Благодарности 18 страница

– Трогательно? Сейчас я тебя так трону, что мало не покажется.

– Очень на это надеюсь, моя обожаемая крошка!

– Сам ты обожаемая крошка! К твоему сведению, воспитанные люди не замечают чужих промахов. Пусть я пернула, ты должен был сделать вид, что этого не заметил. А не ржать, как взбесившийся жеребец!

Губы его задергались в очередном приступе смеха.

– Мне больно об этом говорить, детка, но я подозревал, что ты на такое способна. Все люди иногда испускают газы. Это свойственно человеческой природе.

Я сердито затрясла головой.

– Может, все‑таки сменим тему? Или ты намерен посвятить остаток вечера проблеме газов и прочих человеческих отправлений?

Новый приступ смеха заставил Брэдена скатиться с дивана. Он барахтался рядом со мной на ковре, и я уже подумывала, не отомстить ли наглецу его собственным орудием – щекоткой. Вдруг из кухни раздался грохот, словно там упало что‑то тяжелое. Мы испуганно переглянулись, и смех замер у нас на губах.

– Элли? – окликнул Брэден.

Молчание.

– Элли!

Опять никакого ответа.

Мы снова переглянулись и одновременно вскочили на ноги. Брэден бросился в кухню, я за ним.

– Элли!

Услышав испуг в его голосе, я прибавила скорости.

То, что открылось мне в кухне, заставило меня оцепенеть. Брэден, стоя на коленях, придерживал голову Элли, а ее тело сотрясали конвульсии. Подбородок у нее отвис, глаза часто‑часто моргали.

– Элли, Элли! – беспомощно повторял Брэден.

Он повернул ко мне побледневшее лицо:

– Позвони девять‑девять‑девять. У нее какой‑то припадок.

Я вылетела из кухни. Спотыкаясь и натыкаясь на предметы, трясущимися руками схватила телефон, который тут же выскочил из неловких пальцев. Чертыхаясь, я подняла его и принялась тыкать в кнопки. Голос оператора раздался в трубке, когда я уже вернулась в кухню.

– Служба спасения слушает! Какая служба вам необходима – пожарные, полиция или медицинская помощь?

– Она потеряла сознание. – Брэден в ужасе смотрел на обмякшее тело Элли. – Что делать? Черт, я не знаю, что делать!

– Медицинская помощь, – пролепетала я.

В трубке раздался щелчок, дежурная ответила через две секунды.

– Моей соседке стало плохо, – задыхаясь, выпалила я.

Паника, в которую впал Брэден, испугала меня не меньше, чем состояние Элли. Я не сомневалась, на свете нет человека, менее склонного к панике, чем он.

– Мы услышали в кухне шум, а когда прибежали, она лежала на полу в конвульсиях. Теперь она потеряла сознание.

– Номер телефона, с которого вы звоните.

Я торопливо отбарабанила номер.

– Назовите ваш точный адрес.

Отчаянно пытаясь не выходить из себя, я назвала адрес невозмутимой, как робот, особе на другом конце провода.

– Раньше с ней бывали подобные приступы?

– Нет!

– Сколько ей лет?

– Двадцать три года.

– Она дышит?

– Да. Она ведь дышит, да, Брэден?

Он кивнул.

– Хорошо. Вы можете перевернуть ее на спину?

– Переверни ее на спину, – скомандовала я, и Брэден немедленно выполнил распоряжение.

– «Скорая» уже выехала. Если у вас есть домашние животные, пожалуйста, заприте их в комнате, чтобы они не мешали работе врачей.

– Нет у нас никаких животных.

– О'кей. Пожалуйста, оставайтесь на линии до прибытия «скорой».

– Брэден, – прошептала я, трясясь всем телом. – Что с ней?

Он покачал головой и отвел прядь волос, упавшую на лицо Элли.

– Не знаю.

Элли тихонько застонала.

Мы оба вздрогнули.

Элли застонала снова.

