Влиянии светодиодного освещение на человека работающего при зрительной и умственной нагрузках. 1 страница

11

Это рано, когда я доползти до кровати. Три, по крайней мере, может быть, близко к четыре. Я не ожидал, чтобы быть вне так долго.В комнате темно и тихо. Я думаю, что Джек спит.

Я едва положил голову на подушку, когда он говорит: «Где вы были?

"Мне очень жаль, говорю я.

Он говорит это снова. «Где вы были?

Я не могу сказать ему.

"С Анной, говорю я.

Только половина ложь.

Жду разговор продолжить. Это не так. Он не счастлив. Я знаю, что он не в восторге.

"Джек, говорю я.

Ответа не последовало.

«Джек?

Я достигать более и коснуться его руки. Он отшатывается и отворачивается от меня резко, прокат на бок и вне досягаемости.

«Джек, мне очень жаль, говорю я.

Что еще я могу сказать?

Тем не менее нет ответа. Тишину оглушительный. Я хочу кричать просто так я могу заглушить его, просто так, ему придется реагировать.

В комнате темно и тихо. Долгое время.

Потом он говорит, холодно: "Мы поговорим об этом утром, Кэтрин. '

Мы не говорим об этом утром. Я проспать и Джек уже не было. Я ненавижу просыпаться и его там нет. Некоторые люди боятся идти спать в одиночестве. Я боюсь просыпаться, не зная, новый день, будет ли, чтобы поприветствовать меня с пустой постели, и никто не держать меня.

«Джек? Я называю.

Нет ответа.

Я знаю, что он не в восторге. Я чувствую, гнилые, нагруженные страхом целого дня, не зная, если его гнев будет ослабили к тому времени, он приходит домой. А что будет, если он не имеет.

Гнев Джека, как бушующий океан, он хлещет себя вверх, не заботясь о разрушении оно наносит, никакого раскаяния за то, что попадает в его пути, и нет никакого способа избежать его, ни за что, чтобы успокоить его. Это не жестокий гнев, но тихий ярость; смещение страстью, что диски все, что он делает. И так единственное, что можно сделать, это ждать его, пока ветер не утихает, пока не стихает и стихает. До спокойно не преобладает. Но это не делает ее легче.

Я делаю то, что обычно делают, чтобы подавить тревогу, чтобы успокоить голос в моей голове, что не будет прекратить говорить.Я мастурбирую.

Я закрываю глаза, сдвиньте пальцы между моих бедер и думать о Джеке, еще спит, а если ничего из этого не случилось. Как будто он никогда не проснулся, когда я приехал в постель. Как будто он был совершенно не обращая внимания на время. Было ли это четыре или три или два или один.

Я разбудить его поцелуем в лоб, мой милый принц, и смотреть, как он медленно поднять от спячки. Он смотрит на меня, все еще пьяный, и говорит: «Я ждал, но я был так измучен».

Он не говорит: «Где вы были? Холодная и обвинительный.

Но, «Когда ты вернулся?

И я лежу. Полный ложь на этот раз, но ложь во спасение, так что он не касается мудрее.

И он улыбается: "Я скучал по тебе."

Он начинает целовать меня, мягко, сладко, дергая моих губ своими.

Он чашки моя грудь, кисти сосок большим пальцем.

Я тянусь вниз и инсульт себя, где все потовые собирает, где запах моего пола является самым сильным. Я глажу его, а затем облизать пальцы и инсульта она еще немного.

Он нежно кусает мои лучшие губу, сосет его. Буксиры на мой сосок, прокат его между большим и указательным пальцами.

Я чувствую, что затвердевают.

Я чувствую, как он затвердеет.

Я чувствую себя промокания.

Я намочить палец, запустите его губы моей киски и представьте, что это его язык, увлажняющие крылья моей половых губ, чувствуя их трепетать и распространять, кружась мой клитор и стряхивая его. Кровь приливает к голове, чтобы мой клитор. У меня кружится голова.

