчезая за конюшней. Уилл повернулся к Вулси с насмешкой.

– Итак, вся твоя стая – трусы – сказал он. – Пятеро против одного Сумеречного Охотника? Так?

– Я не говорил им идти сюда за тобой. Они молоды. И глупы. И импульсивны. И половина их стаи была убита Мортмейном. В этом они винят твой род. – Вулси шагнул чуть ближе, его глаза, холодные как изумруды, оглядывали Уилла сверху вниз. – Я полагаю, твой порабатай мертв – добавил он с шокирующей небрежностью.

Уилл совсем не был готов услышать эти слова, никогда не был бы готов. Схватка на какое-то время очистила голову от боли. Теперь она грозила вернуться, всеобъемлюще и страшно. Он задохнулся, как будто Вулси ударил его, и невольно сделал шаг назад.

– И ты пытаешься убить себя из-за этого, мальчик Нефилим? Так обстоит дело?

Уилл с силой откинул мокрые волосы с лица и с ненавистью посмотрел на Вулси.

– Может быть.

– Это так ты чтишь его память?

– Какое это имеет значение? – Сказал Уилл. – Он мертв. Он никогда не узнает, что я делаю, а что нет.

– Мой брат умер, – сказал Вулси. – Я все еще изо всех сил пытаюсь выполнять обещания, продолжить быть вожаком стаи и жить так, как он должен был бы жить. Думаешь я такой человек, который мог бы находиться в месте, подобном этому, потребляя пойло свиней и питьевой уксус, по колено в грязи, смотря за тем, как какой-то Сумеречный охотник разрушает мою и без того небольшую стаю, если я не служу более высшей цели, чем мои собственные желания и печаль? Также как и ты, Сумеречный охотник. Также как и ты.

– О, Боже. – Кинжал выпал из рук Уилла и приземлился в грязи у его ног. – Что же мне теперь делать? – Прошептал он.

Он понятия не имел, почему он спрашивал Вулси, за исключением того, что не было больше никого в мире, кого он мог бы спросить. Даже когда он думал, что был проклят, он не чувствовал себя таким одиноким.

Вулси холодно на него посмотрел.

– Делай то, что хотел бы твой брат – сказал он, повернулся и зашагал назад к гостинице.

Глава 15. О звезды, с неба не струите света

О звезды, с неба не струите света;

Во мрак бездонный замыслов Макбета!

Шекспир, – Макбет-.

Консул Вэйланд,

Я пишу вам по очень важному вопросу. Один из Сумеречных охотников моего Института, Уильям Херондейл, находится в пути в Кадаир Идрис, в то время, как я вам пишу. Он обнаружил путь по безошибочным знакам мисс Грей. Я предлагаю вашему сведению это письмо, но я уверена, вы согласитесь, что местонахождение Мортмена теперь установлено, и мы должны со всей поспешностью собрать все силы, которые у нас есть, и направить в Кадаир Идрис. Мортмен показал в прошлом, что он легко уворачивается от наших ловушек. Мы должны воспользоваться моментом и ударить со всей возможной мощью и скоростью. Я жду вашего быстрого ответа.

Шарлотта Бранвелл

В комнате было холодно. Огонь давно погас в камине, а ветер снаружи выл вокруг углов института, гремя стеклами в окнах. Лампа на тумбочке была повернута вниз и Тесса поежилась в кресле у кровати, несмотря на шаль, туго обмотанную вокруг ее плеч.

В постели спал Джем, положив голову на свои руки. Он дышал ровно настолько, чтобы слегка сдвинуть одеяла, хотя лицо его было белым как подушки.

Тесса стояла, позволив шали соскользнуть с ее плеч. Она была в одной сорочке, также как она в первый раз увидела Джема, ворвавшись в его комнату, чтобы найти его играющим на скрипке у окна.

– Уилл? позвала она. Уилл, это ты?

Он пошевелился и пробормотал что-то, когда она забралась в постель с ним и накрыла их обоих одеялом. Она взяла его руки в свои и положила между ними. Она прижала свои ноги к его и поцеловала его в щеку, согревая его кожу своим дыханием. Медленно, она почувствовала, что он зашевелился, будто ее присутствие привлекло его к жизни.

Он открыл глаза и посмотрел на неё. Его глаза были синие, болезненно синий, синева неба, где она впадает в море.

