Последствия «очистительного урагана»: старые сравнения и новые перспективы 4 страница

Салават Исхаков Первая русская революция и мусульмане

версия для печати (36026)

«‹ – ›»

Салават Мидхатович Исхаков (р. 1959) - историк, старший научный сотрудник Института российской истории Российской академии наук, ученый секретарь Научного совета РАН по истории социальных реформ, движений и революций.

Резкие перемены в советском обществе, начавшиеся в марте 1985 года, через несколько лет повлекли за собой ликвидацию социализма и разрушение СССР. В связи с этим были кардинально пересмотрены прежние концепции революций. Возникшие разногласия определялись многими причинами, но прежде всего различным пониманием сущности революции в России и других европейских странах. В постсоветской историографии стало распространяться мнение о том, что революции вообще не оказали заметного влияния на исторический процесс в ХХ веке, что в России они стали случайными, выпадающими из общего мирового развития эпизодами, социальными "спазмами", отклонениями от "нормального" развития, нарушениями общественного равновесия, очередной русской смутой. Тем самым под понятие революции "антинормалисты" фактически подводили социально-психологические сдвиги самого различного характера и снимали проблему социальной революции, разрешавшей в России, как и в других странах, накопившиеся противоречия, которые власть по тем или иным причинам не была в состоянии эффективно преодолеть с помощью соответствующих реформ.

Согласно другой распространенной точке зрения, революции возникали при модернизации и связаны с кризисами, происходившими при экономическом росте. На рубеже XIX-XX веков перед Россией, как и перед многими другими странами, стояла, по мнению "модернизаторов", задача перейти от традиционного общества к индустриальному, преодолеть культурную отсталость, либерализовать политический режим. С одной стороны, статистические данные свидетельствуют об экономическом подъеме в России перед первой революцией, с другой, факты указывают на неспособность власти поднять уровень жизни и культуры народных масс, который особенно заметно упал в связи с промышленным кризисом 1900-1903 годов и начавшейся в 1904 году войной с Японией. Это сделало возможной первую революцию, которая началась в январе 1905 года и закончилась летом 1907-го. Чтобы прекратить расширявшийся массовый протест, самодержавие в ходе революции сделало, с одной стороны, существенные политические уступки, о чем свидетельствуют появление Манифеста 17 октября 1905 года и учреждение Государственной Думы. С другой стороны, правительству удалось получить солидные кредиты в Западной Европе, что позволило выйти из финансового кризиса, возникшего из-за того, что военные расходы на войну с Японией опустошили казну. Революция была остановлена.

Мусульмане - катализатор или тормоз русской революции?

Во время революции возникло общемусульманское движение, которое сыграло большую, но мало освещенную роль в истории полиэтнической и многоконфессиональной России вплоть до прихода к власти большевиков в 1917 году. Достаточно указать, что после русского "ядра" российские мусульмане составляли самую значительную часть населения Российской империи, и вся эта масса образовывала не только одну религиозную общину, но также и один этнический "организм", так как все мусульмане, за малым исключением, принадлежали к тюркским народам, являясь в то же время, по свидетельству современников, государством в государстве, поскольку жили особой жизнью[1]. Социальные, политические, этнические и культурные различия в среде мусульман имелись, но они не были определяющими для их психологии, доминантой которой было конфессиональное самоощущение принадлежности к мусульманскому миру (умме). В любом месте страны, где жили мусульманские народы, на вопрос о происхождении обычно следовал один и тот же ответ: "Я - мусульманин". Конфессиональная идентификация заменяла в то время этническую, национальную. "Вопрос национальный вообще, и в частности вопрос о территориальной автономии различных мусульманских народностей, так, как эти вопросы понимают европейцы, для мусульман, - писал один публицист-мусульманин в 1918 году, то есть в тот момент, когда большевики пропагандировали провозглашенное ими право народов на национально-территориальное самоопределение, - почти не существует. Мы говорим "почти" потому, что существующие национальные антагонизмы между отдельными мусульманскими народами - между киргизами [казахами. - С.И. ] и сартами, между тюрками и таджиками - обусловлены не столько различиями кровными, сколько неполнотой религиозного правоверия. Одни считают себя по происхождению и укладу жизни ближе стоящими к великому религиозному источнику мусульманства, чем другие народы. И эти первые несколько третируют вторых, а вторые, обладая большей политической мощью, чем первые, презирают их за бессилие"[2]. Этот процесс очищения религиозных представлений от тех или иных искажений, допущенных, как считалось, многочисленными интерпретациями прошлого, и в особенности представителями официального мусульманского духовенства (мечетскими/приходскими духовными лицами), означал стремление прогрессивно настроенных мусульманских интеллектуалов обратиться к первоисточникам веры - Корану и Сунне (изречениям пророка Мухаммеда) и в ходе "реформации", затронувшей российских мусульман в самом начале ХХ века, осуществить модернизацию религиозной жизни. Процесс обновленчества был почти повсеместным и настолько масштабным, что современники называли его "возрождением", "ренессансом" мусульман империи. Мусульманская реформация на рубеже XIX-XX веков была предпринята с тем, чтобы покончить с многочисленными расхождениями, которые существенно влияли на обыденную жизнь мусульманских масс. Наиболее острый конфликт накануне 1905 года имел место между шиитами (их было меньшинство - в основном азербайджанцы), и суннитами, составлявшими большинство. Но в ходе революции произошло сближение их лидеров, которые призвали своих сторонников покончить с былой враждой и преодолеть этот раскол, который сильно мешал идейно-политическому сотрудничеству шиитов и суннитов.