Я опустилась на колени рядом с ней. Элли медленно повернула голову.

– Что такое… – Она моргнула, глаза ее заволокла дымка растерянности. – Что случилось? – спросила она, удивленно глядя на наши склоненные лица.

* * *

Несмотря на то что Элли пришла в сознание, врачи настояли на немедленной госпитализации. Мы с Брэденом втиснулись в машину скорой помощи, которая помчалась в Королевский госпиталь. По пути Брэден позвонил сначала Элоди и Кларку, потом Адаму. Каталка, на которой лежала Элли, исчезла за стеклянной дверью, оставив нас в полной неизвестности. По коридорам клиники сновало множество врачей, но никто из них не снизошел до объяснений с нами. Когда прибыли Элоди, Кларк и Адам, ситуация по‑прежнему не прояснилась.

– Мы попросили соседей присмотреть за детьми, – срывающимся от волнения голосом сообщила Элоди. – Что с Элли?

Брэден без лишних эмоций рассказал, что произошло. Я молча стояла рядом, в голове у меня теснились самые страшные предположения. Клиника – это не то место, где мне хотелось бы находиться. Все здесь действовало мне на нервы. Господи, пусть Элли выйдет к нам живая и здоровая и скажет, что уже поправилась. Другие варианты просто невозможны.

– Семья Элли Кармайкл? – раздался голос медсестры.

Мы резко повернулись.

– Вы все – ее родственники? – удивленно спросила она.

– Все, – заявил Брэден прежде, чем мы с Адамом успели ответить.

– Идите со мной.

Элли сидела на постели, свесив ноги. Увидев нас, она помахала рукой, как маленькая девочка. От этого привычного жеста сердце у меня защемило еще сильнее.

– Девочка моя, как ты себя чувствуешь? – бросилась к ней Элоди, и Элли успокаивающе сжала руку матери.

– Родственники Элли?

В палату вошел доктор. На вид ему было лет сорок с хвостиком, выражение лица – серьезное и важное.

– Да, – ответили мы хором, и Элли слабо улыбнулась.

– Я – доктор Фергюсон. Элли необходимо сделать МРТ. Как только аппарат освободится, мы этим займемся.

– МРТ? – Подбородок Брэдена дрогнул, он встревоженно взглянул на сестру. – Значит, у нее что‑то серьезное?

Элли обвела нас виноватым взглядом, словно извиняясь за то, что причинила всем столько беспокойства.

– Честно говоря, я уже давно не очень хорошо себя чувствую.

– Что это значит – не очень хорошо себя чувствуешь? – нервно переспросил Адам.

Казалось, он готов наброситься на нее и растерзать в клочки.

– Адам.

Я коснулась его плеча, но он сердито скинул мою руку.

– Думаю, доктор, который прописал мне очки, ошибся, – произнесла Элли.

Доктор Фергюсон, поняв, что настало время прийти пациентке на помощь, прочистил горло и сообщил:

– Элли рассказала, что у нее в последнее время часто бывают головные боли, онемение и покалывание в правой руке. К тому же она чувствовала слабость и замечала, что у нее нарушена координация. А сегодня у нее впервые случился приступ судорог. Необходимо провести обследование и выявить причину этих симптомов.

– Онемение руки? – пробормотала я, уставившись на правую руку Элли.

Сколько раз она при мне потирала ее, трясла и все такое. Сколько раз жаловалась на головную боль. А я и ухом не вела. Чертова эгоистка.

– Прости, Джосс. – Элли будто услышала мои мысли. – Мне не хотелось признаваться, что я паршиво себя чувствую.

– Поверить не могу, что ты молчала, – пробормотала Элоди, опираясь на плечо Кларка. – Ты должна была нам рассказать.

Губы Элли дрогнули.

– Да, мама. Прости.

– А когда вы сделаете это ваше МРТ? – требовательно спросил Брэден.

Доктор Фергюсон был не из тех, на кого легко нагнать страху.

