Школы и образование 2 страница

Включение в программу преподавания истории философии было вызвано необходимостью лучшего понимания основных трудов представителей главных философских систем, их идейной направленности. Эти произведения должны были читаться, комментироваться и анализироваться в школах Византии.

Для большинства обучающихся философское образование заканчивалось ознакомлением с логикой и историей философии 14.

Желающие продолжить свое образование после этого приступали к изучению математических дисциплин (математической четверицы: арифметики, геометрии, музыки и астрономии) 15 и физики.

Этим дисциплинам придавалось большое значение при подготовке к занятиям философией. Платон называл их «началами». Он был убежден, что преподавание математики является важным этапом на пути познания вечных, идеальных истин и считал обязательным для всех граждан государства усвоение математических знаний. Со времен Платона утвер-{488}дилось мнение, что математические дисциплины являются средством, которое подготовляет разум к постижению вечных, идеальных истин. Их познание — цель философского образования. Изучение математических дисциплин тренирует ум, придает ему проницательность и остроту, развивает познавательные способности и логическое мышление, т. е. содействует усовершенствованию разума.

Изучать математику поступающим в философские школы приходилось еще и потому, что философы в своих трудах нередко использовали математические объяснения, выражая знания о мире с помощью чисел и их отношений.

Как на подготовительную ступень преподавания философии смотрели на математику и неоплатоники, которые требовали от поступающих в школы философов основательных знаний не только по грамматике и риторике, но и по математике, музыке и астрономии. Без овладения названными дисциплинами, по их мнению, нельзя было постигнуть философские истины.

Пропедевтическое значение математических и естественнонаучных дисциплин обусловило включение их в программу обучения. Действительно, в школах ранней Византии преподаванию арифметики, геометрии, музыки, астрономии и физики уделялось довольно много внимания 16.

В преподавании математических дисциплин соблюдалась определенная последовательность, установленная еще Платоном. Он рекомендовал начинать с изучения арифметики, поскольку, по его словам, именно она заставляет «душу пользоваться самим мышлением для истины». Образованные византийцы считали арифметику «матерью всякого знания». Они полагали, что в основе мира лежит божественная идея числа — прообраз всего сущего и связующее звено между материальным и идеальным миром. Поэтому они настаивали на обучении учащихся прежде всего той науке, которая, исследуя числа как таковые, с наибольшей точностью, полнотой и глубиной раскрывает сущность их и предоставляет о них общие знания. Подобный взгляд на арифметику приводил к тому, что вместо изучения простейших свойств чисел и основных действий над ними старались раскрыть учащимся тайны чисел и числовых отношений, выяснить мистический пифагорейско-платоновский смысл числа. В школах Византии преподавали «научную теорию и символику чисел», впервые введенную в пифагорейских школах.

В качестве основного пособия использовали «Введение в арифметику» Никомаха из Герасы. Несмотря на то, что этот труд был больше пригоден для философской пропедевтики, чем для преподавания арифметики, он был широко распространен и вплоть до падения Византии оставался популярнейшим учебником по математике. Феодор Метохит в XIII в. называл его самым распространенным учебным руководством. Ямвлих, использовавший «Введение в арифметику» Никомаха для обучения в своей школе, считал его непревзойденным.

В Византии к книге Никомаха были написаны комментарии и схолии и созданы учебные пособия по логистике — вычислению. Определен-{489}ной известностью пользовался учебник по арифметике, составленный Домнином Ларисским. В нем он полемизировал с Никомахом по поводу разъединения им арифметики и геометрии Евклида и требовал возвращения к учебным методам последнего.

Учебным руководством служило и основное произведение Диофанта «Арифметика».

Сохранились и другие пособия, которые употреблялись в школах Византии. В папирусе VI—VII вв. из Египта содержится руководство по арифметике, в котором наряду с другими материалами приведены таблицы и упражнения на дроби. Таблицы дробей и вычислений процентов помещены на деревянных дощечках, найденных также в Египте, которые исследователи относят к тому же периоду 17.

После усвоения учащимися теории абстрактных чисел, являвшихся предметом арифметики, переходили к изучению их пространственного воплощения, т. е. к преподаванию геометрии, исследующей неподвижные тепа, величины, фигуры, их формы и положения в пространстве.

Основным учебным пособием по геометрии служили «Начала» Евклида, дошедшие до нас в более поздних, средневековых копиях, древнейшая из которых датируется второй половиной IX в.

