Информационная сетка по использованию диагностических методов в работе со старшим дошкольным возрастом 5-6 лет. 2 страница

Во второй фактор (17,1% дисперсии) вошли шкалы: равенство родителей и ребенка 0,81; товарищеские отношения между родителями и детьми 0,77; раздражение родителей 0,66; предоставление ребенку возможности высказаться 0,61; страх причинить вред ребенку 0,54; и на противоположном полюсе — невнимательность мужа к жене -0,86.
Данный фактор был интерпретирован нами как «Демократичность в отношениях с ребенком».

Третий фактор (17,3% дисперсии) включает следующие шкалы: ускорение развития ребенка 0,90; супружеские конфликты 0,87; власть матери 0,85; поощрение активности 0,61. Такое сочетание шкал позволило нам проинтерпретировать данный фактор как «Диктат матери в семье».

Четвертый фактор (13,6% дисперсии) состоит из таких шкал, как: избегание общения с ребенком 0,81; зависимость ребенка от матери 0,77; поощрение зависимости от родителей 0,74. Поэтому данный фактор был нами интерпретирован как «Дистанция в общении».

И, наконец, пятый фактор (12,2% дисперсии) включает в себя шкалы «мученичество» родителей 0,84; подавление агрессивности ребенка 0,68. Данный фактор был назван «Обременительность воспитанием».

Таким образом, в детско-родительских отношениях испытуемых первой группы преобладают такие стили взаимодействия, как опека как подавление, диктат матери, установление дистанции в отношениях, чувство обремененности ролью матери.

АНАЛИЗ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ ДЕТЕЙ СО СРЕДНИМ УРОВНЕМ ТРЕВОЖНОСТИ

На рисунках детей со средним уровнем тревожности члены семьи нарисованы с соединенными руками, что является индикатором психологического благополучия, восприятия интегративности семьи, включенности ребенка в семью. Такая особенность характерна для 58,8% случаев. Кроме того, в рисунках используются яркие, разнообразные цвета, декорирование деталей одежды, украшений, прически, узоры на одежде, что свидетельствует о хорошем эмоциональном отношении ребенка к членам семьи и к себе.

Для 47,1% рисунков детей характерно изображение фигуры матери первой. При этом в одежде данной фигуры преобладают яркие цвета (желтый, красный, синий), что можно интерпретировать как значимость, эмоциональную близость для детей второй группы матери. В 35,3% рисунков ребенок изображает первым себя, выражая тем самым значимость собственной личности, считая себя важной персоной в семье. Таким образом, для всех рисунков испытуемых второй группы свойственен позитивный эмоциональный фон.

Однако в этой группе были рисунки, в которых ребенок оказался отделенным от родителей какими-то преградами (дерево, машина, камень, цветок), что может указывать на слабость позитивных межперсональных связей (23,5% случаев). В 17,6% рисунков детей наблюдается группировка между членами семьи, где ребенок находится рядом с мамой, а папа на некотором расстоянии (либо на камне, либо на дорожке, либо с маленькими руками), что может означать отделение себя от отца, стремление ребенка оградить его активность и агрессивность по отношению к себе.

По методике «Мой круг общения» были получены следующие результаты: 53% детей второй группы называют родителей первыми в своем кругу общения, при этом на рисунках ярко выражена симпатия по отношению к родителям (94%). Только лишь на одном из рисунков присутствует неявная антипатия ребенка по отношению к своему отцу. Он это объяснил тем, что «папа все время сердится на меня и на маму тоже».

Анализ результатов теста родительского отношения показал, что родители стремятся к признанию индивидуальности ребенка («признание» — 14 баллов), проявляют интерес к тому, чем интересуется ребенок («кооперация» — 6 баллов), стараются уменьшить психологическую дистанцию между ребенком и собой, быть ближе к нему («симбиоз» — 5 баллов), проявляя строгость в воспитании (шкала «контроль» — 5,2 балла), понимают, что неудачи ребенка в какой-то деятельности являются случайными, верят в его силы (шкала «отношение к неудачам ребенка» — 2 балла).

