Владимир Онищенко 14 страница

‑ Я только попрощаюсь с Чендлером, и мы уйдём отсюда. – Наконец из этой ловушки появился выход.

‑ А… Да, будь добр.

‑ Я быстро, ‑ кивнул Дэвид.

‑ Не беспокойся. Я вряд ли испарюсь с этого места, – улыбнулась она.

А хотелось бы, добавила мысленно.

Он не сказал ни слова, просто взял её за руку. Рефлекторно она отшатнулась, потому что прикосновение напугало, так как она стояла спиной и не видела, как он приблизился.

‑ Оставь меня в покое, ‑ сходу резко сказала Энджел. – Я с тобой никуда не пойду.

‑ Пойдёшь. Не дури. Я ухожу, и ты здесь не останешься.

‑ Я пришла с Дэйвом и уйду с ним.

Она даже не попыталась смягчить свой резкий тон, чем окончательно вывела его из себя.

‑ Нет. – Ярость выплёскивалась из него, но Данте всё ещё пытался взять себя в руки.

‑ Что здесь происходит? – мягкий голос Дэвида сработал как детонатор. В глазах Данте полыхнули тёмные огоньки, он весь напрягся и будто сгруппировался, готовясь к броску. Определённо, синяки на руке ей обеспечены ‑ он, казалось, забыл, что держал её руку, а не бревно. У неё даже мысли не возникло попросить и Дэвида помощи. Скорее, лучше бы ему убраться отсюда подальше.

‑ Энджел, попрощайся со своим другом. Мы уходим.

‑ Я что‑то не вижу, что Энджел согласна пойти с тобой. Не думаю, что это хорошая идея. Отпусти её, ты делаешь ей больно. Она пришла со мной и уйдёт со мной. – Столь длинное словоплетение почему‑то разозлило Энджел.

‑ Уйди с дороги, а?

Данте не отпустил её, но чуть ослабил хватку.

Энджел понимала, что сейчас поступает нелогично, неправильно, невежливо. Так не принято и не должно быть, но скрипя зубами, она сказала:

‑ Дэвид, прости… Я думаю, будет лучше, если я пойду с ним. Нам всё равно нужно поговорить. ‑ Дэвид сомневался и переводил взгляд с неё на Данте. Ещё секунда промедления и он окажется за бортом. Данте точно его утопит. Да, именно так и будет. – Всё в порядке. – Она внутренне собралась, напустила на себя непринуждённый вид и сделала первый шаг в сторону трапа, чтобы сойти на берег.

Разъярённый Данте вызывал дрожь. Так, что коленки дрожали, и сосало под ложечкой. Такие бурные и проникающие внутрь эмоции она выдерживала с трудом. Совсем не хотелось, чтобы разразился скандал, а тем более драка, что обострит их и без того сложные отношения. Глупо. Ведь отношений как таковых и не было. Их даже любовниками трудно назвать, но как ни крути, связь у них была, и отрекаться от неё было бесполезно. Её словно завернуло в бешеный энергетический поток – ярость, злость, ревность, ‑ чувства, которые он и не пытался скрыть. Возможно, ему просто не удавалось. От напряжения у неё в висках звенели колокольчики. Если так пойдёт и дальше, эта звонкая мелодия превратится в похоронный марш. Стало страшновато, что он даст выход своему гневу.

Дэвиду не понравились его слова – это было заметно. Он был недоволен, разочарование промелькнуло на его лице, но своё отношение он выразил лишь лёгким пожатием плеч. Энджел не стала просить прощения и объясняться. Это было бы лишним, но в уме у неё появилась заметка обязательно поговорить с ним позже.

‑ Куда ты меня тащишь? – Скорость их передвижения её возмутила. Она согласилась пойти с ним, но это не значило, что они должны нестись сломя голову. Но, Данте, видимо, считал по‑другому.

‑ В машину!