Все эти обстоятельства впоследствии создавали немалые трудности для понимания роли российского мусульманства в период революции. Для советской историографии определяющей была позиция Владимира Ленина, который, в частности, в "Докладе о революции 1905 года", прочитанном по-немецки в январе 1917 года на собрании рабочей молодежи в Цюрихе, объяснил активность мусульманского населения страны во время революции таким образом: "Среди угнетенных народов России вспыхнуло освободительное национальное движение. В России больше половины [...] населения подвергается национальному угнетению, они не пользуются даже свободой родного языка, их насильственно русифицируют. Например, мусульмане, составляющие десятки миллионов населения России, с изумительной быстротой организовали [...] мусульманский союз"[3] - Союз российских мусульман, или Мусульманский союз. Большая численность мусульманских народов, а также организованность и сплоченность их элиты действительно являлись важными составляющими мусульманского фактора первой русской революции. Однако включение Лениным общемусульманского движения в русло национально-освободительной борьбы, направленной против самодержавного строя, было необоснованным.

Что пишут о мусульманах спустя почти 100 лет?

Для исторической литературы 1990-х и начала 2000-х годов наиболее типичны такие оценки: революция 1905-1907 годов, "породив свободолюбивые настроения, способствовала подъему национального самосознания угнетенных народов России"[4]; задачей движения мусульманских народов, активизировавшегося в первые годы ХХ века на всей территории России, было завоевание политических и культурных свобод для всех приверженцев ислама в империи, а импульсом к этому были революционные события 1905-1907 годов[5]; первая русская революция подняла на борьбу народные массы всей России, в том числе и татар[6]; революционные события 1905 годов вовлекли в "свою орбиту сотни, тысячи татар"[7]; в 1905 году была создана политическая партия "Союз российских мусульман", в которую вступили и панисламисты, ратовавшие за разрыв с Россией[8]; в этом союзе преобладали "националистические" настроения. Одна часть его членов выступала за "полный разрыв" с Россией, другая - за автономию внутри ее[9]; рост влияния идей панисламизма в среде российских мусульман вызвал "глубокую озабоченность" в правительственных кругах[10].

В только что процитированных и во многих других публикациях по-прежнему безосновательно и вне конкретно-исторического контекста начала ХХ века пишется о панисламизме и пантюркизме, якобы определявших идеологию и практическую деятельность мусульманской общественности в Российской империи в период первой революции. Вопрос об отделении мусульман от России во время первой русской революции вообще не стоял. Казанский историк Рустам Циунчук совершенно справедливо соглашается с мнением одного из мусульманских депутатов Государственной Думы, отметившего, сколько вокруг этого мифического пантюркизма и панисламизма российских мусульман "народу кормится и как ловко многие выслуживаются"[11], быстро делая научную и политическую карьеру.

Как же мусульмане пытались решить свои проблемы перед 1905 годом?