– Тесса? – спросил Уилл, и она поняла, что на ее руках был Уилл; Уилл, который умирал, Уилл, делающий последний выдох, и на его рубашке была кровь, прямо на сердце, расплывающееся красное пятно -

Тесса резко выпрямилась, задыхаясь. Мгновение, она смотрела вокруг, не понимая, где она находится. Крошечная, темная комната, заплесневелое одеяло обернуто вокруг нее, на ней мокрая одежда и все тело в синяках, казалось, что оно вовсе не ее. Затем память вернулась как волна, а с ней пришло чувство тошноты.

Она скучала по институту так сильно, как не скучала по собственному дому в Нью Йорке. Она скучало по властному, но заботливому голосу Шарлотты, по понимающим прикосновениям Софи, по возне Генри, и, конечно же…она не могла ничего поделать… она скучала по Джему и Уиллу. Она была в панике из-за Джема, из-за его здоровья, но она также беспокоилась за Уилла. Сражение во дворе было кровавым и разрушительным. Любой из них, возможно, ранен или убит. И что значил сон, который ей приснился, где Джем превращался в Уилла? Джем был болен, была ли жизнь Уилла тоже в опасности? Пожалуйста, ни один из них, она молилась про себя. Пожалуйста, дай мне умереть прежде, чем с ними произойдет что-то плохое.

Шум вернул ее из задумчивости…сухой скреб, который послал дрожь вниз по ее спине. Она замерла. Конечно же, это ветка царапает окно. Но нет…оно повторилось снова. Скреб, скребущий звук.

Тесса вскочила на ноги в тот же момент, одеяло все еще было обернуто вокруг нее. Ужас был как живое существо внутри нее. Все россказни, которые она когда-либо слышала о чудовищах в темном лесу, казалось, боролись за место в ее сознании. Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох, и увидела хилых автоматов на крыльце института, их тени длинные и нелепые, как-будто из людей вытащили форму.

Она обернула одеяло вокруг себя, её пальцы судорожно сомкнулись на материале. Автоматы пришедшие за ней, стояли на ступеньках института. Но они были не очень умны… в состоянии следовать простым командам, признать особых людей. Тем не менее, они не могли сами думать. Они были машинами, и машины можно одурачить.

Одеяло было лоскутное, такого рода одеяло могло быть сшито женщиной, которая жила в этом доме. Тесса втянула воздух и закуталась…закуталась в одеяло, ища мерцающую принадлежность, подпись духа, создавшего и владеющего им. Это было как погружение в тёмную воду и попытка нащупать какой-то предмет. После, казалось, целой вечности поисков, она неожиданно нашла её, мерцающую в темноте, твёрдость души.

Она сконцентрировалась на ней, завернулась в неё, как в одеяло, за которое она цеплялась. Превращение теперь было легче, не такое болезненное. Она увидела, как её пальцы деформируются и изменяются, как её руки становятся узловатыми, артритными руками старой женщины. На её коже образовались пигментные пятна, её спина сгорбилась, и её платье обвисло на сухенькой фигурке. Когда её волосы упали на глаза, она увидела, что они были белыми.

Снова послышался скрежещущий звук. Голос раздавался эхом в глубине сознания Тессы, ворчливый голос старухи, требовательно спрашивающий, кто в её доме. Тесса наткнулась на дверь, её дыхание стало отрывистым, её сердце трепетало в груди, и она направилась в главную комнату в доме.

Сначала она не видела ничего. Её глаза слезились и были застланы дымкой. Все предметы выглядели размытыми и отдалёнными. Затем что-то поднялось возле камина, и Тесса едва сдержала крик.

Это был автомат. Он выглядел почти, как человек. У него было худощавое тело, одетое в тёмно-серый костюм, но руки, которые высовывались из манжет, были тонкими, как щепка, заканчивающимися лопатовидными ладонями, и голова, которая возвышалась над воротничком, была гладкой и яйцеподобной. У механизма не было черт лица, кроме двух выпуклых глаз.

– Кто ты? – спросила Тесса голосом старухи, потрясая острой киркой которую она взяла ранее. – Что ты делаешь в моём доме, существо?

Вещь зажужжала с щелкающим шумом и явно в замешательстве. Мгновение спустя дверь открылась, и миссис Блэк ворвалась внутрь. Она была закутана в свой темный плащ, ее белое лицо пылало над капюшоном.

– Что здесь происходит? – спросила она. – Вы нашли… – Она замолчала, уставившись на Тессу.

