Под ред. И. Ренчлера, Б. Херцбергер, Д. Эпстайна 26 страница

Примером понимания эстетики в более широком смысле служит подход Эйбл-Эйбесфельдта, начинающийся с представления о тенденциозности восприятия, проявляющейся не только на культуроспецифическом, но и на видоспецифическом уровне (см. гл. 2). Такая тенденциозность лежит в истоках эстетического суждения. Мелпа, например, ценят относительно светлую кожу и длинный нос как у мужчин, так и у женщин. Им нравится чистая блестящая кожа и полное сильное тело (это опять-таки относится к тому и другому полу-они не представляют себе, что очень худое тело может быть привлекательным). Мужчины с большой, а особен-_____________________Эстетическое значение демонстраций__________________317

но с длинной бородой считаются красивыми. Такие признаки, в особенности массивное тело и бороду, нетрудно усилить с помощью украшений, надеваемых по случаю празднеств.

Демонстрации мелпа провоцируют также то, что Эйбл-Эйбесфельдт называет вспышкой узнавания. Из обилия украшений и красок, маскирующих человека, постепенно начинает проступать сам этот индивидуум. Узнать конкретного человека даже в необычном наряде-искусство, которое люди постигают очень быстро. Элемент неожиданности сохраняется, поскольку украшения в самом деле превращают внешний облик человека в некий идеальный объект - выражение и сплав внутренних ценностей. Таким образом, эстетический опыт слагается из узнавания как идеального типа, так и его носителя, воплощающего этот идеал в каждом конкретном случае.

С помощью этого искусства также и каждый отдельный человек может как-то выразить свою индивидуальность. Несмотря на общее впечатление единообразия, при более внимательном взгляде можно обнаружить, что каждый человек-по собственному выбору, а иногда и просто благодаря наличию соответствующих предметов-разукрасил себя по своему вкусу, используя, в частности, такие аксессуары, как ожерелья и браслеты.

Здесь находит свое отражение и статус данного человека, на который ясно указывает выбор перьев для головного убора и их количество-возможности их приобрести зависят от уровня личного благосостояния. И наконец, вся масса танцоров определенно отражает имидж клана или более обширной группы, ответственной за весь праздник. Я до сих пор помню, как однажды в 1964 г. я вдруг увидел группу танцоров, которые входили на площадку для церемоний вместе с другими северными мелпа. Мне сказали, что это Типука Анмбилика - союз четырех кланов племени Типука. На протяжении нескольких месяцев моей работы в тех местах Анмбилика было для меня просто названием, которое я слышал, не зная, действительно ли оно обозначает какую-то подлинную солидарность или же это просто следы некой существовавшей в прошлом классификации. И тут я увидел эти кланы, слившиеся в единую танцевальную группу. Зрелище было волнующим и эстетичным-подлинной <вспышкой узнавания>. В этом смысле сходство в украшениях мужчин, выступавших единым строем, напоминало знаковые стимулы этологов, свидетельствующие о том, что эти люди находятся на своей земле и действуют заодно. Переводя это в плоскость культуры, можно сказать, что единый стиль используемых украшений несет также идеологическую функцию, заставляя членов группы ощущать свою принадлежность к некой общности.

Все сказанное относится и к темпу танца. Я имел случай убедиться в этом в сентябре 1984 г. Две подгруппы объединились, чтобы исполнить танец мёр - главный мужской танец, связанный с обменом мока (ценностями). Для этого танца мужчины выстраиваются в длинный ряд и ритмично приседают, сопровождая движения ударами в барабан и пением.

318 Глава 12

Одна из подгрупп принадлежала к клану, владевшему территорией поблизости, и пригласила другой клан в качестве гостей. Те и другие объединились, чтобы вместе исполнить танец. На меня надели украшения и поставили в ряд танцоров между хозяевами и гостями. Тут я быстро понял, что, хотя обе группы исполняли один и тот же танец мёр, я никак не могу одновременно попасть в такт с танцорами, находившимися справа и слева от меня, так как гости, находившиеся справа, плясали чуть быстрее, чем хозяева. Впоследствии оказалось, что самим танцорам это хорошо известно-лишь я один был вначале сбит с толку! Иной темп-один из элементов стиля племени, обитающего в гористой местности к югу от горы Хаген.

