Влиянии светодиодного освещение на человека работающего при зрительной и умственной нагрузках. 7 страница

Его жирный петух чувствует себя так большой и трудный в моей заднице и он движется в глубоко и медленно.

"Чувствует ли ваш петух хорошо в моей заднице? Я говорю.

"Чувствует себя хорошо," стонет он. "Так туго. '

"Я хочу, чтобы ты размять тугие мудак, говорю я. "Я хочу весь свой гребаный член внутри моей заднице".

Jack хрюкает от удовольствия, когда он медленно скользит его длину до упора в меня и начинает перекачивать и повернуть его бедра. Джек танцует на заднице и он чувствует себя так хорошо.

Его руки крепко схватил меня за плечи, чтобы он мог он хлопнуть в меня с кувалдой направлений. И его влажные шары хлопая трудно против моей киски.

И он чувствует себя так хорошо, чтобы чувствовать себя моя задница растягивается и исследовали с его толщиной, мясистым петух, что он берет меня всю дорогу. Я чувствую, что я собираюсь приехать. Я чувствую, что сейчас взорвусь изнутри.

Я говорю ему, Джек, я собираюсь приехать. Я собираюсь приехать.

И, как и я, мои баксов тела под ним и я испустил вопль радости.

Я говорю, сейчас, я хочу, чтобы ты в моей заднице, Джек. Я хочу, чтобы вы заполнить меня с вашим прийти. Я хочу чувствовать ваше приходят капает из моей задницы.

Говоря грязные с ним так, кажется, желаемого эффекта и подтолкнуть его через край. Я слышу его стон, чтобы сигнализировать, что он собирается поставить. Он получает от последний жесткий толчок и его пистолет уходит в моей камере, его прийти взрывается в моей заднице, и я чувствую, что это наполняет меня изнутри. Он медленно тянет его член из меня, и я чувствую его толстая, белая зефир приходят капает из моей дыры и сбора в мою киску.

Мы ложка перед огнем на мягком ковре, что он лежит за руками вокруг меня.

И я думаю, я действительно не знаю, как это могло быть немного лучше. Я, Джек, настоящий живой огонь, анальный секс и кремовый пирог.

Это прекрасный конец прекрасных выходных.

изображение

Я смотрю на себя в картине, которая висит над кроватью. Это картина, как я был. И я почти не узнаю себя. Такое чувство, что я сплю, но мои глаза широко открыты.

Я стою голый. Cockle снаряды покрыть мои соски и раковины устрицы охватывает свой пол. Облака кучи ролл над моей головой, как волны. Волны ролл над моей головой, как дюны меняющихся на ветру.

Я иду на пляже. Корпуса хруст под ногами. Независимо от того, насколько тщательно я, независимо от того, как легко я наступать, они не хрустеть и ломаться. Я смотрю вниз и вижу, что они не снаряды, но кости. Я иду на пляже костей. Я могу испытать соленый воздух на моем языке. Я могу чувствовать острые края костей под ногами, копаться в плоти. Пляж является неравномерным, и я неустойчивым на ногах, как будто переговоры сломанные брусчатки в шпильках.

Я иду, пока я не достигну дощатый переполнен молодых пар, светящиеся любовью. Они все шли в одном направлении, и я иду в другой. Я ходил нагой через них. Они все смотрят на меня, как они проходят мимо, и я чувствую подвергается. Но я держу голову высоко и продолжайте идти.

Я иду к концу тротуара, где голые люди в карнавальных масок стоять в линию вдоль рельса, дергая их эрекции. Они ждут меня, чтобы прибыть. И я не хочу их разочаровать. Я получаю на четвереньки и придерживаться мой зад высоко и шевелить его, как он нюхает воздух, чтобы сигнализировать, что я готов.