– Что происходит? – потребовала Тесса голосом, звучащим как высокий старушечий вой. – Я должна спросить у вас что – врываетесь в дома к совершенно порядочным людям. Она моргнула, как будто для того, чтобы дать понять, что не очень хорошо видела. – Убирайтесь отсюда и заберите вашего друга, – она ткнула предметом, который держала (кирка, – сказал голос старухи в ее сознании; вы используете ее для очистки копыт лошади, глупая девочка) с вами. Вы не найдете здесь ничего, что стоило бы украсть.

На мгновение она подумала, что это сработало. Лицо Миссис Блэк ничего не выражало. Она сделала шаг вперед.

– Вы не видели молодую девушку в этих краях, не так ли? – спросила она. – Очень хорошо одетую, с каштановыми волосами, серыми глазами. Она выглядела бы потерянной. Ее люди ищут ее и предлагают щедрое вознаграждение.

– Правдоподобная история; ищите некую потерянную девушку. Тесса звучала так грубо, как могла; это было не трудно. Она чувствовала, что старуха, чье лицо она надела, была по природе своей угрюмого вида – Убирайтесь, я сказала!

Автомат зажужжал. Губы Миссис Блэк внезапно сжались вместе, как если бы она сдерживала смех.

– Я вижу, – сказала она. – Могу я сказать, что вы носите весьма изящное ожерелье, старуха? Рука Тессы метнулась к груди, но было уже слишком поздно. Механический Ангел был там, на самом виду, мягко тикая. – Взять ее, – сказала миссис Блэк скучающим голосом, и автомат дернулся вперед, протягивая руку к Тессе. Она сбросила одеяло и отступила, размахивая своей киркой. Ей удалось оставить довольно длинный порез на ближнем автомате, когда он потянулся к ней и ударил ей по руке со стороны. Кирка с грохотом упала на пол, и Тесса закричала от боли, в это время парадная дверь распахнулась и поток автоматов заполонил комнату, их руки, протянутые к ней, их механические руки сомкнулись на ее теле. Зная, что она была побеждена, точно зная, что из этого ничего хорошего не выйдет, она наконец-то позволила себе закричать.

Солнце на лице разбудило Уилла. Он моргнул, медленно открывая глаза.

Голубое небо.

Он перевернулся и неуклюже сел. Он был на подъеме зеленого холма, как раз вне поля зрения дороги Шрусбери-Уэлшпул. Вокруг он видел только отдельные фермы вдалеке, он миновал всего несколько крохотных деревушек по безумной полночной дороге от Зеленого Человека, скакал, пока буквально не сполз с Балиоса в изнеможении и упал в грязь с такой силой, что хрустнули кости.

Наполовину пешком и наполовину ползком, он двинулся к обочине и позволил своему измученному коню столкнуть его мордой с дороги в небольшое углубление в земле, где он свернулся калачиком и заснул, не обращая внимание на то, что все еще моросил холодный дождь.

Где-то между тогда и сейчас взошло солнце, высушило его одежду и волосы, хотя он был все еще грязный, его рубашка затвердела от высохшей грязи и крови. Он поднялся на ноги, все его тело болело. Он не стал возиться с целительными рунами прошлой ночью. Он пошел в трактир – оставляя за собой следы дождя и гряз – только чтобы забрать свои вещи, прежде чем вернуться в конюшню освободить Балиоса и умчаться в ночь.

Раны, полученные в схватке со стаей Вулси, все еще болели, как и синяки от падения с лошади. Сильно хромая, он пошел туда, где Балиос щипал траву в тени развесистого дуба. Порывшись в седельных сумках, достал стеле и горсть сушеных фруктов. Он использовал стеле, чтобы нанести болеутоляющие и целительные руны, и между делом ел фрукты.

События той ночи, казалось, произошли очень давно. Он вспомнил схватку с волками, хруст костей и вкус собственной крови, грязи и дождя. Он помнил боль от разрыва с Джемом, хотя он больше не чувствовал ее. Вместо боли он ощущал пустоту. Как будто какая-то огромная рука протянулась и вырезала у него внутри все, что делало его человеком, оставив только его оболочку.

Закончив завтракать, он положил стеле назад в седельную сумку, снял с себя испорченную рубашку и переоделся в чистую. Когда он это сделал, он не мог удержаться, чтобы не взглянуть вниз, на руну парабатая на своей груди.