– Как только освободится аппарат, – невозмутимо ответил он. – Несколько пациентов поступили в клинику раньше Элли, так что придется подождать.

И ожидание началось.

ГЛАВА 21

Через несколько томительно долгих часов Элли сделали наконец пресловутое МРТ и отпустили домой. Что касается результатов, нам обещали, что мы получим их, как только они будут готовы, а это означало еще примерно две недели ожидания.

Ждать пришлось десять дней, и эти дни были ужасны. Все мы молча строили самые мрачные предположения, не решаясь делиться ими друг с другом. Я сходила на очередной сеанс к доктору Причард, но говорить о своих переживаниях у меня не было сил, и от визита оказалось мало толку.

В эти десять дней мы словно приняли обет молчания – сидели втроем в нашей квартире, отвечали на звонки Адама и Элоди и почти не разговаривали друг с другом. Никаких обсуждений. Никаких упоминаний о том, о чем мы все не забывали ни на минуту. Нас выручал телевизор, а также бесконечные чаепития и кофепития. Страх, сковавший наши чувства, был так силен, что мы с Брэденом провели несколько ночей в одной постели, не занимаясь при этом сексом. Я не знала, как ему помочь, и полностью подчинялась его желаниям. Когда дело все‑таки доходило до секса, он был нежным, но при этом непривычно вялым. Но чаще мы обходились без этого и засыпали, тесно прижавшись друг к другу.

* * *

Наконец доктор Фергюсон позвонил и пригласил Элли в клинику.

Звонок не предвещал ничего хорошего. Я почувствовала это сразу, стоило мне увидеть, с каким лицом Элли положила трубку. В ее глазах плескался страх, но я была до краев полна тревогой и не могла ни поддержать ее, ни утешить. Брэден с Элли отправились в клинику, а я осталась одна. Бродила по огромной, пустынной, тихой квартире, смотрела на рождественскую елку и не могла поверить, что до Рождества осталось всего десять дней.

Два часа тянулись целую вечность. Я чувствовала, запаянная консервная банка, в которую спрятаны мои страхи, вот‑вот взорвется. И тогда я не смогу дышать.

Наконец я услышала, как открывается дверь. Дальше все происходило как во сне. Мне казалось, я двигаюсь под водой, преодолевая ее сопротивление. В гостиную вошел Брэден, и я все поняла по его бледному лицу и остекленевшим глазам. Поняла прежде, чем взглянула на заплаканную Элли. Все это было мне слишком хорошо знакомо. Волны страха, испускаемые человеком. Волны, которые делают воздух густым и вязким. Таким воздухом нельзя дышать, он застревает в груди, и все тело наполняется болью. Болит все – голова, руки, ноги, глаза, даже зубы.

– Они нашли у нее опухоль, – выдавил из себя Брэден.

Взгляд мой метнулся к Элли, она кивнула.

– Меня направили к нейрохирургу, доктору Данхэму, – произнесла она дрожащим голосом. – Завтра поеду к нему в Западную клинику. Он скажет, что теперь делать. Возможна ли операция. И какая это опухоль – злокачественная или нет.

Этого не может быть.

Как такое могло произойти?

Как я могла это допустить?

Я отступила назад и затрясла головой, словно отгоняя видение. Кошмарное видение из прошлого.

Я одна виновата во всем.

Я нарушила собственные правила. Я позволила себе привязаться к другим людям. И расплата не заставила себя ждать.

Нет, нет, это невозможно!

Это слишком жестоко!

Я не хочу!

Отчаянные вопли, разрывавшие мне мозг, замерли у меня на губах. Я стоически растянула губы в улыбке.

– Не волнуйся. Все будет хорошо. Еще ничего толком не известно.

Как бы не так. Мне‑то все известно. Очень хорошо известно. На мне лежит проклятие. Я не могу быть счастливой. Я приношу несчастье тем, кто мне дорог. Неужели это я погубила Элли?

Как я перед ней виновата! Если бы можно было все изменить.

Но это не в моей власти.