Первый подходы. Он кладет руки на моих бедрах, приседает на мой уровень и погружает свой член глубоко в мою киску, вплоть до самого конца, а затем медленно рисует себе всю дорогу, пока я могу чувствовать кончик петух теребят мою дырочку, готовится к окунуться во мне снова. Он начинает ебать меня с длинными, жесткими ударами. Его яйца хлопают против моего клитора и он чувствует себя так хорошо, что я задыхаться и когтями землю.

Джек идет по тротуару под руку с Анной. Он не замечает меня. Он проходит мимо меня, мимо мужчин, которые, поглаживая свои члены, ожидая своей очереди ебать меня. Он останавливается, может быть, в двадцати футах и ​​откидывается к перилам с локти висит над краем. Анна становится на колени перед ним и расстегивает штаны, достигает внутри и вытаскивает член Джека. Она держит его пальцами вокруг вала и большим пальцем продлен по голове, так, как я бы удерживать его, облизывает его вдоль вала, так, как я бы лизать его, ставит ее в губы над головой и медленно рисует его длину в в рот. Анна сосание петух Джека, как я был бы. Я смотрю на петуха Джека в рот Анны и представьте, что это петух в мою киску.

И я хочу, чтобы Джек искать и видеть меня трахают, как это, на четвереньках, на незнакомца в маске карнавал. Я хочу, чтобы Джек знал, что я воображал его внутри меня. Как и мужчин в моих мечтах, я хочу, чтобы он принять меня, как и я. Так что мы можем быть вместе.

Я просыпаюсь с начала, как будто из ужасный кошмар. Джек лежал рядом со мной в постели, спит, а я хватаю его и обернуть руки вокруг него, слышал, как он осторожно перемешать, и чувствовать тепло его тела просочиться в шахте. Я чувствую себя в безопасности и утешали и хотел. Но я хочу больше.

Я бегу мои руки на груди, вниз животе, и сдвиньте пальцы в его волосы на лобке, подталкивая мой средний палец вниз, так что удары основание его пениса. Я глажу его мягко, пока я не чувствую, что это начинают твердеть под моим пальцем, то я скользить мою руку вниз дальше и Схватить его член, мясистые и толстые и полутвердый. Я глажу база большим пальцем и крутить пальцами вокруг вала. Я могу чувствовать, что он напрягся в моих руках, а затем его член в состоянии эрекции и в вертикальном положении и готов к действию. Я отпустил, чтобы я мог лизать мою руку, и я получаю это хорошо и мокрым от слюны затем оберните его вокруг вала снова. Как я сдвиньте его вверх и вниз и сделать его гладким с моей косе, я слышу, как он стонет, разбудил от своего сна в полусне.

Я хочу петух Джека внутри меня. Я хочу, так чертовски плохо, и я не волнует, если он сознательно или нет. Я качаюсь мою ногу через его тело, чувствовать его член кисть против моего бедра, поднять себя в порядок и оседлать его. Я положил руку на грудь, чтобы не упасть, смотреть вниз и видеть, что он наполовину открыть глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, мне достичь назад и захватить его член, чтобы я мог удерживать его на месте, пока я копье себя на нем. Я скользить назад и медленно опустите себя вниз на него. Он выпускает сонного удовлетворенный стон. Моя киска открывает для размещения его, получая влажнее с каждого дюйма.

Он сейчас в сознании и расположен глубоко внутри меня. Он начинает медленно вращаться бедрами. Его член чистит назад и вперед внутри меня. И я следую его примеру, катание на лошадях его, вращая бедрами в совершенном движении с его, как будто мы два винтики в машине. Я наклоняюсь вперед над ним, и он движется со мной, сгибая колен и выгибая спину, чтобы он мог готовиться себя толкать внутри меня. Я считаю, устойчивый чувствовать его член скольжения в и из моей горячей мокрой киски.

Я говорю: «Трахни меня, Джек. Трахни меня сложнее.

