Бадью А. Этика: Очерк о сознании Зла.СПб., 2006. С. 9, 17-21, 24-34

В общепринятом сегодня значении этого слова, «этика» в первую очередь касается «прав человека»—или, шире, прав всего живого.

…наметился решительный отход от всего того, что было продумано и предложено в шестидесятые годы.

<...> Когда поборники современной «этической» идеологии провозглашают, что возвращение к Человеку и его правам освободило нас от «мертвящих абстракций», порожденных «идеологиями», это просто курам на смех!

<...> Нам пришлось пережить и налеты западных бомбардировщи­ков на Сербию, и недопустимую блокаду Ирака, и непрекращающиеся угрозы в адрес Кубы. Все это до сих пор оправдывается неимоверными излияниями морализаторских проповедей. Международный трибунал явно готов во имя «прав человека» арестовать и судить кого угодно и где угодно, если тот пытается оспорить Новый Мировой Порядок, воору­женным стражем которого является НАТО (сиречь США). Сегодня наш «демократический» тоталитаризм укрепился прочнее некуда. Сейчас как никогда необходимо, чтобы свободные умы поднялись против сервиль- ности подобного образа мысли, против того жалкого морализаторства, во имя которого мы обязаны принимать в их абсолютной несправедливости господствующие пути этого мира.

Нужно отбросить «этику» как идеологический аппарат, ни в чем не идти на поводу у негативного, жертвенного определения человека. Этот аппарат отождествляет человека с простым смертным животным, он является симптомом некоего весьма тревожного консерватизма и своей абстрактной, статистической общностью не позволяет осмыслить свое- особый, единичный характер той или иной ситуации. Противопоставим ему три положения:

— Положение 1. Человек определяется по своей утвердительной мысли, по тем единичным истинам, на которые он способен, по тому Бессмертию, котороеделаетегосамым неуступчивым и самым парадок­сальным из животных.

— Положение 2. Зло следует определять, исходя из позитивной спо­собности к Добру, исходя, следовательно, из расширенного использова­ния возможностей и отказа от охранительного консерватизма, будь он даже охранением самого бытия,— а никак не наоборот.

— Положение 3. Всякая человечность коренится в мыслительном определении единичных ситуаций. «Этика вообще» не существует. Су­ществует только—в отдельных случаях — этика процессов, посредством которых используются возможности ситуации.

Искусство как особая, автономная форма культуротворчества возни­кает при таких социальных условиях, когда целью деятельности человека становится не изложение религиозно-моральных доктрин и не познание, а создание художественных образов самих по себе вне зависимости от морали, религии или науки.

В искусстве художник свободно творит свой мир идеального, тогда как в морально-практической и научно-теоретической деятельности человек противостоит миру как субъект объекту и поэтому ограничен в свободе своего самовыражения. В этих сферах деятельности человека реализуется только часть его творческой природы, тогда как в искусстве реализуется це­лостность человека как творческого существа. Именно поэтому в духовной жизни человека нет ни одной стороны, творческая потенция которой не активизировалась бы искусством. Недаром А. Эйнштейн говорил, что чтение романов Ф. Достоевского дало ему больше в его научной деятельности, чем математические концепции Гаусса.

В то же время следует отметить, что наука, создавая на основе научных открытий новые технологии, не только способствует созданию новых вы­разительных средств искусства, но открывает его новые виды (например, кинематограф, компьютерная графика и т.д.).

Об этом говорит американский художник Стивен Уилсон

Дата добавления: 2015-04-23