КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Annotation 7 страница. Ровно в полдень выпущенные шасси коснулись бетонных плит, и лайнер, замедляя бег, уже казался громоздким и неуклюжим
Ровно в полдень выпущенные шасси коснулись бетонных плит, и лайнер, замедляя бег, уже казался громоздким и неуклюжим, мало чем напоминая железную птицу. Еще через несколько минут по трапу сошли первые пассажиры. Последним спускался плотный мужчина в длинном сером плаще с кейсом в руке. Он помахал бортпроводнице. Та улыбнулась. Он вошел в автобус, и, когда опустился на свободное место, машина сердито фыркнула и резво взяла с места. Он знал, что у выхода из аэровокзала его должны встречать. Однако выходить из зала не торопился. Постоял, огляделся и только после этого направился к дверям. – Вы Степан Юрьевич? – спросил поджарый улыбчивый мужчина лет сорока. Улыбка была располагающей и придавала лицу мягкость, и только глаза, смотревшие в упор, давали понять, что их обладатель – человек решительный. – Он самый, – равнодушно улыбнулся крепыш, протягивая широкую ладонь. – Меня зовут Владимир Константинович... Можно Володя. Прошу вот в эту машину, – кивнул он на серую «Волгу» и добавил: – Вы не сразу вышли. Я видел, как вы озирались. Все в порядке. «Хвоста» нет. Этим же рейсом летел наш человек. Если бы за вами кто-то следил, мне дали бы знать. Они не встречались ни разу, но знали друг о друге если не все, то очень многое. О Степане Юрьевиче было известно, что он в эмиграции вот уже двадцать один год. До этого работал в милиции и дослужился до капитана, но был уволен за «несоответствие». На самом деле все выглядело несколько иначе: он был замешан в аферах с квартирами и проходил свидетелем по делу о взятках. Милиция не любит выносить сор из избы, и виновный лишился лишь погон, но взамен получил свободу. Ангел знал, что во Франции у него есть родственники, которые и сделали ему «вызов». Обратно в Союз Степан Юрьевич не вернулся. Вернее, он возвращался, и даже дважды, но всякий раз под другим именем. Восемь лет назад он приезжал как представитель одной солидной фирмы, торгующей недвижимостью, и тогда его звали Филипп Папен. Второй раз он явился спустя пять лет. Жорж Будеор, богатый турист с белозубой улыбкой, щедро раздавал доллары нищим на папертях православных соборов. Степан Юрьевич оба раза удачно играл свою роль, и, не зная его одиссеи, его вполне можно было принять за довольного жизнью финансового воротилу. Сейчас он был Степаном Юрьевичем, что было близко к истине, так как его действительно звали Степаном, а фамилия у него была Юрьев, и прибыл он в Россию по частному приглашению, как иностранец и гражданин Соединенных Штатов. Его здесь ждали. С нетерпением. Потому что Юрьев был профессионалом. Опыта убивать он набрался в Южной Африке, куда подался наемником, потом оттачивал свое мастерство в Латинской Америке, где сумел дослужиться до офицерского чина. А начинал он свою карьеру в Лионе, где его завербовали в Иностранный легион. Степан Юрьев имел боевую биографию. Многие ремесла он знал в совершенстве, но предпочел профессию киллера. Ангел знал, что у гостя на правом боку кривой и страшный шрам от пупка до подмышки. Он даже знал, в какой из операций Юрьев получил пулю в живот. Тяжелое ранение увеличило его сбережения в небольшом банке Центральной Европы на пятьсот тысяч баксов. Тогда из группы, в которой было девятнадцать человек, в живых осталось только двое, остальные погибли в джунглях. Глядя на добродушное краснощекое лицо Юрьева, трудно было поверить, что он один из тех, о ком в легионе ходят легенды. Безжалостный, хитрый, умный, он был наделен огромной физической силой и напоминал быка. Он не пасовал перед трудностями, шел напролом, брал с ходу любое препятствие. Тем дороже оценивалась победа. Именно на нем решил остановить свой выбор Варяг, заманив в Россию щедрым вознаграждением. То, что Юрьев был русским, сыграло свою роль. Иностранцу нужно все разжевать и в рот положить, а этот понимал с полуслова. Юрьев о своем новом хозяине знал, в свою очередь, немало. Он никогда не терял связей с родиной и перед тем, как поехать в Россию, навел справки. Действительно, Владислав Геннадьевич Щербатов был одним из самых могущественных