Все, что я могу, – спрятать свои чувства в консервную банку.

– Сегодня вечером я работаю в баре, – произнесла я тоном говорящего робота. – А перед этим хочу сходить в спортзал.

Я направилась к дверям.

– Джоселин!

Брэден схватил меня за руку. Он, казалось, ушам своим не верил. Не верил, что я способна уйти в такой момент. В момент, когда я ему особенно нужна.

Он тоже нужен мне. Но с этим пора кончать.

Я мягко высвободила руку и снова растянула губы в улыбке:

– Пока.

И я вышла, оставив их наедине со страхом.

* * *

Ни в какой спортзал я, конечно, не пошла. Пошла я в Эдинбургский замок, торопясь успеть до закрытия. Дорога, ведущая на холм, заледенела, ноги мои скользили, холод кусал за щеки, морозный воздух обжигал легкие. Я миновала подъемный мост, купила входной билет, прошла под каменной аркой и двинулась по мощенной булыжником дорожке. Поднялась на стену и остановилась у «Моне Мег», самой древней пушки в мире. Стояла и смотрела на город. Несмотря на туман, от этого зрелища захватывало дух. Именно ради этого я сюда и пришла. Ради этого выложила деньги за билет – кстати, недешевый. Этот чудный вид всегда действовал на меня умиротворяюще. Помогал успокоиться. Служил лучшим лекарством от тревог и переживаний. Сегодня подобное лекарство было мне особенно необходимо. В последние месяцы я совершенно утратила бдительность. Я прятала голову в песок. Делала вид, что я такая же, как все. Что я могу любить без всяких трагических последствий. Мне казалось, я превратилась в другого человека. Но земля снова разверзлась под моими ногами.

Конечно, рассуждать так – чистой воды эгоизм.

Я прекрасно это понимала.

Чертова опухоль выросла в голове у Элли, а не у меня.

Но сказать, что я страдаю меньше, чем она, было бы неправдой.

Я впустила Элли Кармайкл в свое сердце. Не смогла устоять перед ее добротой, открытостью, простодушием. Она стала для меня не просто подругой, она стала моей семьей. Да, впервые после того, как я потеряла родителей и сестренку, у меня появилась семья. Мне хочется защитить Элли от всех бед. Я переживаю ее боль как свою. Я все сделаю, лишь бы ей помочь. В наших отношениях с Райан не было и намека на подобную близость.

Только с Дрю я была так же близка, как с Элли.

Но Дрю я потеряла. И Элли потеряю тоже.

Я обессиленно плюхнулась на обледенелый каменный выступ, обхватила себя руками за плечи и принялась раскачиваться из стороны в сторону. В голову пришло, что есть лишь одно средство, которое поможет мне выжить. Надо посмотреть на все под другим углом. Убедить себя, что мы с Элли вовсе не были близки. Тогда ее потеря не станет для меня катастрофой.

Телефонный звонок заставил меня подпрыгнуть. В груди похолодело, сердце словно налилось свинцом. Увидев на дисплее имя Райан, я с облегчением вздохнула.

– Привет, – прохрипела я в трубку.

– Привет, вредная кляча.

Голос Райан звучал на удивление жизнерадостно.

– Как твои делишки? Я звоню, чтобы сказать – через три дня мы с Джеймсом летим в Эдинбург. Оттуда поедем к его маме, в Фолкерк. Она ждет нас на Рождество. До поезда у нас будет несколько свободных часов, так что диктуй свой адрес и готовься к торжественной встрече.

Удачно они выбрали время, ничего не скажешь.

– Сейчас у нас в квартире… мм… беспорядок, – пробормотала я. – Так, мелкий ремонт. Может, лучше встретимся где‑нибудь в кафе?

– Джосс, почему у тебя такой замогильный голос? Что‑нибудь случилось?

Случилось, случилось. Но говорить об этом по телефону я не могу.

– Расскажу, когда увидимся. Так встретимся в кафе?