Я чувствую, что головка его члена подпрыгивая против моего бедра, как он ползает по мне, позиционирует себя выше меня, на пороге. И я обращаюсь на моей стороне, чтобы приспособить его, сгибая верхнюю ногу в колене, как танцор делает канкан, чтобы дать ему четкое представление о взлетно-посадочной полосы, как его корабль входит в землю.

Он берет его член в руки, направляет его к моей киске, к отверстию, где влага собирается. Он толкает в нее, ровно настолько, чтобы смочить кончик. Достает и сдвигает голову киску, делая меня пятно с моими собственными соками.

Он снова толкает в меня, как раз достаточно, чтобы похоронить кончик. И держит его там. Не в, не исключено. Просто ждать.Дразнить.

И мои пальцев зонды вокруг отверстия, зачерпнув мой сок и распространения его в сторону моего клитора, увлажняющие ее, щеткой, чувствуя, что это пульсировать.

Он толкает в меня.

Я нажимаю пальцем в меня. И стонать.

Его член растягивает мою дырочку. И я чувствую, моя киска близко вокруг головы.

Два пальца сейчас.

И он скользит его длину в медленно. Дразнить.Он скользит на всем пути, пока он не давит на моих таза. Я чувствую его трудно, прижимаясь моей стене. И он держит его там. Дразнить.

Я до сустава сейчас, и движется в направлении сустава, опускаясь мои пальцы так глубоко, как они пойдут. Мои пальцы пятно с соком, густой и липкой, и белыми, как снег.

Он сдвигает его вес, немного вращается бедрами, как будто он пилотирования корабля, поднявшись колесо вокруг так рулевых смены. И я могу чувствовать его член двигаться внутри меня, задевая чуть-чуть против мягкой мясистой стене.

И вдруг я чувствую, что я вот-вот придет. Я чувствую прилив здание внутри меня и я не могу остановить его. Я не хочу, чтобы.Я хочу быть перегружены. Я чувствую его внутри меня, и я хочу приехать.

Я собираюсь приехать.

И, как я пришел, я называю его по имени. Потому что я хочу, чтобы он услышал, хотя его там нет.

Джек. Я собираюсь приехать.

Джек, я иду.

Я иду, Джек.

Джек...

И я дрожание и доллар как оргазм потрясений через меня. Моя киска ужесточает свой контроль на пальцах, и я могу чувствовать себя простыни, мокрые подо мной. Но я еще не закончил. Я не удовлетворен.

Моя киска, как кошка, что голоден все время. Кошка, которая не знает, когда прекратить есть. Моя киска жаждет все время. И я не могу удержаться от подачи его. Так и другой сценарий.

На этот раз, Джек возвращается домой, все еще охватили гнев. И я просто хочу, чтобы это конец, я хочу, чтобы это закончилось.

Сейчас.

Так что я пробираться в, я даю ему повод и пусть волны терпят крах на меня. И когда все закончится, мы оба считаем, очищаемся, мы оба считаем, сырье и эмоциональное и подключен снова. Мы оба хотим ебать.

Потому что нет ничего, как макияж пола, чтобы заполнить пустоту и залечить раны. Грубый, злой и безумный, как будто это в первый раз Вы когда-нибудь трахал. И может быть последним.

Не в постели, где угодно, но кровати. Может быть, к стене. Меня лицом к стене, руки над головой, как я держу его, пытаясь остановить его от падения сверху нас, мой юбка сгрудились над моей заднице, мои трусики вокруг колени, стоя на цыпочки. Джек хлопнув в меня сзади. И все, что я могу думать будет, Трахни меня сильнее.

И он, наверное, слышали меня, потому что он делает. Я поднимаю себя в порядок выше на мои пальцы, чтобы он мог ударить меня глубже, и он чувствует себя так хорошо, что мои ноги почти пряжки подо мной.