людей, хотя его портреты не печатались в газетах и журналах, а в лицо знала лишь сотня-другая людей. Но именно они и определяли масштаб его власти. Степан Юрьевич усмехнулся. Кто такой этот Владимир Константинович? Впрочем, это не так важно. Хозяин – барин, тут не поспоришь! Уже давно тот пробует вырваться на Запад. Нескольких гонцов отправил туда, но те назад не вернулись. Мощные кланы с традициями в сотни лет восприняли посланников настороженно – с Востока появились гонцы! И гонцов просто не стало. Проникновение на Запад Щербатову Владиславу Геннадьевичу, конечно, доставляет немало хлопот. Продвигается маленькими шажками. И нужно не знать его, чтобы поверить в то, что он когда-либо отступится от своей навязчивой идеи. Он, Юрьев, должен стать как бы его последним шансом. С его помощью Щербатов сначала проникнет, а потом укрепится на Западе. Обещал триста тысяч баксов за работу, но он, Юрьев, не дурак, понимает, что от удачно проведенной операции его заказчик выиграет несколько десятков миллионов плюс ежегодные прибыли. Он должен подготовить группу профессиональных убийц, которые станут своеобразным тараном. Что ж, он прекрасно понимает: этот ученый чистоплюй хочет навязать Западу свои условия, желает заставить жить по своему уставу. Машина неслась. Мягкое гудение мотора убаюкивало. Шофер казался немым. Ни одного слова во время долгой дороги! Каменное изваяние. Но дрессура отменная... В глаза не смотрит и одновременно подмечает все. Юрьев знал таких парней с равнодушными взглядами, встречал их всюду: в Америке и в Африке, в Европе и в Индии. Это – лучший материал, чтобы лепить из них настоящих бойцов. Некоторое время Юрьев разглядывал аккуратно стриженный затылок шофера, потом повернулся к Владимиру Константиновичу. – Сколько человек знают или догадываются о предстоящем деле? – спросил он, стараясь не выдать беспокойства. – Я заинтересованное лицо, сами понимаете, если информация просочится «туда», меня просто не станет. В одном из швейцарских банков у меня счет, и я хотел бы тратить накопленные денежки по крайней мере еще три десятка лет. Владимир Константинович изобразил самую добрую улыбку. – О вашем приезде знает ограниченный круг людей. – Сколько именно? – Три человека. – Улыбка сделалась еще более располагающей. – Даже ваши воспитанники не будут знать об истинной цели операции. Будут выполнять за деньги ту работу, на которую им укажут, да и все. Они, разумеется, не должны понять, чем в дальнейшем им придется заниматься. А когда чуть позже узнают, то отступать будет некуда. Ваша задача научить их всему, что вы знаете и умеете. – Вы знакомы со спецификой моей подготовки? Обычно не все выдерживают нагрузки. – Ваши подопечные уже предупреждены и согласны на любые условия. – Что за контингент? Это важно. – Народ разный. Бывшие военные, афганцы, есть и уголовники. – Ладно, разберемся! – Не скрою, мы справлялись о вас. У вас солидный послужной список и приличные рекомендации от людей, которым мы доверяем полностью. – Сколько вы намерены заплатить мне за проделанную работу? – Разве вам не сказали об этом? – выразил недоумение Владимир Константинович. – Естественно, сказали! Иначе меня не было бы сейчас здесь, но я хочу услышать это еще раз. – Триста тысяч долларов. – Я бы хотел четыреста. – Хорошо, вы их получите. – Улыбка сползла с лица. – Мы вам выплатим задаток. Но учтите, просто так мы деньги не даем, их нужно заработать. – Когда приступать к обучению? – Мы бы хотели, чтобы вы начали сегодня. Сейчас. Мы едем на базу, где вас уже дожидаются воспитанники. – Сколько их? – Шестнадцать. Каждый уже понюхал пороху. Двое воевали в Афганистане, третий попадал в переделки на границе с Таджикистаном, четвертый – в Молдове, есть такие, которые были в Югославии. Отбирали мы людей не случайных, проверенных. Все они молодые, здоровые. И конечно, хотят заработать. – У меня предусмотрен тест на выживаемость в экстремальных условиях. В конце курса я обычно устраиваю еще и экзамен. На лице у Владимира Константиновича, как и прежде, блуждала безмятежная улыбка. – Знаю. Мы набрали группу несколько больше, чем нам нужно для дела. Но, думаю, количество не отразится на качестве. И мне бы хотелось, чтобы вы лично возглавили операцию, когда