Статья 72 1 страница

Статья 71

Статья 59

Статья 55

Статья 39

(...) 3. Поощряются добровольное социальное страхование, создание дополнительных форм социального обеспечения и благотворительность.

Благотворительность является традиционной для большинства конфессий формой реализации заповеди о необходимости любить ближнего, помогать нуждающимся. В настоящее время Федеральный закон «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» предусматривает поддержку благотворительной деятельности органами государственной власти и органами местного самоуправления.

(…) 2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина.

3. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Процитированные нормы, защищая права и свободы человека и гражданина, устанавливают исчерпывающий перечень оснований, по которым они могут быть ограничены. Этот перечень по содержанию соответствует тем основаниям для ограничения прав и свобод, которые приводятся в рассмотренных ранее международных правовых актах. Указание на то, что эти ограничения могут вводиться только федеральным законом, исключает иные возможности ограничения, в частности, подзаконным актом или актом субъекта Федерации.

(...) 3. Гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, а также в иных установленных федеральным законом случаях имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой.

В настоящее время для регулирования вопросов, связанных с реализацией данного конституционного права принят Федеральный закон «Об альтернативной гражданской службе» от 25.07.2002 г., вступивший в силу с 01.01.2004 г.

В ведении Российской Федерации находятся:

… в) регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина.

1. В совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации находятся:

... б) защита прав и свобод человека и гражданина...

Регулирование прав и свобод человека и гражданина является исключительной прерогативой федеральной власти. Под регулированием следует понимать ограничение прав и свобод, осуществляемое федеральным законом на основаниях, предусмотренных ст. 55 ч. 3 Конституции. «Законодательное определение меры свободы называется в Конституции регулированием прав и свобод человека и гражданина (п.«в» ст.71) и их ограничением (в смысле ч.3 ст.55 и ч.2 ст.19). Понятие “регулирование” в данном контексте шире, чем “ограничение”. “Регулирование” включает в себя установление не только границ свободы, но и гарантий осуществления прав и свобод человека и гражданина»[62].

Субъекты Федерации не вправе осуществлять регулирование прав и свобод человека и гражданина. В то же время на практике имели место случаи, когда в отдельных субъектах Федерации принимались нормативно-правовые акты, направленные на регулирование миссионерской деятельности или деятельности новых религиозных движений. Подобного рода законотворчество, хотя оно подчас и было вызвано пробелами в федеральном законодательстве, является нарушением конституционного разграничения предметов ведения между Российской Федерацией и ее субъектами. Конституция предоставляет субъектам Федерации иную возможность – выступать с законодательной инициативой, дабы инициировать процесс принятия необходимого нормативно-правового акта на федеральном уровне. В настоящее время большинство принятых в 1990-х гг. региональных нормативно-правовых актов указанного характера уже отменено.

Ст. 73 Конституции говорит о том, что вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения субъекты Федерации обладают всей полнотой государственной власти.

Согласно ст. 76 ч. 4 в этих пределах они осуществляют собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных актов. В рамках этих полномочий субъекты Федерации принимают нормативно-правовые акты, обеспечивающие реализацию права на свободу совести и свободу вероисповедания, создают в структуре региональной администрации подразделения, обеспечивающие взаимодействие властей с религиозными объединениями, осуществляют сотрудничество с религиозными организациями для достижения социально значимых целей.

В заключение упомянем о двух статьях Конституции, посвященных двум важнейшим органам, стоящим на страже законности.

Ст. 125 говорит о Конституционном Суде, которым уже рассматривался ряд дел о соответствии Конституции отдельных положений законодательства о свободе совести и о религиозных объединениях.

Ст. 129 говорит о Прокуратуре Российской Федерации, на которую возложена обязанность осуществлять надзор за исполнением законодательства (в том числе о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях. – См. ст. 25 п. 1 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях».)

Глава 6. Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» и основные подзаконные акты, обеспечивающие его реализацию. Правовой статус религиозных объединений

Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ пришел на смену Закону РСФСР от 25 октября 1990 г. «О свободе вероисповеданий».

В качестве причин и целей принятия данного закона можно выделить нижеследующие.