По данным опросника PARI, для родителей детей со средним уровнем тревожности наиболее характерными в воспитании являются установки «предоставляет ребенку возможность высказаться» (17,8 балла), «поощряет активность ребенка» (16,3 балла), «товарищеские отношения между родителями и ребенком» (19 баллов).

Факторизация исходных данных позволила выделить следующие факторы.

В первый фактор (20,6% дисперсии) вошли шкалы строгость родителей 0,85; «мученичество» родителей 0,73; навязчивость родителей 0,73; супружеские конфликты 0,71; на противоположном полюсе: избегание общения с ребенком -0,69.

Выраженность данного фактора говорит о наличии у родителей установки на строгость в воспитании ребенка, который должен во всем их слушать. Поэтому данный фактор был нами назван «Послушание».

Второй фактор (14,8% дисперсии) состоит из шкал равенство родителей и ребенка 0,89; предоставление ребенку возможности высказаться 0,83; что позволило нам интерпретировать его как фактор «Демократичность отношений».

Третий фактор (14,2% дисперсии) включает шкалы «жертвенность» родителей 0,77; поощрение зависимости ребенка от родителей 0,76; страх причинить вред ребенку 0,73; на противоположном полюсе: ускорение развития ребенка -0,75.

Данный фактор был назван «Создание безопасности».

Четвертый фактор (13,2% дисперсии) состоит из шкал зависимость ребенка от матери 0,87 — на одном полюсе и товарищеские отношения между родителями и детьми -0,63; власть матери -0,53 — на другом, фактор был назван «Влияние семьи. Ограждение от тревог жизни».

И, наконец, пятый фактор (9,9%) включает только одну шкалу: необходимость посторонней помощи -0,89. Мы интерпретировали его как «Опора на других».

Таким образом, для родителей второй группы испытуемых характерно стремление придерживаться строгости в воспитании детей, добиваться их послушания, однако они прислушиваются к мнению ребенка. Такие родители тревожатся о своих детях, пытаются оградить их от жизненных неприятностей и поэтому используют опекающую стратегию в воспитании.

Корреляционный анализ данных испытуемых первой группы показал, что шкала «Отвержение» как тип родительского отношения к ребенку коррелирует с такими установками и реакциями родителей, как «Супружеские конфликты» (0,52) и «Зависимость ребенка от матери» (0,52). Отрицательное отношение к неудачам ребенка, стремление инфантилизировать его, выраженное у родителей испытуемых первой группы, коррелирует с такими установками родительского отношения, как «Оберегание ребенка от трудностей» (0,50), «Жертвенность родителей» (0,63), «Строгость родителей» (0,65), «Избегание общения с ребенком» (0,59), «Ограничение матери ролью хозяйки дома» (0,76), «Подавление воли ребенка» (0,80), «Необходимость посторонней помощи в воспитании ребенка» (0,59).

У испытуемых родителей второй группы вера в возможности ребенка коррелирует с установкой «Предоставление ребенку возможности высказаться» (0,50); требование строгой дисциплины коррелирует с такими реакциями родителей как «Подавление воли ребенка» (0,58), «Строгость родителей» (0,55).

Данные по опроснику PARI, обработанные с помощью однофакторного дисперсионного анализа (ANOVA), показывают, что родители высокотревожных детей более склонны инфантилизировать своих детей, воспринимать их неприспособленными, неуспешными (шкала «Отношение к неудачам ребенка» F = 7,72 при р < 0,01), испытывают к ребенку чувство обиды, досаду, раздражение, часто не доверяют ему (шкала «Отвержение» F = 4,97 при р < 0,05). Такие родители (мать) «ограничивают себя ролью хозяйки дома» (F = 11,07 при р < 0,01), подавляют волю ребенка (F = 4,69 при р < 0,05), сами нуждаются в посторонней помощи в воспитании ребенка (F = 4,17 при р < 0,05).

Использование программы непараметрической статистики (Kruskal-Wallis ANOVA) дало дополнительную информацию о корреляции тревожности со шкалами «Подавление агрессивности ребенка» (F = 4,43 при р < 0,05) и «Власть матери» (F = 4,69 при р < 0,05).