обучение закончится. – Мне об этом ничего не было сказано. – Я знаю. – Если я соглашусь, как это будет оплачено? – Триста тысяч долларов вас устроит? – Пятьсот! – Хорошо, пусть будет по-вашему. И еще одно условие. Вы не будете знать имена и фамилии курсантов. Мы вам полностью доверяем, но таковы правила игры. Некоторых из них давно разыскивает милиция, а здесь они нашли тихую гавань. У каждого есть кличка. Юрьев безучастно смотрел в окно. – Мне все равно. Подобная практика для меня не новость. Где находится ваша база? – Далеко за городом. Это заповедник, огороженный колючей проволокой. Сто квадратных километров, и ни души! Иногда мы там охотимся. – Юрьев вскинул брови. – Не беспокойтесь, вас никто не потревожит. Мы проследим за этим. В вашем распоряжении всегда будут три машины и несколько дорог. В случае ЧП мы вам сообщим, по какой из них уезжать, но, уверен, этого не случится. Владимир Константинович надолго умолк, и Юрьев опять уткнулся взглядом в круглый затылок шофера. Город уже остался позади, они въехали в зеленую зону, которая начиналась ровными рядами берез. Дорога заметно испортилась. «Вот они, российские дороги! Топь и хляби», – подумал Юрьев, но «Волга» уверенно перла вперед – из-под колес летели комья грязи. – Сразу за этим лесом будет база. Юрьев кивнул. Через час они выехали на поляну, на которой стояли домики, небольшие, уютные – точь-в-точь из детской сказки. Не хватало только избушки на курьих ножках да дремучего лешего. К машине подошли курсанты. Настоящие Алеши Поповичи и Ильи Муромцы, но только в джинсах. – Как вас представить? – спросил Владимир Константинович, широко улыбаясь. – Я принял ваши правила игры. Клички так клички... Пусть называют меня Сержантом. Я привык к этому обращению. Иногда кажется, что меня зовут так с рождения. – Будет так, как вы сказали, Сержант. Они вышли из машины. Духовито пахнуло лесом и травой. Нет ничего лучше российской глубинки! Сержант втянул родной запах с примесью лебеды. – Я привез вам инструктора, – произнес Владимир Константинович, покосившись на Юрьева. – Его имя вам знать не обязательно, впрочем, ему тоже не интересно, как зовут вас. Называйте его просто Сержантом. Думаю, он вам понравится. С такими, как он, можно творить большие дела. Сержант вас многому научит, и, поверьте, я вам даже завидую. Через три месяца вас ждет экзамен. Кто не провалится, будет обеспечен работой, а значит, и бабками. Платить буду в баксах. При желании можем перевести их в любой банк мира. На эти три месяца Сержант будет для вас отец и бог. Вы обязаны выполнять все его приказы беспрекословно! Вы все подписали контракт. Не хочу пугать, но вы, конечно, понимаете, что вас ждет, если соглашение будет нарушено. Ну что ж, счастливо оставаться! Не забывайте: Сержант для вас бог и отец. Я буду к вам наведываться, – бросил Владимир Константинович через плечо уже на пути к машине. Юрьев проводил «Волгу» взглядом, а когда она исчезла в густых зарослях боярышника, повернулся к парням: – Все служили в армии? – Все, – отозвался нестройный хор голосов. – Тогда построились. Я не люблю разболтанности. Где нет дисциплины, там ненужные жертвы. Парни, не проявляя армейского усердия, выстроились в шеренгу. – Кличка? – остановился Юрьев напротив первого. – Леший! Юрьев присмотрелся. Может, оно и так. – Кличка? – сделал он шаг вправо. – Рыжий. В точку! Оранжевый, как апельсин. Рыжие брови, рыжие веснушки... Парень наверняка упрям и нахален, как и всякий рыжий. Одна беда – привлекает внимание. – Кличка? – подошел Юрьев к третьему. – Валет, товарищ Сержант. – Я уже двадцать лет как не товарищ, – усмехнулся Юрьев. – Я больше привык к обращению сэр, но для вас я просто Сержант. Ясно? – Ясно, Сержант. – Вот и отлично! Юрьев обошел всю шеренгу. Шестнадцать парней... Сколько он таких видел? Десять тысяч? Двадцать! А может, и больше... У каждого свое лицо, свой характер, но вряд ли он вспомнит сотню-другую, если даже очень постарается. Он учил их убивать и тут же забывал о них, едва знакомился с очередной партией новобранцев. Тем не менее его метод обучения нельзя было назвать поточным: Юрьев всегда готовил штучный товар, который, как известно, стоит недешево. Его ребятишки разбросаны по всему свету, многие