Архитектура VI—VIII вв. 3 страница

Трудно судить о первоначальном характере интерьера кондо. Несомненно лишь одно — его пространство должно было быть необыкновенно велико, иначе туда не вместилась бы колоссальная статуя Дайбуцу. А это уже само по себе является доказательством великолепного мастерства япон­ских зодчих.

Монастырь Тосёдайдзи, как и Тодайдзи, принято счи­тать образцом китайской дворцово-храмовой архитектуры эпохи Тан. Тем более что основателем монастыря был, по преданию, китайский монах Кансин (688—763). Кансин, или Гандзин, был родом из Хунани. В 739 г. (а по другим данным в 754 г.) он прибыл в качестве проповедника в Японию и был помещен в Тодайдзи. В 759 г. Кансин основал близ Нара в пожалованном ему дворце принца Танабэ монастырь То­сёдайдзи, настоятелем которого и стал. Под руководством Кансина, как гласит предание, 180 китайских мастеров соо­ружали храм.

«То» в названии Тосёдайдзи — китайское слово «Тан», т. е. наименование династии, в свою очередь восходящее к санскритскому caturdeca — «четыре страны света». Другое название монастыря — Торицусёдайдзи, или Рюкидзи, т. е. «взлет дракона», или Кэнсайрицудзи, т. е. воспитание Виная. Таким образом, храм, согласно замыслу его основателя, должен был стать копией китайского вселенского храма.

Из всего первоначального комплекса Тосёдайдзи, под­вергшегося в эпоху Камакура (XIII—XIV вв.) весьма кар­динальной перестройке, уцелели, сохранив древний облик, кондо, кодо и барабанная башня — коро.

Вероятно, при застройке монастырь Тосёдайдзи возводил­ся по тому же плану, что и Тодайдзи, но в результате пере­стройки планировка ансамбля была резко нарушена. Изме­нился и внешний вид зданий. Из трех сохранившихся от древнего ансамбля Тосёдайдзи зданий только кодо, т. е. по­мещение для проповедей, как уже отмечалось выше, нельзя причислить к образцу чисто китайского, танского, архитектур­ного стиля.

То же можно сказать и о кондо. Скорее всего, кондо был только немного перестроен китайскими мастерами после того, как этот бывший дворец Танабз был отдан монаху Гандзин. Об этом свидетельствует целый ряд архитектур­ных деталей здания, восходящих к архитектуре Хорюдзи. Таковы, например, черепичная крыша типа хонгаварабуки, украшенная акротерием-сиби в виде лошадиных голов. Спе­циалисты установили прямую аналогию крыши кондо с рос­писями Тамамуси-но дзуси и особенно с его крышей.

Кондо монастыря Тосёдайдзи причислено к ряду наибо­лее выдающихся архитектурных памятников Японии. Не­сколько меньших размеров, чем кодо, низкое одноэтажное здание прямоугольной формы подведено под большую мас­сивную четырехскатную крышу с большим выносом. Эта же крыша защищает просторный портик, окружающий кондо. Цвет здания красно-белый, как и дворец «Запретного горо­да». Типичными же для этого периода были кондо — двух­этажные или одноэтажные, но снабженные двухъярусной крышей, один из ярусов которой обязательно принадлежал галерее-гэдзин.

Приведенное описание позволяет прийти к выводу, что в этом здании наиболее ярко выразились черты сформировав­шегося в Японии к началу VIII в. архитектурного стиля. Характерно, что и главный дворец «Запретного города» и дворцы, превращенные в кодо и кондо,— это низкие одно­этажные строения с ярко выраженным горизонтальным рит­мом. Между тем в Китае уже в начале VIII в. строились многоэтажные дворцы (например, многоэтажный дворец в Лояне 716 г.). В основе светской и храмовой архитектуры лежат одни и те же конструктивные принципы. Их тради­ционный стиль, генетически восходящий к добуддийской архи­тектуре, продолжает развиваться. Заимствование идет боль­ше по линии освоения отдельных архитектурных деталей.

Влияние танского искусства обнаруживает, скорее, ин­терьер кондо. Внутренние стены и панели плафона кондо были покрыты пышными цветными росписями, плохо сохра­нившимися. Лучше всего сохранился обрамляющий их цве­точный орнамент.

В скульптурно-архитектурном комплексе интерьера за­метно перемещение акцента на скульптуру. На смену су­ровому, строгому плафону кондо монастыря Хорюдзи появ­ляется сплошь украшенный пышной резьбой потолок кондо монастыря Тосёдайдзи.

Алтарь кондо монастыря Тосёдайдзи меньше, ниже и более загроможден всевозможными резными деталями, чем алтарь кондо Хорюдзи.

Бронзовая скульптура Хорюдзи заменяется в Тосёдайдзи лаковой, покрытой позолотой. Триада кондо в монастыре Тосёдайдзи значительно больших размеров, чем знаменитая Триада Тори из кондо в Хорюдзи, и ей сопутствует еще целый ряд разнообразных и разнокалиберных скульптур, загромождающих алтарь. Тем самым нарушается стилисти­ческое единство всего интерьера. В Хорюдзи же над цент­ральной Триадой простирается только резной балдахин.