– Как хочешь. – Райан встревожилась. – Значит, в четверг, в три. Помнишь ту кафешку в книжном магазине на Принцесс‑стрит? Давай встретимся там.

– Заметано.

Я дала отбой и вновь принялась разглядывать раскинувшийся внизу город. Затем взгляд мой поднялся к небу, затянутому облаками. Казалось, сверху на меня смотрят чьи‑то угрюмые, хмурые лица. Потом лица исчезли, и облака превратились в бесформенную массу.

Зимние облака всегда легкие, как пух. Ведь они не начинены дождем.

* * *

Прежде чем я успела принять заказ у очередного клиента, Джо схватила меня за руку и утащила в комнату для персонала.

– Джосс, что с тобой? – вопросила она, уперев руки в бока. – На тебе лица нет.

Я пожала плечами. Главное – нерушимо хранить обет молчания. Спрятаться в молчание, натянуть его на голову, словно одеяло.

– Просто я сегодня устала.

– Не вешай мне лапшу на уши, – покачала головой Джо. – Я же не полная дура. Вижу, у тебя что‑то случилось. Джосс, я понимаю, нас не назовешь близкими подругами. Но ты всегда помогала мне выпутаться из проблем. И если ты хочешь поговорить о своих проблемах, знай, я готова тебя выслушать.

Меньше всего на свете я хочу обсуждать с тобой свои проблемы.

– Нет у меня никаких проблем, – сказала я.

– Тогда почему ты похожа на привидение? Бродишь, как во сне, в глазах тоска. Нас с Крегом в упор не видишь. Скажи, что произошло. Может, какие‑нибудь неприятности с Брэденом?

Отстань, отстань, отстань. Еще один психотерапевт на мою голову.

– Никаких неприятностей.

– Врешь!

– Джо, у нас полно посетителей. Может, прекратишь ко мне цепляться?

Она обиженно заморгала и прикусила губу.

– О'кей.

Я кивнула и вернулась за стойку. Джо подскочила к Крегу и принялась что‑то шептать ему на ухо. Он повернулся и уставился на меня так, будто на мне были нарисованы узоры.

– Джосс, лапочка, кто тебя обидел?

Вместо ответа, я погрозила ему кулаком.

– Похоже, она решила играть в молчанку, – вздохнул Крег.

* * *

К своему великому удивлению, выйдя из «Клуба 39», я обнаружила, что Брэден ждет меня на улице. Смена прошла словно в тумане. Не помню, что я делала, как отвечала на шутки клиентов. Прошло несколько секунд, прежде чем знакомый образ прорвался сквозь этот туман и я узнала Брэдена. Он стоял, прислонившись к железным перилам, и с угрюмой сосредоточенностью созерцал землю у себя под ногами. Щеки покрыты щетиной, руки засунуты в карманы элегантного двубортного пальто. Увидев меня, он вскинул голову, и я невольно вздрогнула. Волосы его были растрепаны сильнее, чем обычно, глаза покраснели.

На мгновение я забыла, что наших отношений больше не существует. Забыла, что спрятала их в запаянную консервную банку. Потом сделала над собой усилие, нахмурилась и спросила:

– Почему ты не с Элли?

Взгляд Брэдена был полон такой растерянности, что сердце мое едва не разорвалось. Сейчас он выглядел очень юным. И до ужаса беззащитным. Я не привыкла видеть его таким.

– Я дал ей капельку виски, – сказал он. – Она так много плакала, что утомилась и уснула. Я решил встретить тебя.

– Лучше бы ты остался с ней, – бросила я и попыталась пройти мимо.

Но он схватил меня за руку, больно сжав пальцы, и заставил остановиться. Теперь он уже не казался беззащитным. Наоборот, он полыхал гневом. Такого Брэдена я знала намного лучше. Знала, как вести себя с ним.

– Лучше бы ты осталась с ней сегодня днем, – процедил он.

– У меня были дела, – отрезала я.