Я наклонился над журнальным столиком и Джек снова трахать меня сзади. Не раком, но лягушачий стиль, опираясь на корточки, с его руки давит моя нижней части спины, чтобы поддержать себя, трахать меня глубоко и сильно. И он чувствует себя так, как будто его член будет утомлять через мою киску, прямо в таблице, как человек drilldo. И мы будем застрял там. Резьбовых соединений и прикручивается к столу.

Мы чертовски на кухонном столе. Мои колени подключены на плечи Джека. И он стоит на цыпочках сейчас, чтобы он мог получить только правильный угол. Я скольжения вперед и назад на прилавок, как он толкает в меня, и я боюсь, что я собираюсь упасть. Я подметать мои руки за спиной что-то ухватиться. Мои руки найти стену, они находят специй прилагается к нему, и думаю, что буду делать.Но это трещины почти сразу же и идет прочь в моих руках и специй проливать на всем протяжении прилавка. Джек меня и мой зад трут в тмин, имбирь, чеснок, соль и перец трахать. Я маринования в моих собственных соков и моя задница готовы быть приготовлены, а я иду несколько раз, прежде чем он готов покинуть свой дрожжи в моей духовке. И, как я пришел, мои мудак складок и фыркает щепотку перца чили. Боль мучительной.Мой мудак горит и моя киска горит. И пламя потребляют мое тело и лизать в моем мозгу. Мы оба горишь в жару нашей любви.

Я лежал на твердом полу, на спине, и мои руки и ноги обернуты вокруг его, как ребенок обезьяны цепляясь за Ниже своего родителя. И Джек стучать в меня так сильно, что я хочу кричать, но вместо этого я копать ногти глубоко в спину и сделать им всю дорогу, пока я не достигнуть плечами. Я чувствую, что я мог бы нарисовали кровь, и он должен быть в него, потому что он врезается в меня с направлений, которые являются еще более мощным. И к тому времени мы оба пришли, мы переехали в длину всего коридора, от входной двери на всем пути в ванную, и у меня есть трения горит все время моей спиной.

Я быстро вперед по всем этим сценариям в моей голове, как будто я просматривал отеля каналов порно, пытаясь выйти на одних только превью. И я переключаться между ними, а я ласкать себя в ступор. Я не пичкать себя до моего пальцев боль и боль в моей киске в. Пока я не могу больше удовольствия. Пока я не чувствую сломан.

Я лежу там, растянувшись на кровати, запутался в мокрые простыни, мое тело исчерпаны, мой ум плавающих где-то между полусне и бессознательного. И я помню, что, вчера вечером, я был странный сон. По крайней мере, я думаю, что это был сон. Но я не могу быть уверен и не имеют возможности узнать,. Все у меня есть память, ощущение зная.

Я помню, что перед тем, как заснул, я услышал барабан. Удар большого барабана; медленно, настойчиво, звучащий как шум океана.Я слышу это далеко, то ближе, и ближе, пока это не на меня, двигаясь через мое тело, от моих ног до головы.

Вибрации проходят через меня в волнах, оставляя на своем пути теплый, покалывание. В моих пальцев и мои пальцы, а руки и ноги, кружась вокруг моего живота.

А потом барабан внутри меня, устойчивый биться в моей промежности, стук в голове, что не становится громче и громче и громче, пока плеяды звезд взрывается в моих глазах. И я лечу через них, спиннинг, как гироскоп, дергая в одном направлении, то другой. Или они летят через меня, потому что я прикреплен к месту. Я не могу двигаться.Я внутри моего тела и из него в то же время. Я плеяда звезд.

Тогда все становится черным. Тон черный.Как кто-то включил свет на вселенной. Я в пространстве без начала и без конца. Нет света. Нет звука. Я онемела. Я неподвижно.

И я могу чувствовать себя кого-то дергая пижаме. Я не бороться, я не чувствую, боюсь. Я позволяю им отпасть от моего тела.