1. Предшествовавший Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» был несовершенен, многие аспекты создания и деятельности религиозных объединений в нем остались не урегулированными. В значительной мере это было обусловлено тем, что в 1990 г. страна только начинала освобождаться от атеизма в вероисповедной политике и никто, в том числе законодатели, не могли точно спрогнозировать, как в новых исторических условиях будет реализовываться свобода совести. Кроме того, Закон «О свободе вероисповеданий» был принят в 1990 г. для республики в составе СССР. В связи с этим в нем не регулировались вопросы, входившие в компетенцию Союза, – отношение к военной службе, регулирование деятельности иностранных религиозных организаций и миссий.

Уже к 1993 г. появились проекты поправок к Закону «О свободе вероисповеданий». Среди его недостатков, вызывавших наиболее многочисленные претензии, в основном со стороны представителей органов власти и традиционных для России конфессий, были: отсутствие четко сформулированных признаков для установления религиозного характера объединения; необеспеченность контроля за соблюдением законодательства (особенно после того, как в 1993 г. прекратили существовать Советы народных депутатов). Закон не регламентировал деятельность иностранных религиозных организаций, при том, что развернувшийся в 90-х гг. процесс экспансии иностранных миссионеров и новых религиозных движений вызвал большую озабоченность в обществе. Оставалась неясной разница между централизованными и местными религиозными организациями, так как сами эти понятия закон 1990 г. не определил достаточно явно.

2. Была принята новая Конституция (1993 г.), которая устанавливала, что Российская Федерация является светским государством, что нормы международного права и международные договора являются частью российской правовой системы; в Конституции были уточнены формулировки принципов свободы совести, отделения религиозных объединений от государства.

В 1995 г. вступил в действие новый Гражданский кодекс Российской Федерации (ч. 1), нормы которого (ст. 51) требовали, в частности, регистрации юридических лиц, а не их уставов, как определял закон 1990 г.

В ходе создания правовой системы в России был принят ряд законов и нормативных актов, регламентирующих имущественные, налоговые и другие отношения, в связи с чем отпала необходимость в существовании в тексте «религиозного» закона специальных статей, посвященных таким отношениям.

3. С 1990 г. значительно расширился спектр видов деятельности религиозных объединений – кроме собственно религиозной они стали осуществлять различные формы социальной деятельности, значительно повысилась их хозяйственная, экономическая активность. Органами власти был накоплен определенный опыт взаимоотношений с религиозными объединениями в новых условиях.

4. По мнению А.Е. Себенцова, «Закон РСФСР 1990 г. полностью отстранил государство от контроля за характером религиозных процессов в стране. При бурном развитии во всем мире новых религиозных движений, зачастую создающих серьезные проблемы для безопасности общества и стабильности его важнейших институтов, как, например, семья, посягающих на жизнь и свободу как вовлеченных в эти движения, так зачастую и не связанных с ними людей, полная открытость России для обмена духовными ценностями оказалась за пределами разумного, открыла путь для духовной агрессии»[63].

Председатель Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций В.И. Зоркальцев, выступая 19.09.1997 г. перед голосованием о принятии Закона, сказал: «…закон создает барьер на пути религиозной экспансии в Россию, препятствует развитию тоталитарных сект, ограничивает действие иностранных миссионеров и при всем этом создает условия для деятельности наших традиционных религий и конфессий»[64].

Следует отметить, что вышеизложенные аргументы в пользу нового закона оказались небесспорными и убедили далеко не всех. И сейчас, когда уже накоплен значительный опыт применения нового закона, нельзя однозначно сказать, что сбылись надежды, возлагавшиеся на него и, следовательно, оправдалась необходимость его принятия.

Закон состоит из преамбулы и четырех глав:

Глава I. Общие положения;

Глава II. Религиозные объединения;

Глава III. Права и условия деятельности религиозных организаций;

Глава IV. Надзор и контроль за исполнением законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях.

Завершающая закон статья 27 «Заключительные положения» формально находится в составе 4-й главы, но регламентирует действия, связанные с вступлением данного закона в силу, в том числе перерегистрацию религиозных организаций и временное ограничение правоспособности некоторых их них.