Она была не черной, а серебристо-белой, как старый шрам. Уилл услышал голос Джема в своей голове, спокойный, серьезный, и знакомый:

– И случилось… душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу….. Ионафан же заключил с Давидом союз, ибо полюбил его, как свою душу. Они были двумя воинами, и души их были переплетены на Небесах, так у Джонатана Сумеречного охотника появилась идея о парабатае, которая из церемонии превратилась в Закон.

На протяжении многих лет этот Знак и присутствие Джема было всем, что было в жизни Уилла, чтобы заверить его, что его кто-то любит. Всем, чтобы знать, что он жил и был настоящим. Он провел пальцами по краям поблекшей руны. Он думал, что будет ненавидеть ее, ненавидеть ее вид в солнечном свете, но обнаружил, к своему удивлению, что это не так. Он был рад, что руна парабатая не просто исчезла с его кожи. Знак, говоривший о потере был все еще Знаком, напоминанием. Нельзя потерять то, что никогда не имел.

Из седельной сумки он вынул нож, который дал ему Джем: узкий клинок с замысловатой серебряной рукояткой. В тени дуба, он разрезал ладонь и смотрел, как кровь льется на землю, пропитывая ее. Затем он опустился на колени и вонзил нож в окровавленную землю. Стоя на коленях, он помедлил, держа рукоять.

– Джеймс Карстаирс, – сказал он и сглотнул. Так было всегда, когда он больше всего нуждался в словах, он не мог их найти. На ум пришли слова парабатая из библейской клятвы: Не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя, но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить. Народ твой будет моим народом, и твой Бог – моим Богом. И где ты умрешь, там и я умру и погребена буду, пусть то и сделает мне Ангел, и еще больше сделает, смерть одна разлучит меня с тобою.

Хотя нет. Такое сказали бы, когда воссоединяются, а не когда расстаются. Давид и Ионафан были тоже разделены смертью. Разделены, но не отделены друг от друга.

– Я уже говорил тебе, Джем, что ты не покинешь меня, – сказал Уилл, его окровавленная рука была на рукояти клинка. – И ты все еще со мной. Пока я дышу, я буду думать о тебе, потому что без тебя я бы умер много лет назад. Когда я буду просыпаться и засыпать, когда я буду поднимать руки, чтобы защитить себя или когда лягу, чтобы умереть, ты будешь со мной. Ты говоришь, что мы рождаемся много раз. Я говорю, что есть река, которая разделяет мертвых и живых. Я знаю, что, если мы родимся снова, я встречусь с тобой в другой жизни, и, если эта река существует, ты будешь ждать меня на берегу, чтобы мы могли перейти ее вместе. – Уилл глубоко вздохнул и отпустил нож. Он отдернул руку. Порез на ладони был уже заживал – результат полдюжины иратце на его коже. – Ты слышишь меня, Джеймс Карстаирс? Мы связаны, ты и я, несмотря на смерть, на все последующие поколения. Навсегда.

Он поднялся на ноги и посмотрел на нож. Нож был Джема, кровь была его. Это место будет принадлежать им, неважно сможет ли он когда-нибудь снова отыскать его, или жить, пытаясь сделать это.

Он повернулся и пошел к Балиосу, в сторону Уэльса, к Тессе. Он не оглядывался назад.

Кому: Шарлотте Бранвелл

От кого: Консула Джошуа Вэйланда

Доставлено лакеем

Дорогая Миссис Бранвелл,

Я не вполне уверен, что я правильно понял ваше письмо. Кажется невероятным, что такая разумная женщина, как вы, доверяет на слово такому мальчишке, как печально известный, безрассудный и ненадёжный Уилльям Херондейл, который снова и снова доказывал это. Я, конечно же, не буду этого делать. Мистер Херондейл, как видно из его собственного письма, устремился в погоню без вашего ведома. Он, безусловно, может сфабриковать доказательства, чтобы помочь своему делу. Я не отправлю значительную часть моих Сумеречных охотников по прихоти и беспечному слову мальчишки.

Прошу прекратите безапелляционные призывы к Кадар Идрис сплотиться. Попытайтесь запомнить, что я Консул. Я командую армиями Сумеречных охотников, мадам, а не вы. Вместо этого, сосредоточьтесь на том, чтобы лучше держать в узде ваших Сумеречных охотников.

С уважением,

Джошуа Вэйланд, Консул

– Вас хотят видеть, Миссис Бранвелл.