Общий анализ результатов исследования. Сравнение рисунков детей с высоким и средним уровнем тревожности показало, что для детей второй группы в целом свойственно позитивное эмоциональное восприятие отношений, сложившихся в семье. В их рисунках преобладает стремление к единению, а не разобщенности (как в рисунках первой группы испытуемых); в них отсутствует ощущение беспомощности и одиночества, характерное для рисунков детей с высоким уровнем тревожности.

Отношения между матерью и ребенком также являются более эмоционально теплыми в группе детей со средним уровнем тревожности. В отличие от рисунков второй группы в рисунках испытуемых с высоким уровнем тревожности образ матери является доминирующим, подавляющим ребенка. Испытуемые первой группы воспринимают своих родителей более агрессивными и стремятся оградить их активность.

Сравнение видов родительских отношений показало, что родителей детей с высоким уровнем тревожности характеризует эмоционально отрицательное отношение к ребенку, им кажется, что ребенок не добьется успеха в жизни из-за низких способностей. Такие родители часто испытывают по отношению к ребенку злость, раздражение. Родители не доверяют своему ребенку, досадуя на его неумелость, приписывая личную и социальную несостоятельность, воспринимая его младше по сравнению с реальным возрастом. Родители детей первой группы устанавливают психологическую дистанцию между собой и ребенком.

В отличие от родителей детей с высоким уровнем тревожности, родители респондентов со средним уровнем тревожности стремятся к тому, чтобы принимать ребенка таким, какой он есть, проводят с ним свое свободное время, одобряют его интересы. Родители второй группы стремятся к симбиотическим отношениям с ребенком, пытаются оградить его от трудностей и неприятностей жизни. При этом они требуют от ребенка послушания, дисциплины, однако при неудачах не унижают личность ребенка, а доверяют и помогают ему.

Сравнение двух групп испытуемых по методике PARI показало, что для родителей детей с высоким и средним уровнем тревожности характерен оптимальный эмоциональный контакт в отношениях (16,6/16,8). Однако для родителей первой группы свойственна излишняя концентрация на ребенке (15 баллов), что проявляется в чрезмерной заботе, установлении отношений зависимости (15 баллов), подавлении воли ребенка (15 баллов), подавлении его агрессивности (14 баллов).
В отличие от первой группы для родителей второй группы не свойственна излишняя эмоциональная дистанция с ребенком. При этом родительские установки и реакции первой и второй групп испытуемых значимо различаются по таким шкалам, как «Оберегание ребенка от трудностей» (р = 0,01), «Мученичество родителей» (р = 0,02), «Навязчивость родителей» (р = 0,01).

Результаты исследования показали, что родители детей с высоким уровнем тревожности более заняты решением хозяйственно-бытовых проблем в семье по сравнению с родителями второй группы (сравните: 15/12). Кроме того, в семьях испытуемых-детей с высоким уровнем тревожности часты конфликты. При этом в этих семьях семейные проблемы преобладают над производственными. Для испытуемых первой группы характерен низкий уровень интегрированности семьи по сравнению с испытуемыми второй группы (сравните: 15/13 баллов).

Анализ данных показывает, что родители детей с высоким уровнем тревожности имеют противоречивые родительские установки.

С одной стороны, они устанавливают с ними симбиотические отношения, оказывают им чрезмерную заботу, стараясь обеспечить безопасность, с другой стороны, отвергают ребенка, испытывая неудовлетворенность от ограничения своих интересов только рамками семьи, заботами исключительно о семье. Кроме того, они менее склонны к партнерским отношениям с ребенком, занимая доминирующее положение в семье.

В отличие от этой группы родителей родители детей со средним уровнем тревожности склонны придерживаться более последовательной линии поведения. Они стремятся к созданию безопасности для ребенка, ограждая его от тревог жизни, требуют от ребенка послушания, используя демократический стиль отношений в семье. При этом матери второй группы, в отличие от других испытуемых, не доминируют над детьми, не испытывают зависимости и несамостоятельности, их интересы не ограничиваются рамками семьи. В отношениях с детьми родители второй группы испытуемых используют словесные проявления, побуждая их к действию, в отличие от родителей первой группы, прибегающих к подавлению воли ребенка при сопротивлении родительским требованиям.

Таким образом, проведенное нами исследование позволило сделать следующие выводы:

1. Уровень тревожности детей влияет на восприятие ими семейных отношений:
- у детей с высоким уровнем тревожности проявляется отрицательное отношение к родителям, стремление оградить себя от их чрезмерной агрессивности; они воспринимают семью как разобщенную, испытывают эмоциональную холодность, отчужденность и одиночество в семье; для этих семей характерна низкая эмоциональная связь;
- дети со средним уровнем тревожности воспринимают семью как общность, в которой проявляются теплые эмоциональные отношения, ребенок испытывает защищенность в семье, сопринадлежность другим членам семьи.

2. Благополучие детско-родительских отношений зависит от стиля воспитания, доминирующего в семье: в семьях детей с высоким уровнем тревожности преобладают такие стили отношений, как «отвержение» и «инфантилизация» ребенка, неверие в его силы и возможности, в то время как для семей детей со средним уровнем тревожности наиболее характерны «признание», «кооперация», позитивное отношение к неудачам ребенка.

3. На уровень тревожности ребенка оказывает влияние позиция матери:
- дети с высоким уровнем тревожности воспринимают мать как доминирующую, властную, подавляющую, пресекающую любое проявление самостоятельности; при этом они испытывают чувство собственной беспомощности, неверие в свои силы;
- дети со средним уровнем тревожности воспринимают мать как значимую для себя фигуру, испытывают эмоциональную близость к ней, ощущают себя значимыми, важными субъектами в системе семейных отношений.

4. Родительские установки и реакции оказывают влияние на формирование тревожности у детей:
- родители детей с высоким уровнем тревожности имеют противоречивые родительские установки, в отличие от родителей детей со средним уровнем тревожности, склонных придерживаться последовательной линии поведения в отношениях с детьми;
- для родителей детей с высоким уровнем тревожности наиболее характерными являются такие установки, как «подавление воли ребенка», «избегание общения с ребенком», «оберегание ребенка от трудностей», «ограничение матери ролью хозяйки дома»;
- для родителей детей со средним уровнем тревожности наиболее значимы такие реакции, как «предоставление ребенку возможности высказаться», «строгость родителей».

Таким образом, родительское отвержение несет в себе негативный аффективный опыт для ребенка и может иметь негативные последствия, проявляющиеся в возникновении тревожности в ситуациях, связанных с взаимодействием с внешним миром.

Актуальность проблематики детско-родительских отношений остается неизменно острой на протяжении всего развития психологической науки и практики. В отечественной психологии исследования, посвященные проблеме детско-родительских отношений (ДРО), носят в основном узко прикладной характер и в большинстве случаев не выходят за рамки психотерапевтического подхода. Клиническими психологами, консультантами и психотерапевтами накоплен огромный опыт работы с проблемами детско-родительских отношений, который чаще всего получает достаточно эклектичную интерпретацию с позиций западных направлений.

Среди используемых методов диагностики родительского отношения (РО) преобладают либо клинические методики (АСВ Э.Г. Эйдемиллера), либо западные аналоги, адаптированные для отечественной выборки [5], [7]. Последние десять лет наиболее известным и используемым методом диагностики особенностей родительской позиции по отношению к ребенку является разработанный в 1986 г. опросник родительского отношения (ОРО) [1]. При всех своих достоинствах методика нуждается в некоторой доработке: нечетко дифференцированы друг от друга и недостаточно научно обоснованы выделенные авторами пять шкал РО. Некоторые формулировки вопросов располагают родителя к выбору социально желательных ответов (например, «Я уважаю своего ребенка») и к игнорированию социально неприемлемых вариантов ответов («Бывают случаи, когда издевательское отношение к ребенку приносит ему большую пользу», «Мой ребенок совершает такие поступки, которые кроме презрения ничего не стоят»). Этот метод имеет в своей основе динамическую двухфакторную модель РО, предложенную Э. Шефером и Р. Беллом [9], где основными факторами являются эмоциональный (любовь — ненависть или принятие — отвержение) и поведенческий (автономия — контроль). Сочетание этих факторов, на наш взгляд, не отражает всей полноты и сложности родительского отношения, а термин «принятие», традиционно используемый для описания РО, явно недостаточен для характеристики глубины и напряженности родительской любви.

Таким образом, потребность в научно обоснованном и четком портативном методе диагностики РО остается чрезвычайно актуальной. Такой метод должен быть терминологически выверен, построен на обоснованных научных представлениях и должен отражать сущность и специфику родительского отношения. Анализ литературы показал, что наиболее полно и продуктивно данная проблема разработана в западной психологии. Остановимся на основных подходах к анализу РО.

Огромный вклад в развитие представлений о специфике отношений между детьми и родителями внесла теория классического психоанализа. Как известно, психоанализ был первой теорией, в которой отношения между ребенком и родителем рассматривались в качестве главного фактора детского развития. Согласно З. Фрейду и А. Фрейд, мать выступает для ребенка, с одной стороны, как первый и самый важный источник удовольствия, как первый объект либидо, а с другой — как первый законодатель и «контролер». З. Фрейд придавал значение отделению ребенка от родителей, утверждая, что отход ребенка от родителей должен быть неизбежным для его социального благополучия. Теория психоанализа дала начало многим основным современным концепциям детского развития, разработавшим новые подходы к проблеме ДРО, к числу которых относятся концепции Э. Эриксона, Э. Фромма, Д. Боулби, К. Роджерса и других.

Так, в эпигенетической концепции Э. Эриксона подчеркивается, что в отношениях между родителями и ребенком существует двойственная интенция, которая совмещает в себе чувственную заботу о нуждах ребенка с чувством полного личного доверия к нему. С одной стороны, родители должны оберегать ребенка от окружающих его опасностей, с другой — предоставлять ему определенную степень свободы, а ребенок устанавливает необходимый баланс между требованиями родителей и своей инициативой. В отличие от З. Фрейда, Э. Эриксон смещает центр анализа с инстинктивных влечений ребенка на его отношения с близкими взрослыми. Известно также, что он рассматривает развитие в более широком контексте социальных отношений и той исторической реальности, в которой развивается Я ребенка.

Э. Фромм, рассматривая РО как фундаментальную основу развития ребенка, провел качественное различие между особенностями материнского и отцовского отношения к ребенку [6]. Это различие наиболее ярко прослеживается по следующим линиям: 1) условность — безусловность, 2) контролируемость — неконтролируемость. Материнская любовь безусловна — мать любит своего ребенка за то, что он есть. Материнская любовь не подвластна контролю со стороны ребенка, ее нельзя заслужить (либо она есть, либо ее нет). Отцовская любовь обусловлена — отец любит за то, что ребенок оправдывает его ожидания. Отцовская любовь управляема, ее можно заслужить, но ее можно и лишиться. При этом Э. Фромм отмечает, что «речь здесь идет не о конкретном родителе, а о материнском и отцовском началах, которые в определенной степени представлены в личности матери или отца» [6; 207]. Таким образом, Э. Фромм выделяет такие существенные характеристики РО, как его двойственность и противоречивость, а также вводит категорию «начало» в описание этой реальности.

Аналогичное противопоставление условной и безусловной любви рассматривается и в гуманистической психологии. К. Роджерс подчеркивает, что именно безусловное позитивное внимание родителя к ребенку, безотносительно к совершаемым им поступкам, обеспечивает полноценное развитие личности ребенка [3].