уже на том свете. И поэтому лучше их не запоминать. Юрьев работал всюду: в Латинской Америке и в Европе, в Штатах и в Африке. Впервые приехал работать в Россию. Может, оттого он так пристально всматривался в каждое лицо, пытался угадать характер, запомнить кличку. Чем-то они напоминали его самого двадцатилетней давности, ему тогда хотелось независимости. Он давно понял: деньги – это независимость, это свобода. Конечно, он начинал совсем не так, но однажды точно такой же пятидесятилетний сержант спросил его кличку. Кто-то из них – человек Щербатова. Может быть, их даже двое или трое. Ясно одно, за каждым его шагом будут следить одна или две пары внимательных настороженных глаз. Но кто именно? Возможно, вот этот верткий парень с постоянной ухмылкой на губах. Может, тот, который жадно затягивается сигаретой, пуская серый дым кольцами. А может быть, этот рыжий? Впрочем, это пока не важно. Сержант неплохо знал свое дело и совсем не опасался промахов. Если бы он не был профессионалом, вряд ли он мог бы обзавестись недвижимостью и сколотить кое-какой капиталец. Юрьев остался доволен. Ребята действительно оказались крепкими, с ними можно провернуть любую операцию. Юрьев отошел назад на несколько шагов, чтобы окинуть взглядом всех сразу, а потом каждому заглянуть в глаза. – Все знают, зачем здесь находятся? Никого из вас не подгоняли пинками, вы сами сделали свой выбор, и обратного пути нет. Даже если кто-то пожелает пойти на попятную, ничего не получится. Уйти, убежать... забудьте и думать об этом! Этот лес охраняется. Хочу предупредить сразу: я не выношу пьянку. Никаких выпивок! Все ясно? Если замечу, исключение последует незамедлительно. А что значит исключение, я вам напомню. Отчисление из нашей группы не означает свободный уход за территорию. Вас просто не станет. Для всех вы исчезнете. Операция готовится в строжайшем секрете, стало быть, никто не знает, где вас искать. Я обязан сделать из вас настоящих профессионалов. Искусство убивать отныне станет вашим главным занятием. Это такое же ремесло, как и всякое другое, и, чтобы достигнуть вершины мастерства, нужно вкалывать. А наша специфика особенная, она совершенно не терпит лентяев. Плата за лень и разгильдяйство – собственная шкура. Юрьев помолчал, а потом сказал с расстановкой: – Запомните первое правило: нигде и никогда не теряйте бдительности. Невнимательность стоит жизни. Второе правило: не стройте из себя ковбоев. Наоборот, нужно выглядеть как можно незаметнее. Нужно быть, условно говоря, маленькой березкой в огромной роще. Не выделяйтесь из толпы. Тогда вас ожидает удача. Третье правило: нужно сокрушать в себе всякую жалость. Равнодушие и никакой ненависти! Разве можно ненавидеть муху, которая у вас в ладони? Вы к ней ощущаете полное безразличие. Похожее чувство вы должны испытывать к своей жертве, только тогда вы обретете покой, а это главное условие, чтобы не промахнуться. Я вас научу многому: минировать и разминировать машины, запоминать предметы, бесшумно передвигаться, сливаться с толпой и быть невидимым даже в том случае, если имеешь вот такую огненно-рыжую копну волос, как у этого парня. Для этого вы должны только слушать меня и ничего не забывать из сказанного мною. А теперь можете разойтись, через час мы приступим к занятиям. Всюду, где бы ни бывал Юрьев, он готовил профессиональных убийц. На Западе их называли киллерами. Именно сейчас в Европе они пользовались большим спросом, поскольку мафиозные кланы делили сферы влияния. Бывало так, что Юрьев готовил профессиональных убийц одновременно для двух враждующих сторон. Однако это никак не отражалось на его самочувствии и благосостоянии. Он разбогател, был известен в своих кругах, всегда работал чисто и выглядел вполне законопослушным гражданином. Но прежде чем в нем открылся дар киллера, ему пришлось проползти на брюхе джунгли Азии и Америки. Лет двадцать назад он был обыкновенным советским парнем. От других его отличала страсть к оружию. В семнадцать лет он одержал первую победу в соревнованиях по стрельбе. Его заметили. Юрьев удивлял своей хладнокровностью. Он никогда не волновался перед соревнованиями. Правда, у него появлялся чудовищный аппетит. Если другие участники во время соревнований теряли в