Он прищурился и притянул меня к себе. Я привычным движением откинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

– У тебя были дела? – повторил он, словно отказываясь верить своим ушам. – Какие, к чертям собачьим, могут быть дела, когда ты нужна своей лучшей подруге? Какого хрена ты пудришь мне мозги, Джоселин?

– Не понимаю, о чем ты.

Он медленно покачал головой и наклонился, так что наши носы почти соприкасались.

– Прекрати, – хрипло прошептал он. – Прекрати, Джоселин. Не время дурить. Не знаю, какой фигней забита сейчас твоя голова. В любом случае выброси ее. Прошу тебя, детка. Ты нужна ей.

Он судорожно сглотнул, глаза его влажно поблескивали в свете уличных фонарей.

– И мне ты тоже нужна. Очень.

В горле начал разрастаться знакомый удушливый ком.

– Если я тебе нужна, это твоя проблема, а не моя, – прошептала я.

Я смотрела прямо ему в лицо и видела, как оно исказилось от боли. А через мгновение спряталось под непроницаемую маску. Он резко выпустил мою руку.

– Прекрасно. У меня нет времени с тобой возиться. Разбираться с твоими эмоциональными перепадами и сложными душевными переживаниями. У моей младшей сестры опухоль в мозгу, которая, возможно, окажется раком. И я ей нужен, даже если я не нужен тебе. Но я хочу тебе кое‑что сказать, Джоселин.

Он отступил назад и наставил на меня обвиняющий перст.

– Если ты не поможешь ей справиться со всем этим, ты будешь обвинять себя до конца жизни. Можешь сколько угодно притворяться, что тебе на меня наплевать. С Элли этот номер не пройдет. Я видел, как ты за нее переживаешь. Почему ты молчишь?

Он почти шипел, его дыхание щекотало мне лицо, слова вонзались в душу, как раскаленные иглы.

– Ты ее любишь. Боишься ее потерять. Боишься, что не сможешь этого вынести. Поэтому решила внушить себе самой, что она ничего для тебя не значит. Но она не заслуживает такого отношения, Джоселин.

Я закрыла глаза, не в силах больше терпеть этого бесцеремонного вторжения в собственную душу. Сволочь, сволочь, сволочь. Пусть катится подальше со своей долбаной проницательностью. Самое обидное, что он совершенно прав. Элли не заслуживает предательства. И я никого не смогу обмануть. Не смогу обмануть себя. Не смогу обмануть Элли. Она знает, как сильно я к ней привязана. И сразу поймет, почему я от нее отдалилась. Нет, я не могу ее оставить. Я сама открыла перед ней свое сердце, так неужели я захлопну его сейчас? Я сумею ее поддержать, пусть даже на это уйдут все оставшиеся у меня душевные силы.

– Я должна быть рядом с Элли, – неожиданно для самой себя произнесла я вслух.

И открыла глаза.

– Я должна быть с Элли, – повторила я. – Ты прав.

Теперь настал черед Брэдена зажмуриться. Когда он открыл глаза, взгляд его был исполнен нежности. Той самой нежности, в которой я отчаянно нуждалась, несмотря на все попытки убедить себя в обратном.

– Господи, – вздохнул он. – Какая ты еще все‑таки дурочка, Джоселин Батлер. Ну что с тобой станешь делать?

Он хотел притянуть меня к себе, но я увернулась и отступила.

– Иди домой, отдохни. Сегодня я присмотрю за Элли.

Лицо Брэдена снова напряглось, челюсти сжались.

– Джоселин?

– Иди домой, Брэден.

Я резко повернулась, но на этот раз ему удалось схватить меня за руку.

– Джоселин, посмотри на меня.

Я попыталась вырваться, но он держал меня мертвой хваткой. Тогда я усилием воли сделала лицо непроницаемым и повернулась к нему.

– Иди домой, Брэден.

– Джоселин, ответь, что ты вбила себе в голову?

Голос его звучал так, словно язык был обернут наждачной бумагой.