Шарлотта устало взглянула, чтобы увидеть Софи, стоящую в дверях. Она выглядела усталой, как и все они; очевидные следы рыданий угадывались под ее глазами. Шарлотта знала эти следы – она видела их в своем собственном зеркале этим утром.

Она сидела за столом в гостиной, уставившись на письмо в руке. Она не ожидала, что консул Вэйланд окажется доволен ее новостями, но и не ожидала пустого презрения и отказа. Я командую армиями сумеречных охотников, мадам, не вы. Направьте ваш разум на попытку удержать ваших сумеречных охотников в узде.

Держать их в узде. Она кипела от злости. Как если бы они все были детьми, а она не больше, чем их гувернанткой или няней, выставляя их напоказ перед консулом, когда они были вымыты и одеты, и пряча их в игровой комнате в остальное время, чтобы его не беспокоить. Они были сумеречными охотниками, да и она тоже. И если он думает, что Уилл ненадежен, то он полный дурак. Он знал о проклятии, она сама рассказала ему. Безумие Уилла всегда было как у Гамлета, половина игры и половина дикости, и все сводилось к определенной цели.

Огонь потрескивал в камине; снаружи дождь лил сплошной стеной, расписывая оконные стекла серебристыми линиями. В то утро она прошла в комнату Джема, дверь открыта, с кровати снято постельное белье, его имущество убрали. Это могла быть чья угодно комната. Все доказательства его лет с ними пропали со взмахом руки. Она прислонилась к стене в коридоре, бисеринки пота выступили на лбу, глаза ее горели. Разиэль, правильно ли я поступила?

Она провела рукой по глазам.

– Ну, почему именно сейчас? Это не Консул Вэйланд, не так ли?

– Нет, мэм. – Софи покачала темной головой. – Это Алоизиус Старквезер. Он говорит, что это дело величайшей срочности.

– Алоизиус Старквезер? – Шарлотта вздохнула. Некоторые дни просто складывались в один сплошной ужас. – Хорошо, пригласи его.

Она сложила письмо, которое написала Консулу в ответ, и уже запечатала его, когда Софи вернулась и провела Алоизиуса Старквезера в комнату, сперва извинившись. Шарлотта не встала из-за стола. Старквезер выглядел также, как когда она видела его в последний раз. Казалось, он застыл, словно не становясь моложе, он и не старел тоже. Лицо его было картой морщинистых линий, обрамленное белой бородой и белыми волосами. Одежда была сухой, Софи, должно быть, повесила его пальто внизу. Костюм, в который он был одет, по меньшей мере, лет десять как вышел из моды, и от него исходил слабый запах старого нафталина.

– Присаживайтесь, пожалуйста, Мистер Старквезер, – сказала Шарлотта, так вежливо, как только могла, тому, кто как она знала, ее недолюбливал, и ненавидел ее отца.

Но он не сел. Он сцепил руки за спиной, а когда повернулся, осматривая комнату, Шарлотта с тревогой увидела, что одна из манжет пиджака была забрызгана кровью.

– Мистер Старквезер, – сказала она, теперь уже встав. – Вам больно? Мне вызвать Братьев?

– Больно? – Рявкнул он. – Почему мне должно быть больно?

– Ваш рукав. – Указала она.

Он отвел руку в сторону и осмотрел ее, прежде чем раздраженно рассмеялся.

– Это не моя кровь, – сказал он. – Я подрался, до этого. Он возражал…

– Возражал против чего?

– Против того, чтобы я отрезал ему все пальцы, а затем перерезал горло, – сказал Старквезер, встречаясь с ней глазами. Его собственные были серо-черные, цвета камня.

– Алоизиус. – Шарлотта забыла о вежливости. – Соглашение запрещает неспровоцированные нападения на представителей Нижнего Мира.

– Неспровоцированное? Я бы сказал, что спровоцированное. Его народ убил мою внучку. Моя дочь чуть не умерла от горя. Род Старквезеров уничтожен

– Алоизий! – сейчас Шарлотта всерьез испугалась. – Ваш дом не уничтожен. Есть еще Старквезеры в Идрисе. Я так говорю не для того, чтобы уменьшить ваше горе, ибо некоторые потери остаются с нами всегда. Джем, – подумала она непроизвольно, и боль от этой мысли толкнула ее обратно в кресло. Она облокотилась на стол, закрыв лицо руками. – Я не знаю, зачем вы пришли, чтобы сказать мне это сейчас, – пробормотала она. Разве вы не видите руны на двери института? Это время великой скорби для нас,

– Я пришел, чтобы сказать Вам, потому что это важно! – вспыхнул Алоизий. – Это касается Мортмейна и Тессы Грей.