весе, то Юрьев непременно набирал пару-другую килограммов. Он одинаково успешно стрелял как из пистолета, так и из винтовки. Причем из любого положения. Он попадал в яблочко всегда – стрелял ли стоя, сидя или лежа. Как виртуоз-бильярдист, точно загоняющий шар в лузу, он мог стрелять из-за спины, держа винтовку, словно кий. Юрьев ощущал мишень каким-то чутьем, что сродни звериному инстинкту. И однажды, удивив всех, поразил мишень с завязанными глазами. Бог наградил его талантом стрелять без промаха. И ему оставалось только досадовать, что этот дар не имел выхода, не считая искрошенных в щепки мишеней. Художник видит изящные мазки на своих полотнах, архитектор находит изящество в правильных линиях, композитор ласкает слух созданной музыкой. А что оставалось ему? Листок бумаги, разорванный свинцом в самой середине! И он стрелял, стрелял. Часами не выходил из тира, удивляя инструкторов своим усердием и одержимостью. Ни один из них не встречал спортсмена старательнее Юрьева. Его совсем не интересовали первые места на соревнованиях по стрельбе, он мог обходиться и без наград. Сжимая ложу винтовки, он целился в мишень и трепетал. В этот момент он испытывал те же самые чувства, какие испытывает мужчина, сжимая в объятиях любимую женщину. Поэтому, когда он пошел в милицию, мало кто удивился его выбору. Потребность постоянно ощущать оружие требовала удовлетворения. Пистолет и Юрьев представляли вместе единый, хорошо отлаженный инструмент. Он то и дело разбирал и собирал пистолет, протирал прохладную сталь ветошью, вызывая своим любовным отношением к оружию невольную улыбку у коллег. Это была страсть, которая не давала покоя. В Латинской Америке он, похоже, отвел душу. Юрьев знал, что на родине внимательно следят за его успехами и никогда не теряют из виду, стараются вычислить его питомцев. Оно и понятно! Кому охота получить пулю в лоб, особенно если она отлита для недругов? Сейчас воровские авторитеты усиленно пробиваются на Запад, размышлял Юрьев. Им есть что сбывать – наркотики, оружие, металл. На Западе Россию уже скупают за бесценок, как пьяную девку, торгующую собой на вокзале. Воры люди серьезные, своего не упустят. Для них мировые цены – просто фуфло! Он успел познакомиться не только с легальными российскими авторитетами, но знает кое-кого из боссов преступного мира. Те тоже не дураки! Именно через него они уже пытались наладить прочный контакт с законниками, а может, всего лишь хотели избавиться от конкурентов. Давно Степан Юрьев не работал с таким желанием. А если бы ему платили в рублях? Азарта бы точно поубавилось. Он улыбнулся. А «зеленые» он привык отрабатывать честно и потому выкладывался, себя не жалел, а щадить своих учеников вообще было не в его правилах. Он привык к тому, что готовил солдат, и чем требовательнее будет к ним относиться, тем больше у них будет шансов остаться в живых. Сейчас он готовил наемных убийц, но метод его подготовки почти не отличался от прежнего. Юрьев охотно делился с ними маленькими секретами и удивлял искусством выстрела. Он невольно улыбнулся, вспомнив их вытянутые физиономии, когда показал им один из своих любимых трюков – стрельбу с закрытыми глазами. Даже при всем желании он не смог бы объяснить, как это у него получается, но стрелял он действительно без промаха, рука будто чувствовала мишень – слегка поднималась и застывала. Юрьев выставил с десяток мишеней, величиной с кулак, и с расстояния ста метров поразил их все до одной. – Нужно чувствовать мишень мозгами – это главное, – сорвал Юрьев с лица черную повязку. – На, возьми! – протянул он пистолет рыжему парню. – Попробуй хотя бы с расстояния в десять метров. Нужно тренироваться. Не получится сразу, получится через день, через два. Отходишь еще на пять шагов и продолжаешь тренироваться снова. Вот так! А теперь давай я завяжу тебе глаза. Сержант завязал черную повязку узлом на рыжем затылке и приказал: – Начинай! Рыжий стал медленно поднимать пистолет, словно это была дуэль. Правда, сразить наповал предстояло... картонную коробку. Юрьев мог с точностью до сантиметра вычислить, куда полетит пуля. Вот Рыжий поднял руку еще выше – в этом положении пуля срежет огромный сук стоящего рядом дерева и застрянет в соседнем орешнике. Однако