Преамбула закона вызвала ожесточенные дискуссии в связи с присутствием в ней упоминания о том, что законодатель действовал, «признавая особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, уважая христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России». Однако содержание преамбулы не имеет самостоятельного нормативного значения и в ней не упоминается ни одно конкретное религиозное объединение. (Поэтому ее значение не идет ни в какое сравнение с нормативными актами некоторых стран, в которых устанавливается статус традиционных конфессий и даже придается конкретной религиозной организации статус государственной Церкви.) Формулировки преамбулы не предполагают создания привилегированного положения для поименно перечисленных в ней вероисповеданий.

Рассмотрим содержание закона по главам и статьям.

Глава I. «Общие положения». Важнейшие из них в общем виде сформулированы в Конституции: право на свободу совести и свободу вероисповедания, светский характер государства; отделение религиозных объединений от государства и их равенство перед законом, право на религиозное образование и способы его реализации.

Предмет регулирования закона определен в ст. 1: «правоотношения в области прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, а также правовое положение религиозных объединений». Таким образом, закон регулирует и реализацию личностью права на свободу совести и вероисповедания в индивидуальном порядке, и положение объединений, создаваемых для реализации этого права.

Ст. 2 определяет состав законодательства в данной сфере. Статья имеет две особенности. Во-первых, как уже отмечалось ранее, в составе законодательства далеко не случайно оказались не упомянутыми нормы международного права и международные договоры. Тем не менее в соответствии с Конституцией они также входят в состав данного законодательства. Во-вторых, помимо федеральных нормативных правовых актов, в состав законодательства включены также нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации. (Напомним, что последние могут только обеспечивать, но не регулировать (ограничивать) права и свободы граждан.)

В п. 2, 3 рассматриваемой статьи говорится о том, что федеральные и местные нормативные правовые акты, затрагивающие данную сферу, должны соответствовать настоящему закону, и закрепляется принцип толкования законодательства, нормы которого не могут ограничивать право на свободу совести и свободу вероисповедания[65], гарантированное Конституцией и международными договорами России.

Ст. 3 раскрывает содержание права на свободу совести и свободу вероисповедания. Ее первый пункт воспроизводит содержание ст. 28 и 62 ч. 3 Конституции Российской Федерации. В соответствии с конституционными нормами, иностранные граждане и лица без гражданства, законно находящиеся на территории России, пользуются правом на свободу совести и свободу вероисповедания наравне с гражданами Российской Федерации. (Указанные лица, однако, не могут быть учредителями религиозной организации (см. ст. 9 закона)).

П. 2 ст. 3 закона перечисляет основания для ограничения права на свободу совести и свободу вероисповедания, совпадающие с перечнем, приведенным в ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации.

П. 3 и 4 ст. 3 закона развивают положения ст. 19 Конституции о равенстве граждан перед законом, о недопущении дискриминации в зависимости от отношения к религии, положение ст. 59 Конституции о праве на альтернативную службу. П. 5 детализирует некоторые аспекты реализации права: «Никто не обязан сообщать о своем отношении к религии и не может подвергаться принуждению при определении своего отношения к религии, к исповеданию или отказу от исповедания религии, к участию или неучастию в богослужениях, других религиозных обрядах и церемониях, в деятельности религиозных объединений, в обучении религии». Данные положения призваны оградить личность от вторжения в её духовный мир, они согласуются с общей нормой ст. 29, ч. 3 Конституции: «Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них».

Следует отметить, что в случае, когда гражданин добивается реализации своих прав, связанных с религиозными убеждениями, например, права на альтернативную службу, он должен аргументировать свои притязания. Такая проблема возникает, в частности, при судебных разбирательствах, когда суд, руководствуясь нормой о том, что сторона должна доказать обстоятельства, на которые она ссылается, требует от «отказников» подтверждения принадлежности к религиозному учению, не допускающему несение военной службы.

