Нового времени и Просвещения 1 страница

Стилевое и жанровое разнообразие художественной культуры

Просветительские идеалы эпохи, а также ее механико-математический дух ярко воплотились в содержании художественной культуры и в используемых ею выразительных формах.

Художественная культура Нового времени и Просвещения к тому же характеризуется исключительным разнообразием стилей и жанров. Можно выделить несколько ведущих художественных стилей эпохи, нередко к тому же проникающих друг в друга и даже переплетающихся — барокко, затем рококо, классицизм, романтизм (вплоть до сентиментализма), реализм. Наиболее характерным для начала Нового времени был стиль барокко. Это название, уже «задним числом», впервые применил в XIX в. голландский историк культуры Я. Буркхардт. В буквальном смысле барокко (в переводе с итальянского) означает причудливый, вычурный. Можно сказать, что стиль барокко продолжает линию маньеризма, присущего искусству позднего Возрождения и возникшему как своеобразное выражение кризиса Возрождения, его исчерпания. В XVII веке вычурность, причудливость оказались уже свежей, вполне естественной струей. В архитектуре прямые линии сменяются извилистыми и импульсивными, декор становится изысканно-утонченным, приобретая уже самостоятельную роль. То же самое происходит в музыке. Барочная изысканность могла доводиться до своеобразной первичности формы, делать необычность произведения определяющей в его содержании (La Stravaganza — так называется великолепный цикл скрипичных концертов А. Вивальди), а могла выражаться в строгой, математически разработанной и рассчитанной архитектонике произведения (И. С. Бах), оба этих подхода сочетались у сыновей И. С. Баха — Карла ФилиппаЭммануила и Вильгельма Фридемана. Когда говорят о барочном органе, представляют себе мощное великолепие не только его звуков, но и форм архитектурного сооружения, каковым он является, украшая интерьеры церквей, сам, как правило, богато украшенный, сверкающий своими трубками, отделанный особыми породами дерева. Мастера, изготовлявшие органы, были известны порой не менее композиторов и исполнителей, их именами также называли их произведения — так, знаменитыми в мире являются органы Зильбермана, современника И. С. Баха.

Стиль барокко был особенно характерен в течение всего XVII и до середины XVIII вв., затем поиски в области формы привели к стилю рококо (от фр. rocaille — жемчуг, раковина), сменившему барокко, с еще более капризными, извивающимися линиями, цветовыми и звуковыми оттенками. Ему в особенной степени присущи декоративность, грациозный, прихотливый, игривый стиль, не чуждый элементов фривольности и эротизма. В отличие от жизнеутверждающего и рожденного самим ритмом жизни барокко, рококо порожден кризисом — теперь уже абсолютизма, и представляет собой своеобразную форму ухода от реальности в мир фантазии, театрализованной игры, мифологии, условных, искусственных сюжетов и форм. По форме еще более изящный и гибкий, стиль рококо не отличался глубиной содержания. В архитектуре, в том числе садово-парковой, стиль рококо использовался для украшения, для создания атмосферы комфорта, изысканной интимности. Он мог украшать как будуары, так и гостиные, в том числе небогатые. Небольшие комнаты могли выглядеть просторными и светлыми благодаря эффектам «играющего пространства», с использованием зеркал, экзотических камней, ракушек, растений, прихотливой цветовой гаммы. Стиль рококо — это декоративные панно, томные, полные неги скульптуры, волнующие своими позами одалиски турецкого гарема, Амуры — Купидоны, пронзающие стрелой готовые к любви сердца, «развязывающие шелковые пояса Венеры». Это — пасторальные и «галантные сцены», мастерами которых были французские художники А. Ватто (1684—1721) и Н. Ланкре (1690—1743). Это — «счастливые случайности катания на качелях» (Ф. Буше, 1703—1770, Ж.-О. Фрагонар 1732—1806), когда паж, раскачивающий шаловливо болтающую ножкой маркизу, мог увидеть открывшуюся щиколотку или даже коленку. Типично во французском стиле подобный дух мог переноситься даже на исследование природы: Д. Дидро сравнивал ее с женщиной, любящей переодеваться в разные одежды, но настойчивый поклонник, действующий со знанием дела, мог рассчитывать увидеть ее, в конце концов, полностью обнаженной.

Стилем, который охватил буквально все виды художественной культуры Нового времени и Просвещения, был классицизм (от classicos — образцовый). Само название говорит о его следовании принципам античного искусства. Это относится и к воспитательному значению античных образцов, и к их эстетическим принципам, которые теперь еще и дополнялись идеалами классического естествознания. Произведения искусства рассматривались как плод разума, логичности, строгой соразмерности. Классицизм устанавливал четкое соответствие содержания и формы: рациональными, симметричными, строгими и сдержанными формами и линиями выражались героические, патриотические, возвышенные идеалы. Эта установка часто доходила до идеализации, отвлеченности, академичности, поскольку ценилось то, что неподвластно времени, непреходяще.

Классицизм ввел разделение художественных жанров на высокие и низкие. К высокому жанру относились в живописи и скульптуре исторические, религиозные, мифологические сюжеты, в литературе — трагедия, эпопея, ода, к низкому жанру относились пейзаж, натюрморт и даже портрет (какое разительное расхождение с Ренессансом), литературные жанры комедии, сатиры, басни. Движение фигуры не должно было нарушать ее спокойной величественности, героичности. Устанавливалась и определенная градация цветов.

Под большим влиянием классических образов и образцов находились деятели французской революции. Желая видеть себя античными героями, они называли друг друга их именами и даже носили костюмы, которые известный художник-классицист Жан-Луи Давид (1748—1825) специально разработал (в 1793 г.) на основе подлинных античных образцов. Знаменитой картиной, не только передававшей дух античности, но и изобразившей ее костюмы, была «Клятва Горациев». Античным героям стремились подражать, естественно, не только внешне, в одежде и прическе, но и в манере поведения. Стиль действий якобинского диктатора и убившей его Шарлотты Корде в одинаковой степени навеяны «Сравнительными жизнеописаниями» Плутарха. Об этом можно судить по другой знаменитой картине Давида — «Смерть Марата».

Если мужская античная мода продержалась недолго (до восстановления монархии), то женская утвердилась. Платья, повторявшие форму античных туник, очень шли француженкам (и итальянкам) и к тому же превосходно вписывалось в интерьер в стиле ампир (от «империя»), утвердившемся уже при Наполеоне Бонапарте.

В связи с революцией стало опасно носить аристократическую одежду в стиле барокко и рококо — с панталонами, пышными париками и буклями, накладными красотами. Достаточно сказать, что при Людовике XV прически были столь высокими и сложными, что дамы могли ездить в карете, только стоя на коленях. На каждый наряд уходило несколько килограммов дорогого китового уса — чтобы поддерживать юбку и корсет. До двух часов длились одевание и отход ко сну при испанском дворе. Республиканцы называли себя санкюлотами (без кюлот, коротких штанов из дорогой материи). Не только простой народ, но и роялисты стали одеваться подчеркнуто просто. Впрочем, за пределами революционной Франции такая мода не утвердилась. Законодателем аристократической моды стала Англия, где повсеместно стали носить жилет, как лорд Спенсер, и плащ с несколькими воротниками, как лорд Кэррик. Несколько позже (в 1823 г.) английским изобретением стал прорезиненный плащ, макинтош, названный так по имени английского химика, его создателя. Светский наряд редингот — результат изобретательности немецких штюрмеров, переделавших английский же костюм для верховой езды.

Можно сказать, что вообще мода как явление культуры оказалась порождением именно эпохи Просвещения, и не случайно появились журналы, посвященные «искусству одеваться». На эволюции моды отчетливо можно проследить общие культурные тенденции эпохи, включая перепады, связанные с общественно-политическими событиями. Так, жесткая регламентация одежды несет на себе отпечаток не только абсолютной власти, но и механико-математического мышления, а ослабление того и другого сразу отразилось в более свободном стиле одежды.