Короче говоря, в своих плясках мелпа демонстрируют все черты и функции, упоминаемые Эйбл-Эйбесфельдтом, в том числе сексуальную привлекательность, причем вполне откровенно и преднамеренно. За традиционными плясками следуют хороводы с громкими, часто непристойными песнями; девушки при этом могут захватывать инициативу и брать за руки мужчин, которые им понравятся,- тех, у кого красивые украшения, кто выглядит жизнерадостным и хорошо пляшет; все это признаки жизненной энергии, определяющей для этих людей сексуальную привлекательность. Девушки должны разглядеть, кто скрывается под маскирующими украшениями, иначе может оказаться, что они проявляют внимание к кому-нибудь, кто находится с ними в родстве, а поэтому за него нельзя выйти замуж. Необходимо соблюдать существующие обычаи, однако даже и в этом случае не исключена опасность, что другая женщина (жена или подружка) может предъявить претензии. Подобные случаи бывают, и они заканчиваются драками.

Пляски мелпа, которые я выбрал здесь для обсуждения и коммента-риев,-лишь один, но наиболее характерный из всех видов искусства этого народа (оно включает также музыку и пение других жанров, сказки, эпос и ораторское искусство). Однако они особенно подходят для нас в качестве примера, так как это сложные и многоуровневые представления, привлекающие большое внимание людей, которые дают им всестороннюю критическую оценку. Такого рода действо обогащает эстетический опыт зрителей. Подобный опыт, вероятно, становится особенно осязаемым в те моменты, когда происходит сдвиг кода или классификации с одного уровня на другой, некая конверсия, открывающая новую перспективу. Я полагаю, что пляски мелпа дают материал для таких сдвигов восприятия. Они служат, например, новыми подтверждениями единства или противостояния групп, творчески сливая в ритуальных действиях тех, кто в иные времена не ладят между собой, или, наоборот, разобщая других. Они изменяют внешность человека, а затем позволяют узнать его (или ее). Они противопоставляют друг другу мужчин и женщин, но объединяют их. В этих плясках, помимо очевидной привлекательности ярких перьев и красок на телах участников, эстетическое значение имеет и то, что зрителям представляется возможность расшифровывать сообщения,

передаваемые нарядами и движениями. Если эти рассуждения верны, то k теперь нужно было бы выяснить, в какой мере подобная идея приложима к различным видам искусства в других культурах. Наша склонность к расшифровке смысла воспринимаемых образов, по-видимому, представляет собой видовой признак. Она переходит на уровень эстетики, когда доставляет удовольствие и связана с определенными абстрактными ценностями на уровне культуры.

ЛИТЕРАТУРА И ПРИМЕЧАНИЯ

1. Strathern A.J. (1971). Self-decoration in Mount Hagen. Gerald Duckworth, London.

2. Strathern A.J. (1981). Dress, decoration and art in New Guinea. In: Kirk M. (ed.). Man as art. Viking, New York, pp. 15-36. Глава 13

Эстетика и кухня: разум возвышает материю

Э. Розан '

Кухня-вещь сугубо человеческая, это вся совокупность сведений и традиций, касающихся пищи, от ее добывания до приготовления и подачи на стол. Как и другие области культуры, кухня совершенствовалась и распадалась на множество различных форм, которые во многом уникальны, но в то же время сохраняют некоторые общие черты.

Не вызывает сомнений, что при любом обсуждении кухни огромное значение имеет ряд аспектов биологии и физиологии. Ведь поскольку, какой бы сложной и разнообразной ни была соответствующая деятельность в культурном плане, она в конечном счете связана с самым основным из всех аспектов поведения-с потреблением пищи.