Когда во время русско-японской войны во всех слоях российского населения проявилось недовольство правящими кругами, волна освободительного движения захватила и мусульманскую общественность. В частности, в апреле 1904 года группа мусульманских активистов провела в Казани нелегальное собрание, участники которого составили обращение, призывавшее европейские державы воздействовать на русское правительство, которое ущемляло права мусульманского населения. Мусульмане надеялись на помощь европейцев, проявлявших повышенное внимание к проблемам "малых" народов. Не ограничиваясь этим, мусульманские политики предприняли шаги, направленные на сближение с либеральной оппозицией, с помощью которой также рассчитывали добиться поставленных целей. К концу 1904 года среди мусульман существовали самые разные течения - от реформаторского до социалистического, совсем незначительного по своему влиянию. Это выяснилось, когда представители мусульманской интеллигенции стали создавать нелегальные организации. Социалистическое учение воспринималось татарской средой весьма своеобразно. Работы Георгия Плеханова оказали сильное влияние на татарских революционеров, которым в большой мере импонировало его тюркское происхождение. Было также известно, что пропагандист марксизма в России Михаил Туган-Барановский был выходцем из татар, переселившихся в Литву в XIV веке. "Этот проповедник классовой борьбы, - писала Ариадна Тыркова, - [...] твердил марксистские истины с послушным упорством мусульманина, проповедующего Коран"[12].

Типичным представителем революционного мусульманстваина можно считать очень популярного в тюркско-мусульманской литературе начала ХХ века татарского прозаика, драматурга и публициста Мухамед-Гаяза Исхаки. В 1901 году он вместе со своими единомышленниками организовал нелегальный кружок, который выпускал газету с характерным названием "Таракки" ("Прогресс"). В 1904 году в Казани был издан, по собственному определению Исхаки, "рассказ-фантазия" под названием "Через 200 лет - вымирание", резко отличавшийся от предыдущих сочинений писателя и наделавший много шума. В нем впервые в татарской литературе прогнозировалась угроза этнического исчезновения всего татарского народа с исторической арены по причине деградации его общественной и духовной жизни. Созданная с участием Гаяза в первой половине 1904 года татарская организация под названием "Хуррият" ("Свобода") занималась нелегальной деятельностью, беспощадно критикуя власть. Тем не менее, в марте 1905 года в составе небольшой делегации этот известный литератор поехал в Петербург с петицией от мусульманского населения своего уезда и был принят председателем Комитета министров Сергеем Витте. Во время пребывания в столице писателю также удалось установить контакты с некоторыми лидерами социал-демократов и эсеров. Его симпатии оказались на стороне последних.

Были среди мусульман и сторонники социал-демократов. В октябре 1904 года при Бакинском комитете Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) возникла Мусульманская социал-демократическая организация "Гуммет" ("Энергия"), летом 1905 года в Казани появилась татарская группа при Казанском комитете РСДРП. Численность революционеров из мусульманской среды была все же очень небольшой, недаром биографии редких мусульманских революционеров подробно описывались советскими историками, которые пытались создать портрет атеиста-интернационалиста, непримиримого борца с самодержавием и тому подобные образы. В постсоветских исследованиях стало постепенно проясняться, что вовлеченность мусульман в "политику" носила в целом качественно иной характер, чем у других народов империи.

Революционный взрыв и отношение к нему мусульман

Трагические события "кровавого воскресенья" 9 января 1905 года в Петербурге были восприняты мусульманами как бунт, подавленный властью. Тем не менее, он не мог оставить равнодушными мусульманских политиков. В конце января в Казани состоялось собрание мусульман (присутствовало более 200 человек), на котором оформился призыв к единоверцам всей империи действовать солидарно в условиях начинавшейся русской революции. Последовавший указ от 18 февраля 1905 года, по которому население впервые получило право подавать в высшие инстанции петиции с изложением своих нужд, а стремление к реформам стало расцениваться как похвальное "радение об общей пользе и нуждах государственных", очень обнадежил мусульман страны.

Проведенный тогда властями анализ поступивших от мусульман петиций - их было свыше 500 (без учета Туркестана и Закавказья) - показал, что большинство ходатайств посвящалось необходимости устранения религиозных "стеснений" и реорганизации духовного управления. Законы о регулировании конфессиональных дел мусульман не только устарели в некоторых своих частях, но и отличались значительной неполнотой и несогласованностью и применялись не ко всем мусульманам империи, а лишь в определенных местностях, на которые распространялось то или иное положение о мусульманах. Это была первая фаза практического воплощения в жизнь общих требований мусульман, независимо от их этнической принадлежности и мест проживания.

Происходило, по словам современника, небывалое, невиданное зрелище: почти отовсюду, где жили мусульмане, направлялись их депутации в Петербург, чтобы заявить о своих потребностях и проблемах, "просить для себя права быть русским гражданином, приобщиться к русскому обществу, поделиться с ним всеми горестями и счастьем, всеми правами и обязанностями"[13].

Необычность этого хождения к власти объясняется тем, что массы, исходя из своего религиозного мировидения, привыкли думать, что ничего не надо делать, ибо "небо все-таки озаботится" и устроит их дела как нельзя лучше, что обеспечение национальной и религиозной свободы находится в зависимости от степени политического самоустранения. Такое отношение было подвергнуто критике многими мусульманскими мыслителями-либералами, которые обосновывали иную позицию, ссылаясь на Коран (53:40): "Для человека будет только то, что он старался сделать"[14], из чего делался вывод: только в труде человек обретет свое счастье[15]. Такой подход ставил судьбу человека в большую зависимость от его социальной энергии, которая, однако, в российских условиях сталкивалась с немалыми препятствиями - порой намеренным противостоянием гражданской активности российских мусульман и сознательным ограничением их в правах со стороны бюрократов и администраторов разного уровня. Естественно, все эти "стеснения" вызывали у мусульман недовольство. Насколько же остро ощущали мусульманские массы свое неравноправие и как это отражалось на их поведении в условиях разгоравшейся русской революции?

Среди "лихорадочного возбуждения", которое переживала тогда почти вся империя, выделялось, как верно отмечал в статье "Мусульманство и общественное движение в России", опубликованной 13 мая 1905 года в "Санкт-Петербургских ведомостях", граф Симонич, относительно спокойное поведение мусульман, несмотря на то, что и у них были насущные нужды, удовлетворения которых они хотели бы добиться. Мусульман удерживали от участия в народных волнениях, по словам автора, "железная дисциплина религии, трудолюбие, довольство малым, покорность судьбе, свойственный всем восточным народам консерватизм в убеждениях и глубокое уважение к переданным предками обычаям и образу жизни". Автор статьи призывал центральную власть прекратить в отношении российских мусульман политику недоверия и подозрительности, разрешить им издавать собственные газеты на родных языках, беспрепятственно открывать школы и мечети, уравнять их в гражданских правах с русским населением, - все это они заслужили "своим настоящим поведением!". Симонич подчеркивал, что не следует бояться развития политических или сепаратистских устремлений среди мусульманских народов, поскольку они сумели сохранить верность и преданность России в тяжелые времена и "будут ей преданными и верными в периоды ее процветания и могущества". Судя по тому, что 18 июня 1905 года Николай II утвердил предложения правительства, основанные на ходатайствах мусульманского населения[16], самодержец был осведомлен о петиции своих подданных-мусульман к европейским правителям и потому решил незамедлительно поддержать весьма скромные притязания мусульман империи, касавшиеся религии, образования и культуры. Это, несомненно, было эффективной мерой и эффектной акцией государя, что сильно укрепило позиции мусульманских либералов.

6 августа 1905 года был издан манифест о созыве в начале 1906 года Государственной Думы в качестве совещательного органа при царе. К этому времени мусульманская общественность уже практически подготовилась к проведению первого съезда мусульман всей империи, который состоялся 15 августа 1905 года в Нижнем Новгороде при участии свыше ста делегатов. На съезде обсуждались главные политические, религиозные и светские проблемы мусульман. Одно из принятых решений гласило, что они всеми законными средствами стремятся к полному уравнению во всех политических, гражданских и религиозных правах. Съезд проходил под лозунгом сотрудничества с русскими либералами, были выдвинуты лишь умеренные требования национально-культурного и гражданско-правового характера. В центре развернувшихся на съезде дебатов лежала форма организации общемусульманского движения. В конце концов верх взяло наиболее умеренное направление, и съезд решил учредить, вместо политической партии, Союз российских мусульман. То есть вначале этот союз оставался объединением разных народов. Съезд положил начало консолидации мусульманства империи в качестве самостоятельной политической силы со своей организацией, несмотря на то, что она не была партией в строгом смысле этого слова.

Причина уклонения мусульман от всякого рода иных движений, как отмечалось властями, состояла в укоренившемся в них твердом сознании верноподданнического долга, не вызывающем никакого сомнения в том, что такое сознание составляет для мусульман догмат исповедуемой ими религии[17]. Обращаясь к массам, муллы неустанно предостерегали их от происходившей в государстве "смуты", объясняя, что участие в ней есть деяние против ислама: измена присяге, данной на верность государю, не допускалась, на что указывал Коран ("Не нарушайте клятв после того, как вы утвердили их", - 16:93). Массам также объяснялось, что Аллах дает власть, кому хочет, а человек, стоящий во главе государства, есть наместник и вассал Бога; что государственный порядок священен. Все это оказывало сильнейшее воздействие на мусульман империи.

Манифест 17 октября, а в этот день начался священный для мусульман месяц рамазан, был встречен мусульманской общественностью с ликованием не только из-за провозглашенных гражданских и политических свобод, но и потому, что появление Государственной Думы, которой гарантировались законодательные права, и возникавшая модель конституционной парламентской монархии, с мусульманской точки зрения вполне соответствовалиа Корану ("Советуйся с ними о делах" - 3:153). Это было понятнее массам, чем какая-либо политическая агитация. Мусульмане повсеместно ориентировались на Коран, учитывая при этом европейский пример и в сфере прав личности. Мусульманская интеллигенция, разъясняя массам значение манифеста, заговорила о всеобщем равенстве и народовластии и особо подчеркивала актуальность ислама в связи с тем, что происходило в стране. Так, либерал Ахмед Агаев, азербайджанец, выступая в Баку 18 ноября 1905 года на первом политическом митинге местных мусульман, использовал цитаты из Корана, чтобы доказать необходимость "свободы вообще, свободы религии в частности". 27 ноября на другом митинге он говорил, что провозглашенные манифестом свободы гармонируют с Кораном и каждый мусульманин должен требовать их практического осуществления[18].

Всероссийская политическая стачка, начавшаяся в октябре 1905 года, также наглядно продемонстрировала позицию неприсоединения мусульман к революционным действиям. В массе своей они оценили ее как "абсурд", а расстрелы, погромы и прочие репрессии властей по подавлению "беспорядков" тотчас стали поводом для сравнений, как пользовались полученными свободами русские граждане и как - мусульмане[19]. Во время декабрьского вооруженного восстания московского пролетариата, поддержанного во многих городах, мусульманское население, предпочитая решать свои проблемы с властью не с помощью террора и не на баррикадах, продолжало сохранять спокойствие, занималось повседневными заботами, не поддавалось на призывы к свержению самодержавия. Действительность революционного времени существенно способствовала тому, чтобы мусульмане, которые вообще были противниками какой-либо анархии, все больше склонялись на путь реформ.

Поведение мусульман вовсе не было проявлением слабости, неуверенности в своих силах, о чем наглядно свидетельствовали события в соседней Персии. Как показали массовые антишахские выступления, начавшиеся в Тегеране также в декабре 1905 года и нашедшие отклик в других городах этой страны, мусульманские массы могли организованно выступить с оружием в руках против любого носителя власти, будь то шах или царь, ведь согласно исламу правоверные вправе свергнуть всякого правителя, который, на их взгляд, допускает вмешательство в сакральную сферу или ведет антирелигиозную политику[20].

В России политически активные мусульмане готовились к очередному съезду, призванному определить их общую позицию в условиях разгоравшейся революции. 15 января 1906 года мусульманские представители начали в Петербурге свой 2-й Всеобщий (Всероссийский) съезд (присутствовало около 100 делегатов), который закончился 23 января. В политической части решено было придерживаться своей собственной платформы и не примыкать ни к одной существующей партии, а в созываемой вскоре Государственной Думе - держаться самостоятельно. Принятый устав призывал мусульман империи объединиться в одну политическую партию, и в качестве таковой действовать в политической жизни. В общей своей части устав был очень близок к кадетской программе. В нем выдвигался, в сущности, план культурно-национальной автономии мусульман. Самоопределение понималось по-своему - не в политическом, а в культурно-автономистском смысле. Мусульмане уже вполне осознавали себя этнотерриториальным религиозно-культурным сообществом, а их лидеры вырабатывали собственную идеологию российского мусульманства, в качестве центральной идеи которой была выдвинута культурно-национальная автономия с целью этнического самосохранения мусульманских народов в Российском государстве.

Петербургский съезд вызвал подъем общемусульманского движения, стал важным этапом на пути становления самой массовой мусульманской партии. Роль низовых партийных организаций, которые возникали в мусульманских регионах, в местах компактного проживания мусульман, фактически взяли на себя их благотворительные и культурно-просветительные общества. По сути дела, шел динамичный процесс создания стройной организации со своим особым местным и центральным аппаратом. Мусульманскому союзу постепенно придавалась форма политической организации, и этот процесс имел большое значение для укрепления консолидации мусульманского сообщества империи. Несмотря на спад революции, общемусульманское движение продолжало развиваться относительно самостоятельно, осознанно, организованно, активно.

