Петер Курманн. Архитектура поздней готики во Франции и Нидерландах 3 страница

Как свидетельствуют этот и многие другие примеры, развитие готики в Нидерландах, по существу, завершилось около 1350 года. Осознанные консервативные аллюзии такого рода на классический собор эпохи классической готики проявлялись вплоть до конца 15 века, главным образом в обращении к французскому “лучистому” стилю. Даже монастырскую церковь в Бре близ Бурк-ан-Бресса, построенную с 1513 по 1532 год, следует причислить к категории консервативных с архитектурной точки зрения построек, несмотря на использованный здесь звездчатый свод. Проект этой церкви разработал брюссельский архитектор Луас ван Богем по заказу Маргариты Австрийской, наместницы Габсбургов в Нидерландах. Здесь принципы современной позднеготической архитектуры выразились главным образом только в пышности декора (алтарная преграда, сиденья в хоре и знаменитые гробницы поражают буйным изобилием декоративных форм). До сих пор почти никто не пытался объяснить причин подобной отсталости в нидерландской архитектуре середины 14 – конца 15 веков. Но вполне понятно, что богатые заказчики предпочитали старые проверенные модели и не были склонны экспериментировать с модными нововведениями.

Неудивительно и то, что готическая архитектура Брабанта, как правило, отвергала сложные звездчатые и сетчатые своды, которые в 15 веке строились уже повсеместно. В этом отношении группировкам солидных представителей среднего класса, правившим богатыми городами, удавалось оказывать влияние не только на приходские, но и на городские коллегиальные церкви. В Антверпене и Брюсселе одни и те же имена то и дело встречаются как в списках коллегиальных капитулов, так и в реестрах городских магистратур. А в Мехелене и Лувене башня коллегиальной церкви являлась по совместительству также stadstoren, или beffroi municipal (“муниципальной башней”), – местом, где хранились все важные муниципальные документы. Эта же башня служила архитектурным символом всего города и его жителей, и этот факт помогает понять, почему позднесредневековые церковные башни в Нидерландах оказывались настоящими небоскребами. И поскольку городские власти отдавали предпочтение как можно более высоким церковным башням, то двухбашенные фасады в готической архитектуре Нидерландов встречаются крайне редко.

Даже в Антверпене, где большую коллегиальную церковь Либфрауэнкирхе все-таки снабдили огромным пятиосным западным фасадом с двумя башнями и тем самым приблизили к типу “идеального собора”, в первой четверти 16 века полностью достроена была только северная башня. Башня эта исключительно красива: своей утонченной хрупкостью она напоминает многократно увеличенное ювелирное изделие. Два ее верхних яруса окружены тонкими пинаклями (наподобие тех, которыми украшали готические дароносицы); с восьмигранным основанием башни и ее ажурным навершием эти ярусы связаны изящными ажурными мостами.

Антверпенская восьмигранная башня, как и многие другие нидерландские башни, была создана по образцу, установленному в соборе Святого Мартина в Утрехте. Это здание начали строить в 1254 году по модели классического собора классической готики (в данном случае ориентировались на соборы в Турне и Кельне). В 14 веке перед западной стеной собора Утрехта воздвигли гигантскую башню. В 1674 году она обрушилась. Как отдельно стоящая башня высотой 112 м она не вписывалась в стандартную концепцию готического собора, но тем не менее должна была производить на зрителя огромное впечатление. Не случайно же братья ван Эйк включили ее изображение в райский пейзаж на “Гентском алтаре” в сцене поклонения мистическому Агнцу Божиему!

Башня церкви Либфрауэнкирхе в Бреде, построенная в 1468 – 1509 годах, также восходит к утрехтской модели. Как и утрехтская, и почти все прочие нидерландские башни, она не оснащена островерхим пирамидальным шпилем наподобие тех, что венчают знаменитые башни немецких готических храмов. Так как нидерландские башни включали в себя несколько квадратных в плане этажей, а следовательно, оказывались значительно выше немецких (ср. собор во Фрайбурге, то венчал их, по сути, именно восьмигранник, несмотря на то что и в бредской, и в других башнях на вершине его находился луковицеобразный деревянный купол (в Бреде первый купол соорудили в 1509 году, но в 1702 году он сгорел и был восстановлен в измененном виде).