Ищу проводится, голый, в объятиях мужчины. Осуществляется, как ребенок на руках настолько велико, они, кажется, оборачиваться вокруг меня полностью. Руки так волосатые он чувствует, как я пеленали в пальто из перьев. В этих руках, я качки и подвижного, как лодка в океане, но я чувствую себя в безопасности - безопаснее, чем я когда-либо чувствовал раньше - и тепло.

И тепло, я понимаю, не тепло волос на руках, а не теплом чувство безопасности и надежности, но теплом солнце. Блестящий, Вечернее солнце, все еще горит ярким, и надвигалась на меня. Белый свет, ослепляя меня. Белого каления, обволакивая меня.

И я могу чувствовать устойчивый пульсировать в моей промежности еще раз, но моя голова ясна. Абсолютно ясно, и бдительным и осознанным. Я слышу голоса вокруг меня. Голоса насмешки и насмешливые меня. И я вдруг чувствую разоблачен и стыжусь своей наготы. Я отчаянно хочу, чтобы покрыть себя и исчезают. Но нет ничего под рукой, ничего, кроме солнца. Так что я схватить его и оберните его вокруг меня, как полотенце. Все идет черный снова, и я дрожать.

Я проснулся с вылетом из сна и Джек не был там, и я чувствовал себя ужасно грустно и одиноко и тревожно. И я трогала себя.

Джек не приходит домой, пока около полуночи. Я уверен, что это просто назло мне. Я бегу, чтобы приветствовать его, когда я слышу дверь открытой. Я стараюсь, чтобы бросить руки вокруг него, но он чистит меня.

"Кэтрин, нам нужно поговорить, говорит он, бесстрастно.

Волна страха моет за мной. Он все еще злится и я не знаю, что будет дальше.

Он идет в гостиную и сидит над на одном конце дивана, наклонившись вперед с заложив руки перед собой. Я сижу на другом конце, как ребенок ждет, чтобы пробираться.

"Я думаю, мы должны принять некоторое время," говорит он.

Он даже не смотрит мне в глаза.

Я чувствую, что я ударил в живот. Как мой мир разрушенной вокруг меня.

Я не понимаю, я говорю, и я слышу голос мой рушится. "Почему?"

'Ты действуя странно, "говорит он.

"Что ты имеешь в виду? Я говорю.

"Вы знаете, что я имею в виду," говорит он.

Я действительно не знаю, что он говорит. Я начинаю паниковать, потому что он прервал меня холодно, и я знаю, что нет никакого способа, чтобы пробиться к нему.

"Что я сделал?

"Если вы не знаете, что нет ничего больше я могу сказать, 'говорит он.

'Пожалуйста, Джек. Не быть, как это, говорю я.

Слезы наворачиваются на глаза, но я пытаюсь сохранить его вместе.

"Мы не можем просто поговорить об этом? Что я сделал не так? "

"Я собираюсь быть вдали много в течение следующих нескольких недель," говорит он. "Это хорошее время, чтобы положить немного расстояние между нами."

И он говорит, это потому, что он уже принял решение и не хочет, чтобы дать мне возможность рассуждать с ним.

"Джек, пожалуйста..."

Я плачу сейчас и умоляя его сквозь слезы.

Он не двигается.

"Я уезжаю завтра," говорит он.

Это первое, что я слышал о нем.

Как долго, я рыдать.

"Через несколько дней," говорит он.

Вот и все, что он собирается сказать мне.

"Мы не раскалывается," говорит он. "Мне просто нужно немного пространства».

"Хорошо..." бормочу я. Я не люблю его, но у меня нет выбора. И я не хочу, чтобы подтолкнуть его и сделать еще хуже, чем сейчас.

"Я собираюсь спать на диване вечером," говорит он.

Я не хочу спать в одиночестве, но я знаю, что нет никакого способа, чтобы убедить его не делать этого.