Не вполне удачна сохранившаяся из прежнего законодательства формулировка о недопустимости «принуждения к неучастию в богослужениях». Некогда она была призвана защитить верующих от посягательств богоборцев, однако, она вполне может быть обращена и против тех религиозных объединений, которые не допускают к участию в своих богослужениях посторонних или лиц, одетых неподобающим образом. Данная проблема уже стала поводом для судебных разбирательств. Например, в Гагаринском районном суде г. Москвы и в Конституционном Суде Российской Федерации (см. определение от 11.07.2002 № 209-О) граждане М.Б. Михайлова и К.А. Рывкин пытались оспорить законность действий служителей Валаамского монастыря, выразившихся в обращенном к М.Б. Михайловой требовании покрыть голову платком и обвязать талию полотнищем, поскольку, согласно решению администрации монастыря, на его территорию не допускаются женщины в брюках и без головного убора. Суд в данном деле счел правомерным регулирование религиозной организацией порядка посещения монастыря в соответствии со своими внутренними установлениями.

В то же время слова о «принуждении к участию в богослужениях», явно адресованные так называемым «тоталитарным сектам», заставляют задуматься и о законности религиозных обрядов, часто совершаемых на публичных мероприятиях, как то: выпуск курсантов военных училищ, освящение сдаваемых в эксплуатацию объектов и т.п., когда все присутствующие вынужденно становятся участниками религиозной церемонии.

В конце п. 5 говорится о недопустимости вовлечения малолетних[66] в религиозные объединения и обучения их религии вопреки их воле. Данная норма отражает положения установленные в ряде международных правовых актов. Опыт ее практического применения не изучен, но некоторые эксперты полагают, что спорные моменты могут быть связаны с возникновением разногласий между родителями. Обратим также внимание, что формулировка закона косвенно обязывает организаторов обучения малолетних религии доказывать наличие согласия родителей – например, иметь надлежащее подтверждение при проведении проверки уполномоченными органами.

П. 6 ст. 3 посвящен ответственности за воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания. Рассматриваемый закон не устанавливает ответственности за правонарушения – это функция уголовного и административного законодательства. Законодатель использовал здесь достаточно неопределенное понятие – «религиозные чувства граждан», указав на недопустимость оскорбления этих чувств путем проведения публичных мероприятий, размещения текстов и изображений вблизи объектов религиозного почитания.

Здравая мысль, заложенная в словах закона, нуждается в уточнении юридической формулировки и в поиске способов практического применения. С одной стороны, верующие различных конфессий способны счесть оскорбительными для их религиозных чувств и рекламные плакаты с изображениями, противоречащими нормам религиозной нравственности, и любую публичную проповедь верований и убеждений, расходящихся с их собственными. С другой стороны, действия, оскорбляющие религиозные чувства граждан, не должны допускаться нигде, а не только вблизи объектов религиозного почитания. Протесты части православной и мусульманской общественности связанные с сочинениями, выставками и творческими акциями некоторых ультрасовременных деятелей культуры, показывают, насколько по-разному может восприниматься проблема «что и где можно, что и где нельзя делать».

П. 7 ст. 3 говорит о том, что «тайна исповеди охраняется законом. Священнослужитель не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди».

Ст. 4 посвящена основам государственно-конфессиональных отношений[67]. П. 1 воспроизводит текст ст. 14 Конституции. Конституционный принцип отделения религиозных объединений от государства раскрывается в следующих пунктах: п. 2 и 4 перечисляют ограничения, устанавливаемые для государства и его органов, п. 5 –ограничения для религиозных объединений. П. 3 определяет основные виды помощи и льгот, которые государство вправе предоставлять религиозным организациям. Ввиду того, что получать государственное содействие могут лишь те, кто является субъектами права, в данном пункте речь идет о религиозных организациях – юридических лицах. П. 6 оговаривает, что отдельные лица – участники религиозных объединений сохраняют равные с другими гражданами права на участие в управлении делами государства, в общественно-политической жизни.

Ст. 5 отведена регулированию религиозного образования. Она устанавливает, что «каждый имеет право на получение религиозного образования по своему выбору индивидуально или совместно с другими», подтверждает права родителей на воспитание и образование детей, права религиозных организаций на создание образовательных учреждений[68], возможность осуществления факультативного обучения детей религии в государственных и муниципальных образовательных учреждениях. Последнее положение призвано облегчить поиск помещения и организацию занятий по обучению религии в том случае, если имеется просьба родителей учащихся и согласование органа местного самоуправления.

