Понятие культуры

Н

икто из занимающихся культурной антрополо­гией не подвергает сомнению то обстоятельство, что центральным понятием этой отрасли зна­ний является «культура». Но данный термин каждый понимает по-своему. Для одних культу­ра — научаемое поведение. Для других — не поведение как та­ковое, а его абстракция. Для одних антропологов каменные топоры и керамические сосуды — культура, для других ни один материальный предмет таковой не является. Одни пола­гают, что культура существует лишь в сознании людей, другие считают культурой лишь осязаемые предметы и явления внешнего мира…

Были, однако, времена, когда ученые имели более или ме­нее однозначное представление о сущности и употреблении этого термина. В последние десятилетия XIX в. и в самом на­чале XX в. культурные антропологи разделяли по преимуществу точку зрения Э.Б. Тайлора, выраженную в первых строках «Первобытной культуры»: «Культура... слагается в своем це­лом из знания, верований, искусства, нравственности, зако­нов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества»…

Однако в последние годы число концепций и определений культуры значительно возросло. Наибольшее распространение получили представ­ления о культуре как об абстракции…

В последнее время дискуссия вокруг понятия культуры за­острилась на проблеме различия между терминами «культура» и «человеческое поведение». Долгие годы антропологи совер­шенно спокойно определяли культуру как научаемое поведе­ние, свойственное человеческому виду и передающееся от од­ного индивида, группы индивидов или поколения другим при помощи механизма социальной наследственности. Однако теперь на этот счет возникли сомнения, которые привели к утверждению, что культура есть не само поведение, а лишь его абстракция..

Однако те исследователи, которые определяют культуру как абстракцию, не поясняют, что именно они подразумева­ют под этим термином. Но какой бы смысл ни вкладывали антропологи в тер­мин «абстракция», если культура — абстракция, то, следова­тельно, она непознаваема, неизмерима и в целом нереальна.

Итак, раз культура, будучи абстракцией, неуловима, не­познаваема, существует ли она на самом деле?

Когда культура превращается в абстракцию, она не толь­ко становится невидимой и неуловимой, но и вообще пере­стает существовать как таковая. Почему же тогда столь многие выдающиеся и пользующиеся безусловным уважением антропологи поддер­живают «абстрактную» концепцию?

Ключ к пониманию этого — а может, и просто объяснение данного явления — дают Крёбер и Клакхон: «Поведение для психологии — материал первостепенной важности, а культу­ра — нет, она уже вещь второстепенная, интересная лишь по­стольку, поскольку влияет на поведение; и совершенно есте­ственно, что психологи и социопсихологи считают своим предметом исследования в первую очередь поведение, а уже потом распространяют свои интересы и на культуру» (Kroeb A.L., Kluckhohn C. 1952:155).

Мотивировка проста и однозначна: если культура — это поведение, то (1) культура становится предметом изучения психологической науки: поскольку поведение изучается психологией, она и отдается во власть психологам и социопсихологам; (2) небиологическая антропология остается без предмета изучения…

Крёбер и Клакхон предложили простое и тактичное реше­ние: пусть психологи имеют дело с поведением, а антрополо­ги занимаются абстракциями поведения. Эти абстракции, мол, и являются культурой…

Но ни одна на­ука не может иметь объектом своего изучения нечто, состоя­щее из неуловимых, невидимых, неосязаемых, онтологически несуществующих «абстракций»; наука должна иметь дело с настоящими звездами, млекопитающими, лисицами, крис­таллами, клетками, феноменами, гамма-излучением и эле­ментами культуры…

В науке принято различать сознание наблюдателя и вне­шнюю среду — предметы и явления, существующие вне со­знания наблюдателя.

Первым шагом в процессе познания является наблюдение, или восприятие внешнего мира при помощи органов чувств. Следующий шаг, после того как ощущения трансформирова­лись в понятия, — классификация наблюдаемых предметов и явлений. Сейчас становится очевидным, что имеется целый класс явлений… всегда изу­чались и обозначались не сами по себе, в зависимости от при­сущих им свойств, а лишь в определенных контекстах.

Вещь важна сама по себе: «Роза это роза это роза». Дей­ствие не является изначально этическим, экономическим или эротическим действием. Действие есть действие. Оно стано­вится этическим, экономическим или эротическим, лишь, будучи рассмотренным, в этическом, экономическом или в эротическом контексте.

...Предметы и явления, связанные со способностью чело­века символизировать, могут быть рассмотрены в разнообразных контекстах: астрономическом, физическом, химическом, анато­мическом, физиологическом, психологическом и культурологи­ческом; и они, в свою очередь, станут соответственно астроно­мическими, физическими, химическими, анатомическими, фи­зиологическими, психологическими и культурологическими феноменами.

В том случае, когда символизированные предметы и явления рассматриваются во взаимосвязи с организмом человека, т.е. в соматическом контексте, их по праву можно назвать поведени­ем человека, а изучающую их науку — психологией. Когда же символизированные предметы и явления рассматриваются и объясняются во взаимосвязи друг с другом, а не с организмом человека, мы называем их культурой, а изучающую их науку — культурологией. Этот анализ графически показан на рис. 1.

Рис. 1.

В центре диаграммы распо­ложена вертикальная колонка окружностей 01, 02, 03 и т.д., которые обозначают предметы и явления (действия), завися­щие от способности человека к символизированию. Эти пред­меты и явления образуют оп­ределенный класс феноменов, существующих в реальном мире. А поскольку единого обозначения у них нет, мы осмелились дать им название: символаты. Мы понимаем, какую берем на себя ответствен­ность, вводя новый термин, но этому важнейшему классу фе­номенов необходимо название, ведь его надо выделить из других классов.

Предметы или явления, зависящие от способности челове­ка к символизированию — символаты, — существуют само­стоятельно, но, будучи рассмотренными в каком-либо кон­тексте, они приобретают особый смысл… Но в науках о человеке важны два основных контекста: соматический и экстрасоматичес­кий. Символаты можно рассматривать и объяснять во взаимо­связи с организмом человека или же во взаимосвязи друг с другом, абстрагируясь от организма человека…

…Очевидно, что существуют два различных научных подхода к изучению различного рода предметов и яв­лений, зависящих от символической способности человека к символизации. Если мы их рассматриваем во взаимосвязи с организмом человека, т.е. в соматическом контексте, то эти предметы и явления есть для нас человеческое поведение, а сами мы занимаемся психологией. Если же мы будем рассмат­ривать их во взаимосвязи друг с другом, независимо от орга­низма человека, т.е. в экстрасоматическом контексте, то эти предметы и явления станут для нас культурой — культурными элементами или культурными чертами, а мы займемся куль­турологией. Психология человека и культурология имеют в качестве объекта исследования одни и те же феномены: пред­меты и явления, зависящие от способности человека симво­лизировать (символаты). А отличаются эти две науки друг от друга различными контекстами, в которых изучаются эти фе­номены.

Таким образом, культура представляет собой класс предме­тов и явлений, зависящих от способности человека к символиза­ции, который рассматривается в экстрасоматическом контек­сте. Это определение спасает культурную антропологию от неосязаемых, неуловимых и онтологически не существующих абстракций и снабжает ее реальным, материальным, познава­емым предметом исследования. Ибо оно проводит четкую грань между поведением и культурой; между наукой о психо­логии и наукой о культуре.

Дата добавления: 2015-04-30