– Мы поговорим об этом позднее, – пробормотала я. – Сейчас неподходящий момент.

Брэден сверкнул глазами. От него исходили волны угрозы.

– Не вздумай только порвать со мной, – процедил он.

– Я сказала, поговорим об этом позднее.

Вместо ответа, Брэден впился губами в мой рот. Я ощущала вкус его языка – сегодня это был вкус шотландского виски, смешанного с отчаянием. Поцелуй был влажным, глубоким и таким долгим, что я начала задыхаться. Уперлась руками ему в грудь, сердито запыхтела. Наконец он меня выпустил. Точнее, выпустил мой рот. Кольцо его рук по‑прежнему не размыкалось.

– Выпусти меня, – прошептала я, едва шевеля распухшими губами.

– Не выпущу, – прохрипел он. – Я тебя никогда не выпущу. Несмотря на все твои дурацкие хитрости. Я никогда не поверю, что тебе на меня наплевать.

У меня нет другого выбора. И у тебя тоже.

– Мы не должны оставаться вместе, – произнесла я.

– Это еще почему?

– Потому что это невозможно.

– Не пори чушь.

Я задергалась, пытаясь вырваться из его объятий.

– Чушь это или не чушь, но нам надо расстаться.

В мгновение ока Брэден превратился в огнедышащего дракона.

– Кому, черт подери, это надо?

– Эй ты, хрен собачий, чего привязался к девушке?

Какой‑то поддатый тип уставился на нас, стоя у фонаря. Когда мы обернулись, он погрозил Брэдену пальцем. До меня внезапно дошло, что сегодня вечер пятницы и на Джордж‑стрит полно народу.

– Мы просто беседуем, – отчеканил Брэден, не выпуская меня из объятий.

– Ты в этом уверена, лапочка? – спросил он.

Кажется, он был вовсе не прочь затеять драку. Только этого нам сейчас не хватало.

– Уверена, уверена, – поспешно закивала я. – Это мой друг.

Пьяный молча таращился на нас еще какое‑то время, потом, решив, что мы разберемся без посторонней помощи, стал ловить такси.

– Кончай валять дурака, – взмолилась я.

– Не кончу.

– Твои дикарские замашки здесь не помогут.

Смотреть ему в глаза было слишком мучительно, и я опустила голову.

– Конечно, мне на тебя не наплевать. Ты мне не безразличен, и сам это знаешь. Но мы зашли слишком далеко.

– И ты испугалась. Я понимаю.

Он наклонился и прошептал, касаясь губами моего уха:

– Я понимаю, почему ты сегодня убежала. Понимаю, почему ты хочешь убежать сейчас. Детка, в этой жизни случается всякое и оградить себя от всех проблем невозможно. Невозможно защититься от боли, невозможно сделать свои отношения с другими людьми абсолютно безопасными. Надо радоваться счастливым минутам, несмотря на их быстротечность. И не убегать от несчастий.

А из него получился бы классный психотерапевт.

Я попробовала расслабиться, не обращая внимания на свинцовую тяжесть внутри.

– Именно поэтому я хочу прекратить наши отношения. Жизнь коротка, и минуты счастья быстротечны. Мы должны быть с теми, кого любим.

Брэден замер. Я ожидала, затаив дыхание. Собиралась с силами, чтобы продолжать лгать. Он откинул голову и принялся сверлить меня глазами.

– Что за чушь ты несешь?

Конечно, это чушь, любимый. Чушь и бессмыслица. Но если я потеряю тебя, я этого не переживу. И что еще хуже, ты не переживешь, если потеряешь меня.

– Почему чушь? – сказала я. – Я тебя не люблю. Но мне хочется, чтобы у тебя все было хорошо. Чтобы рядом с тобой была женщина, которая тебя любит. Ты этого заслуживаешь.

Его руки, обнимавшие меня за талию, упали, как плети. Вид у него был потрясенный. Думаю, он пережил настоящий шок. Воспользовавшись моментом, я отскочила от него как ошпаренная. Боялась, если останусь рядом, у меня не хватит решимости и я признаюсь, что наврала. Что на самом деле я хочу не расставаться с ним никогда.