Шарлотта опустила руки.

– Что вы знаете о Тессе Грей?

Алоизий отвернулся. Он стоял, глядя в огонь, и его длинные тени через персидский ковер на полу.

– Я не являюсь человеком, который много думает о Соглашениях, – сказал он. – Вы это знаете; вы были на Советах со мной. Я был воспитан в убеждении, что все, чего касались демоны было отвратительно и испорчено. Что это было кровное право сумеречных охотников, убивать этих тварей, и забрать их в качестве трофеев и сокровищ. Зал трофеев в Йоркском институте остался на моем попечении, и я хранил его заполненным до того дня, когда были приняты новые Законы. Он нахмурился.

– Дайте угадаю, – сказала Шарлотта. – Вы на этом не остановились.

– Конечно, нет, – сказал старик. – Что значат человеческие законы для Ангелов? Я знаю, как правильно жить и вести себя. Я не привлекал к себе внимания, но не прекращал брать трофеи или уничтожать существ из Нижнего Мира, встречающихся на моем пути. Одним из них был Джон Шейд.

– Отец Мортмейна.

– Колдуны не могут иметь детей, – прорычал Старквезер.

– Они нашли и воспитали человеческого мальчика. Шейд научил его своим дьявольским способам. Завоевал его доверие.

– Вряд ли Шейд украл Мортмейна у его родителей, – сказала Шарлотта. – Наверное, он был мальчиком, который иначе умер бы в приюте.

– Это было противоестественно. Колдуны не должны растить человеческих детей. Алоизий пристально всматривался в красные угли костра. – Вот почему мы ворвались дом Шейда. Мы убили его и его жену. Мальчик убежал. Механический принц Шейда. Он фыркнул. – Мы взяли несколько его вещей к нам в институт, но никто из нас не мог создать голову или хвост из них. Все, что было до этого – плановый набег. Все по плану. То есть, пока не родилась моя внучка. Адель.

– Я знаю, что она умерла от руны на ее первой церемонии, – сказала Шарлотта, ее рука бессознательно легла на ее живот. – Мне очень жаль. Это большое горе, иметь больного ребенка.

– Она не родилась болезненной! – рявкнул он. – Она была здоровым младенцем. Красивой, с глазами моего сына. Все души в ней не чаяли, пока однажды утром моя невестка не разбудила нас с криком. Она настаивала на том, что ребенок в колыбели не был ее дочерью, хотя они выглядели совершенно одинаково. Она клялась, что знает собственного ребенка, и что это была не она. Мы решили, что она сошла с ума. Даже когда глаза девочки изменились с синего на серый – что ж, такое часто случается с детьми. Так и было, пока мы не попытались применить на ней первые Знаки, я начал понимать, что моя невестка была права. Адель – боль была мучительной для нее. Она кричала и извивалась. Кожа у нее горела, где стило коснулось ее. Безмолвные Братья сделали все, что могли, но на следующее утро она умерла.

Алоизиус остановился и долго молчал, глядя в огонь, словно зачарованный.

– Моя невестка чуть не сошла с ума. Она не могла больше оставаться в институте. Я остался. Я знал, что она была права – Адель не была моей внучкой. Я слышал слухи о фейри и других жителей нижнего мира, которые хвастались, что они отомстили Старквезерам, забрав одного из их детей и заменив ее на болезненную человеческую девочку. Ни одно из моих расследований не принесло ничего конкретного, но я решил узнать, куда пропала моя внучка. Он облокотился на каминную полку. – Я уже почти сдался, когда Тесса Грей пришла в мой институт в компании двух ваших сумеречных охотников. Она могла бы быть призраком моей невестки, настолько похожими они выглядели. Но она, казалось, не имеет никакого отношения к крови сумеречных охотников. Это было таинственно, но я продолжил преследование. – Фейри, которого я допрашивал сегодня, дал мне последние кусочки головоломки. В детства моя внучка была заменена похищенным человеческим ребенком, болезненным существом, которая умерла, когда Знаки были применены, потому что она не была нефилимом. Раздался тяжелый грохот, и в его голосе теперь, трещина в кремень. – Моя внучка осталась в мирской семье, чтобы вырастить ее, их болезненную Элизабет – выбранную из-за ее внешнего сходства с Адель – заменили на нашу здоровую девочку. Это была месть мне. Они считали, что я убил их собственных детей, поэтому они убили моего. Глаза его были холодными, когда они взирали на Шарлотту.