И он, хлопнув в меня дважды, чтобы показать мне свою власть, то урегулирования в демонстративном ритма. Он хочет, чтобы угодить мне.Я испустил долгий удовлетворил стон, затаив дыхание, брюки его имя, и похоронить голову в подушку, подавляя его лицо с моей груди. Я бегу мои пальцы в волосы и тянуть голову к моей груди и почувствовать его горячее дыхание на нем, когда его рот ищет сосок.

Мой грудь в рот. Он сосет его в него, и я могу чувствовать мои соски набухают и затвердевают, когда он дразнит его своим языком, как он тащит его губами и нежно прикусывает, потянув и растяжения его зубами.

Его руки захватить мою грудь и хлюпать их вместе, чтобы он мог лизать и сосать и кусать их, один за другим, а затем и в то же время. Теперь у него есть вкус мне, он становится жадным. Он пожирает мои сиськи с набитым ртом и его член бьется в меня. Я чувствую себя начинают приходить. И я хочу, чтобы он знал.

Я говорю, Джек, я собираюсь приехать. Я собираюсь приехать.

Я поднимаю себя в порядок, положил руку на грудь и стачивать трудно на его член, потому что я хочу чувствовать его глубоко внутри меня, когда я приду.

Я стачивать, пока он не полностью внутри меня, и я чувствую его яйца прижавшись щеками мою задницу. Я слышу его дыхание Quicken, я слышу его стон, и я знаю, что он рядом тоже. Так что я забивала все труднее и медленно кружить мои бедра. И он движется со мной, он дышит со мной, и он стонет со мной. Мы оба на грани, и я хочу, чтобы вести его там. Я чувствую себя ждать, и я хочу, чтобы он знал.

"Я иду Джек, я иду, я иду."

И я едва выговаривая слова, прежде чем я кульминации.

Я переломить и трэш на него сверху, как оргазм скачков через меня, мои таз движется в быстрых маленьких мощных толчков вдоль его оси. И это слишком много для него тоже. Он стонет долго и громко, как он приходит внутри меня. Я могу чувствовать его член дергаться внутри меня, как он наполняет меня его нагрузки. Я чувствую его дрожание как его тело приходит в состояние покоя. И я рухнет на него сверху, чувствуя, что его грудная клетка поднялась, чтобы встретить мой, поскольку мы оба задыхаться.

Я скатываются его, лежат на моей стороне. Он переворачивается на его, лицом ко мне. Я обхватить его к груди. Мы оба лежат там, исчерпаны. Я слушаю его дыхание, услышать его замедлить и изменить в поле, и я знаю, что он спит.

Я лежу в постели, думая о том, где я был, что я видел и как я ступил на этот путь. И я понимаю, то, что я всегда знал, но само собой разумеющимся:

Половина пола является сновидения.

изображение

Я сидел в классе, на мой обычном месте, прямо перед Маркусом, и он переживает, что кульминационной сцене в Vertigo, где Джуди только что показал свою тайну Скотти: что она и Мадлен, мертвые блондинка он был увлечен, это одно и то же лицо. При этом, она дергает Скотти из его фантазии и заставляет его противостоять правде своей реальности, что он был поглощен иллюзии все это время. Маркус рушится последний выстрел, где Скотти, стоящего на вершине колокольни, где Джуди / Мадлен когда-то был. Он преодолеть его страх высоты вытеснять на выступ, но теперь он смотрел вниз, в пропасть. Глядя вниз на том месте, где его навязчивая идея отвез ее; пунктирная на скалах в ее смерти.

Такое чувство, что мы изучили этот фильм сотни раз и более, как Маркус продолжает возвращаться к нему снова и снова, по определенным причинам. Маркус так одержимы Vertigo, что я думаю, что он мог говорить об этом весь день, в каждом классе, и до сих пор найти новые и интересные вещи. Я думаю, это потому, что Головокружение есть все, что Маркус любит о фильме. Все фетиши и парафилии любой мог действительно хотят и нуждаются. Теперь я знаю, немного больше о Marcus, через Анну, я могу понять, почему.