рука продолжала подниматься все выше и выше. Юрьев невольно улыбнулся, подумав, что так начинает каждый. Всякий новобранец начинает палить вверх, словно желает продырявить самого бога. Наконец рука, слегка подрагивая, остановилась, затем ее повело в сторону сантиметра на два, но этого было достаточно, чтобы пуля «отошла» от мишени еще на несколько метров. Юрьев понимал, что пуля всего лишь сорвет слой коры у березы, а стоявшая позади нее осина примет расплавленный металл. Прозвучал выстрел. Юрьев с удовольствием отметил, что вышло именно так, как он и предполагал. – Если так долго будешь целиться, то противник успеет снести тебе череп. Необходимо добиться мгновенной реакции, а на мишень пялиться ни к чему. Достаточно взглянуть на нее один раз, чтобы она отразилась в памяти. – И уже дружелюбно, ткнув кулаком в плечо, он сказал: – Ничего, у тебя получится. Рука должна быть крепкой. Один сантиметр в сторону, и пуля удалится от мишени уже на несколько метров. Теперь попробуй ты, – кивнул Юрьев парню лет двадцати пяти, с лица которого не сходила ухмылка. Он, видно, полагал, что они занимаются детскими играми. Чернявый имел кличку Шайтан. Действительно, во всем его облике было что-то дикое и необузданное, и Юрьеву вдруг подумалось, что Шайтану все нипочем. Он был бы красив, если бы не тяжелый взгляд. Он настороженно озирался, будто ожидал подвоха. И если иногда улыбался, то только для того, чтобы показать оскал крепких, белых зубов. Шайтан слегка нахмурился и взял пистолет. Повертел в руках. Неплохая игрушка, ничего не скажешь. Было видно, что эта тяжесть ему приятна. Похоже, необстрелянный... Ничего, ему еще представится такая возможность. Сержант укротил взгляд Шайтана черной повязкой, крепко затянул узел. – Давай! Представь, что от этого выстрела зависит твоя жизнь. Или ты, или тебя – третьего не дано! Шайтан вскинул брови. Он принял вызов, а потом уверенно поднял руку, будто и вправду видел перед собой цель. Опережая выстрел потенциального противника, нажал на курок. Похоже, Шайтан призвал на помощь некие сатанинские силы – ему удалось попасть точно в десятку! Пустая коробка перевернулась в воздухе и застряла в кустах. А руку опять уже вели неведомые силы – дуло смотрело точно на картонный бок. – Хватит! – остановил его Юрьев. Вот как бывает. Богата Россия талантами, на Западе такого не сыскать. Парень сорвал с лица повязку. Юрьев, пряча интерес, посмотрел в глаза Шайтану, губы которого продолжали кривиться в той же снисходительной улыбке. Позабыв про инструкции, Юрьев поинтересовался: – Где служил? – Афган два года, потом еще кое-где опыта поднабрался, – ответил он уклончиво. – В Афганистане кем был? – Снайпером. Приходилось стрелять и на звук. – Знаешь оружие, будет толк, – сухо бросил Сержант. – Кто еще хочет попробовать? Минуло всего лишь две недели, а парней было не узнать. Юрьев был доволен. Он к каждому имел индивидуальный подход. Если фундамент крепкий – строй, чего хочешь! Это он понимал. У каждого за плечами был какой-то опыт. Словом, профессиональный рост подпитывался прошлыми знаниями и мастерством наставника. – Каждый из вас должен воспринимать себя не как киллера, а как охотника, готового выследить зверя. Здесь нужно терпение и выдержка. Мой отец был профессиональным охотником. Он охотился на снежных барсов в Средней Азии. Так вот, он рассказывал, что доводилось, поджидая зверя, по нескольку дней лежать не шелохнувшись. Чтобы не спугнуть барса, приходилось даже ходить под себя, не спать, не пить, не есть, а ждать. Вот так и киллеры должны поступать, правда, зверя спугнешь – он убежит, у нас же все по-другому. Неосторожное движение может стоить жизни. Юрьев всегда старался не прикипать к своим подопечным. Задатки каждого рассматривались им как бы через призму конвертируемой валюты. Однако сейчас он неожиданно почувствовал, что начинает привязываться к этим парням. А это, он знал по личному опыту, мешает делу. Так лечащий врач не дает себе раскиснуть, когда понимает, что больной обречен. Интересно, сколько в живых останется через год? А через три года? Пять, шесть человек? А может, уже не будет никого.
Дата добавления: 2015-05-06; Просмотров: 352; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |