Консультации продолжаются

Начало обучения 13

ЗАПИСИ ПЕДАГОГА НА КОНСУЛЬТАЦИИ

Вениамин Фильштинский. Открытая педагогика

по репертуару сразу видно, есть ли у абитуриента какая-то куль­тура, какое-то общее воспитание...

Так складывается первое впечатление об абитуриенте. Естест­венно, проще всего с теми, кто наглядно не имеет права на профес­сию. Их отсеиваешь с облегчением. А вот остальные... Тут педагог выполняет одновременно три дела.

Первое: общается с абитуриентом.

— Стихи!.. Басню!.. Прозу!.. Достаточно... Извините, что преры­ваю... Начните снова вот с этого места... А нет ли еще стихов? А другой басни? А кто с вами разучивал стихи? Сами? А басню? Играли в драмкружке? А что вы там еще играли?..

Второе: смотреть, смотреть и смотреть, подстерегать, как я уже говорил, «искры»...

Третье: хоть коротко, хоть в двух-трех словах успеть зафикси­ровать свои впечатления, что-то записать, иначе забудешь или пе­репутаешь.

Некоторые листочки у меня хранятся до сих пор.

«Глухой голос...

небольшое обаяние...

человечески мила...

жантильный...

маленькая голова...

большелобая, поступала в прошлом году, романтизм и свежесть

потеряны, ума не прибавилось...

скучна, одинакова, говор...

танцует плохо, но приятно стесняется...

характер, видимо, ужасный, играет на рояле...

робка в чтении — сидела смелее, нужно раскрутить...

аморфный, без темперамента...

небольшой лирический порыв есть...

какой-то ум, улыбка; слух под вопросом...

речевые дефекты...

сумасшедший...

смешная, надеть другую кофту...

столяр-краснодеревец...

лентяй? или не проснулся, нет впечатлительности...

серый, приплюснутое лицо...

мелкое лицо...

потасканная...

о, если б нашлась лирика!..

троечник по литературе и истории...

травести?..

длинная, рыжая, нелепая, песни из репертуара Анны Герман...

нет энергии, воли...

скучен, но есть иррациональность... юмор?..»

и т. д.

Хорошо, что абитуриенты никогда не прочтут этого. Здесь мно­го обидного... Но это лучше, чем, не заметив человеческих несовер­шенств, обидеть будущих зрителей. И тут, кстати, пет никакого пренебрежения к абитуриентам как к людям. Более того, когда от­казываешь кому-то после консультации, обязательно говоришь: «Вы на себе крест не ставьте, у пас идет соревнование, мы выбрали не вас, но вполне возможно, что вы понравитесь другому мастеру или в другом театральном вузе...».

Консультации в институте продолжаются, по одновременно с основным потоком мы просматриваем и разные любительские сту­дии, литературные и гуманитарные классы и т. п. Как только мы слышим, что где-то есть группы ребят, нацеленных на театральный институт, мы сразу туда бросаемся — боимся упустить что-то цен­ное, способного человека. Однако па самих консультациях (так как очень много поступающих) мы в то же время себя несколько огра­ничиваем.

Вот идет очередная десятка, и уже сам себе ставишь преграды. Настраиваешь, например, себя: «Ой, слишком это много — пять че­ловек из десяти пропускать». А когда только два или три человека проходит из десятки, то даже как-то внутренне радуешься. Даже (парадокс!) радуешься, когда идет явно неподходящий человек с плохими данными, слишком маленький, например, или с неприят­ным лицом... Почему? Потому что боишься «замусорить» первый тур. На первом туре желательно, чтобы было уже сравнительно не­много народу, чтобы каждого можно было рассмотреть подробнее. Вот и начинаешь на консультации немножко механически, тороп­ливо отсеивать. Конечно, помнишь, что у Станиславского написа­но: «...долой спешку, заставляющую в несколько часов пропускать десятки людей». Но что делать, если у тебя счет идет на сотни. А иногда отсеешь какую-нибудь девицу, а она все равно не выхо­дит из головы. И вот ходишь несколько дней и жалеешь о ка­кой-нибудь Ивановой: «Что же я наделал! А вдруг? А вдруг она не Иванова, а Комиссаржевская?!» И готов за ней чуть ли не гонцов

Дата добавления: 2015-03-31