Особенности криминалистической характеристики. Психология инсценирования 3 страница

¹ Кондрашков Н. Н., Кудрявцев В. Н. Личность преступника. М.: Юрид. лит., 1971. С. 12; Волков Б.С. Личность преступника / Уголовно-правовое и кримино­логическое исследование. Казань: Изд-во Казан, ун-та. 1972. С. 15.

В исследуемой категории убийств личность преступника игра­ет роль создателя своего рода мыслительных задач. Их решение осложняется наличием таких форм рефлексивного мышления и управления, которые предполагают «проигрывание» нескольких мыслительных платформ широкого круга лиц для того, чтобы убедить окружающих, главным образом следственные органы в том, что имело место действительное событие, а не его инсценирование. Решение таких задач является достаточно трудным не только по своему характеру, но и по диапазону убеждения. Это обстоятель­ство обусловливает в большинстве случаев ошибки и упущения преступника.

Личность преступника, как отмечают психологи, — это совокуп­ность негативных, социально значимых, индивидуально-типологи­ческих качеств индивида, обусловливающая его преступное поведе­ние *. В основе преступления лежат два больших взаимосвязанных комплекса объективных причин: а) условий формирования моти-вационной системы личности преступника и б) условий формиро­вания и осуществления конкретного акта преступного деяния. Именно эти обстоятельства обусловливают действия убийцы, кото­рый инсценирует какое-либо иное событие, повлекшее смерть чело­века. Вначале преступник планирует будущее преступление, созда­вая своего рода модель его, продумывая множество деталей инсце­нировки, а далее осуществляет его в соответствии с планом. При этом может происходить коррекция задуманного, обусловленная как факторами внешнего порядка, так и его уточнением в связи с изме­нением намерений, способа осуществления преступления, способов его имитации, созданием дополнительных признаков имитационного содержания.

¹ Еникеев М. И. Основы общей и юридической психологии. М.: Юристъ, 1996. С. 305—306.

Характерными чертами личности преступника в категории убийств, скрытых инсценировкой, являются жестокость, изощрен­ность в способах совершения преступления, лицемерие при созда­нии обстановки утраты близкого человека, хладнокровие, присущее преступнику, хорошо продумавшему механизм совершения и со­крытия преступления, цинизм как имитация поведения лица, со­крушающегося по поводу произошедшего. Ему также присущ определенный интеллектуальный потенциал, большой или доста­точно скромный, позволяющий избирать соответственно своим намерением способы инсценировки и методы их осуществления.

В этом отношении нельзя не отметить и то, что преступная деятельность, как и любая другая, внутренне направляется моти­вом, целью, программой поведения и решением действовать. В ее психологическую характеристику входят и такие функциональные звенья, как текущая оценка условий, при которых совершается преступление, сведения об успехе или неуспехе действий, коррек­ция поведения с учетом опыта либо ситуации ².

² Зелинский А. Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков: Основа, 1996. С. 122.

Для характеристики личности преступника, совершающего убийство, скрываемое инсценировкой, особое значение имеет такой элемент сокрытия, как притворное поведение, которое в большин­стве случаев носит уликовый характер доказательств. Многие ав­торы, предлагающие свои определения инсценировки, его обязательной составной частью считают притворное поведение. Так, напри­мер, И. А. Николайчук, наряду с другими авторами, отмечает, что преступная инсценировка представляет собой формирование лож­ной информации о событии или его элементах, содержащихся в из­мененной обстановке события и (или) в ложных сообщениях о со­бытии и сопутствующих им актах притворного поведения *.

¹ Николайчук И. А. Сокрытие преступлений как форма противодействия расследованию: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. Воронеж, 2000. С. 40—41.

Видами притворного поведения могут быть так называемая «вербальная инсценировка», заключающаяся в ложных сообщениях о событии, сопровождаемых предъявлением ложных материальных подтверждений этих сообщений (заявление о якобы безвестном отсутствии человека с демонстрацией находящихся по месту его жительства личных документов, одежды и. т. п.), и улики поведе­ния преступника, выражающиеся в разнообразных действиях, име­ющих вербальный и конклюдентный характер.

Определенный интерес для характеристики личности преступ­ника, совершившего убийство, скрываемое инсценировкой, представ­ляют улики поведения, которые могут проявляться в различных формах. Улики поведения выступают как действия (бездействия) виновного или иных причастных к преступлению лиц, их состоя­ние (в том числе и психофизиологические реакции), информиро­ванность о событии и его сокрытии виновного и иных причастных к событию лиц. Значение улик поведения как косвенных доказа­тельств определяется при оценке их относимости к предмету до­казывания и достоверности ².

² Там же. С. 43.

По своему характеру и приемам проявления улики поведения могут быть вербальными и нонвербальными, внешне выражающи­мися в притворном поведении. К вербальным уликам поведения относятся ложные заявления о событии преступления, заранее инсценированного, распространение слухов об имевших место уг­розах в адрес погибшего, о стремлении погибшего покончить жизнь самоубийством, о конфликтных ситуациях и отношениях с други­ми лицами, которые могли бы привести к криминальным послед­ствиям, в целях отвести подозрение от виновного лица. Нонвербаль­ными уликами могут быть действия, связанные с притворным поведением лица, совершившего преступление, в частности такие, как сильное волнение, создающее впечатление эмоционального стресса, безысходности, бесконечные слезы, имитация потери созна­ния при виде собственной жертвы, инсценирование психического расстройства, болезни сердца, порыв покончить жизнь самоубийством и отсюда — выставление напоказ сильнодействующих ле­карств, демонстрация своего горя присутствующим, продолжающи­еся еще долгое время после совершения преступления. Все эти факторы являются обстоятельствами по сокрытию преступления, противодействующими расследованию.

Завершает перечень элементов, входящих в систему кримина­листической характеристики убийств, скрытых инсценировкой, личность потерпевшего (убитого). Зависимость между такими элементами, как личность преступника и личность убитого при расследовании преступлений этой категории представлена наибо­лее выпукло. В подобных случаях почти однозначно обе личности находятся в явной зависимости, которая сразу указывает на лич­ность преступника как лицо, особо заинтересованное в смерти по­терпевшего. Дружеские, служебные, семейные, интимные связи при обнаружении таких преступлений почти всегда указывают на при­частность определенного круга лиц, а в некоторых случаях на кон­кретное лицо, к совершению преступления. В этом плане связь между жертвой и преступником поднимается до уровня некой закономерности, в которой момент инсценирования является глав­ным признаком, обнаруживающим личность преступника. В прак­тике расследования убийств чрезвычайно редки случаи, когда убий­ство инсценирует лицо, не имеющее отношения к жертве. Ведь ему нечего опасаться следов и признаков, свидетельствующих о его причастности к событию, так как круг подозреваемых слишком широк и неопределен. Выдвижение версии о личности преступни­ка в подобных обстоятельствах сводится к формуле «убит неизве­стным лицом», что является наиболее сложным для выяснения обстоятельств убийства и установления личности убийцы.

Применительно к исследуемой категории преступления круг лиц, его совершивших, довольно узок, и для выдвижения версии о лич­ности убийцы достаточно двух основных факторов при расследова­нии: обнаружения признаков инсценировки и установления харак­тера его отношений с близкими людьми. Как правило, эти данные указывают верное направление расследования. Именно причастность к преступлению, которая может быть очевидной вследствие заинте­ресованности лица (конфликтные отношения с потерпевшим, месть, ревность, меркантильные соображения), заставляет его искать лю­бые способы инсценировки, выбирая наиболее правдоподобные, не бросающие на него тень подозрения. Поэтому обнаружение призна­ков инсценировки разрушает схему события, которое моделирует преступник, и это является для него наиболее опасным в плане разоблачения. В такой ситуации преступник прибегает к действию, усиливающему впечатление инсценировки, с одной стороны, и умень­шающему подозрение в отношении его — с другой стороны. Отсюда — стремление преступника любыми способами создать длительно сохраняющееся инсценирование. Обычно такие обстоятельства со­провождают убийства, скрытые инсценировкой внезапного исчезно­вения человека, возможного его убийства другими лицами, похище­ния и т. п. Приходящие после длительного перерыва письма и телеграммы в адрес убийцы или других лиц сразу настораживают следователя, подсказывая ему мысль о продолжении инсценировки, о попытке устранить следственные органы от выяснения обстоя­тельств исчезновения потерпевшего, поскольку тот якобы обнару­жен, уехал по собственной воле, а значит нет необходимости в его розыске. В таких случаях проверка получаемых сообщений, иногда достаточно замаскированных, прежде написанными и не отосланны­ми письмами либо выполненными с подражанием другими лица­ми, бывает достаточно сложной, однако, как правило, истина устанав­ливается вопреки надеждам преступника. Этому способствует проведение экспертиз, обысков, предъявления трупа, вещественных доказательств для опознания и других следственных мероприятий, направленных на проверку деятельности преступника, связанной с инсценированием.

Анализ таких важных для расследования обстоятельств, как место, время, способ совершения преступления, позволяет выдви­нуть обоснованные версии о личности преступника, учитывая, глав­ным образом, те причинные зависимости между жертвой и преступ­ником, которые выясняются в процессе расследования. В этом отношении традиционным остается для всей теории и практики расследования убийств вопрос о том, кому была выгодна эта смерть, кто может быть наиболее заинтересованным в гибели того или иного лица. Как правило, именно такая логическая посылка явля­ется основополагающей для определения круга лиц, которые мо­гут совершить преступление.

Жертва преступления может избираться преступником по раз­личным соображениям, и в этом отношении мотивами убийства, как отмечалось ранее, могут быть и ненависть, и месть, и ревность, и стремление избавиться от лиц, препятствующих желанию устро­ить по-новому свою жизнь, и меркантильные соображения, и про­движение по служебной лестнице, и возможность официального выезда за рубеж. Все варианты, обусловливающие мотивы совер­шения убийств, трудно перечислить, так как они определяются субъективной направленностью личности преступника, однако в процессе построения версии о связи жертвы с преступником им придается первостепенное значение.

В отдельных из перечисленных выше мотивов может и не быть конфликтных ситуаций, предшествующих убийству, оно соверша­ется в связи с возникшей мыслью о возможности осуществить свое желание именно подобным образом. Так, в одном из харьковских научно-исследовательских институтов начальник отдела должен был уезжать в зарубежную командировку на длительный период времени. Стремление его заместителя получить эту командировку для себя явилось мотивом убийства с расчленением трупа. С этой целью он пригласил к себе домой начальника «на чашку чая» и убил его ударом молотка по голове. Расчленив труп, преступник разбросал его части в различных районах города. Последующее притворное поведение, плохо скрывающее его радость по поводу предстоящей командировки, вызвало подозрение у некоторых людей о его причастности к якобы внезапному исчезновению на­чальника. Проведенный обыск на квартире подозреваемого (осно­ваниями для этого были данные оперативно-разыскных органов) позволил обнаружить многочисленные следы крови, загрязненные упаковочные материалы, что сразу изобличало обыскиваемого в совершении убийства.

Мотивами убийства, которые спонтанно ведут к его реализации, могут быть чувства зависти, соперничества, наконец, стремление к достижению высокого положения в обществе. Мы встречаем не­мало таких примеров в художественной литературе. Отравивший Моцарта Сальери в знаменитой маленькой трагедии А. С. Пушки­на, находясь в апогее своих страданий, признается: «... нет правды на земле, но правды нет и выше».

... Я завидую глубоко,

Мучительно завидую. — О небо!

Где ж правота, когда священный дар,

Когда священный гений — не в награду

Любви горящей, самоотверженья,

Трудом, усердия, молений послан —

А озаряет голову безумца,

Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

Мысль о несправедливости к нему людей и Бога толкает Салье­ри к принятию преступного решения.

Коварное убийство, инсценирующее внезапную смерть, мы ви­дели и в знаменитой трагедии Шекспира «Гамлет», где честолю­бивые мечты преступника, связанного любовными интригами, при­вели к гибели короля, отца Гамлета.

В характеристике позиции потерпевших при расследовании убийств, скрытых инсценировкой, большое значение может иметь виктимное поведение последних. Нередко жертва преступления провоцирует преступника, сама того не замечая, В виктимном по­ведении это выражается в оскорблениях, вызывающем поведении, игнорировании общения, оскорбительных жестах, иногда нарочитом, показном молчании, что приводит преступника в ярость, нередко в состояние физиологического, а иногда и патологического аффек­та, заканчивающегося убийством. Как справедливо отмечает Л.В.Франк, глубоко исследующий проблемы виктимологии: «... Вина потерпевшего и вина обвиняемого связаны между собой» *.

¹ Франк Л. В. Потерпевшие от преступления и проблемы советской виктимо­логии. Душанбе: Ирфен, 1977. С. 4.

При этом нельзя не обратить внимание на то, что виктимное поведение жертвы особенно сильно действует на лиц с холеричес­ким темпераментом, которые реагируют мгновенно и нередко те или иные раздражители воспринимают гиперболически, что и приводит к разрядке, проявляющейся в ярости, ведущей к убийству. Такие убийства спонтанны, и поэтому их инсценирование происходит впо­следствии. Схема инсценирования продумывается позже, как, с од­ной стороны, служащая оправдыванием для себя самого в содеян­ном, а с другой — как необходимость уйти от ответственности, скрыть истинное событие. Так, виновный Парамонов, находясь в возбужден­ном состоянии после ссоры с друзьями по поводу неудач в бизнесе, проходил вечером по улице и грубо толкнул проходившего мимо мужчину. Последний остановился и не говоря ни слова, посмотрел на толкнувшего его человека, повертел пальцем у виска — всем хорошо понятный жест, означающий то, что перед ним ненормаль­ный. Этот жест вызвал такую ярость у Парамонова, что тот ударом кулака в висок «обидчику», убил его. Позже преступник инсцени­ровал нападение с целью ограбления, разбросав около трупа свой кошелек и другие вещи, на которые якобы посягал прохожий. Ин­сценировка была раскрыта.

Дата добавления: 2015-05-24