В теории привязанности Д. Боулби и М. Эйнсворт привязанность ребенка к матери характеризуется двумя противоположными тенденциями: стремлением к риску, активному познанию мира, которое уводит ребенка от матери, и стремлением к защите и безопасности, которое возвращает его к ней; и чем надежнее привязанность, тем выше инициативность ребенка. С одной стороны, ребенок осознает себя через отношение к нему близкого взрослого, и это отношениестановится его внутренним самоощущением, сквозь которое он воспринимает окружающий мир. С другой — отношение ребенка к себе и его представление о себе определяют его отношение к близким взрослым (прежде всего, к матери). Это положение представляется чрезвычайно важным для понимания специфики взаиоотношений между ребенком и его родителями.

Клиническими психологами была предложена динамическая двухфакторная модель РО, основанная на двух факторах — эмоциональном (любовь — ненависть) и поведенческом (автономия — контроль) [9]. Конкретная родительская позиция определяется выраженностью каждого из компонентов и их взаимосвязанностью. Здесь можно отметить, что большинство современных исследований за рубежом опираются на типологию РО, предложенную Д. Бомриндом [8], который выделил и описал три основных стиля РО: авторитетный, авторитарный и попустительский. Несмотря на то, что данные теоретические модели были предложены более 30 лет назад, они остаются практически единственными, дающими содержательное описание родительского отношения. Подавляющее большинство современных западных исследований по этой тематике сводится к установлению зависимости между родительским стилем и поведением ребенка.

Таким образом, можно видеть, что РО в каждой психологической школе описываются весьма различными понятиями и терминами, которые определяются исходными теоретическими позициями авторов. Вместе с тем практически во всех подходах можно усмотреть исходную дихотомию, которая задает двойственность или поляризацию РО. С одной стороны, главной характеристикой родительского отношения является любовь, которая определяет доверие к ребенку, радость и удовольствие от общения с ним, стремление к его защите и безопасности, безусловное принятие и внимание, целостное отношение к нему. С другой — родительское отношение характеризуется требовательностью и контролем. Именно родитель приводит ребенка к реальности, является носителем общественных норм и правил, оценивает его действия, осуществляет необходимые санкции, которые обусловлены определенными родительскими установками. Несмотря на различие в терминологии (удовольствие и реальность, любовь и контроль, безусловность и условность и т.д.), эта двойственность прослеживается в большинстве описаний РО, представленных в классических западных теориях.

Анализ литературы показывает, что несмотря на разнообразие терминов, понятий, описывающих эти отношения, практически во всех подходах можно заметить, что родительское отношения по своей природе амбивалентно, противоречиво и включает два противоположных момента: безусловный (который содержит такие компоненты, как принятие, любовь, сопереживание и т.д.) и условный (объективная оценка, контроль, направленность на воспитание определенных качеств).

Исходя из вышесказанного, можно предположить, что данные амбивалентные характеристики отражают реальную, объективную двойственность родительской позиции. На наш взгляд, специфика родительского отношения заключается в двойственности и противоречивости позиции родителя по отношению к ребенку. С одной стороны, это безусловная любовь и глубинная связь, с другой — это объективное оценочное отношение, направленное на формирование ценных качеств и способов поведения. Наличие этих двух противоположных начал характерно не только для родительского отношения, но и для межличностных отношений вообще [4]. Человеческие отношения всегда имеют двойственную природу. Другой человек выступает и как совокупность отдельных качеств, которые могут стать предметом оценки, сравнения, познания или воздействия, и как самоценная и целостная личность, не сводимая к частичным проявлениям. Если первый аспект задает границы себя и другого, порождает обособленность и отдельность, то второй — создает общность и причастность друг к другу. Эти два начала, которые можно обозначить как предметное (частичное) и личностное (целостное), не являются разными типами или формами отношений. Они образуют два момента, в определенной мере присущих каждому конкретному отношению. Различие конкретных отношений сводится к относительному преобладанию или выраженности каждого из этих двух моментов.