Я также как некоторые, как я могу быть в одном. Это так же, как Скотти, Маркус одержим платиновых блондинок, тех, которые будут стимулировать мужчину к гибели. Маркус одержим с Анной.

Я думаю, влияние Анны необходимо стирать на меня тоже, потому что я нашел себя начинают одеваться более похожей на нее. Не только, как она, но в ее фактических одежды. Я ношу эту полу-чистой белая майка с глубоким округлым декольте, который показывает с меня лифчик. Я спросил Анну если бы я мог взять его, хотя я не был уверен, что это действительно удовлетворило меня. И я ношу ее леопарда печати лайкра леггинсы и туфли на сандалии; вид взгляда, что говорит человеку, я готов съесть тебя. Даже Джек посмотрел на меня странно сегодня утром, когда я вышел из спальни одет и готов уйти, потому что он никогда не видел, как я носить такие вещи. И когда он посмотрел на меня, я подумал, если мой давка на Маркуса зашел слишком далеко.

Теперь я здесь это только кажется, что много затраченных усилий зря, потому что Маркус игнорируя меня, как обычно. Он говорит о настойчивости Скотти, что Джуди одеваться в точно такой же манере, как и ее умершего двойника, Мадлен; той же одежде, в тот же прическа и цвет волос. Я одеваться, как Анна Маркус, но все, что я делаю четко не работает, четко не делает его трудно. Теперь я знаю, Маркус имеет вещь для блондинок, мне интересно, если я должен просто пойти до конца и отбеливать волосы, так что я как можно ближе к Анне, как я могу быть, фактически не будучи ее. Я вижу, что Маркус не трудно для меня, потому что он снова носить свои коричневые костюм брюки.

Маркус говорит нам, что все, что мы должны знать о Хичкока, человек, содержится в фильмах он направленных и я полагаю, что это вроде как, как они говорят, что одежда делает человека. Я деконструкции смысл Маркуса коричневом костюме штаны - штаны он всегда носит - попытаться добраться до сути того, кто он на самом деле. И мне интересно, если они единственная пара он владеет или является ли его шкаф, когда он не стоял в нем ждет Анна прибыть, это как шкаф Микки Рурка в девять с половиной недель; заполнены несколько пар того же набора одежда. То же белый хлопок рубашка с группой воротником, который он всегда носит слишком, и тех брюки, плотно вокруг промежности и в попку, слегка расклешенные на ноги. Вид брюки, которые вышли из моды в конце семидесятых.

Интересно, если он тралов через благотворительных магазинах ищут именно этого стиля, с тех точных измерений. Те, которые держат его пакет фирму и показать его в то же время. Тогда я решил, что если Маркус сохранил одежду своей матери в идеальном состоянии все это время, вероятно, это более вероятно, что он купил их новыми или почти новый.

Маркус должен быть в его середине-конце сороковых годов, и когда я делаю математику, кажется, что он бы начал одеваться, как, что во время, когда половое созревание хит, в двенадцать или тринадцать. Или, может быть через несколько лет, если бы он был поздно стартера.

Эти брюки, вероятно, уже вышли из моды к тому времени. Поэтому я решил он должен иметь некоторый эмоциональную привязанность к ним. Это может быть, они брюки его отец носили и, когда он впервые надел их, они заставили его почувствовать себя мужчиной, они заставляли его чувствовать себя его отцом, и он знал, что не хочет одеваться по-другому.

Я не знаю, все это наверняка, но я полагаю, что любой, кто имеет Мамочка комплекс как всеохватывающая как Маркус должен иметь проблем с отца, который отсутствовал с детства эмоционально или физически или оба. И это заставляет меня чувствовать себя вид жаль его, и я хотел бы пойти право и обнять его крепко и нежно шептать ему на ухо, что он будет в порядке. Но это никогда не произойдет, потому что Маркус всегда кажется настолько серьезной и неприступной в классе.

Сидя в классе, слушая Маркус, у меня один глаз на часах, потому что я жду Анна, чтобы прибыть. Анна опаздывает на занятия, как всегда. Я жду двери, чтобы открыть, чтобы я мог начать делать журнал времен, что Анна делает ее большой вход и посмотреть, если некоторые закономерность. Маркус сорока трех минут и тридцать две секунды в его часовой лекции, которую он так или иначе удается время так, чтобы они в конечном почти ту же секунду, звонок идет. Он охватывает все соответствующие парафилиями и теперь он на фетишей.

Я снова бросаю взгляд на часы на стене над дверью. Это в пяти минутах от конца лекции и Анна до сих пор не прибыл. Она должна быть пытается выйти за границы на этот раз, в результате чего его до самого последнего момента. Она действительно хочет мочиться Маркуса прочь.

Мое внимание фиксируется на руках часы, как это соответствует свой ​​путь к верхней части часов, на дверной щели, что я жду, чтобы увидеть открытым. Я слышу голос Маркуса, но, на этот раз, я действительно не слушает. Секунды пролетать. Напряженность невыносимо. Я сижу на краю мое место, так, как я понять люди действительно, когда Головокружение был впервые выпущен, и люди в кинотеатрах вверх и вниз по стране смотрели Скотти погони Джуди по ступеням этой колокольни к ее смерти.

Тогда колокол куранты. Не в кино, в лекционном зале. Час, и Анна все еще не здесь, и я просто не понимаю, почему. Она всегда может быть поздно, но она никогда не пропускал занятия. Не один раз. Это так из характера.

Студенты начинают собираться и отфильтровать второй они слышат колокол, так, что люди не могут ждать, чтобы встать со своих мест, как только самолет приземлился, и до того, как ремень безопасности знак мерцает прочь. Я остаюсь именно там, где я, как вкопанный, с мое перо еще готова писать заметки на моем желтой правовой колодки, которая имеет ряд чисел в верхнем правом углу, что я помню писать, но я совершенно забыл значение из. Я задаюсь вопросом, почему Анна не пришел в класс и где она может быть. Я сижу там думал об этом, пока единственные люди, оставшиеся в этом огромном лекционном зале не Маркус и я.

Маркус медленно вытирая белая доска чистого слов, которые он использовал для иллюстрации лекцию, как будто он стирая все следы своих сексуальных навязчивых идей. Он вытирая все слова, которые я люблю, чтобы услышать его голос.

Скопофилии, одержимость смотреть.

Retifism, фетиш для обуви.

Trichophilia, фетиш для волос.

Когда плата протирать, Маркус возвращается к своему столу, собирает свои записи, собирает их под мышкой, и смотрит. Он поднимает голову и смотрит на меня. И я понимаю, что это первый раз, когда он когда-либо действительно посмотрел на меня. В первый раз я когда-либо встречал глаза и посмотрел прямо в них. И я вдруг чувствую стыд и смущение, потому что я одета в этой одежде я заимствованных из Анне, что действительно меня не устраивает вообще.

Маркус смотрит на меня выжидающе, и я говорю, я жду Анны.

"Кто?" говорит он.

И я не знаю, если он шутит, но я не могу себе представить, Маркус делает юмор. Слишком интенсивный, слишком интеллектуальной, слишком завернутый в себе. И еще одна вещь о Marcus есть, нет никакого способа, чтобы разглядеть, что он чувствует, о чем он думает, с его лица или тону его голоса. Он ничего не дает прочь. Он, что закрытый и таинственный, и именно поэтому я так одержим.

Блондинка, я говорю, кто сидит позади меня. Анна.

И я выпалил это все вне, все, что она сказала мне, потому что я так нервничал, что я здесь, перед Маркусом, и он говорит мне, и я говорю с ним. Я говорю ему все, что знаю. О посещений Анны, жилых, шкаф, одежда его матери.

Я никогда не имел разговор с Маркусом и раньше, мы никогда не обменялись более чем несколько слов, и я хочу, чтобы он знал, что я знаю. Я хочу, чтобы он знал, что его излом в порядке со мной. То, что это не только хорошо, что я понимаю. И потому что я понимаю, у нас есть что-то общее. И если он любит Анну, он хотел меня тоже.