Я плачу сам спать и, когда я просыпаюсь, Джек ушел.

И квартира чувствует себя так пусто без него.

Если вы никогда не слышали о ебать Factory, вы, вероятно, не будет знать, что он, или даже места, как это, не существовало.

И даже если вы уже догадались из названия, какое место оно - который, давайте решать ее, вероятно, не слишком сильно - вы, вероятно, не будет иметь ни малейшего представления, что происходит внутри.

Не в ваши смелые фантазии.

Если вы никогда не знали, что это было, вы понятия не имел, что происходило там, вы, вероятно, лучше не знать. Но вы все зашло так далеко, так, что, черт возьми, я собираюсь рассказать вам, в любом случае.

Это секс-клуб. Наиболее известный подземный секс клуб своего времени.

Если, по какой-то небольшой шанс, что вы слышали о хрена завода и хотел пойти, но не знаю, где это, не пытайтесь искать его, потому что вы не найдете больше нигде его найти.

Анна и я Твои стоят вне заброшенной, наполовину снесен склад в части города, что я никогда не был прежде. То, что я не имел оснований, чтобы когда-нибудь прийти к. Это ни у кого нет никаких причин, чтобы прийти к.

Даже таксист, который принес нам здесь понятия не имел, куда он шел и поехал по кругу в течение двадцати минут, пытаясь найти именно правильный заброшенный склад, когда нет ничего другого, но склады, ряды и ряды них. По некоторым причинам, улицы вокруг здесь не имеют имен. Нет улицы или проспекты, нет Север, Запад, Восток или Юг. Просто набор цифр, как девушки на сайте Анны.

Но мы здесь сейчас. Луна висит низко над горизонтом, есть холод в воздухе, это довольно необычно для этого времени года, и я морозильной моей задницы в джинсовой рубашке, завязанный в фронт через мой живот, Daisy Dukes, что едете так далеко вверх по трещине моей заднице я мог бы также носить парней, голые ноги и туфли на шпильках, которые делают его почти невозможно, чтобы поддерживать устойчивый опору на щебень под ногами. Я стою на углу улицы, глядя как проститутка, и чувствовал себя довольно чертовски подвергается.

Джек и я на перерыв. Для меня это просто звучит как причудливый способ сказать "мы расстаемся. ' Но это еще хуже. Больно как распада, но без закрытия.

Анна называет и просит, если я хочу пойти с ней на хрена завода и нет никого, чтобы остановить меня. Что Джек ожидать от меня?Сиди дома и жалеть себя? Это не я.

Черт фабрика любимый клуб Анны. Единственное место, где она говорит, что на самом деле чувствует себя как дома, в мире и среди ее собственного вида. Она говорит, что хочет взять меня там так, что я пойму ее немного лучше и почему она делает то, что она делает.

Сегодня вечером, это черный и синий Ночь, которая у Анны было уверить меня, три или четыре раза не так, как наши тела будет выглядеть к тому времени мы шли оттуда.

Она сказала мне: "Это дресс-код, глупо."

Кожа и джинсовая. И строго больше ничего. Нет хлопка, нет район, нет полиэстер или спандекс.

Но я обманул.

Я надел бюстгальтер и трусики под денима.

И Анна не знает. Или, если она делает, она не давая на.

Она подошла ко мне на квартиру. Мы подготовились вместе, и она принесла кое-что для меня тоже, потому что мы примерно такого же размера. И Анна была непреклонна, что я должен был придерживаться дресс-кода. Она сказала: «Ты должен играть по правилу. Это единственное правило есть ".

И я был твердо уверен, что, дресс-код будет проклят, мой скромность будет преобладать. Так что я положил их, когда она не смотрела.