Человек всеяден; подобно крысам и тараканам он способен извлекать питательные вещества из разнообразнейших источников-растительных, животных и всевозможных сочетаний тех и других. В отличие от многих других животных, более специализированных в отношении питания, человек, приходя в этот мир, не имеет никаких особых приспособлений для добывания пищи, кроме заложенного в него природой пристрастия к сладкому и отвращения к горькому [1]. Такие вкусы вполне совместимы со всеядностью человека, потому что в огромном органическом мире, полном потенциальных источников питательных веществ (особенно это касается растительных продуктов), сладкий вкус обычно указывает на безопасность данного продукта как непосредственного источника энергии, тогда как горький вкус нередко бывает признаком ядовитости.

Хотя человек может извлекать нужные организму вещества из самых разнообразных пищевых продуктов, ясно, что его основные потребности лучше удовлетворяются при наличии в рационе животной пищи (мяса, яиц, молочных продуктов). Эти продукты обеспечивают надлежащий баланс всех незаменимых аминокислот и содержат необходимые питательные вещества, в том числе жиры, в более концентрированном виде. У большинства всеядных, в том числе у человека, очень мало вро-Elisabeth Rosin, Havertown, Pennsylvania, USA.

Эстетика и кухня 321

жденных способностей выбирать пищу-они постигают искусство выбора главным образом путем научения [1]. Люди, однако, уникальны в том, что они обладают способностью перерабатывать исходное пищевое сырье и даже склонны заниматься этим. В результате набор возможных видов пищи невероятно расширяется.

У млекопитающих, например, материнское молоко представляет собой вещество, обладающее максимальной питательностью, но оно недоступно ни одному животному после окончания лактации. Люди, однако, научились не только собирать и хранить молоко, но и перерабатывать его с помощью ферментов и бактерий в такие продукты, как йогурт и сыр, легко усваиваемые взрослым человеком [2]. Соевые бобы, столь богатые белком, в непереработанном виде обладают низкой питательной ценностью для человека; но если их подвергнуть таким процедурам, как брожение, фракционирование и нагревание [3], то можно получить ценные питательные продукты-соевый соус, соевый творог (тофу), макаронные изделия (мисо), соевую муку и соевое молоко,- недоступные ни одному живому существу, кроме человека.

Значительную часть кулинарной деятельности человека, во всяком случае на первых этапах ее становления, можно рассматривать как попытку максимизировать потенциальные пищевые ресурсы каждого данного местообитания и преодолеть ограничения, налагаемые физиологией человека, путем создания продуктов, не существующих в природе. Кулинарная обработка продуктов направлена на то, чтобы сделать питательные вещества более доступными и удобоваримыми, а также удалить возможные токсичные вещества или понизить их содержание. Кроме того, кажется вероятным, что у разных народов кулинарная практика стремится при переработке продуктов придать им - особенно продуктам растительного происхождения-некоторые свойства, характерные для животной пищи [4]. К их числу относятся вкус (соленость, мясной вкус), другие ощущения, создающиеся во рту (жирность, чувство сытности), текстура (мягкая, жесткая) и внешняя привлекательность (красноватый цвет, кровянистость).

Таким образом, у истоков формирования нашего поведения, связанного с потреблением пищи, стоит наша биологическая природа, однако это поведение, видимо, постоянно совершенствуется, преодолевая ограничения, связанные с физиологией питания. Существует много известных изречений, касающихся разницы между отношением к еде у человека и у животных. <Животные едят, чтобы жить; человек живет, чтобы есть>. <Животное ест; человек.обедает>. Поскольку еда, подобно сексу, удовлетворяет врожденную биологическую потребность, можно сказать, что животные, так же как и люди, наслаждаются ею. Ясно, однако, что человеку еда доставляет еще и какое-то иное, только ему доступное удовольствие. Знаменитый гастроном 18-го века Брийя-Саварен [5] так сформулировал это особое удовольствие:

322 Глава 13

<Удовольствие, доставляемое нам самой по себе едой, не отличается от удовольствия, которое она доставляет животным; для него достаточно испытывать голод и иметь возможность утолить его.