Своеобразие и внутренняя конфликтность родительского отношения заключается, на наш взгляд, в максимальной выраженности и напряженности обоих моментов. С одной стороны, в силу изначального единства, глубинной связи матери и ребенка, материнская любовь является высшим проявлением альтруистического, бескорыстного, т.е. личностного отношения. В силу этого она порождает устойчивую и безусловную любовь, чувствительность к состояниям и переживаниям ребенка, сильную эмоционально-аффективную связь с ним, которая вряд ли может быть описана традиционным термином «принятие». С другой — глобальная ответственность за будущее ребенка порождает оценочную позицию, контроль за его действиями, сравнение его с другими, превращая ребенка в объект воспитания. Все это предполагает реализацию более или менее жесткой воспитательной стратегии, включающей определенную направленность родительских воздействий на будущее, на формирование определенных качеств, ценных с точки зрения родителя, объективную (а порой необъективную) оценку действий и состояний ребенка и т.д.

Поскольку личностное и предметное начало имманентно присущи каждому типу родительского отношения, их можно рассматривать как его структурные составляющие. Конкретные варианты отношения могут определяться относительной выраженностью и содержательным наполнением предметного и личностного начала.

Специфика родительского отношения заключается также в его постоянном изменении с возрастом ребенка и неизбежном отделении ребенка от родителей. В отечественной психологии достаточно подробно разработана проблема периодизации психического развития ребенка (Л.С. Выготский, Д.Б. Эльконин, М.И. Лисина и другие). Было показано, что с возрастом изменяется мировоззрение ребенка, тип его ведущей деятельности, отношения со взрослыми и сверстниками, формы общения со взрослыми и проч. Очевидно, что с развитием ребенка должно изменяться и отношение родителей к нему. Те отношения, которые сложились в младенчестве, оказываются неприемлемыми для ребенка трех лет или, тем более, дошкольника или наоборот.

Сущность родительской заботы предполагает любовь к растущему ребенку, более того, родитель должен желать, чтобы ребенок отделился от них. «…Мать должна не только вытерпеть отделение ребенка, но должна хотеть этого, способствовать этому» [6; 213]. Здесь родительское отношение претерпевает самый существенный кризис: с одной стороны, родитель стремится сохранить свою связь с ребенком, максимально уберечь его от опасностей, с другой — он должен не только мириться с отделением ребенка, но и желать этого, стремиться к этому. В этом конфликте заключается одно из самых сильных противоречий РО.

Однако в известных нам работах родительское отношение рассматривается как стабильное, не зависящее от возраста ребенка и общей социальной ситуации развития данного возрастного периода. Мы полагаем, что тип РО и соотношение его структурных компонентов определяется не только индивидуальными особенностями родителей, но и возрастом ребенка. Существующие исследования показывают, что в младенческом возрасте максимально выраженным является личностное начало РО [2], [4]. Отношение к младенцу как к целостной, уникальной личности, безусловное и безоценочное принятие, аффективно-личностная связь с ним является необходимым условием формирования самоощущения ребенка, выделенности его Я, становления его активности в общении и предметной деятельности. Что касается предметного начала отношений (требовательности, контроля, оценки определенных качеств, ожидания определенных действий и т.д.), то на первом году жизни оно выражено минимально.

Исходя из этого, можно предполагать, что по мере взросления ребенка, нарастания его потребности в независимости РО качественно преобразуется: преобладание личностного начала сменяется доминированием предметного. Постепенно нарастают требования к ребенку, увеличиваются ожидания определенных действий, поступков, достижений, становится более дифференцированной оценка его качеств, свойств характера, развития его способностей. При этом выраженность личностного начала будет снижаться, хотя оно никогда не исчезает и всегда остается важной составляющей РО.

Можно предположить, что характер РО, который определяется преобладанием у родителя предметного или личностного начала, определяет стиль его поведения с ребенком и оценку ребенка родителем. По-видимому, преобладание личностного начала будет проявляться в сочувствии, желании помочь, в сопереживании ребенку и в ориентации на его психологический комфорт, в отсутствии конкретных ожиданий и требований родителя к ребенку, в безоценочном отношении к ребенку. В то время как преобладание предметного начала предполагает наличие определенных требований родителя к ребенку, внешнюю оценочную позицию родителя, достаточно жесткую стратегию поведения родителя, направленную на воспитание ценных с его точки зрения качеств ребенка.

Дата добавления: 2015-05-08