В европейском искусстве XVIII в. классицизм стал сочетаться с романтизмом. Стилистические приемы классицизма использовались для выражения уже иного содержания. Здесь преобладающими стали воображение, эмоциональность, творческая одухотворенность. Характерным выражением романтизма стало движение «Sturm und Drang» («Буря и натиск»), утвердившееся в Германии, Германия же стала основным проводником романтизма в европейское искусство уже XIX в., в наибольшей степени определяя его облик. Тесно сопряжен с романтизмом выдвинувшийся к середине XIX в. образ гения. Этот образ предполагал особый тип поведения, романтического и вместе с тем экстраординарного. Вот характерный портрет гения, данный немецким поэтом Генрихом Гейне в 1744 г.: «Гёте был у нас красивый юноша, лет двадцати пяти, с ног до головы гений, полный сил и мужества — сердце, исполненное чувства, душа полна огня, с орлиными крыльями». Поведение и даже облик «гения» были присущи и поэтам и музыкантам, и художникам — Байрону, Моцарту, Паганини. Осмысливая это явление, французский философ Луи де Бональд в «Размышлении о разуме и гении» (1806 г.) противопоставлял индивидуальный гений культу всеобщего (и как бы безличного и даже безликого) разума просветителей: «Отдельная исключительная личность ценнее сотен и тысяч просвещенных европейцев, потому что только гении открывают новое,… они, если можно так выразиться, являются учителями общества, а умные люди — ассистентами» (цит. по «Культурология: философия, теория и история мировой культуры». Автор-составитель Третьякова Е. Ю. Краснодар, 1999. С. 264).

Образ гения приписывался Наполеону (1769—1821). В значительной степени это связано с его жизненным путем человека, который «сделал себя сам». Происходя из простой семьи, он в 16 лет пошел служить в артиллерию и прошел путь от рядового до маршала и императора, с обликом гения он изображался и на живописных полотнах.

Образу гения созвучен также образ разочарованного молодого человека, хорошо знакомый по немецкой, английской, русской литературе и более распространенный уже в XIX в. Из таких людей выходили революционеры, нигилисты, из них же — «лишние люди». Этот образ пришел на смену также связанному с романтизмом, но изжившему себя в реалиях общественной жизни сентиментализму (от фр. sentiment, чувство), анализировавшему тончайшие оттенки чувств, мечтаний и также характеризовавшемуся ощущениям заброшенности, покинутости, непонятости.

Наконец, рубеж XVIII—XIX вв. породил стиль реализма — прежде всего в литературе и живописи. Практически исчезают из искусства религиозные сюжеты — сказались и секуляризация общественной жизни, и дух механико-математического естествознания. Что же касается смешения стилей и жанров, то лучше всего выразил общественные настроения Вольтер: «Все жанры хороши, кроме скучного».

Анализируя художественные веяния, течения и стили Нового времени и Просвещения, можно видеть, что с начала XVII в. трон лидера художественной культуры переходит от Италии к Франции. Во французской литературе классицизм получил буквально официальное признание со дня образования в 1635 г. Академии литературы (она существует и по сей день; писатели, признанные академиками, получают еще и титул «бессмертных»). Наиболее массовым и доступным искусством был театр, и лучшие образцы французской литературы XVII—XVIII вв. относятся именно к области драматургии. Надо сказать, что дух механико-математического рационализма добрался и до театрального зала: изобретательный и вездесущий ум Декарта додумался до нумерации в нем мест и рядов.

Основателем французского театра и родоначальником классицизма в литературе считается Пьер Корнель (1606—1684). Его трагедии «Гораций», «Сид», «Эдип» (обратим внимание на названия, возвращающие к античной классике) прославляют разум, управляющий сильной волей, в них, как и в античности, сталкиваются долг и страсть, «аффекты души».

Величайшие драматурги Франции — Жан Расин (1639—1699) и Мольер (Жан-Батист Поклен, 1622—1673). В своих трагедиях «Андромаха», «Береника», «Ифигения», «Митридата», «Федра» Расин использовал античные сюжеты, сообразуя их с наиболее злободневными реалиями современной ему жизни. Пьесы Расина и сегодня занимают одно из ведущих мест в репертуаре театров во Франции и за ее пределами. То же можно сказать о Мольере, который был к тому же выдающимся актером. Выступая в жанре фарсовой драматургии, Мольер стал еще и реформатором театра. Сочетая классицизм с традициями народного театра, Мольер писал социально-бытовые комедии — «Мещанин во дворянстве», «Тартюф, или Обманщик», «Мизантроп», «Скупой», «Мнимый больной», «Брак поневоле», «Урок женам», названия которых уже говорят за себя.

Классицизм приобрел во Франции и своего теоретика в лице Никола Буало (1636—1711), автора трактата «Поэтическое искусство» и остроумных «Сатир». Классиками французской прозы стали Франсуа де Ларошфуко (1613—1680) и Мари Мадлен де Лафайет (1634—1693), автор первого во Франции психологического романа «Принцесса Клевская». «Максимы» (1665) Ларошфуко — это краткие, саркастические афоризмы, относящиеся к природе человеческого характера и особо остро критикующие аристократическое общество с его праздностью и напыщенностью. Знаменитым баснописцем был Жан Лафонтен (1621—1695), возродивший жанр «животного эпоса» Эзопа. Многие его сюжеты известны нам из басен Крылова. Великий сказочник — Шарль Перро (1628—1703). Его «Сказки матушки Гусыни», включающие «Красную шапочку», «Спящую красавицу», «Золушку», «Кота в сапогах», «Замок «Синей бороды»» известны во всем мире не только детям, но и взрослым, они переложены на музыку балетов и опер. Заметное место во французской литературе XVII в. занимает также убитый на дуэли Сирано де Бержерак (1619—1655), автор «Ростана».

Выдающимися писателями и теоретиками искусства уже в XVIII веке были французские просветители и философы Д. Дидро, Ж.-Ж. Руссо, Вольтер. Они обосновывали естественность и высокое призвание искусства, выступали за права человека и веротерпимость, осмеливались на резкую критику абсолютизма, религии и выступающей от ее имени церкви. «Раздавите гадину!», — сказал в ее адрес Вольтер. Вольтер (Мари-Франсуа Аруэ, 1694—1778) представил историю не как описание судеб героев и правителей, а как развитие самих народов, создателей культурных ценностей. Вольтер оставил 70 томов сочинений, в том числе философские и естественнонаучные трактаты, галантные письма, трагедии и комедии. В сатирической повести «Кандид, или Оптимист» ее герой в поисках истины приходит сперва к прекраснодушному оптимизму, сменившемуся унынием и отчаянием. Направив своего героя в вымышленную сказочную страну Эльдорадо, путь к которой никому не известен, Вольтер заставляет его понять: «Главное — это постоянно возделывать свой сад».

Вершина французской комедии — творчество драматурга и философа Пьера Бомарше (1732—1799). В его «Женитьбе Фигаро» плут и повеса Фигаро, олицетворяя лучшие черты народа — оптимизм, находчивость, неиссякаемый юмор противопоставляется надменному и пустому графу Альмавива. Эта комедия — высмеивание чванливой власти, не зря ее ненавидели Людовик XVI и Наполеон. Бомарше называл театр «исполином, который смертельно ранит всех тех, на кого направляет свои удары».

Разоблачение нравов двора, к тому же насыщенное тонким психологизмом, прославило роман «Опасные связи» Шадерло де Лакло (1741—1803). Выдающиеся художественные достоинства этого романа сделали его в ХХ в. объектом нескольких экранизаций, в том числе таким мастером кинематографа, как Милош Форман. Своеобразной формой протеста против условностей общества и его фальши стали произведения маркиза де Сада, чьим именем стали называть жестокость в особо изощренной форме.

Вообще же XVIII век называют «золотым веком театра», который черпал особую силу в публичности своего искусства. Публичность искусства привела в XVIII веке к таким явлениям, как литературные и художественные салоны и выставки, литературная критика.

Наиболее значительные произведения итальянской и испанской литературы XVII—XVIII вв. также были написаны для театра. Центром театральной жизни Италии оставалась Венеция, утратившая свое экономическое и политическое могущество, но сохранившая художественные традиции. Венецианские карнавалы проводись с неизменным размахом, в городе действовало 7 театров. Венецианец Карло Гольдони (1707—1793) написал 297 драматических произведений, в том числе знаменитую «Трактирщицу». Его современник Карло Гоцци (1720—1806) написал не менее знаменитые «Турандот» и «Любовь к трем апельсинам» (позже переложенную на музыку С. Прокофьевым).

Крупнейшим после Лопе де Вега драматургом Испании был Педро Кальдерон (1600—1681). Пьесы Кальдерона «Дама-невидимка», «С любовью не шутят», «У себя под стражей» — до сих пор в репертуаре театров мира. Он же автор философской пьесы «Жизнь есть сон». Известный плутовской роман «Жизнь пройдохи» принадлежит перу Франсиско де Кеведо (1580—1645).

Получили продолжение славные литературные традиции Англии. К числу наиболее известных произведений мировой литературы относятся глубоко философские поэмы Джона Милтона (1608—1674) «Потерянный Рай» и «Возвращенный рай». Поэмой «Самсон-борец» Милтон отдал дань и классицизму, он был также известным общественным деятелем. После реставрации Стюартов в Англии вновь оказалось на подъеме светское искусство. Особой популярностью пользовались комедии Уильяма Конгрива (1670—1729) «Двойная игра», «Любовь за любовь», с любовью иронизировавшие над светским притворством. В XVIII в. крупнейшим драматургом Англии был Ричард Шеридан (1751—1816), прославившийся сатирическими комедиями нравов «Школа злословия» и «Поездка в Скарборо» (Scarborough Fare»). В них нравы света обличаются весьма едко.

И все же основным жанром английской литературы Просвещения был роман. Видя человеческое несовершенство, писатели Даниэль Дефо (1660—1731) и Джонатан Свифт (1667—1754) все же верили в идеалы Просвещения, в то, что изменение обстоятельств может изменить человека. Об этом — знаменитые и сегодня романы «Приключения Робинзона Крузо» (Crusoe) и «Путешествия Гулливера». В первом из них герой много лет проводит на необитаемом острове (в основу романа Дефо легла подлинная история моряка Александра Селкирка), и не попади он туда, не поживи жизнью «естественного человека», он так и не узнал бы своих лучших качеств. В романе Свифта корабельный врач Гулливер (Hulliver) попадает в страны лилипутов и великанов, однако вымышленный сюжет является фоном для раскрытия характеров, едкой сатиры на современное писателю общество. Досталось и «яйцеголовым» ученым, приверженцам механицизма. Весьма популярны в Англии также роман Г. Филдинга (1707—1754) «История Тома Джонса, найденыша» и философско-просветительская поэма Александра Поупа (1688—1744) «Очерк о человеке».

Выдающиеся литературные произведения появились в XVIII в. в Германии. Известный философ-просветитель Г. Лессинг вошел также в историю драматургии. Он как раз не принимал застывших канонов классицизма и в пьесах «Сара Сэмпсон», «Эмилия Галотти» ориентировался на свободные традиции шекспировского театра. Значительный вклад внесен Лессингом и в теорию эстетики.

Великий сын Германии Иоганн Вольфганг Гёте (1749—1832) был «универсальным гением» — в философии, теории искусств, литературе, физике. Он также занимал важные государственные посты в Веймарской республике. Начав литературное творчество в период «Бури и натиска» с сентиментального романа «Страдания молодого Вертера» (1774), он много позже пишет «Годы учения «Вильгельма Майстера»» (1795—1796) и «Годы странствий «Вильгельма Майстера»» (1821—1829). Последнее произведение было закончено почти одновременно с «Фаустом», вершиной его творчества. Пантеистическое наслаждение полнотой бытия, сопровождавшее Гете не только в литературе, но и в жизни, поиски ее смысла проходят через все его творчество. Как «Фауст», так и «образовательные романы» Гете ставят проблему обретения человеком своего назначения, самообретения. Мотив странствия значительно перерастает по своему смыслу просто путешествие, означая духовное странствие в поисках самого себя (вспомним Будду). Такой мотив чрезвычайно характерен для позднейшей немецкой литературы — «Доктор Фаустус» Томаса Манна, «Игра в Бисер» Германа Гессе. На тему «Фауста» и «Эгмонта» написали оперы соответственно Шарль Гуно и Л. Ван Бетховен.

Другом и единомышленником Гете был другой великий гражданин Веймара Фридрих Шиллер. Тема его драматических произведений «Разбойники», «Коварство и любовь» — мятежное стремление к свободе.

