Консервативная идеология как реакция на революционные потрясения

Э. Берк., Ж. Де Местр. Государство как результат естественного развития. Монархическая утопия.

Распространение идей французских просветителей, Французская революция, якобинский террор, революционные и наполеоновские войны — все это вызывало ненависть и отпор реакционных классов феодальной Европы. После поражения Наполеона в войне с Австрией, Россией и Пруссией монархи этих государств образовали Священный союз, к которому позднее присоединились монархи других европейских государств. За революцией последовали реставрации. Во Франции вновь воцарились Бурбоны. Вернувшиеся в страну эмигранты, особенно реакционные круги дворянства (ультрароялисты), стремились ликвидировать завоевания Французской революции. Правительства покровительствовали католическому духовенству, клерикалам, иезуитам. Основным предметом нападок реакционеров была идеология Просвещения. К этим нападкам присоединялись консервативные мыслители, порицавшие теорию и практику революционеров.

Жозеф де Местр (1753—1821).

Когда-то Франция была центром европейского христианства, рассуждал де Местр. Но затем в литературе и во всех сословиях Франции распространились идеи, направленные против религии и собственности. Человек, который может все видоизменить, но не может ничего создать или изменить к лучшему без помощи Божьей, возомнил себя источником верховной власти и захотел все делать сам. За это Бог наказал людей, сказав: "Делайте!" И революция, Божья кара, разрушила весь политический порядок, извратила нравственные законы. Франция попала в руки злодеев, которые водворили в ней самый страшный гнет, какой только знает история. Особенное внимание де Местр уделял критике свойственного Просвещению убеждения во всесилии разумного законодательства. Человек, писал де Местр, не может сочинить конституцию так же, как не может сочинить язык.

Он признает только те конституции, которые можно носить в кармане. Письменные конституции, рассуждал де Местр, лишь утверждают те права, которые уже существуют. В английской конституции большинство положений нигде не записано — она заключается в общественном духе и потому действует. И напротив, все новое, установленное общим совещанием людей, обречено на погибель. Так, североамериканские законодатели решили по начертанному ими плану построить для столицы новый город, заранее дав ему название. "Можно биться об заклад тысячу против одного, что этот город не будет построен, или что он не будет называться Вашингтон, или что Конгресс не будет в нем заседать". Столь же бессмысленна была затея создать Французскую республику, затея, заведомо обреченная на провал, ибо большая республика никогда не существовала. Подлинные конституции, писал де Местр, складываются исторически, из незаметных зачатков, из элементов, содержащихся в обычаях и характере народа; законы лишь собирали и развивали то, что лежит в естественном устройстве народной жизни.

Идея о провиденциальной роли Франции в судьбе человечества. Революцию (которую Местр называет «сатанинской») он рассматривал как испытание, посланное Франции – стране, которой он восхищался и чьим духовным сыном себя чувствовал, в наказание за попытку стать независимой от Бога (что выразилось в просветительской философии и в галликанстве). Созданная якобинским правительством централизация послужит на пользу будущей монархии, реставрация которой неизбежна.

В философии Местр был сторонником концепции врожденных идей, истинность которых основана на их божественном происхождении и на «общем разуме», не подверженном, в отличие от разума индивидуального, заблуждениям. Мир, полагал он, движется Провидением, чьи законы недоступны разуму. Божественная справедливость, по Местру, не имеет ничего общего со справедливостью человеческой, что подтверждается опытом Французской революции, с ее безвинными жертвами. Законы Провидения не охватывают собой всей реальности, оставляя место вторжению случайности и человеческой свободе, в которой и лежит в конечном счете причина зла.

В политической философии Местра преобладало «органическое» понимание народа и государства, жизнь и деятельность которого, с его точки зрения, определяются в первую очередь традициями, религиозным чувством и церковным авторитетом. С этих позиций он резко критиковал концепцию социального договора; события революции, провозглашавшейся высшим достижением человеческого разума, наглядно продемонстрировали фиаско подобных идей, приведших к террору и хаосу. Социальный порядок был для Местра одним из непременных условий существования государства. Сторонник абсолютной монархии и католицизма, Местр постепенно склонился к ультрамонтанству, к идее о том, что абсолютная власть над всеми народами земли принадлежит церкви и папе как наместнику Бога.

Его доктрину называли средневековой, а его — "пророком прошлого". Политическая программа де Местра основана на представлении о греховной природе человека, способного делать только зло. Греховность человека неизбежно порождает бесконечные преступления и требует наказаний. Человеком можно управлять, лишь опираясь на страх, даже на ужас, который внушает палач.

Де Местр призывал вернуться к средневековым порядкам и идеалам. Только монархическая форма государства соответствует воле Бога. Поскольку религия является основанием всех человеческих учреждений (политический быт, просвещение, воспитание, наука), католическая церковь должна восстановить былую роль вершительницы судеб народов. Де Местр утверждал, что в Средние века папская власть была благодетельна — римские папы сдерживали государей, защищали простых людей, укрощали светские распри, были наставниками и опекунами народов. "О папе" (1819 г.) Он писал, что мировой порядок станет прочнее, если авторитет римских пап будет поставлен выше власти монархов.

Эдмунд Бёрк (1729—1797).

С осуждением Французской революции и идей Просвещения выступал английский парламентарий и публицист ирландец Эдмунд Бёрк (1729—1797).

В 1790 г. Бёрк опубликовал книгу "Размышления о революции во Франции", содержащую полемику с ораторами двух дворянских клубов в Лондоне, разделявших идеи Просвещения и одобрявших события во Франции. Бёрк порицал Национальное собрание Франции не только из-за некомпетентности его состава, но и еще более за стремление отменить во Франции сразу весь старый порядок и "одним махом создать новую конституцию для огромного королевства и каждой его части" на основе метафизических теорий и абстрактных идеалов, выдуманных "литературными политиками (или политическими литераторами)", как Бёрк называл философов Просвещения. Он утверждал, что совершенствование государственного строя всегда должно осуществляться с учетом вековых обычаев, нравов, традиций, исторически сложившихся законов страны.

"Парижские философы, — писал Бёрк, — в своих опытах рассматривают людей как мышей". "Честный реформатор не может рассматривать свою страну как всего лишь чистый лист, на котором он может писать все, что ему заблагорассудится". Бёрк утверждал, что права людей нельзя определить априорно и абстрактно, поскольку такие преимущества всегда зависят от конкретных условий разных стран и народов, от исторически сложившихся традиций, даже от компромиссов между добром и злом, которые должен искать и находить политический разум. К тому же реально существующие права людей включают как свободу, так и ее ограничения (для обеспечения прав других людей).

Защищая традиции и осуждая нововведения, Бёрк оправдывал и те сохранявшиеся в Англии средневековые пережитки, которые подвергались особенной критике со стороны английских радикалов и либералов. Таковы идеи пэрства, рангов, политического и правового неравенства. Основой английской цивилизации Бёрк называл "дух рыцарства и религию. Дворянство и духовенство сохраняли их даже в смутные времена, а государство, опираясь на них, крепло и развивалось".

Дата добавления: 2015-04-24