Удовольствие от застолья доступно только человеку; оно зависит от тщательности приготовления пищи, от ее выбора и от состава гостей.

Удовольствие, доставляемое едой. требует если не чувства голода, то по крайней мере наличия аппетита; для удовольствия от застолья чаще всего не требуется ни того, ни другого>.

В этих утверждениях есть ряд очень важных моментов. Во-первых, это понимание того, что люди в отличие от животных способны отделять процесс еды от его биологической роли, т. е. введения в организм необходимой пищи, и получать от него удовольствие по другим причинам, точно так же как мы можем получать удовольствие от полового акта независимо от его репродуктивной функции. Во-вторых, утверждение, что только люди склонны что-то проделывать с пищевыми продуктами перед их съедением, т. е. готовить еду. В-третьих, это концепция <выбора>. Вопрос о выборе важен потому, что он переносит потребление и приготовление пищи из сферы необходимого (т. е. простого утоления голода) на интеллектуальный уровень, где имеют место размышления, планы, стратегии и оценки. Именно такое расширение сферы пищевой активности, включающей теперь обработку или приготовление пищи, уводит нас от прямого удовлетворения биологической потребности в область, где начинает действовать эстетика-вкус, предпочтение, аппетитность. Чем больше возможности выбора, тем сильнее выражена эта тенденция.

Для развития у человека кулинарной эстетики решающее значение имеют, очевидно, два момента: выбор, пусть даже самый небольшой, подходящих пищевых продуктов и определенный уровень культуры, благодаря которому люди знают, как обрабатывать, подавать и потреблять эти продукты. По-видимому, все народы (кроме низведенных до животного образа жизни из-за таких чрезвычайных обстоятельств, как голод, война и т. п.) обладают способностями, склонностью и желанием приобретать эстетический опыт. Применительно к пище и процессу еды это означает, что при любом состоянии экономики и культуры все мы потенциально способны оценивать символические и сенсорные качества поедаемой пищи совершенно независимо от суждений о ее биологической ценности. Мы прекрасно оцениваем вкус, запах, внешний вид и текстуру пищи как качества желательные сами по себе, поскольку они способны доставлять удовольствие. Однако наши суждения сильно зависят от той культурной и социальной среды, в которой мы находимся.

Во многих относительно простых, основанных на традициях неиндустриальных цивилизациях пища, питание и связанные с ним обычаи несколько однообразны. Люди обыкновенно изо дня в день едят одну и ту же пищу и готовят ее одними и теми же способами. Эстетические стандарты прочно привязаны к традиционным и привычным любимым кушаньям и способам их приготовления; <хорошо> то, что благодаря давно сложившимся обычаям и привычкам прочно вошло в быт и хорошо

1.1

Эстетика и кухня___________________________323

известно, тогда как новое и чужеземное вызывает настороженность. К началу XIX в., например, рацион американского фермера на протяжении ряда поколений состоял главным образом из кукурузы и копченой свинины (ветчина, бекон, колбаса); эти традиции были так сильны, что к свежему мясу и к сырым овощам или зелени сельские жители относились с большим недоверием [6).

Все это характерно для многих традиционных кухонь, неизменно использующих одни и те же продукты, предназначенные для одних и тех же потребителей; эстетические критерии, относящиеся к кулинарии, у них тоже остаются неизменными, поскольку возможности или стимулы к расширению обычного набора продуктов и экспериментированию невелики или отсутствуют вовсе. Ввиду ограниченности выбора ограничены и стандарты. Но как только открываются новые перспективы в виде новых ингредиентов, новых технологий и новых возможностей выбора, соответственно обогащается и эстетический аспект питания.

Конечно, лишь немногие культуры остаются абсолютно статичными; человеку, по-видимому, свойственно избирательно воспринимать идеи извне и постепенно включать их в установившуюся традицию. Нередко новшества возникают в недрах собственной культуры данного народа. Хотя изначальной побудительной причиной для принятия новых идей или их развития могут быть такие практические соображения, как повышение питательной ценности или усвояемости, часто не менее важным стимулом бывает стремление улучшить чисто эстетические качества пищи. Каждое нововведение все больше расширяет возможности для выбора и экспериментирования.