Значение «Начал» Евклида чрезвычайно велико. Их влияние на развитие математики в средние века было колоссальным. Они были настольной книгой каждого занимающегося дисциплинами квадривиума. Их многократно переписывали, комментировали и перерабатывали для преподавания. Особенно широко использовали «Начала» Евклида неоплатоники. Они ценили труд Евклида необыкновенно высоко еще и потому, что находили в нем математические положения, являвшиеся, по их мнению, «материалом памяти и мысли» и тем самым подтверждавшие высказывание Платона о том, что геометрия влечет душу к истине и развивает философское мышление.

Весьма популярен был и учебник по геометрии Герона Александрийского «Метрика», в котором были собраны правила и формулы для точного и приближенного измерения различных фигур. Вообще произведения, подобные трактату Герона, были широко распространены. В папирусах сохранилось большое число отрывков, содержащих аналогичные тексты. От ранневизантийского периода, правда, в более поздних списках дошли сборники по геометрии и стереометрии. Многие из них в манускриптах приписаны Герону Александрийскому. Хотя некоторые из них были действительно извлечениями из его работ, однако большинство этих фрагментов является выписками из сочинений, значительно уступающих его подлинным трудам 18.

Существенной составной частью квадривиума, одним из основных элементов общего образования в Византии было преподавание музыки, или, как ее называли, гармонии, т. е. теоретической музыки.

Включение в школьные программы теории музыки объяснялось тем, что ее признавали наукой, которая вместе с арифметикой, геометрией, астрономией помогала раскрывать вечные законы вселенной. Изучение {490} указанных предметов являлось предварительной ступенью к познанию истинного бытия. Оно необходимо было для усвоения теории отвлеченного и составляло естественный переход от опытного знания к чистому, т. е. к философии, с которой теоретическая музыка была тесно связана, поскольку представляла собой учение об образе мыслей, возникавших на основе чувств и выражаемых в звуковых художественных формах.

Нередко музыку называли ответвлением философии 19. Рассматривали ее как философскую дисциплину, смежную с математикой. Поскольку каждый звук и соотношение двух звуков по высоте, т. е. интервалы, выражали числами, ее трактовали как часть арифметики. Прокл называл «арифметику матерью музыки». Однако предметом исследования гармонии были не только количественные свойства звуков, но и их физическая природа. Поэтому ее помещали между физикой и математикой, как не вполне чистую от материи науку.

Необходимость преподавания музыки обусловливалось также тем, что античные философы: пифагорейцы, Платон, Аристотель, их ученики и последователи, неоплатоники — уделяли большое внимание в своих работах разработке теоретических проблем этой дисциплины. Ряд их сочинений, прежде всего трактаты Платона «Государство», «Законы», «Алкивиад», «Федон», «Пир», «Филеб», особенно «Тимей», в которых изложено пифагорейско-платоновское учение о гармонии, невозможно было понять без предварительного ознакомления с теорией музыки. Именно названные произведения были включены неоплатониками в число трудов, которые предстояло штудировать на завершающей стадии обучения.

В изучаемый период в Византии широкой известностью пользовались две музыкально-теоретические школы — школа приверженцев пифагорейско-платоновских доктрин и школа последователей Аристоксена Тарентского (IV в. до н. э.).

За основу обучения музыке в Византии были взяты концепции Пифагора и его учеников. По их мнению, чтобы понять природу звука, недостаточно только слушать и наслаждаться мелодиями, необходимо было знать, какие пропорции и числовые отношения связывают их 20.

Наряду с пифагорейско-платоновскими доктринами в учебных заведениях Византии излагались также концепции другого древнегреческого музыкального теоретика — Аристоксена Тарентского. Критически переосмыслив музыкальные доктрины пифагорейцев и Аристотеля, он создал свою школу, сильно отличавшуюся от пифагорейской. Не отвергая математических начал, Аристоксен считал их второстепенными, необходимыми лишь при построении тональности, и критиковал пифагорейцев за произвольность в выборе исходных принципов и за априорность. Свою теорию он строил не только на математических вычислениях, но и на чувственном восприятии звука, на реальной слышимости, стремясь установить равновесие между восприятием и мышлением. Он признавал возможным эмпирическое познание музыки и ее закономерностей. Музыкальные концепции Аристоксена Тарентского оказали большое влияние на {491} неоплатоников и византийских теоретиков, которых называли гармониками в отличие от каноников, последователей пифагорейского учения 21.

Для преподавания музыки в ранней Византии использовались главным образом музыкально-теоретические трактаты древности, в основу которых были положены либо пифагорейские доктрины, либо теории Аристоксена Тарентского.

Важнейшими пособиями по теории музыки были созданные в античности сочинения Клавдия Птолемея «Гармоника», Клеонида Аристоксенита «Введение в гармонию», Аристида Квинтилиана «О музыке» и труд Алипия. Наряду с ними употреблялись написанные в этот период учебники, представлявшие собой по существу простой пересказ основных положений трудов древнегреческих теоретиков, служивших главным источником для византийских авторов.

Наиболее известными из дошедших до нас трактатов являются работа Вакхия Геронта «Введение в музыкальное искусство» и анонимное произведение «Музыкальное искусство», названное в честь его издателя Анонимом Беллермана. Руководство Вакхия Геронта — состоящая из нескольких разделов компиляция из сочинений античных писателей, принадлежащих к разным музыкально-теоретическим школам. В первом разделе работы излагается учение о музыке Аристоксена Тарентского. Во втором разделе Вакхий руководствуется пифагорейскими концепциями, переданными Никомахом Герасским. В третьем разделе он обсуждает кардинальные положения метрики.

Аноним Беллермана по характеру и содержанию во многом аналогичен работе Вакхия Геронта. Он представляет собой извлечение из трудов античных авторов: Аристоксена Тарентского, Аристида Квинтилиана, Клавдия Птолемея, Алипия и содержит пересказ основных положений древнегреческого музыкознания в несколько сокращенном варианте по сравнению с изложением Вакхия Геронта.

В школах ранней Византии продолжали преподавать основы музыкального искусства античности, используя при этом либо музыкально-теоретические трактаты древних, считавшиеся непререкаемыми авторитетами и дошедшие до нас в поздних списках, либо руководства византийских авторов, базировавшихся на них.

Курс обучения математическим дисциплинам квадривиума завершался преподаванием астрономии. Изучение астрономии давало возможность учащимся усвоить понятие подвижных величин, ибо само движение и все астрономические понятия древние обычно основывали на числах и выражали числами. Поэтому астрономия считалась наукой о числах, прилагаемых к движущимся объектам.

Для преподавания астрономии обращались как к сочинениям античных авторов, так и к работам, появившимся в Византии в IV—VII вв.

Сохранившийся до нас трактат Евклида «Явления», в котором дан очерк элементарной сферической астрономии, наиболее часто использовали для обучения неоплатоники. Однако в труде Евклида не все разделы астрономии получили достаточное освещение. Поэтому его пособие не могло удовлетворить преподавателей, и они предпочитали другие учебные руководства. {492}

Важнейшим источником информации по астрономии долгое время была дидактическая поэма Арата из Сол «Явления». Использовали, в школах ранней Византии и книгу Гемина (I в. до н. э.) «Введение в астрономию». Это был один из лучших астрономических трактатов древности. В нем содержалось много ценных историко-астрономических сведений. Прокл Диадох хорошо знал ее и делал из нее выписки.

Наиболее популярным был труд Клавдия Птолемея «Альмагест», представлявший собой полную энциклопедию астрономических знаний того времени, служивший основным руководством по астрономии не только в древности, но и в средние века; он был признан самой удобной для обучения книгой 22.

Среди византийцев авторами учебных пособий были, как правило, сами преподаватели. По своему содержанию их работы были аналогичны античным сочинениям, служившим для них основным источником. Они представляли собой либо пересказ классических произведений, либо комментарий к ним.

В программу преподавания наряду с астрономией была включена и астрология. В Александрии ее считали равноправной частью квадривиума, а следовательно, учебного курса по философии. Известно, что Кесарий, брат Григория Богослова, изучал в Александрии астрологию наравне с арифметикой, геометрией, астрономией и медициной (PG, t. 35, col. 761). Профессор Александрийской школы Олимпиодор, комментатор Аристотеля, в 564 г. вел занятия по астрологии. В основу своего курса лекций он положил книгу Павла Александрийского «Введение в астрологию». Главным пособием по астрологии было «Четверокнижие» Клавдия Птолемея, которое в первой половине VII в. было вытеснено упомянутым трудом Павла Александрийского 23.