Законодатель предполагает, что орган местного самоуправления как самая близкая к конкретному учебному заведению и к местной ситуации инстанция сможет наилучшим образом выполнить контрольные функции, давая разрешение религиозной организации на обучение детей. По всей видимости, норму п. 4 ст. 5 следует рассматривать как узаконивающую практику предоставления помещений учебного заведения во временное безвозмездное пользование религиозной организации для обучения детей религии. Отметим также, что статья предусматривает, что такая возможность предоставляется только зарегистрированным религиозным организациям, а не физическим лицам (в том числе служителям культа), и не общественным и иным организациям.

Глава II. «Религиозные объединения». Ст. 6 устанавливает определение и признаки религиозного объединения: «Религиозным объединением в Российской Федерации признается добровольное объединение граждан Российской Федерации, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории Российской Федерации, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и обладающее соответствующими этой цели признаками:

вероисповедание;

совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний;

обучение религии и религиозное воспитание своих последователей».

Таким образом, законом прямо установлена цель образования религиозного объединения – совместное исповедание и распространение веры. В этом отличие религиозных объединений от общественных и иных некоммерческих организаций. В отличие от прежнего Закона «О свободе вероисповеданий», в рассматриваемом законе более конкретно указаны основные признаки религиозного характера объединения. Таким образом, мнение участников объединения о религиозном или нерелигиозном его характере не является решающим обстоятельством для официального признания его таковым.

Учитывая сказанное, объединению, которое не обладает вышеуказанными признаками и по сути не является религиозным, но добивается признания себя таковым с целью получения каких-либо льгот или преимуществ, может быть в этом отказано. В то же время, норма закона дает правовое основание, чтобы признать религиозным объединение, которое не хочет именовать себя таковым с целью уклониться от предусмотренных законодательством ограничений и ответственности, но фактически подпадает под данное определение. «Закон говорит о признании объединения религиозным. Это означает, с одной стороны, что будет недостаточным, если какая-то группа лиц объявит себя религиозным объединением. Признание таковым может не состояться в случае отличия целей ее деятельности от указанных в Законе и при несоответствии остальным приведенным в Законе критериям. С другой стороны, объединение может быть признано религиозным и нести за свою деятельность ответственность как религиозное даже и в том случае, когда, соответствуя приведенным в Законе критериям, оно само не признает своего религиозного характера или скрывает его»[69].

Некоторые эксперты и публицисты ставят вопрос о необходимости в принудительном порядке признать религиозными объединениями многочисленные оккультные группы, магические салоны и иные подобные образования, с целью поставить их под контроль закона. Отметим, что официальное признание религиозным объединения, не считающего себя таковым, весьма затруднительно в рамках плюралистического, демократического общества, без нарушения основных прав и свобод.

В рамках накопленной за годы действия закона правоприменительной практики нельзя сказать, что приведенное в законе определение, в котором разработчики видели одно из его основных достоинств, существенно повлияло на религиозную ситуацию. Число объединений, которым было отказано в признании религиозными, оказалось незначительным, о признанных таковыми вопреки самоопределению практически неизвестно. Вместе с тем, органами юстиции выносились отказы в регистрации общественных объединений, уставы которых фактически указывали на их религиозную природу.

В ст. 6 также установлены ограничения, запрещающие создание религиозных объединений в органах государственной власти, других государственных органах, государственных учреждениях и органах местного самоуправления, воинских частях, государственных и муниципальных организациях, а также создание и деятельность объединений, цели и действия которых противоречат закону. Данная норма призвана практически обеспечивать светский характер государства, однако она не препятствует государственным служащим или военнослужащим быть членами религиозного объединения, существующего вне организации или учреждения, например, быть прихожанами находящейся поблизости от места их работы церкви.

Закон ввел две различные формы, в которых могут создаваться религиозные объединения, присвоив им наименования – религиозная группа и религиозная организация (ст. 6, п. 2). В Законе «О свободе вероисповеданий» существовал один термин – «религиозные объединения», которым обозначались объединения, как обладавшие правом юридического лица, так и не обладавшие. В действующем законе основным отличием между формами объединений является их правосубъектность, наличие или отсутствие юридического лица.