Избирательная кампания в Думу и мусульмане

Выборы в Государственную Думу всколыхнули массы мусульман, сбывалась и их мечта - иметь своих представителей в законодательном органе. "Нас зовут управлять Россией", - говорили, например, казахи[21]. В их среде, как, впрочем, у других мусульманских народов, происходили заметные сдвиги в отношении к окружавшей действительности. Их правосознание, оставаясь традиционно-мусульманским, признавало введение европейско-парламентарного строя. Они оказались вполне подготовлены к парламентской жизни. При этом лояльность мусульманского населения государству сильно затрудняла всякое проникновение в их среду каких бы то ни было деструктивных, в том числе террористических, политических настроений. Вопреки распространенным по сегодняшний день представлениям, поведение масс не вписывалось ни в революционное движение, ни в панисламистско-пантюркистскую деятельность.

Позиция мусульман при очередном подъеме революции

После роспуска царем Думы у мусульманских политиков вновь возникла настоятельная необходимость скорректировать свои задачи. Для этого был созван 3-й Всеобщий мусульманский съезд, состоявшийся 16-21 августа 1906 года - вновь в Нижнем Новгороде. На него прибыло около 800 делегатов[22], поскольку на этот раз организаторы смогли получить от властей разрешение на проведение съезда. На съезде была принята программа Мусульманской партии, избраны ЦК и постоянное бюро (местонахождение - Петербург). Программа выражала все основные общедемократические требования, которые поддерживались большинством либералов и социалистов, содержала также религиозные требования мусульман, которые были сформулированы более обстоятельно. В целом программа отчетливо преследовала одну главную цель - создание наиболее подходящих условий для сохранения самобытного образа мусульманской жизни.

Общественно-политическая активность мусульман протекала на фоне нового подъема русской революции и учащения акций, которые в советской историографии определялись как партизанские. "Партизанская" борьба, принимавшая в ряде местностей характер настоящих военных действий против властей, стала распространенной формой крестьянского движения в "национальных районах", особенно в Прибалтике, Польше, Украине и Грузии. У мусульман также имелись разного рода претензии к власти, но свои протестные действия они обосновывали особым образом: не как ответ на социальные тяготы или неудачные действия властей, а как форму защиты своей веры и обычаев. Наиболее острые конфликты возникали, как правило, из-за вторжения центральной власти или ее местных представителей в сакральную сферу. Тяжелейшие же условия жизни, даже голод, наблюдавшийся в ряде мусульманских регионов (в Бакинской, Оренбургской и Уфимской губерниях), не становились поводом для "партизанских" выступлений (в сущности - проявлений гражданской войны).

Итоги

Влияние революции 1905-1907 годов на мусульман Российской империи было многообразным и разноплановым: сложный комплекс экономических, социальных, политических и идеологических факторов влиял на их психологию и социальную активность. В активизации российских мусульман были заинтересованы как радикальные политические силы, поскольку мусульманский фактор, как им казалось, мог существенно дестабилизировать обстановку во всей империи, учитывая географическое расположение мусульманских народов, так и либеральные круги, стремившиеся получить их поддержку в ходе избирательной кампании в Государственную Думу.

Действительно, даже в самых глухих углах обширной империи, населенных мусульманами, впервые возник интерес к общегосударственным вопросам, впервые наступило некоторое духовное сближение с различными политическими течениями русского общества. Однако слиться с русским освободительным движением мусульмане не могли полностью, так как многого в нем не могли принять и, кроме того, оно противоречило народным традициям и основным устоям их жизни, связанным с исламской религией. Тем более они не могли повернуть на революционный путь или включиться в национально-освободительную борьбу.

Сохраняя приверженность конституционной парламентской монархии, Союз российских мусульман выступал прежде всего за автономию в делах религии и самоуправление на местах. Его программа в ходе революции подвергалась определенной корректировке. В ней есть немало сходного с программами национальных и социалистических партий (эсеров и народных социалистов), что обусловливалось стремлением идеологов мусульманской партии к сплочению всех сил, выступавших за модернизацию жизни мусульманских народов. Так вырабатывалась собственная концепция, учитывающая специфику жизни российских мусульман, их практические нужды и идеалы. Общемусульманское движение стало развиваться в культурно-автономистском направлении, стремясь приобщить народы к мировой культуре, к духовному и культурному развитию всех мусульман как полноправных граждан Российского государства.

Дата добавления: 2015-05-08