‑ Оставь свои пещерные замашки! – Она сопротивлялась, но только словесно. Ноги её послушно бежали за ним. Именно бежали, потому что он не удосужился подстроиться под её шаг, а вцепившись, тащил её за собой. И совсем не обращал внимания на её высоченные каблуки. Захотелось заехать ему шпилькой, чтобы он притормозил.

Как только они ступили на асфальт, он немного успокоился. Прекратил свою безумную гонку, но прижал её теснее к себе. Может, и хорошо: надоело спотыкаться. Энджел ни разу не задумалась, как это выглядит со стороны. Раз он не думает, незачем и ей себе голову заморачивать.

Перед тем, как открыть дверцу, он прижал её к машине и проговорил сквозь стиснутые зубы:

‑ Я тебя трахну так, что ты и думать забудешь о других мужиках!

Обомлев, она распахнула глаза и приоткрыла рот, чтобы ответить, но он резко отпрянул и затолкал её в машину. Она успела немного отодвинуться, чтобы в пылу злости он ей что‑нибудь не прищемил. Может быть, водитель и хотел помочь, но не успел. Через секунду Данте сидел рядом с ней, и машина тронулась с места. И, кстати, водитель не спросил куда ехать.

Она отдышалась. Во рту ужасно пересохло и захотелось чего‑нибудь глотнуть. Энджел подтянула платье на груди и расправила складки на бёдрах. Поясок перекрутился, и его она тоже поправила, выровняв пряжку по центру. Удивительно, как платье не слетело с неё, пока они неслись к машине. Водитель невозмутимо управлял авто. Будто и не заметил, что появился второй пассажир.

‑ Куда мы едем? – Энджел нарушила молчание первой. Если Данте думал, что она будет сидеть в уголке тихонечко как мышка, то он ошибался. Глубоко и сильно. Непонятно, что сам он хотел разглядеть в окне, но всё это время он сидел, уставившись именно туда. Вместо ответа он повернулся к ней и чётко проговорил:

‑ Ты меня достала.

О, это, по всей видимости, было более чем важное заявление и нужно было сохранять серьёзность.

Вместо этого она хихикнула. Кто кого достал больше – вот это вопрос.

‑ Прекрати.

Рассмеялась.

‑ Прекрати! – рявкнул он, но она развеселилась ещё больше.

Похоже, это нервное. Точно, нервное. Истерика. Потому что как такового повода для веселья не было.

‑ Мама дорогая, ты ревнуешь. Ты приревновал к Дэвиду?

‑ И как ты догадалась! Просто поразительно! – сыронизировал он и всплеснул руками.

‑ Он просто мой хороший знакомый и брат Каролины. – Сама того не желая, она начала оправдываться.

‑ У него, что… прости… член отсох или он гей? – Он взял её за лицо, заглянул в глаза и снова отпустил. ‑ Ты себя в зеркало видела?

‑ Если ты ещё раз скажешь нечто подобное, я сниму туфельку и покалечу тебя. – Весёлость как рукой сняло. Она отодвинулась от него подальше, насколько позволял салон автомобиля.

Он снова отвернулся к окну и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

‑ Как‑то всё у нас не так…

‑ Поразительно, и как ты догадался! – Его грубость вызвала ответную реакцию. Она съязвила, снова передразнив его.

‑ Давай начнём всё сначала. Как это полагается… свидания, цветы, подарки… ‑ Надо отдать ему должное, он постарался взять себя в руки. И у него почти получилось. Вот только голос ещё пока был больше похож на рычание.

Она уставилась на него немного ошарашенно.

‑ Это шутка? – Не знала, как реагировать. Но думать не пришлось. Он приказал остановить машину, вышел сам и выволок её.

‑ Данте, ну куда опять? – Туфли, конечно, были удобные, но всё же не для того, чтобы преодолевать марафонские дистанции.

‑ Пошли, ‑ только и сказал он, захватив бутылку шампанского, что была припасена в баре.

‑ Вот уж не думала, что ты захочешь искупаться в такое время.