– Адель-Элизабет выросла в женском окружении в мирской семье, никогда не зная, кем она была. А потом она вышла замуж. За мирянина. Его звали Ричард. Ричард Грей.

– Ваша внучка, – медленно сказала Шарлотта – была матерью Тессы? Элизабет Грей? Мать Тессы была Сумеречным Охотником?

– Да

– Это преступления, Алоизиус. Вам надо обратиться с этим в Совет.

– Их не волнует Тесса Грей – резко сказал Старквезер – А вас да. Поэтому Вы выслушали мой рассказ и поэтому Вы можете мне помочь.

– Могу, – сказала Шарлотта, – если это правильно сделать. Я все еще не понимаю, как Мортмейн связан с этой историей.

Алоизий заерзал.

– Мортмейн узнал, что случилось, и решил, что он может воспользоваться Элизабет Грей, сумеречным охотником, которая не знала, что она была сумеречным охотником. Я считаю, что Мортмейн обхаживал Ричарда Грея как своего служащего для того, чтобы предоставить себе доступ к Элизабет. Я верю, что он освободил демона Эйдолона для нее – моей внучки – в образе ее мужа, и что он это сделал для того, чтобы получить Тессу от нее. Тесса всегда была целью. Ребенок сумеречного охотника и демона.

– Но потомки демонов и Сумеречных Охотников рождаются мертвыми – автоматически сказала Шарлотта

– Даже если Сумеречный Охотник не знает, кем он является? – Спросил Старквезер. – Даже если у них нет никаких рун?

– Я… – Шарлотта закрыла рот. Она понятия не имела, каким был ответ, насколько она знала, таких случаев никогда не было. Сумеречных Охотников помечали рунами в детстве, мальчиков и девочек, всех.

Но не Элизабет Грей.

– Я знаю, что девушка изменяет форму – сказал Старквезер. – Но считаю, что она не поэтому нужна ему. Существует что-то еще и он хочет, чтобы она это сделала. Что-то, что только она может сделать. Она – ключ.

– Ключ к чему?

– Это были последние слова, что фейри сказал мне в этот полдень. Потом посмотрел на кровь на рукаве. – Он сказал, – Она будет нашей местью за все расточительные смерти. Она принесет гибель нефилимам, и Лондон будет гореть, и, когда магистр станет править всем, вы будете для него не больше, чем крупный рогатый скот в загоне. Даже если консул не желает идти за Тессой ради нее, они должны отправиться за ней, чтобы предотвратить это.

– Если они поверят в это, – сказала Шарлотта.

– Должны поверить, если это скажете вы, – сказал Старквезер. – Если бы я это сказал, они бы отделались от меня смехом, словно от сумасшедшего старика, как они это делают уже много лет.

– Ах, Алоизиус. Вы сильно переоцениваете веру Консула в меня. Он скажет, что я глупая, доверчивая женщина. Он скажет, что фейри солгал вам, – ну, они не могут лгать, но исказил правду, или повторил то, во что он верил.

Старик отвернулся, его рот подёргивался.

– Тесса Грей является ключом к плану Мортмейна. – сказал он. – Я не знаю каким образом, но это так. Я пришел к вам, потому что я не могу доверить Тессу Совету. Она частично демон. Я помню, что я делал в прошлом с вещами, которые были частично демонами или обладали сверхъестественными способностями.

– Тесса не вещь, – сказала Шарлотта. – Она – девушка, которую похитили и, она вероятно, в ужасе. Вам не кажется, что если бы я придумала способ спасти ее, я бы уже это сделала?

– Я поступал неправильно, – сказал Алоизиус. – Я хочу это исправить. В венах этой девушки течет моя кровь, даже если в них есть также и кровь демона. Она – моя правнучка. – Он поднял подбородок, его водянистые, бесцветные глаза с красным ободком. – Я прошу у вас только одного, Шарлотта. Когда вы найдете Тессу Грей, а вы ее найдете, скажите ей, что род Старквезеров рад ее приветствовать.

Дата добавления: 2015-04-25