В интерьере кондо Тосёдайдзи появляется сочетание двух принципиально противоположных стилистических тенденций, которые наиболее ярко проявились уже в следующую, хэй-анскую эпоху,— строгой простоты архитектурной конструк­ции и пышной декорировки, предвещающей роскошные, не­сколько вычурные украшения храмовых интерьеров.

Таким образом, нетрудно заметить, что хотя японская архитектура испытывает в VII—VIII вв. сильное влияние иноземных архитектурных стилей (Кореи,.Китая, Индии), обусловленное принятием буддизма, очень скоро превратив­шегося в государственную религию, местная архитектурная традиция не исчезает и не растворяется в этой иноземной архитектуре. Ни строительство буддийских культовых соору­жений, превратившееся в главную отрасль японской архи­тектуры, ни поток иностранных мастеров, хлынувший в Япо­нию, не могли уничтожить эту традицию.

Вопрос о том, почему Япония заимствовала в Корее (а не в Китае) определенные элементы архитектурного стиля, например четырехугольный план пагоды или ее двухступен­чатый стилобат, пока еще трудно разрешить. Видимо, пред­посылки были заложены в специфике архитектуры Японии. В добуддийских постройках, по данным раскопок и изобра­жениям ханива, наиболее распространенной была как раз четырехугольная форма плана. В то же время известно, что в Корее в VI—VII вв. строили пагоды самых разнообраз­ных планов. Ссылка на то, что Хорюдзи строили мастера из Пэкче, недостаточна, так. как в этом случае концепция строится на факторе случайности.

Следует подчеркнуть, что в VII—VIII вв. не существова­ло принципиальной разницы между культовыми и светскими сооружениями. Дворец, в соответствии с синтоистскими пред­ставлениями о божественности государя, мыслился как жилище бога. Отсюда шло понимание храма как чего-то анало­гичного человеческому жилью и как следствие этого пони­мания — закономерность превращения дворца в храм. Буд­дизм воспринял эту традицию. Таким образом, традиция японской культовой архитектуры продолжает во многом следовать традиции архитектуры светской. Это положение сохраняется в архитектуре последующих веков вплоть до на­ших дней.

С самого начала японское культовое зодчество отмечено своеобразными, ему одному присущими чертами, отличаю­щими его от архитектурных сооружений того же назначения в Корее и Китае. В Японии налицо непрерывная традиция развития собственного архитектурного стиля (от ханива и синтоистских храмов до монументальных сооружений буд­дийского зодчества), воплощенного в архитектурных памят­никах эпохи Нара.

Общность идейного замысла, объединяющая как культо­вую, так и светскую архитектуру в этот период, не приводит еще окончательно к стилистическому единству, характерно­му для позднего средневековья.

Очень трудно установить, на какой основе в целом идет формирование нового, обогащенного стиля. Видимо, в каж­дом отдельном архитектурном памятнике и, более того, в каждом отдельном сооружении или даже его части этот процесс происходит по-разному. Так, осевая мачта пагоды в Хорюдзи, возможно, восходит к центральной колонне храма Идзумо, а низкий свес крыши кондо в ансамбле Сай-ин в Хорюдзи — к крышам обнаруженных во время раско­пок в Хираидэ (преф. Нагано) построек, датируемых III в. Крыши этих построек нависают так низко, что отстоят от земли всего на 0,61 м. Таким образом, они служат как бы дополнительными стенами, защищающими снаружи все строение. Дома с такими крышами встречаются в некоторых районах Японии и в настоящее время.

В сёгодзо — библиотеке храма Тодайдзи, построенной как и сёсоин в так называемом стиле адзэгура, доминирую­щая роль также принадлежит японской традиции. В плани­ровке же монастырского ансамбля ведущая роль в VII— VIII вв. принадлежит китайским архитектурным канонам, тесно связанным с буддийской ритуальной традицией.

Памятники древнего японского деревянного зодчества интересны еще и >как шедевры замечательного народного плотничьего искусства.

Подобно искусным мастерам других народов, японские плотники работали с удивительной точностью. Они не упо­требляли железа, а обходились деревянными скрепками, штифтами, уголками, добиваясь при этом не только необык­новенной прочности конструкций, но и внося свой вклад в декоративное убранство здания. Кружево стропил и узор из тщательно обработанных кронштейнов — результат пре­красного мастерства японских ремесленников.

Легкие и изящные конструкции галерей, так называемые каэрумата,— чистейший образец народного плотничьего ис­кусства. С особенным блеском искусство японских ремес­ленников воплотилось в Тэнгаймон — небольшом скромном павильоне монастыря Тодайдзи (назначение здания не уста­новлено, датируется оно примерно серединой VIII в.). От­крытый, почти совершенно лишенный стен павильон отли­чается предельной простотой. Щипец его легкой черепичной крыши (с небольшим коньком) покоится на двух каэрумата, которые, в свою очередь, поддерживаются третьей. Такая конструкция, восходящая к древним добуддийским сооруже­ниям, и поныне применяется в японских постройках.

Так в культовых буддийских архитектурных комплек­сах, являющихся истинными сокровищами японского нацио­нального искусства, сохраняются более двенадцати веков образцы народного строительного и декоративного искусства.

Дата добавления: 2015-05-09