В кулинарных традициях большинства народов ясно выражена тенденция к созданию сильного консервативного центрального ядра с последующим избирательным введением некоторых новшеств, с тем чтобы видоизменить или усилить центральную тему. Такое использование темы и вариаций в качестве структурного принципа организации поведения характерно не только для кухни; оно присуще всем формам человеческой культуры и, по-видимому, играет особо важную роль во многих видах искусства-в музыке, живописи, литературе [8]. Оно, очевидно, выступает главным образом как некий эстетический принцип, позволяющий избегать монотонности и внести в привычную схему прелесть новизны и неожиданности. Это один из самых понятных путей распространения, расширения и совершенствования кулинарных традиций.

Рассмотрим действие принципа <тема и вариации> на примере очень древней и строго сохраняющей свои традиции мексиканской кухни. Эта кухня на протяжении тысячелетий довольствовалась небольшим числом основных продуктов, приготовляемых из местных растений и в полной мере используемых коренным населением [9]. Важнейний из таких продуктов-кукуруза в различном виде, а главной приправой служит острый красный перец чили. Они занимают в современной мексиканской

324 Глава 13

кулинарии то же место, что и за много веков до открытия Нового Света европейцами.

Но эта, казалось бы, простая и однообразная пища вовсе не проста и не однообразна. Существуют десятки сортов кукурузы, причем каждый из них употребляют по-своему. Один сорт используют в размолотом виде для приготовления маса - теста, из которого пекут лепешки (тортил-лы); зерна других сортов едят в свежем, сухом, поджаренном или вареном виде, а также используют для приготовления разного рода хлеба, каши, напитков, а иногда просто объедают зерна с целых початков. Каждый сорт требует особой кулинарной обработки и обладает своими вкусовыми качествами. Все перечисленные продукты получают из кукурузы, но они различны по вкусу, текстуре, запаху и внешнему виду.

В еще большей мере все сказанное относится к перцу чили, насчитывающему буквально сотни сортов [10]. Некоторые сорта используют в сыром виде, другие маринуют, третьи сушат. Есть сорта, которые едят в жареном виде или шинкуют и добавляют в сырые соусы, а также в супы и тушенки. Некоторые сорта чили фаршируют и жарят, тогда как другие используют в качестве гарнира для других блюд. Между этими многочисленными сортами имеются тонкие или же более выраженные вкусовые различия. Они заметно различаются по жгучести; одни сорта почти лишены остроты, а другие обжигают рот, причем в разной степени и в разных местах: одни действуют на губы, другие на язык, небо или горло; некоторые вызывают чувство жжения сразу, но оно быстро проходит, тогда как жгучесть других человек ощущает уже после того, как проглотит пищу. Разные сорта чили отличаются друг от друга также по цвету, так что они создают разнообразие не только вкусовых, но и зрительных ощущений. Мексиканские повара продуманно используют разнообразие этой единственной приправы, добиваясь тонких и сложных комбинаций вкуса и запаха.

Когда говорят, что мексиканцы питаются кукурузой и чили, то это верно, однако это не отражает огромного разнообразия ощущений, которые можно создать с помощью этих двух пищевых продуктов. Вначале, возможно, существовал всего один сорт кукурузы и один сорт чили, но человек с присущим ему стремлением к вариациям на одну тему добился расширения выбора и соответствующего расцвета кулинарного искусства в Мексике. Другие новшества по части ингредиентов и способов приготовления, привнесенные в Мексику испанскими колонизаторами, еще больше увеличили многообразие в рамках основной древней традиции.