Почти сразу каблуки провалились в песок и, решив, что в них уже нет никакой надобности, она не постеснялась сбросить туфли.

‑ Я ‑ нет, но если желаешь, то я с удовольствием помогу тебе снять платье.

‑ К моему великому сожалению, у меня нет с собой купальника. – Она бесстрастно пошутила. Но его слова навязали знакомые ощущения.

Песок был тёплый, нагретый дневным солнцем. Ступать по нему – одно удовольствие. Пляжная линия была ярко освещена. Вода серебрилась и играла бликами, отражая разноцветные огни. Веяло прохладой и свежестью. Воздух был влажный, платье тут же прилипло к телу.

‑ Как я рад…

‑ Что?

‑ Ничего. Прекрасная погода для прогулок, Вы не находите, моя леди? – Шутит. Значит уже пришёл в себя. Она почувствовала себя более свободно, но эмоции внутри бурлили, грозя вылиться через край.

‑ Кажется, ты забыл бокалы.

Они подошли совсем близко к воде. Песок здесь был мокрый. Наверняка со стороны они выглядели странно. Всё произошло стремительно. Только что она чинно разгуливала по яхте и вела светские беседы, и вот она уже на берегу – босая и растрёпанная. И, что самое интересное – её это ничуть не смущало. Уже совсем не до смущения. Это чувство рядом с Данте было очень неудобным.

‑ Придётся обойтись без них.

‑ Ты находишь это романтичным – пить шампанское на пляже среди ночи из горла?

Постепенно её грандиозное напряжение сошло, и она расслабилась. Идея с пляжем и бутылкой шампанского стала ей нравиться.

‑ Я ничего не говорил о романтике. – С громким хлопком бутылка открылась. Он отодвинул её подальше, чтобы не запачкать костюм. Смешно, учитывая, что обстановочка не очень соответствовала наряду. Видимо, привычка.

‑ Не представляю… ‑ Она смотрела на тёмную бутылку, как на незнакомый предмет. ‑ Никогда не пила шампанское из горла. А нас, случайно, не загребут за нарушение общественного порядка? – Она набралась смелости и сделала первый глоток. Пузырьки во рту заиграли особенно ярко. Она распробовала вкус.

‑ Ну, если только ты собираешься вести себя шумно.

‑ О, нет. Кстати, по‑моему, ты должен предложить мне пиджак. Так положено. – Она ткнула в него пальчиком и поднесла горлышко ко рту, совсем расхрабрившись.

‑ Да?

‑ Угу.

‑ Нет, хочу смотреть на тебя в платье.

Вторым глотком она подавилась. Чихнула. И облилась шампанским.

‑ Что б тебя… ‑ Она начала отряхивать капли с платья. – Если это платье доживёт до утра, считай ‑ мне крупно повезло. – Он шагнул ближе. Все намерения отражались на его лице. Она отступила, зарываясь ступнями во влажный песок, и проговорила приглушённо: ‑ Садист. Я замёрзну и покроюсь корочкой льда.

Он покачал головой. Накатывающая волна, пенясь, залила её ноги, и она с писком отпрыгнула. И попала как раз в его объятия. Он обхватил её и смахнул с платья оставшиеся капельки, прижался губами к влажной от шампанского коже. Она шумно вдохнула. Одна её рука непроизвольно залезла под пиджак, обхватив его за талию; вторая – судорожно сжала горлышко бутылки.

Не хлебнуть ли ещё пару глоточков…

‑ Брось её. – Он оторвался, взяв её за лицо и переходя к губам.

‑ Мы ещё не допили, ‑ пролепетала она.

‑ Брось.

‑ Если… ‑ Они поцеловались коротко и обжигающе. – Если ты вздумаешь снять его, сделай это аккуратно. Она прошептала, прижимаясь теснее.

‑ Тогда нас точно загребут в ближайшую каталажку…

‑ Чёрт… ‑ Ей едва удавалось вздохнуть, не то что говорить. – Это так романтично…

Глава 21

‑ А он что здесь делает? – изумлённо проговорила Энджел и повернулась к матери. – Мама?

Сверлящий взгляд не помог. Хелен сняла с себя передник, отбросила его в сторону и равнодушно пожала плечами:

‑ Кэтлин его пригласила, –обыденным тоном сказала она и потёрла ладони друг о друга, стряхивая крошки.

‑ Но зачем?

‑ Не знаю, спроси у неё, ‑ ответила Хелен немного раздражённо. – По‑моему, ничего противоестественного в этом нет. Ну и что, что вы не встречаетесь. Он и Кэтлин дружат, и у нас с ним прекрасные отношения.

Мама не находила в этом ничего предосудительного, потому что Тим ей нравился и она посчитала Энджел чересчур привередливой и требовательной, когда они расстались. Энджел догадывалась, что мать была против их разрыва. Она даже несколько раз пыталась поговорить с ней об этом и убедить в том, что Энджел поторопилась и ей нужно всё «обдумать и исправить ситуацию». Саму же Энджел просто тошнило от таких разговоров.

‑ С каких пор Тим дружит с Кэтлин? – спросила она, не скрывая язвительности в тоне.

‑ Энджел, ну что ты взъелась? И не думай высказывать своё недовольство сестре! Не порти девочке праздник! – с этими словами Хелен направилась во двор, прихватив с собой пару тарелок с закусками.

Стоило ли надеяться, что бывший жених не попытается в очередной раз выяснить отношения.

Едва ли…

Нет.

Нет‑нет и ещё раз нет.

Она не позволит ему испортить ей настроение. Сейчас самое время взять свои эмоции под жёсткий контроль. Это поможет реально оценить происходящее и адекватно среагировать. Иначе и не заметишь, как снова возникнут разборки. Тим только этого и ждёт. Он пытается зацепить её и вывести на эмоции, чтобы в очередной раз найти повод для упрёков. Она никак не предполагала, что он может быть таким настойчивым и надоедливым. А он оказался знатным прилипалой!

Почему‑то сейчас она чаще стала думать о них. Не о нём, а о них. Когда они встречались, она думала, что любит его. Сейчас же была уверена, что любовь совсем не то чувство, что она испытывала к этому мужчине. Тиму не нужны чистые отношения, он не принимает искренность. Она для него, как проявление слабости. Он не любит брать на себя ответственность и с удовольствием винит других, а в их случае – её. Это она всем недовольна. Это её не устроили их отношения. Не он инициатор разрыва – это его главное оправдание. Он всегда пытался переложить на неё вину. Придирался по всяким поводам, убеждая её в собственном несовершенстве. Она ни за что на свете не вернётся к этому. Она ушла, чтобы изменить всё и быть счастливой.

Зелёная лужайка была полна народу. Друзья и подруги Кэтлин, родственники и подруги Хелен и Тони веселились от души. Некоторые танцевали босиком на траве. Детишки бегали с водными пистолетами. Солнце ярко слепило глаза и заставляло щуриться. Идея с фуршетом на лужайке всем понравилось. Вот только клумбы с цветами вполне возможно пострадают от энергичной детворы. Энджел достала из холодильника апельсиновый сок и снова облокотилась на стол, глядя в окно. Соседка, уплетавшая крохотные канапе, улыбнулась и помахала ей рукой. Энджел улыбнулась в ответ и глотнула сок. Чёрт! Какой он ледяной! Аж зубы заболели. Эта боль напомнила о том, что она пропустила свой визит к дантисту.

Рука нащупала в кармане шорт сотовый телефон. Она обещала позвонить ему. Он почти вытряхнул из неё это обещание. Однако она до сих пор этого не сделала. Собиралась, но никак не могла найти свободную для этого минуту. Не хотелось, чтобы в это время мимо бегали орущие дети или музыка гремела, так что ничего не было слышно. Она решила, что сделает это позже, когда вокруг никого не будет.

Энджел с осторожностью принимала произошедшие в их с Данте отношениях перемены. Это было ново, удивительно и опасно. Опасно, потому что утром покинуть его постель оказалось тяжело, а «доброе утро», произнесённое над ухом его басовитым голосом, действовало, как приворотное зелье. Если бы не день рождения Кэти, она бы и сейчас была там. Но, сославшись на такое важное событие, Энджел долго не задержалась. Как всё будет происходить дальше, она не представляла, но бабочки, в существовании которых как‑то убеждал её Данте, неустанно порхали у неё внутри. И ощущала она себя как‑то трепетно и воодушевлённо. То, что она работала в компании Данте, конечно, многое осложняло, но она решила оставить это на его совести. Оставалось только надеяться, что он не вздумает афишировать их отношения. Сплетни она не потерпит.

Мысли невольно ползли дальше этой ночи и далеко за грань просто связи для удовольствия, но она обрывала их, не позволяя себе думать больше, чем есть на самом деле. Ведь они договорились об отношениях без обязательств, о лёгкости и спокойствии.

Когда‑то она глупо всё распланировала и была уверена, что ничего в жизни её не поколеблет, ведь она знала, как лучше. Ошиблась.

В открытое окно доносилась музыка, весёлые и возбуждённые голоса гостей. Присутствовали только знакомые лица, но их было достаточно много. Она наблюдала за ними из открытого окна.

Мама бегала от тётушек и дядюшек к молодёжи и обратно, потом повернулась в сторону дома, но Энтони увлёк её в танец. Они были счастливы. Все были счастливы – каждый по‑своему. И она тоже почувствовала себя счастливой. Да – это тёплое чувство в душе, наверное, и есть счастье. Нужно привыкать к этому ощущению и постараться брать от жизни всё. Ещё бы к нему прибавить спокойствие, но пока это недоступное для неё благо. Данте и спокойствие – вещи несовместимые.

‑ Слушай! – В открытую настежь дверь, ведущую во внутренний дворик, влетела Кари. – А кто пригласил этого придурка? – Она налила в стакан воды и жадно глотнула. – Поверить не могу! – сказала она, отдышавшись, и глотнула ещё.

‑ Только что сама пыталась выяснить, ‑ пробурчала Энджел. – Я так поняла, что это дело рук именинницы. Они, оказывается, дружат.

Каролина как‑то странно на неё посмотрела, но тут же махнула рукой:

‑ Не бери в голову! Чёрт с ними!

‑ Каролина, это меня волнует меньше всего, поверь!

‑ Расскажи мне лучше, как прошёл ваш бурный вечерок. Я так понимаю, что Дэвид не смог тебя удержать. – Каролина зажевала веточку петрушки, которую стащила с тарелки с зеленью. На столе стояло несколько блюд, которые требовалось отнести на улицу. Тут же были и сладости и бутылки с вином.

‑ О, он уже тебе нажаловался?

‑ Естественно! Он меня просто задолбал. По‑моему, ты его круто зацепила.

‑ Интересно, чем?

‑ Не прикидывайся. Глядя на тебя, можно умереть или впасть в глубокую депрессию при мысли о собственном несовершенстве.

‑ Ладно тебе…

‑ Ну, так как?..

Энджел сунула в рот шоколадную конфету.

‑ Ночь на пляже…

‑ Вы что, занимались этим на пляже?

‑ … завтрак…

‑ … в постель?..

‑ Девочки‑девочки, ну что вы тут засели? – Хелен возмущённо всплеснула руками. – Пойдёмте же веселиться. Нам нужны закуски. Каролина, хватай ту тарелку! Энджел, возьми вино!

‑ Я хочу подробности, ‑ шепнула Каролина.

‑ Каролина – ты старая сплетница.

‑ Имею право. У меня нет мужика, потому и развлекаюсь сплетнями о чужом счастье.

Они последовали за Хелен, послушно выполнив её распоряжения.

По дороге Кари так разобрало веселье, что она запнулась и чуть не выронила тарелку из рук.

‑ Смотри под ноги! – проворчала Энджел на подругу.

‑ Ой, да ладно тебе! – смеясь, воскликнула Каролина и поставила блюдо на стол.

Энджел заправила локон за ухо. Она ещё не привыкла к такой длине волос, и руки сами собой тянулись тронуть их и убедиться, что она сделала это. Подобную перемену во внешнем виде Энджел сделала едва ли не первый раз в жизни. Вышло очень удачно и все оценили её перевоплощение. Все, кроме Данте. Но Данте – это особый случай. Хотя, признаться, жаль… Жаль, что он так отреагировал. Она ждала восхищения, одобрения или, как самый худший вариант, удивления, а не того, что он так безапелляционно разнесёт её в пух и прах.

Поначалу это сильно уязвило её и обидело. Но, благополучно наплевав на это, Энджел купалась в комплиментах других мужчин. Впрочем, позже, не было очень заметно, что Данте разочарован. Его пожирающие и полные желания глаза говорили об обратном. Сама она тоже не отличалась равнодушием. Чем чаще они встречались и проводили вместе время, тем больше ей хотелось быть с ним. И неважно, как они проводили это время – хоть в лифте, столкнувшись на минуту, хоть в постели, проводя там целую ночь… С каждым разом её влечение росло, а привязанность приобретала другое качество. А ведь это только начало… Что будет, если он и впрямь решится на отношения «свидания, цветы, подарки»?

Каролина ткнула её локтем в бок:

‑ Смотри, кто идёт.

Энджел проследила за взглядом подруги и увидела целенаправленно приближающегося к ним Тима.

‑ О, нет. Пошли отсюда. – Она захватила тарелку с пирожными и направилась к бассейну.

Кари, прихватив бокалы с прохладительными напитками, ринулась вслед за Энджи.

‑ Надо было и мне купальник захватить. – Каролина устроилась в удобном шезлонге и надвинула на нос солнечные очки.

‑ Я как‑то тоже об этом не подумала, ‑ посетовала Энджел, стягивая босоножки.

‑ Кстати, что ты подарила Кэтлин?

‑ Сундучок для косметики.

‑ Да, это очень удобная вещь, но лучше бы… ‑ Она прервалась, поймав взгляд подруги. – Молчу‑молчу… А чего это ты пирожные уплетаешь?

‑ Что‑то сладкого захотелось.

‑ Да? Странно… ‑ многозначительно проговорила Каролина.

‑ Что странного? – Энджел отставила тарелку, проверила, не испачкала ли она белую футболку, и откинулась, подставляя лицо тёплым солнечным лучам. Если так и дальше будет припекать, нужно будет найти купальник. Можно попросить у Кэтлин, размер должен подойти. Некоторые подружки сестры предусмотрительно так и сделали, и теперь плескались в бассейне и загорали.

‑ Эй, поаккуратней! – возмутилась Каролина, когда кто‑то из парней нечаянно окатил её брызгами.

‑ Да, ладно тебе! Прыгай к нам! – ответили ей вместо извинения.

‑ Совсем обнаглели малолетки, ‑ пробурчала она себе под нос. Особого разочарования, что купальника у неё не было, она не ощутила – вода была прохладная, а совсем коротенькие шортики и майка на узких бретелях не так много прикрывали.

Энджел молча улыбнулась и прикрыла глаза, устав бороться с собой. Её безнадёжно клонило в сон. Глаза закрывались, шевелиться не было желания. Музыка и шумевшие гости совсем не мешали. Она отключилась, а когда резко пришла в себя, не смогла определить, сколько времени проспала. Солнце разморило её отяжелевшее тело, и она всё‑таки решила попросить у Кэтлин купальник, чтобы окунуться в бассейн. Показалось невыносимо душно и в горле пересохло.

Энджел поискала глазами Каролину, но не нашла. Кэтлин она так же не обнаружила. Пройдя по дорожке к дому, она ещё раз оглянулась, но среди народа, расположившегося у бассейна и за столиками, её не было. Кто‑то окликнул её и позвал танцевать. Она пообещала через минуту вернуться и присоединиться к компании.

В доме было тихо и спокойно. И прохладно. Она прошла гостиную и поднялась по лестнице на второй этаж.

‑ О, Кари, ты здесь. Ты не видела Кэтлин? – Энджел увидела подругу, спускающуюся ей навстречу.

‑ Кэтлин? Нет… ‑ Она схватила Энджел за руку. – Пойдём отсюда.

‑ Сейчас, я только возьму купальник, думаю, что она не будет против. – Энджел высвободилась и шагнула в сторону комнаты сестры.

‑ Не ходи туда! – Слишком настойчиво сказала подруга и снова вцепилась в неё.

‑ Почему? – Энджел слишком хорошо знала Кари, чтобы не насторожиться после этих слов и тона, каким они были произнесены.

‑ Что «почему», не ходи и всё… ‑ Она попыталась потянуть Энджел за собой, но та отодвинула её в сторону и пошла в комнату сестры.

Заходить внутрь не понадобилось, так как дверь оказалась приоткрыта, и всё происходящее было как на ладони. В первую секунду Энджел остолбенела, потом стало противно до тошноты. Она отпрянула, почти бегом спустилась вниз и выскочила из дома. Нужно было срочно глотнуть свежего воздуха. Вылетев из дома, она метнулась к бассейну, потом в другую сторону – везде были веселящиеся и хмельные гости, а ей нужно срочно остаться наедине с собой.

‑ Тихо‑тихо… ‑ Каролина схватила её за руку и потащила к своей машине. – Давай‑ка уберёмся отсюда. – Энджел всхлипнула в ответ, не в силах произнести что‑то членораздельное. – И не говори, что ты не попрощалась с родителями. Завтра попрощаешься. – Сквозь слёзы Энджел засмеялась. Каролина своими шуточками и на том свете достанет.

В кармане у Энджел не переставая звонил телефон. Она догадывалась, кто это мог быть, но не брала трубку. Сейчас она и двух слов не могла связать, не то что, внятно разговаривать.

Каролина посмотрела в зеркало заднего вида, развернула машину и резко тронулась с места.

‑ Думаю, никто не будет особо грустить, если мы уедем пораньше. Не ной! Линзы потеряешь! Этот ублюдочный импотент того не стоит!

‑ О, несколько минут назад я убедилась в обратном, как раз‑таки он далеко не импотент. – Сквозь слёзы со смехом проговорила Энджел и зажала пальцами уголки глаз. – Просто это так… ‑ Она проглотила тугой ком в груди, голос вернулся, но слова подбирались с большим трудом. – Это так противно… Кари, ты не представляешь…

‑ Почему же нет? Я прекрасно представляю! Я тебе давно говорила, что он дерьмо!

Внезапно Энджел осенила догадка:

‑ Ты знала? – Кари, нахмурив брови, уставилась вперёд, будто поглощённая только дорогой и дорожными знаками. – Каролина, ты знала, что он спит с моей сестрой?

‑ Я не знала, трахает ли он с твою сестру регулярно. Я видела их только раз!

‑ И ты молчала!

‑ Я надеялась, что далеко у вас не зайдёт.

‑ Далеко – это как? До свадьбы?

‑ Чёрт! Я не знала, как тебе сказать об этом! Поставь себя на моё место!

‑ Я бы тебе сказала! – крикнула Энджел. Но на самом деле, если задуматься, то она не могла обещать этого со стопроцентной уверенностью. Слишком унизительно это было.

Энджел кусала губы, чтобы не заплакать. Остальную часть пути они проехали молча. Так же молча они зашли в квартиру Энджел.