Многие высокие церковные башни в Нидерландах с самого начала проектировались как квадратные в плане монолиты. Так, башню коллегиальной церкви в Эр-сюр-ла-Ли не следует считать единственной в своем роде. Строившаяся с 1569 по 1634 год, она представляет собой подражание большим церковным башням соседнего города Сент-Омер, возведенным в 15 веке: башне аббатской церкви Сен-Бертен, обрушившейся в 1947 году, и башне собора Нотр-Дам. Верхние секции башни в Эр-сюр-ла-Ли были разрушены во время войны, а в 1735 – 1750 годах восстановлены в эклектичном стиле, объединившем в себе готические и ренессансные формы, причем, по-видимому, такое сочетание характеризовало башню с самого начала. Тем не менее структура ее основана на принципах позднесредневековой архитектуры. Таким образом, перед нами – пример весьма удачной архитектурной реставрации эпохи Людовика 15 (1715 – 1774).

Светская готическая архитектура приобрела в Нидерландах исключительно грандиозные формы, что неудивительно: группировки представителей среднего класса, правившие местными городами, были чрезвычайно богаты, обладали большим политическим весом и играли важную роль в общественной жизни. Здания больниц и других богоугодных заведений также нередко оказывались истинными шедеврами архитектуры.

Один из самых ранних памятников такого рода, дошедших до наших дней, - большой лазарет Ван де Бейлоке (франц. де ла Билок) при цистерцианском аббатстве в Генте, построенный в 1228-1229 годах. Площадь этого здания составляет 16 х 55 м, а деревянный свод поднят на высоту около 18 м. Это - пропорции крупной городской церкви. О традициях храмового зодчества напоминает и то, что продольные стены лазарета украшены окнами со сложным ажурным орнаментом, а глухая и узкая восточная стена покрыта монументальными фресками, созданными в середине 14 века, на которых изображены сцены Тайной Вечери и Коронования Марии. Эти сюжеты должны были побуждать больных и старых причаститься святых даров, дабы, подобно Деве Марии, войти в Царствие Небесное.

Что касается крупных коммунальных строительных проектов, то, кроме городских стен, в нидерландских городах возводили залы гильдий (hallen) и ратуши. Залы гильдий служили одновременно и складскими помещениями, и зданиями для собраний членов гильдии. Кроме того, во многих городах они выполняли роль ратуши в современном понимании, т. е. являлись административными центрами. Гражданское самосознание жителей нидерландских городов нередко воплощалось в зримой форме горделивых halletoren - башен над залами гильдий, которые выполняли примерно те же функции, что и церковные башни, и со временем все теснее сближались с ними по форме.

Трудно обнаружить какие-либо фундаментальные различия между башнями соборов в Утрехте и Антверпене, с одной стороны, и башней зала гильдии суконщиков в Брюгге или ратушами в Брюсселе и Аррасе – с другой. Главная архитектурная проблема везде сводилась к поиску гармоничного равновесия между квадратным основанием башни и восьмигранной вершиной. Зал гильдии суконщиков в Брюгге и два квадратных в плане этажа колокольни были построены в последней трети 13 века. К 1482 – 1486 годам восьмигранник успели возвести лишь на треть, но затем строительные работы довели до конца, и вплоть до 1741 года эту башню даже венчал шпиль.

Брюссельскую ратушу вместе с квадратным основанием башни начали строить в 1402 году. Первый камень в основание восьмигранника заложил Карл Смелый в 1449 году, а уже к 1454 году строительные работы завершились. По своей элегантности это светское здание далеко превосходит современные ему образцы церковной архитектуры. Восьмигранник, расчлененный на три ажурных яруса, гордо взмывает ввысь между четырьмя отделенными от него мощными пинаклями, венчающими квадратное основание башни и резко выделяющими его углы. Эта башня необычна для Нидерландов в том отношении, что, подобно башням немецких соборов, она увенчана ажурным шпилем. Ряды статуй на фасаде, ажурные окна и прежде всего изысканная башня, проект которой, несомненно, создавался под влиянием образцов драгоценной храмовой утвари (в частности, башенок-реликвариев), – все это тесно сближает брюссельскую ратушу с произведениями сакрального зодчества. То же самое можно сказать и о башне ратуши Арраса, строительство которой началось в 50-е годы 15 века, а завершилось в конце 16 века. Восьмигранник здесь более компактный, чем в Брюсселе, однако в основе его лежит та же модель (о чем свидетельствует навершие в форме венца). Возведенная в 1448 – 1463 годах, лувенская ратуша была сугубо светским зданием, но своим видом тем не менее также обязана ориентации зодчего на структуру миниатюрного ювелирного изделия религиозного характера. Поскольку в данном случае ратуша не имеет башни (городские колокола размещаются в башне, расположенной поблизости коллегиальной церкви), то ей придали форму раки. Благодаря исключительно пышному декору, многочисленным статуарным нишам, крыше с высоким гребнем и изящным пинаклям, венчающим углы здания, эта ратуша и в самом деле напоминает весьма популярные в эпоху классической и поздней готики реликварии в форме архитектурных сооружений.

Дата добавления: 2015-04-25