Он слушает меня, и он не сказал ни слова. Он позволяет мне говорить, он позволяет мне сказать, что мой кусок, и он не прерывает, и я нахожусь на небесах, потому что я на самом деле разговаривает с Маркусом, а не только смотреть и мечтать. Это как если бы я был предоставлен интимную встречу с поп-идола я имел огромный влюблен в самого детства, что я мечтал о, проводимых воображаемых разговорах с и мастурбировал над. И теперь он здесь прямо передо мной, только я и он, и мы говорим, взаимодействуя - по крайней мере, мне так кажется, даже если это только мне говорить - и все, что я хочу сказать, выходит, в дыхание спешке, и не обязательно в правильном порядке. Но когда я уверен, что я покрыл все и нет ничего, что я за бортом, я останавливаюсь.

Он смотрит на меня с этим странным выражением на лице, это на полпути между нахмурившись и улыбкой. Я не могу сказать, является ли он сердит или смешно. Он смотрит на меня и говорит: «Я действительно понятия не имею, о чем вы говорите." Затем он поднимает свои записи и выходит из зала, не говоря ни слова.

Все мои иллюзии о Маркус были разрушены. Может быть, он никогда не был, что я думал, что он. Может быть, Анна сделала все, она рассказала мне о Marcus кормить в моих фантазиях о нем. Я так растерялся.

Все это время я думал, что Маркус был мой ахиллесова пята. Но я был неправ, так неправильно.

Это не было Маркус, это была Анна.

Анна моя ахиллесова пята, роковая блондинка, которая мне очень следовать к концам земли.

Где Анна? Я вдруг понимаю, что я действительно не знаю ее. Я так мало знаем о том, кто она есть, или где она приходит от. Я знаю только то, что она сказала мне, и то, что она значит для меня.

Когда все сказано и сделано, сколько людей на самом деле знают нас? Знать нашу повседневную: куда мы идем, кто мы встречаемся, что мы делаем. Если что-то случится, если мы должны были внезапно исчезнуть или пропадают без вести, кто бы знал, где искать, к кому обратиться, к кому обращаться? Друзья - даже те, что вы думаете о близких друзей, те, по вашему мнению, вы чувствуете глубокую, неизменную связь с - скорее всего, не будет знать. Семья, дети, вероятно, еще меньше.

Чем больше я думаю об этом, тем больше запаниковал я получаю, потому что я написала, и призвал и она не взял или ответили, что она не перезвонил - другое дело, что просто не ее любите. Похоже, что Анна исчезла без следа. Почти, как будто она никогда не существовало. Я знаю только из трех человек, которые могли бы доказать, что она и сделала.

Маркус.

Банди.

Кубрик.

По причинам, я не совсем понимаю, Маркус опроверг все глубокие знания Анны, из даже не зная, кто она.

Банди скрылся.

Это просто оставляет Кубрика.

Я даю таксисту адрес в ебать завода как лучше всего, как я себя помню его, а направления туда попасть, насколько я могу вспомнить. И он смотрит на меня, как будто это сказать, вы действительно хотите пойти туда? Никто не идет туда. Но, как я прыгаю в, он тянет вниз флаг на метр в любом случае, потому что плата за проезд составляет плата за проезд и довольно ему, чем кто-либо другой.

Мы ездили вокруг и все это выглядит настолько разные, как я помню. Ничего из этого не выглядит так же. И это не только потому, что день, и все выглядит по-другому в день. Это просто не выглядеть том же месте. То, что я вспомнил, как заброшенные здания на самом деле пустые оболочки домов, которые были наполовину построен, затем отказались. Я получаю водителю остановить три или четыре раза в местах, которые выглядят смутно знакомым, чтобы я мог выйти и смотреть на граффити, которые отмечены места, где Черт завод. Там ничего нет.