Она заставила меня посмотреть на себя в зеркало, в то время как она стояла позади с ее руки на моих бедрах и довольной улыбкой на лице, которая сказала, хорошо выполненную работу. Все, что я мог думать, было, я с нетерпением рода дешево и распутная, нравится, как молодых женщин кинозвезды должны одеваться, если они хотят, чтобы сделать обложку Maxim, но Анна посмотрела на меня и сказал: "Я бы пошел на хуй».

Сразу после этого, я сделал оправдание пойти в ванную и вот, когда я положил белье обратно на - стринги и мой полу-чашки бюстгальтера. Я проверил мою задницу в зеркале ванной, чтобы убедиться, трусики не было видно и сделал одну дополнительную кнопку рубашки, так что расщепление был еще виден, но его поддержка не было.

Анна играет правила. Она выбрала черный кожаный комбинезон, который соответствует ее как вторая кожа. Он имеет молнию, которая идет от шеи до упора в передней и исчезает между ее ног. Она не могла носить нижнее белье, даже если она хотела, потому что это показало бы и разрушить эффект. И вообще, она его открытым почти всю дорогу до пупка и ее сиськи наполовину подвергается.

Как она подкрашены ее макияж, я спросил ее, что я должен ожидать.

"Это не мяч общество," сказала она. "Это место, где люди идут ебать. Вы посмотрите вокруг, вы Сфера, что происходит, что вам нравится внешний вид, и вы получите в сцену. Ни для кого не большое дело ".

Анна говорит мне Черт Фабрика ходят легенды. Это было вокруг, так как еще до ее рождения. И вылетел больше раз, чем Линдси Лохан и Пэрис Хилтон в сочетании практически для любого здоровья и безопасности устава вы заботитесь говоря, даже самые незначительные нарушения, все, что может обеспечить предлог. И каждый раз это лопнул, клуб движется в другом месте и начинает заново, еще дальше от остальной части приличном обществе, еще дальше от цивилизации, где она может существовать, не опасаясь притеснений или преследований.

Теперь, это переехала сюда.

Если нашлось место не называется Нигде, это, вероятно, то, что это будет выглядеть. Война зона. Как те фотографии, которые вы видите какого-то боевыми шрамами города в какой-то территории, на другой стороне мира, который, кажется, чтобы быть в состоянии постоянного конфликта. Или давно забытые руины исчезнувшей цивилизации. Город, который давно отказались. Улицы, которые пусты.Здания разбомбленный и едва стоя. Нет жители. Никаких признаков жизни.

Это то, что он чувствует, как здесь. Жуткий и жуткое. Мы две девушки стояли на пустынной улице на краю города. Там нет ничего, чтобы показать, что есть клуб здесь. Нет вывески. Нет людей.Ничего предложить есть что-то здесь вообще. Кроме то, что выглядит как граффити. Как примитивно как палеолитической пещерной живописи. Или что-то кто-то, возможно, нарисованная на стене ванной.

Мультфильм член и шары, бьющие из четырех больших слезы из впереди.

Белые пятна на грязной черной стены. Ниже этого, пара ног, поднял в воздух, в об-образной формы, как рога дьявола. Это напоминает мне о пути ноги Анны были нанизаны, когда она была привязана к туалету в этом видео. И между ног, отверстие. Грубо обращается влагалище. С зубами.Много небольших остроконечных зубов. Ниже, что есть стрелка, направленная вниз, к резкому, каменная лестница, которая ведет ниже по улице.

Как мы голову вниз по лестнице, во мрак, я думаю, что это должно пахнуть в ебать завода. Может быть, как старый подвал погружения бар, влажной и заплесневелой и сладкого от всего потребляемого алкоголя в таком ограниченном пространстве. С каждым шагом, я чувствую атмосферу таинственности и девиантности пивоварения вокруг нас.

В нижней мы столкнулись с безымянной черной двери, как дверь в подземный мир. Анна стучит дважды затем делает паузу и стучит снова три раза. И открывает его. И когда он откроется там не намного больше света внутри, чем снаружи. Просто полумрак так темно, что ваши глаза нужно время, чтобы приспособиться к ней. Призрачная, неповоротливый фигура, вид человека горе вы всегда найдете работает дверь в клубе, приставы нас внутри не говоря ни слова.