Подобное развитие, базирующееся на исходной теме и ее вариациях, можно видеть почти в любой кулинарии. Оно состоит в комбинировании различных элементов, из которых слагается приготовление пищи [II],- основных пищевых продуктов, способов их обработки и приправ, с тем чтобы добиться разнообразия блюд и увеличить удовольствие, связанное с едой. Однако чем больше данное общество обременено заботами о добывании или производстве основных продуктов, тем меньше остается

^1

Эстетика и кухня ____ _____ 325

времени и возможностей для поиска всяких вариаций. Кухня, удовлетворяющая насущную потребность в такой пище, которая наполнила бы желудок и обеспечила организму необходимое питание, разумеется, доставляет и некоторое эстетическое удовлетворение, однако критерии остаются здесь сравнительно простыми и неизменными. Только тогда, когда люди начинают стремиться к изысканной кухне, наступает расцвет кулинарной эстетики. Такое стремление может возникнуть лишь после того, как будут преодолены ограничения в области ресурсов, идей и технологий.

Вначале люди могут проявлять интерес к новым идеям по многим причинам; иногда это бывает связано с ценой, редкостью или изысканностью определенных продуктов или со стремлением многих людей повысить свое положение в обществе. Одна из самых несомненных причин, побудивших кухню экспериментировать и расширять свои возможности, связана с появлением аристократов-богачей, имеющих много свободного времени. Привилегированное положение, в смысле экономической или политической власти или же общественного статуса, дает два явных преимущества для развития и распространения культуры: во-первых, оно обеспечивает средства-деньги и рабочую силу; а во-вторых-побуждает к изменениям, к поискам чего-то <лучшего>. Почти во всех случаях появление в обществе какой-то привилегированной прослойки неизбежно порождает повышенный интерес к кулинарии, желание усовершенствовать ее традиционную практику, расширить возможности выбора и сделать кухню как можно более изысканной. Жажда чего-то лучшего расценивается теми, кто ее испытывает, как уход от консервативных и ограничивающих традиций, как расширение кулинарных горизонтов; но в то же время новое почти всегда опирается на эти традиции, которые служат тематическим фундаментом. Это поиск не только разнообразия (интересного, нового, непредсказуемого), но и особого качества (утонченности, изысканности).

Такая направленность к усовершенствованию и облагораживанию традиционной кухни имеет два очень важных аспекта. Во-первых, она породила профессиональных кулинаров, а во-вторых, вывела кухню из приватной домашней обстановки на более широкую, публичную арену. Один из самых явных показателей растущего внимания данного общества к кулинарии-появление поваров-профессионалов. Это предполагает интерес к приготовлению пищи и убеждение в том, что кулинарное искусство гораздо важнее и увлекательнее, чем люди привыкли считать. Это ясно свидетельствует о переходе от кухни, удовлетворяющей насущную потребность, к кухне, доставляющей удовольствие. Повар становится специалистом и получает возможность создавать и отражать эстетические ценности той культурной среды, которая обеспечивает ему средства к существованию.

В результате кулинария освобождается от рутины косной домашней кухни, не обещающей ничего необычного, и переходит в более публич-326 Глава 13

ную сферу, где обслуживает другие группы людей, в основном не связанные семейными узами. Кухня приобретает самостоятельное значение, порождая целый комплекс повышенных ожиданий как у повара, так и у едоков. Повар, ставший теперь оплачиваемым специалистом, постоянно ожидает оценки приготовляемой им пищи. В отличие от женщины, занимающейся готовкой пищи как одной из традиционных домашних обязанностей, профессиональный повар обучается своему искусству и получает плату за то, чтобы его обеды были не столько питательными, сколько приятными, интересными, разнообразными и запоминающимися. Чтобы преуспеть в этом, он должен постоянно экспериментировать и создавать что-то новое, поскольку от этого зависит его работа, его положение, а иной раз и сама жизнь.

Если повар ожидает, что его работа получит должную оценку, то потребитель ожидает, что предлагаемые ему блюда, так же как и обслуживание, будут значительно отличаться от обычной домашней пищи, которую он ест изо дня в день. При наличии соответствующего повода он может высказать критические замечания и дать понять, насколько далеко ушла предложенная ему пища от хорошо известной домашней кухни. В гастрономических переживаниях когнитивный уровень играет не меньшую роль, чем чисто чувственное восприятие.