Я смотрю на доказательства того, что это, возможно, была закрашена или стерт. Не можете найти то, что либо. Лестницы, ведущие под улицей все выглядят одинаково, и я не собираюсь спуститься на всякий случай, что я нахожу нужную дверь. Так, в конце концов, я смириться с мыслью, что, черт возьми, завод, должно быть, был разорен снова между сейчас и потом. Несмотря на то, то, кажется, не так уж и давно.

Черт завод исчез без следа, как и Анна.

А теперь есть только один вариант слева.

Я должен найти Банди.

Единственный человек, я могу думать о том, кто будет знать, где Банди может быть это Сал, бармен в хлеб и масло.

Когда кабина подъезжает, ставни вниз. Я бац на них так сложно, как я могу с моей ладони. Ворчливый, Wiseguy голос, голос Сал, кричит изнутри.

"Мы закрыты".

Теперь, из ограниченного взаимодействия я имел с Сал, когда я был здесь в прошлый раз, я просто знаю, что есть мало смысла в том, чтобы в спину и вперед с ним сквозь ставни. Это он раньше оскорблять меня от безопасности его баре, чем мне помочь в любом случае, или иной форме.

Так что я барабанят ставни снова.

"Мы закрыты ".

Он уже звучит раздражение.

Я бац снова, дольше на этот раз, делая вид, я не слышал.

Дверь открывается в затвор, седой кружка Сал всматривается.

"Какого хрена ты хочешь, девчушка. Вы чертовски глухим. Разве ты не видишь, что мы закрыты ".

Не столько ряд вопросов, более серия обвинений и угроз.

"Банди, говорю я. «Где Банди?

«Почему d'я хочу знать? говорит он.

"Я с нетерпением для нашего друга, 'говорю я ему. «Друг Банди, Анна."

"О, это один," говорит он. "Blondie".

Как он говорит это, его голос смягчает, его лицо смягчается, всем своим видом смягчает. И я думаю,, о Анна, вы этого не сделали.

Сал лицо тянет обратно в мрак, и это выглядит, как будто он исчезает в воздухе, как Чеширский кот. Тогда его рука выходит.

Я вытащить в десять сведению и положил его в руке. Это уйдет, как один из тех механических копилки. Жду Сал, чтобы вновь появиться. Его рука выходит снова.

Я думаю, скряга. Сал является такой парень, который бы плюнул в ваш напиток, если вы дали чаевые ему слишком мало. Я не могу представить, что я когда-нибудь шаг внутри его баре снова, но, на всякий случай, я неохотно вытащить еще десять и положил его в руке. Это отступает снова внутри отверстия.

Я жду, чтобы выйти снова. Голос Сал паруса из темноты, читая адрес Банди. Повторяю за ним в моей голове, чтобы подать его в моем мозгу.

Он говорит. "Дайте Blondie мою любовь».

Дверь захлопывается. Я с содроганием.

Я начинаю бояться за Анну. Где она? Однажды она была там и рядом нет следов ее. Теперь я должен проглотить свою гордость. Теперь я должен пойти и посмотреть и Банди.

Банди не удивился, увидев меня. Он просто разочарован, я не пришел раньше. Таким образом, он может сказать кому-то его сторону истории.

"У меня не было ничего общего с ней. Клянусь, я не убивал этих девочек ".

Это первое, что он говорит, как он вводит меня в своей квартире. Его голос трещит, как он это говорит. Мир Банди рухнула, и он развалиной. Министерство юстиции наложил арест все его доменных имен, закрыли сайты - все до одного из них - и инициировал Федеральный расследование подозреваемого сводничество и рэкете. Его средства к существованию нет, его репутация в клочья.

Я не заинтересован в его благополучии, я только хочу знать, что случилось с Анной.

"Банди," Я говорю: "где же Анна?