Я следую Анну длинный тонкий коридор, со стенами так близко, что мы можем идти только в одном файле, как проход в катакомбы, затем вниз еще на два лестничных пролета. Мы под городом сейчас. И он чувствует, как мы до сих пор вниз, что мы зарылись по земле в разделе ада.

Мы перед большой стальной двери окрашены грязной зеленый. Анна стучит снова, и это распахивается, удерживается другим человеком горы.

Первое, что поражает меня это запах. И вместо того, слабый запах алкоголя и плесени, это место пахнет сексом - запах нагретых тел столкновения и объединения.

Второе, что поражает меня это тепло. Влажная и влажно. Вид тепла, которое заставляет вас ворваться в пот второй вы шаг в этом.

Третье, что это звук. Техно.Потому что клуб без техно и, в частности, немецкий техно. Немецкий болтун техно при объемах уха разрушающих. Идеальное чувство-дезориентации, высокой скорости ебет музыка.

Мы идем в большой прямоугольной комнате с кирпичными стенами, бар все вдоль одной стороны и потолок так низко кажется, как будто я мог протянуть руку и прикоснуться к ней. Это упаковано каждого вида урод вы могли вообразить; тех, кто причудливый внешний вид и другие, которые являются лишь причудливые по своей природе, в поведении, все собираться и в той или иной форме съезде, что это может быть. Он чувствует себя так, как будто все социальные неудачники мира были разработаны здесь. Они не знают, почему.Они просто знают, что это их место. Там, где они не будут судить или осуждены или посмотрел на странно. Там, где они могут насладиться независимо от выполняемой грешок есть.

Два больших клетки сидеть по обе стороны от бара, вид, который вы бы держать хомяка в, но больше, гораздо больше. Один содержит обнаженную девушку, другой парень. Там в лоток для еды и бутылочку для кормления, прикрепленной к баров; пустыми. Карлик, с цилиндром на голове, и больше ничего, стоит на бар бросая арахис через прутья клетки на девушку.

Напротив бара есть несколько арочные проходы, которые ведут прочь в других областях клуба.

"Вот где все реальное действие продолжается,«Анна говорит мне. "Но как только вы покинете эту комнату, это как лабиринт. Вы можете легко заблудиться и он чувствует, как вы никогда не найти выход ".

Я смотрю вокруг и я говорю себе, что это как и любой клубной сцене вы когда-либо видели в кино. Там громко, стучать музыку, это темно и населенный причудливыми вида людей, которые не выглядят как обычные люди, которые едва похожи на людей. И главный герой отчаянно ищут чего-то или кого-то жизненно важное значение для их поисках, но явно не место. Очевидно даже не хочу быть там.

И, в то же время, это клубная сцена, как вы никогда не видели в кино, как вы никогда не увидите ни в одном фильме. Потому что клуб сцены в кино сделаны людьми, которые никогда, вероятно, не ступит в реальной клуба. Они только что воссоздали один за глупый фильм так герой может побродить по его ищет полностью weirded выезда на странных уродов, не имеющих чувство моды вообще, которые танцуют как гагар, чтобы некоторые из худших клубной музыки вы когда-либо слышали в ваша жизнь.

Люди, которые делают клубные сцены в кино не вероятно не ступит в этом клубе, или любой клуб, как это. Черт завод является местом, где люди определяются только их перегибов, их фетиши и своих желаний. Nothing Else Matters. Никто не заботится ли вы молодой или старый, кто вы и что вы делаете в реальном мире, будь ты дворником или генеральным директором.