Театр оказал значительное влияние на развитие музыки и живописи Нового времени и Просвещения. Специально для театральных постановок писали такие великие композиторы, как К. Монтеверди («Орфей и Эвридика», «Коронование Поппеи»), Г. Перселл («Дидона и Эней», «Король Артур»), позже А. Вивальди, К. В. Глюк, Г. Ф. Гендель — уже в форме опер и ораторий. Первый публичный оперный театр («Сан-Кассиано» в Венеции) открылся уже в 1637 г.

Клаудио Монтеверди (1567—1643) стоит на стыке Возрождения и Нового времени. Такова и его музыка, сочетающая характерные черты обеих эпох. Подобное же явление характерно и для живописи: многие художники, жившие в первой половине XVII века, причисляются к эпохе Возрождения, между тем как другие их современники — к Новому времени. Такое наблюдалось и в науке — сравним современников, Кеплера и Галилея. Говоря о сочетании эпох у Монтеверди, следует иметь в виду не только и даже не столько то, что он писал и религиозную, и светскую музыку (такое бывало даже в Средние века), речь скорее идет об изобразительных средствах. Музыка пленяет своей свободой, размахом, переплетением мелодических линий, присущим и его операм, и мадригалам (любовным, военным) и религиозным произведениям. Среди последних особо выделяется шедевр всемирного значения, веха в истории музыки — грандиозная месса «Vespro della Beata Virgine» (1610), известная в музыкальной среде и как «Офицерская вечерня».

Великими мастерами инструментальной музыки (в том числе клавесинной и органной) были итальянцы Джироламо Фрескобальди (1583—1643), позже — Арканджело Корелли (1653—1713), Франческо Джеминиани (1680—1762) и Доменико Скарлатти (1685—1757). Яркими представителями барокко были Алессандро Марчелло (1684—1750), Томмазо Альбинони (1671—1750) и Джузеппе Тартини (1692—1770), особенно знаменитый своими «Дьявольскими трелями», услышанными во сне.

Совершенно особое место в мировой музыке занимает венецианец Антонио Вивальди (1678—1741). Про него говорили, что «рыжий пастор пишет музыку быстрее, чем ее успевает записывать переписчик». Одних только концертов для скрипки с оркестром он написал свыше 400. Неистощимая мелодическая и гармоническая изобретательность отличали Вивальди и в инструментальных концертах (для флейты, фагота, гобоя, скрипки, виолончели), и в вокальных произведениях — как религиозных, так и в жанре, приближающемся к опере. Даже в религиозной музыке Вивальди есть струя свободной импровизации, при том, что ее исполнял руководимый им хор воспитанниц приюта «Ospedale della pieta».

Завершая очерк итальянской музыки XVII—XVIII вв., осталось добавить, что в Италии жили и творили непревзойденные до сих пор мастера струнных инструментов — Николо Амати (1596—1684), Антонио Страдивари (1644—1737) и Джузеппе Гуарнери (1698—1744). Лучшие в мире органы и клавесины создавались в Германии и Голландии. Инструменты великих мастеров сохранились, хотя и в считанных экземплярах, доверяясь величайшим исполнителям и застрахованные на миллионы долларов.

Крупнейшим испанским композитором эпохи Просвещения был Антонио Солер (1729–1783), мастер органной и клавесинной музыки, вливший в самобытную испанскую музыку европейские новации.

Британским Орфеем называют Генри Перселла (Purcell, 1659—1693). За свою короткую жизнь он создал множество удивительно мелодичных произведений — как вокальных (в том числе для театра), так и инструментальных (для клавесина и для струнных). Хоть раз услышав его музыку, невозможно спутать ее ни с какой другой.

Чрезвычайно богатой культурная жизнь Франции оказалась и в области музыки. Основоположником балета считается Жан Батист Люлли (Luillier, 1632—1687). Особо следует выделить творчество «французских клавесинистов» — Луи Куперена (1626—1661) и его еще более знаменитого племянника Франсуа Куперена (1668—1733), а также Жан-Филиппа Рамо (1683—1764). Их музыка, как и музыка Жозефа Буамортье (1691—1765?), Жан-Мари Леклера (1697—1764) очаровывает подлинно французскими галантностью, изысканностью, юмором. Франция была законодателем мод и в галантных светских танцах, придворном этикете.

