Вениамин Фильштинский. Открытая педагогика. Показ Мастеру Волнение перед просмотром наивысшее

Ингаляция

ВЕЧЕР ПЕРВЫЙ

Показ Мастеру... Волнение перед просмотром наивысшее... Впрочем, отмечу сразу: непрерывного просмотра не получилось. Довольно скоро Л.А. остановил показ, и в дальнейшем он не все смотрел подряд: останавливал, уточнял, предлагал решения, за что-то ругал студентов, что-то немного хвалил, подключал к работе студентов-зрителей.

Первым объектом его пристального внимания стал этюд Оле­га Д.

Л.А. указал Олегу, что не хватает точности физического само­чувствия. Физическое самочувствие должно быть болезненным, бо­лезнь должна быть не такой легкой. Он может потеть, быть всерьез простуженным, не раз за время болезни сменить рубашку, у него могут чесаться корни волос...

Когда студент перед второй попыткой начал, как говорят, «со­бираться», «сосредотачиваться», Л.А. остановил его, сказав, что как раз надо не собираться, т. е. напрягаться, а наоборот полностью расслабиться, а потом сразу попасть в озноб. Тут он придал на не­которое время работе общий характер. Параллельно с тем, что сту­дент делал на площадке, Л.А. попросил тех, кто сидит и смотрит, также вспомнить простуду, «побыть в простуде»... Он напомнил, в частности, что больной человек о чем-то думает, какие-то мысли у него есть, поставив вопрос о внутреннем тексте. При этом Л.А. все

время просил об одном: не торопиться. И при всей погруженности в самочувствие не терять контроля над собой.

Олег пытался что-то сделать, как мне казалось, достаточно убе­дительно, но Л.А. требовал гораздо большего. Он подчеркнул, что больной организм как-то себя проявляет, что больной человек каш­ляет, в его животе что-то бурчит и т. п. Далее, после массирован­ной «атаки» па тело Олега, Л.А. повел разговор о том, что происхо­дит уже с самой глоткой, зачем делается ингаляция.

— В том и состоит конфликтность поведения больного человека, что надо бороться с болезнью, надо лечиться, в то время как орга­низм ослаблен. У больного мысли не такие вялые: «Ах, я болею, ах, мне плохо...» Он зло ругается: «Какой я был дурак, когда ел мороже­ное!»

Так Л.А. уточнял характер внутреннего текста. Еще он сказал, что человек, — существо довольно неприличное, и лет ничего кра­сивого в том, как человек болеет...

-Надо подсмотреть, что с человеком во время болезни происхо­дит, точно это вспомнить и смело осуществлять.

Я по ходу дела отметил для себя, что Додин работает больше над физическим самочувствием, чем над воображаемым предметом. Это было в русле моих размышлений в предварительный период нашей работы со студентами, хотя, может быть, я был слишком осторожен, лишь нащупывал методическую основу, Додин же по­ставил вопрос безусловно и практически.

— «Попить»? Это не так просто. Попить... А вода теплая, про­тивная...

Дальше Л.А. попросил уже Игоря Н. подхватить этот этюд и продолжал добиваться физиологической правды уже от него. Л.А. сделал замечание: у Игоря лучше, чем у Олега, «в мозгах» (то есть, у пего вернее внутренний текст). И все же он упрекнул Игоря, ска­зав, что у пего «не то дыхание».

— У всех не то дыхание. Да, дышать больному человеку больно, но парадокс в том, что дышать хочется. У всех вас работают «ручки», «ножки», а не руки и ноги. Вы действуете кукольно, непол­ноценно. У всех мелкое дыхание, а дыхание — это то, что соединяет голову, руки, ноги — все части тела воедино.

Потом Л.А. еще не раз возвращался к дыханию. Такой объем различных соображений был высказан Додиным уже в связи с первым этюдом. Далее была...

Дата добавления: 2015-03-31