Но с моей стороны это было бы самым бессовестным эгоизмом. А я не хочу быть эгоисткой.

– Ты меня любишь, – тихо, но внятно произнес он. – Мы оба это знаем.

Усилием воли я заставила себя взглянуть ему в глаза.

– Я же сказала, ты мне не безразличен. Ты мой друг. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Но дружба и любовь – это не одно и то же.

Он молчал, и мне казалось, что его молчание длится бесконечно. Но вот взгляд его словно подернулся ледяной коркой.

– Будь по‑твоему, – кивнул он.

– Значит, ты позволишь мне уйти?

Он прикусил губу, на лице, только что непроницаемом, мелькнуло обиженное выражение, пронзившее меня насквозь.

– Откровенно говоря… я никогда за тебя не цеплялся.

Он резко повернулся и, не говоря больше ни слова, исчез в темноте.

Хорошо, что он не стал оглядываться. Очень хорошо.

Оглянись он, то увидел бы, как Джосс Батлер предается занятию, о котором забыла на долгие годы, – заливается слезами. Тогда он сразу раскусил бы обман. Наглый обман. Потому что каждый, кто увидел меня в эту минуту, сразу понял бы – мое сердце разбито.

* * *

– Я далеко не уверена, что вы нашли разумный выход, Джосс, – сдвинула брови доктор Причард. – А вы как считаете?

– Я считаю, это был лучший поступок, который я когда‑либо совершила.

– Объясните почему.

– Если бы я сказала Брэдену правду… призналась, что люблю его… он никогда бы со мной не расстался. Он ведь такой… упертый. И мы остались бы вместе до конца жизни.

– По‑вашему, это ужасно?

– А по‑вашему, нет? – раздраженно бросила я. – Вы что, не поняли, что произошло с Элли? Если что‑то подобное случится с ним, я не переживу.

– И поэтому вы решили от него отказаться?

– У меня нет другого выхода. Если я останусь с ним, наша жизнь превратится в мучение. Он никогда не сможет на меня положиться. Потому что я… очень может быть, я предам его при малейшей угрозе его потерять. Обману его доверие. Именно так я поступила с Элли. Его уже один раз предали… предала женщина, которую он любил. Я не хочу, чтобы это повторилось.

Доктор Причард хорошо знакомым мне движением склонила голову набок.

– А вы не думаете, что поступили нечестно, в одиночку приняв решение, которое касается вас обоих? К тому же, мне кажется, вы возводите на себя поклеп, Джосс. С чего вы взяли, что обманете его доверие? Если вы будете рядом с любимым человеком, вы сумеете преодолеть свои страхи. Брэден вам поможет.

– Не поможет. Мне ничего не поможет.

– Неправда. Он поговорил с вами об Элли, и вы поняли, что совершили ошибку. Разве это не так?

– Нам нельзя быть вместе, – упрямо покачала я головой. – Так будет лучше для нас обоих. И в первую очередь для него.

– Джосс, разговаривая с вами, я пришла к очень печальному выводу: вам нравится строить из себя мученицу. Повторяю, вы не имели права все решать за Брэдена. Возможно, он думает, что для него будет лучше, если вы останетесь вместе. Возможно, он хочет вам помочь. Хочет доказать вам, что ваша оборонительная тактика бессмысленна и обречена на поражение.

– Может, вы и правы, – кивнула я, чувствуя, как глаза заволакивает слезами. Мысль о будущем без Брэдена была невыносима. – Наверное, мне и в самом деле нравится строить из себя мученицу. А он хочет быть со мной и готов мне помогать. Но я не хочу, чтобы его жизнь превратилась в пытку. Пусть он найдет себе нормальную женщину и будет с ней счастлив. Так, как были мои родители. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на борьбу с чужими комплексами.

Дата добавления: 2015-05-06