Анна говорит: «Я хочу познакомить тебя с Кубрик", и она тянет меня к пожилой мужчина, прислонившись баре. Кубрик является менеджером-собственником хрена завода. Не Стэнли, Ларри - но все просто называет его Кубрик. Он короткий, толстый, еврей, лагерь и лысый. Потому что, если жизнь собирается заниматься вам один бум карту, это, вероятно, будет иметь дело вам всю колоду. Но Кубрик не возражал. Он счастлив, как Ларри.

Кубрик имеет дружественный улыбку и тактильным способом, но он выглядит довольно безобидно. Он имеет долгую белоснежную бороду, завесу ложной белыми волосами по всему телу, вниз руки и на груди, покрывающее его живот, который является размер и форма пляжный мяч, а не дряблая, но трудно и подтянутой как и мышцы. Он выглядит как Санта-Клаус. Если Дед Мороз угробил большой красный меховой отделкой пальто для черной кожаной куртке и имел слово SADIST высеченных в его голой груди.

Кубрик имеет слово садист высеченных в груди, и это выглядит кто-то положил его туда с консервным ножом. Он написан на больших зубчатых писем, которые простираются по всей его торс, между шее и его соски. И мне интересно, если он на самом деле, или если он только что получил его провода на ногу, потому что это, должно быть, больно, как святой ад.

Черт фабрика место Кубрика, его творение, его происходит. Pansexual лаборатория плотского удовольствия, где все и все идет.Есть вещи, происходящие в здесь, что, трудно, как это поверить, вы даже не найти в интернете.

Если вы собираетесь назвать свой клуб Черт Factory, то вам лучше сделать чертовски уверен, что это соответствует своему имени.Кубрик кажется довольно уверен, что он делает, потому что он приветствует меня, говоря: "Я говорю вам, дорогая, это величайший секс клуб в мире. Наибольшее секс клубе когда-либо был ".

Кубрик называет меня милая. Он называет Анну 'этот'.

Большие мясистые руки Кубрика обернуты вокруг талии Анны и он тянет ее в него так, что ее грудь Smoosh к его груди. У него есть плечи, как hambones и предплечий, как Popeye. На одной руке, я вижу, выцветшая синий матросский татуировку, а с другой, некоторые странного вида сигила или пиктограмма, что, попробуйте, как я мог, я не могу работать, что это такое.

Он дает Анне сжатие и говорит: «Вот этот, она не знает, когда остановиться."

Потом он смеется и небрежно шлепает ее по попке. И она не ожидал, что он так она прыгает с начала, а затем хихикает.

Анна кладет руку мне на грудь и говорит: "Это первый раз, Екатерины».

«Это?говорит Кубрик, с притворным удивлением. Тогда, глядя на меня: «Ты ничего не имею о чем беспокоиться, дорогая. Мы все друзья здесь. "

Я не уверен, что об этом, но Кубрик звучит искренне.

"Только посмотрите в себе, говорит он," следовать тому, что вашей душе угодно, и ваше тело жаждет. И вы найдете его.

Кубрика вдруг по всем дзэн и он дает мне советы жизнь, как New Age гуру. У него есть свои заложив руки вместе перед ним, как он говорит, так что он даже начинает выглядеть как гуру.

"Там нет большой секрет, говорит он. "Все, что вам нужно знать, в жизни, чтобы получить голову в том, что каждый должен ебать или быть трахал. Вот и все. "

Это не совсем Дипак Чопра, но я думаю, что получить его дрейф.

Философия Кубрика, попросту говоря, заключается в следующем:

Приходи один, приходят все.

Пошел один, ебать всех.

К черту, кого вы хотите, как хотите.

И это весь закон.

"Только одно слово предостережения, говорит Кубрик, опираясь на меня и указывая позади. "Держитесь подальше от карлика».

Я смотрю через плечо Кубрика в карлика, который сейчас на верхней части клетки, на четвереньках, рыча, как собака. И девушка, свернувшись калачиком в углу ней на ложе из соломы.

Дата добавления: 2015-05-06