Совершенно особое место в музыке эпохи Просвещения занимает Германия, а затем Австрия. Одним из наиболее значительных композиторов XVII в. был немец Генрих Шютц (1585—1672). Его музыку, в подавляющем большинстве религиозную, также можно узнать сразу — по особой изысканности мелодий, духу Просвещения, пронизывающему даже библейские сюжеты. Превосходную, гармонически уравновешенную, математически строгую и в то же время чрезвычайно мелодичную музыку писал Иоганн Фробергер (1616—1667), ученик Фрескобальди. Прекрасна клавесинная и органная музыка Иоганна Пахельбеля (1653—1706).

Выдающееся место в мировой музыке не только XVII в. занимает Дитрих Букстехуде (1637—1707), автор замечательных религиозных кантат, произведений для ансамбля инструментов, а также клавесина и органа. Достаточно сказать, что молодой И. С. Бах, не имея средств для такой поездки, пешком отправился из Арнштадта в северонемецкий Любек, чтобы поклониться великому мастеру и послушать «Вечернюю музыку» Букстехуде в его собственном исполнении. Чрезвычайно популярен был современник И. С. Баха и его счастливый соперник в выборах на место кантора церкви Св. Фомы (Thomaskirche) в Лейпциге Георг Филипп Телеман (1681—1767). Исключительно плодовитый композитор, Телеман писал легкую и красивую музыку, услаждавшую слух прежде всего правителей, которым он служил в качестве капельмейстера (практика, распространенная вплоть до XIX в.) — так, целый цикл его концертов носит общее название «Застольных».

Счастливым современником и соперником И. С. Баха был и Георг Фридрих Гендель (1685—1759). Переехав из Германии в Лондон, он сумел подчинить свое огромное дарование вкусам достаточно широкой публики. Поистине триумфальным успехом пользовались исполняемые в театре Ковент-Гарден оперы и оратории Генделя на классические сюжеты — «Самсон и Далила», «Мессия», «Пир Валтасара», «Саул». Из под его пера вышли также замечательные органные и клавесинные произведения, Concerti grosso, сонаты для скрипки, флейты, гобоя. По свидетельствам современников, однако, Гендель всю жизнь страдал оттого, что «наступил на горло собственной песне» и, говорят, даже втайне завидовал И. С. Баху, который не стал этого делать. Есть свидетельство, что Гендель даже уклонился от очного соревнования с Бахом в игре на клавесине.

Не хватит никаких слов, чтобы охарактеризовать творчество Иоганна Себастьяна Баха (1685—1750). Проведя жизнь, полную скитаний и лишений, состоя на службе у различных правителей, он часто вынужден был писать, исходя из имеющихся возможностей — где не было большого хора, создавал органные и клавесинные сочинения, где не было мощного органа — камерные кантаты в сопровождении маленького позитив-органа, флейты, гобоя и т. д. Провидение позаботилось, чтобы гений Баха одарил все области музыки.

Будучи глубоко религиозным человеком, И. С. Бах не выражал свою любовь к Богу никаким иным образом, как своей божественной музыкой. Можно даже вообразить такой диалог (как это сделал поэт А. Вознесенский): «Здравствуй, Бах… Здравствуй, Бох». Попробуем представить его продолжение: «Послушай, Боже, что я написал, твоей милостью». И вот уже льются величественные, полные достоинства звуки. В исполнении Голдберг — вариаций выдающимся интерпретатором Баха Гленном Гулдом отчетливо слышно подпевание пианиста — вещь, немыслимая в студийной записи. Но именно такую запись этого воистину божественного творения выпустила фирма «Sony». В этом произведении действительно поет душа — композитора, пианиста — возвышаясь к Богу.

Биограф И. С. Баха Иоганн Форкель рассказывает, что, когда за несколько часов до кончины к ослепшему композитору (он сам вынужден был выпускать копии своих произведений) вдруг вернулось зрение, он счел это предзнаменованием свыше. Попросив принести его последнее произведение, монументальное «Искусство фуги», своего рода завещание композитора, он предварил его ранее написанным хоралом «С этим предстаю перед твоим троном» и спокойно закрыл глаза. Ему, примерному семьянину, неутомимому труженику, великому творцу, воспитавшему целую плеяду сыновей-композиторов, не страшно было предстать перед Всевышним.

Дата добавления: 2015-05-09