Религиозная группа (ст. 7) представляет собой форму совместной реализации гражданами права на свободу совести и свободу вероисповедания в пределах, не требующих образования юридического лица. Религиозная группа создается и действует без государственной регистрации, не является юридическим лицом, не может от своего имени вступать в гражданские правоотношения. Согласно закону, помещения и необходимое для деятельности религиозной группы имущество предоставляются в пользование группы ее участниками, которые юридически остаются владельцами данного имущества.

Закон оставляет на усмотрение создателей религиозной группы многие организационные моменты: наличие формального членства в группе и численность членов, проведение учредительного собрания, наличие устава и иных внутренних установлений. Например, односельчане могут просто постоянно собираться на богослужения в доме одного из них – фактически действует религиозная группа, хотя никаких формальных действий по ее учреждению не совершалось. По мнению А.Е. Себенцова «представляется очевидным, что «группа» – это объединение, выходящее за пределы семьи и состоящее не менее, чем из трех человек»[70]. Однако такие уточнения, хотя и отвечают здравому смыслу, пока не закреплены законодательно.

В случае, если религиозная группа намерена в будущем преобразоваться в религиозную организацию, ее члены должны уведомить о создании группы органы местного самоуправления (ст. 7, п. 2). Практический смысл это имеет в случае, если при регистрации возникнет необходимость подтвердить наличие 15-летнего срока деятельности группы, на момент регистрации не входящей в централизованную религиозную организацию.

Попытки внести в закон требование об обязательном уведомлении религиозной группой органов власти о начале своей деятельности пока не увенчались успехом. Под понятие «религиозная группа» подпадают как устойчивые объединения, включающие десятки и даже сотни человек и регулярно проводящие богослужения, так и неопределенно редкие сопровождающиеся молитвами встречи друзей, знакомых, родственников. Обязать всех их, в особенности религиозные группы последнего типа, информировать о себе власти (что предполагает и санкции за неисполнение предписания) значило бы существенно нарушить основные права и свободы человека: совести, слова, собраний и др.

Реальное обеспечение исполнения такого предписания закона возможно только в полицейском государстве. В условиях демократической России пока никому не удалось сформулировать критерий, определяющий, сколько человек максимум (три? десять? пятьдесят?) и с какой максимальной частотой (раз в год? в месяц? в неделю?) имеет право собираться на молитву и пр., образуя de facto религиозную группу, без уведомления властей.

Весьма непрост вопрос о правах религиозной группы. Те права, которые перечисляются в п. 3 ст. 7, совпадают с признаками религиозного объединения, установленными ст. 6. Однако имеет ли религиозная группа право пропагандировать свое вероучение с целью привлечения новых членов? Такая деятельность, ведущаяся группой, нигде не зарегистрированной и не представившей для официального ознакомления изложение своего вероучения потенциально несет определенную опасность для общества. Но поскольку, согласно нормам закона, целью создания религиозной группы является и распространение веры, т.е. проповедь не только среди ее членов, но и в обществе, отказ группе в праве на деятельность по привлечению новых верующих представляется незаконным. Это обстоятельство иллюстрирует тот факт, что усложнив процедуру регистрации религиозных организаций, но не имея возможности ограничить конституционные права и свободы, закон вывел из-под контроля деятельность «проблемных» религиозных объединений.

Одним из принципиальных отличий действующего закона от Закона РСФСР «О свободе вероисповеданий» является усложнение процедуры обретения религиозным объединением статуса юридического лица и соответствующей правосубъектности. Концепцию регулирования законом данного вопроса можно выразить примерно следующим образом. Реализация основных прав и свобод человека и гражданина, требующая предоставления возможности объединяться и действовать в соответствии со своими убеждениями, не получая на это никакой специальной санкции государства, может осуществляться в рамках религиозной группы. Но для приобретения религиозным объединением прав юридического лица, способности вступать в правоотношения как единое целое необходимо прохождение государственной регистрации. Такое требование продиктовано как общей нормой ст. 51 Гражданского кодекса, согласно которой государственная регистрация обязательна при создании любых юридических лиц, так и необходимостью удостовериться в религиозном характере создаваемой организации, в том, что приобретаемая ею правоспособность не будет использована в ущерб интересам общества[71].

Дата добавления: 2015-05-06