Все это могло бы привести нас к заключению, что традиционное домашнее приготовление пищи с эстетической точки зрения неудовлетворительно и что общественная или праздничная кухня, по определению, хороша или лучше обычной. Вовсе нет. <Домашняя> пища всегда доставляет нам по-своему ярко выраженное и преисполненное особого значения удовольствие; здесь важны ее вкус и запах, удовлетворение от привычной и любимой еды, не таящей неожиданностей, непритязательной, ассоциирующейся с теплом и спокойствием в кругу семьи или людей родного племени.

Это подводит нас к вопросу о том, какие же удовольствия доставляет нам еда, если, в сущности, можно отделить ее эстетические аспекты от других важных аспектов, таких, как утоление голода, социальный контекст, ритуальное или символическое значение.

Ясно, что эстетический опыт каждого из нас индивидуален, поскольку, не говоря уже о влиянии таких переменных, как история, климат, ресурсы и т. п., все мы, как отдельные личности и как члены различных социальных и этнических групп, делаем свой выбор из довольно широкого круга удовольствий. Главная мишень, на которую направлено эстетическое воздействие еды,- это рот, подобно тому как ухо служит мишенью для музыки. При этом рот воспринимает несколько отдельных и важных особенностей данной пищи: ее вкус, температуру, текстуру, остроту. Ощущение от пищи, обволакивающей язык, отличается от тех ощущений, которые возникают, когда пищу приходится пережевывать, слизывать или сосать. То, что ощущается ртом, тесно связано с ощущениями, возникающими в носу, поскольку вкус еды невозможно отграничить от ее

Эстетика и кухня 327

запаха. Кроме того. целый ряд разнообразных и существенных восприятий связан с визуальными аспектами пищи-с ее цветом, сервировкой, величиной и формой отдельных компонентов, с тем, как она выглядит на тарелке и как подносится ко рту.

Все мы выбираем из этого широкого спектра ощущений те, которые имеют для нас наибольшее значение. О развитии кулинарной эстетики на уровне индивидуума известно очень немногое, так как она чрезвычайно тесно связана с уникальной историей жизни и психологией данного человека. Точно так же очень трудно сказать, почему в той или иной культуре особенно ценятся определенные качества пищи, а другим придается меньшее значение. Например, для китайцев всегда важно было разнообразие текстуры пищи, и использование текстурных контрастов составляет главную заботу китайской гастрономии [12].

Для другой развитой и прочно укоренившейся традиции характерен упор на вкус и запах как главные аспекты эстетического восприятия пищи. Индийская гастрономия чрезвычайно тонко различает все разновидности и оттенки вкуса и запаха, что не покажется удивительным, если учесть ее длительный опыт использования ароматических трави специй [ 13]. Однако, хотя мы вправе утверждать, что индийская кухня ставит на первое место вкус и аромат еды, а китайская делает упор на текстуру, это вовсе не означает, что китайцы не считают аромат важнейшим качеством пищи, а индийцам безразлична ее текстура. Это просто вопрос приоритетов и способов восприятия и оценки различных качеств пищи, действующих на органы чувств.

Все мы постоянно даем оценки эстетическому качеству нашей пищи на основе таких критериев, как вкус, текстура, аромат, внешний вид, способ подачи и т. д. Эти оценки и используемые нами критерии в значительной мере определяются культурой. Эскимосы, подобно многим народам Западной Европы, предпочитают мясо другим видам пищи, однако не всякое мясо они находят вкусным. Наибольшее эстетическое удовлетворение доставляет им подгнившее мясо, ставшее мягким и полужидким, с сильным запахом и резким вкусом. У эскимоса запах и вкус жареного свежего мяса может даже вызвать отвращение, а наша реакция на его пищу, конечно, окажется прямо противоположной. Обе эти реакции представляют собой результат длительного воздействия разных культур.

Дата добавления: 2015-04-30