Он не отвечает, поэтому у меня нет выбора, кроме как входить

Квартира Банди должен быть увидеть, чтобы поверить. Он делает деньги передать кулаком, но он слишком дешево, чтобы выплеснуть на что-нибудь кроме квартире-студии, он всегда жил дюйма Это так напичкана вещи, которые едва можно двигаться, едва можно пройти через дверь.

Он вводит меня внутри и говорит: "Садись".

Я смотрю вокруг, и это не так, если нет ничего, чтобы сидеть на - нравится, как Анна, описанной квартиру Маркуса - это просто, что это все покрыто материалом. DVD-диски, журналы, комиксы, игрушки, грязные белье. И еще одно, квартира Банди действительно воняет. Есть лотки недоеденный микроволновой еды, открытые коробки для пиццы с кольцами коры, полностью нетронутыми, как будто он каким-то образом удалось съесть начинку изнутри.

Это не так, если я намерен остаться, как если бы я даже хочу быть здесь, поэтому я говорю: «Все в порядке, я буду просто стоять".

Я прислониться к стене и чувствую, что начинаю уступить за мной, то понимаю, что это не часть стены вовсе, а башня от пола до потолка из тех белых бумажных коробок с провод ручки, содержащий китайскую еду на вынос.

Это было менее чем за неделю, так как история сломалась на Forrester Sachs, Банди только скрывался в течение трех или четырех дней. Он не мог, съел всю эту еду в то время. Если тревога не сделал его выпивка употреблению. Банди немного пухлые любом случае, так что трудно сказать, если он набрал вес. Я полагаю, один Банди из тех вечных подростков, которые никогда не теряет щенка жира, он просто становится менее мило с возрастом.

Есть стеки бейсболках, которые все еще имеют теги, прикрепленные и коробки тренеров он никогда не носили, даже не открыл. Банди говорит мне он носит новую пару тренеров каждый день, и свалки старые в мусор, как будто они фантики. Он говорит, что это его единственный снисхождения. Но я подозреваю, что единственная причина, кто-то носить новую пару обуви каждый день, потому что у них есть действительно плохое гигиену ног.

Вдруг меня осенило, почему он так плохо пахнет здесь. Не от заплесневелой пиццы и отбрасываются китайской кухни. От гниения ног Банди. Это вид запаха, что очень трудно скрыть и, кажется, задерживается на все, как запах рвотных масс. Это так плохо пахнет в квартире Банди, что я пытаюсь дышать через рот. Я хочу выбраться отсюда так быстро, как могу, но Банди решил, что его беды настолько велики, что он хочет сказать мне всю историю своей жизни, от начала и до сих пор. С, прежде чем он даже родился. С того дня, его родители решили назвать его.

Банди, сидя со скрещенными ногами на полу, как дуться ребенок, играющий со своими игрушками. "Я не плохой человек," говорит он. "Я просто сделал этот путь." Как он говорит это, он рассеянно начинку Чубакка фигурку с головой в киска-в-банке.

Квартира Банди напичкана игрушки - плюшевые игрушки и секс-игрушки - и с ним они все то же самое. Пара уход медведей расположены на четвереньках, отвернувшись друг от друга, как раскол по швам, чтобы вместить двусторонняя фаллоимитатор, который был вынужден в их начинке. Там в Teletubby носить страпон как маску. Это как если бы он пытался модернизировать свои навязчивые идеи и застрял на полпути, где-то в середине между подростком и двадцать с чем-то рывок-офф, но в итоге безнадежно незрелая, инфантильная, одержимо навязчиво похотливым все в его досягаемости, который ранее был здоровым и чистым.

Он имеет огромный натуральную величину плакат Бритни Спирс на стене, носить Daisy Dukes с кнопками отменены, и ее руки на ее бедра, как будто она собирается очистить их, белый урожай хлопка-топ, что кажется, специально разработанный, чтобы показать от кривой ее сиськи, и взгляд, который говорит, вы знаете, что хотите ебать меня, но подумайте еще ​​раз, Бастер.

Дата добавления: 2015-05-06