Каролина молчала, не зная, что сказать и сделать, чтобы как‑то подбодрить подругу и отвлечь от дурацких мыслей о бывшем женихе. Это сейчас совсем не то, что нужно! Правильнее будет ‑ совсем не нужно!

Она ходила за ней по пятам, толклась рядом и чувствовала себя ужасно виноватой. Ощущала себя полной предательницей по отношению к Энджел. Та больше не упрекала её в том, что она в своё время не рассказала ей всё, но именно это тягостное молчание было красноречивее всех слов. Она ошиблась, думая, что так будет лучше – смолчать, скрыть правду, чтобы не сыпать соль на и так постоянно кровоточащую рану. Тогда она не смогла подобрать слов, чтобы рассказать ей об измене жениха. И кто бы мог подумать, с Кэтлин! Это было унизительно вдвойне. Да многим больше!

Для Энджел, которая с трудом принимала свой недуг, это был удар в спину. Это была больная тема, касаться которой было трудно. Её переживания, появившийся комплекс, смутное будущее, предательство Тима – всё переплелось вместе, в один момент, подломив её сильную натуру.

Она, которая всегда была свободна и самостоятельна, стала зависимой от обстоятельств и людей. Энджел мало что говорила, почти не делилась своими страхами, но Каролина ярко представляла, что можно чувствовать, когда почти ничего не видишь без очков, имея когда‑то стопроцентное зрение. И не известно, как пройдёт операция, ведь врачи не дают никаких гарантий.

Слава Богу, эта сволочь не догадывается, что вновь стал предметом её переживаний!

Энджел не плакала, но ходила по квартире как тень, будто забыла, что хотела сделать. Тишину впору чем‑нибудь разорвать. Надо было рассказать всё сразу и не скрывать от Энджел то, что и так вылезло наружу. Рано или поздно всё тайное становится явным – истина, подтвердившаяся в который раз. После нескольких минут метаний по квартире, Энджел забрела в ванную. Каролина включила телевизор и нашла музыкальный канал. Энджел долго не было и Каролина, забеспокоившись, постучалась к ней. Естественно, она не думала, что та на пике переживаний наложит на себя руки, перерезав вены, но всякое могло случиться. Можно подскользнуться на кафеле и удариться головой.

Через некоторое время Энджел вышла с полотенцем в руках и сообщила, что её вырвало.

‑ Энджел, дорогая… может быть таблетку? – Кари обеспокоенно смотрела в её бледное лицо.

‑ Просто воды, ‑ сипло сказала Энджел и рухнула на диван. Через минуту рядом оказалась Каролина со стаканом воды и какой‑то таблеткой.

‑ Вот. Выпей это, я там нашла у тебя.

‑ Каролина, жизнь – дерьмо, ‑ философски изрекла она, затолкала таблетку в рот, не спрашивая, что это и запила водой. Ядом её точно не накормят. Во рту был гадкий привкус, на душе ‑ почти так же. ‑ И сотри с лица это жалостливое выражение, ‑ приказала она. ‑ Я не собираюсь выть неделю из‑за того, что Тим изменял мне с моей собственной сестрой. Через некоторое время я приду в себя – это всё проходящее. Просто сейчас мне ужасно противно. Меня просто тошнит от них.

‑ Давай поговорим, тебе станет легче.

Конечно, Энджел плакала не из‑за Тима. Каролина это прекрасно понимала. Тим, в данном случае, выступил лакмусовой бумажкой – показателем её внутреннего состояния. Он всего лишь катализатор в её жизненной ситуации. Он гадкий и ненужный остаток в её уравнении, который следовало вычеркнуть и забыть. Но он с успехом напоминал о себе!

‑ Мне уже легче. Просто меня очень уязвило то, что он спал именно с Кэтлин. А она с ним… Это насколько нужно быть непорядочными людьми. Сейчас пусть хоть оближут друг друга, но тогда… Тогда мы были помолвлены! И не из‑за него я!.. Я из‑за себя!.. Что ему не хватало? Что во мне не так?

Дата добавления: 2015-05-06