В школах Византии изучали также физику, которая рассматривалась как наука о природе. Фемистий в своих лекциях затрагивал кардинальные вопросы физики, над разработкой которых трудились все философские школы со времен Аристотеля и которые давали богатый материал для диспутов. Своих учеников он обычно спрашивал о причинах движения звезд в одном направлении, происхождении грома, молнии, дождя, ветра, града, снега (его белизны), солености морской воды. Как сообщает в своих письмах Синесий Киренский, физические проблемы обсуждались на занятиях в Александрийской школе при Ипатии. Известно, что в Константинопольском университете также изучали физику. Вызванный из Египта в Константинополь Стефан Александрийский наряду с преподаванием предметов квадривиума объяснял своим слушателям естественнонаучные работы Аристотеля. В Александрии занимался со своими учениками физикой Иоанн Филопон. Сергий Решайнский, один из его воспитанников, был знаком с натурфилософскими сочинениями Аристотеля, концепцию которого он воспринял и на основании произведений которого, проявляя определенную самостоятельность, составил свои трактаты по физике. Штудировал естественнонаучные труды Аристотеля и Прокл Диадох под руководством своего учителя Сириана, преподавателя {493} Афинской школы. Вообще неоплатоники считали обязательным преподавание физики. В курсе обучения она играла пропедевтическую роль, была подготовительной ступенью к изучению философии, конечной цели образования.

Основными учебными руководствами по физике были труды Аристотеля: «Физика», «О возникновении и уничтожении», «О небе» и «Метеорологика». Наиболее известным и чаще всего используемым в курсе обучения был трактат «Физика», называемый в ряде рукописных списков «Лекциями по физике». После усвоения материала этого сочинения переходили к другим работам Стагирита, посвященным явлениям неорганической природы. Именно в такой последовательности читал сочинения Аристотеля Прокл Диадох. Детально обсуждал с учениками названные произведения и Фемистий 24.

Определенный интерес проявляли и к изучению биологии. Материал черпали из сочинений Аристотеля — «Истории животных», «О частях животных», «О возникновении животных», «О движении животных» и других трактатов. Прокл Диадох, занимаясь у Сириана, прочитал с ним все произведения Стагирита, в том числе и его труды по зоологии. Лекции Стефана Александрийского по естествознанию, которые слушали его воспитанники, основывались на работах Аристотеля. Знакомы были с упомянутыми трактатами Аристотеля Василий Великий и Георгий Писида. Из них они заимствовали сведения при написании своих «Шестодневов».

Наряду с биологическими трудами Стагирита в качестве учебного пособия употреблялось и состоявшее из 17 книг сочинение римского преподавателя красноречия Клавдия Элиана (ок. 170 — ок. 235) «О характерных особенностях животных», который опирался на ныне утраченные работы своих предшественников. Использовал он их без критической оценки и извлек из них множество баснословных и легендарных историй и анекдотов. При этом он приписывал животным свойственные людям черты характера и нормы поведения.

В процессе обучения привлекались работы, появившиеся в ранневизантийский период и написанные на основе трудов Аристотеля и других античных писателей. В них причудливым образом сочетались точные, достоверные знания с фантастическими подробностями. Ботанику штудировали по трактатам Феофраста и Диоскорида 25, географию — по работам Клавидя Птолемея «География» и Дионисия Периегета (II в.) «Описание земли», где говорилось о всех известных тогда морях и землях 26.

После усвоения учащимися математических и естественнонаучных дисциплин, рассматривавшихся как предварительная ступень на пути постижения вечных и неизменных истин, приступали к трудам Платона и Аристотеля, считавшимся основополагающими, ибо в них разрабатывались кардинальные проблемы философии, исследовалась сущность неподвижного и нематериального бытия.

Платона и Аристотеля изучали и в Афинской, и в Александрийской философских школах, и в Константинополе. Известно, что в столице лек-{494}ции об Аристотеле и Платоне читали Фемистий, Стефан Александрийский и ученик Прокла Агапий, у которого занимался Иоанн Лид. Большое внимание преподаванию философии Платона и Аристотеля уделяли в Афинах Прокл Диадох и его учителя Олимпиодор и Сириан, в Александрии Аммоний, Олимпиодор Младший, Иоанн Филопон и др.

Свои занятия они, как правило, начинали с объяснения работ Аристотеля, так как придерживались мнения, что их изучение облегчало понимание трудов Платона 27.

Сочинения Стагирита обсуждались весьма обстоятельно. Во вступительной беседе об Аристотеле преподаватели давали классификацию его работ, указывали цель их изучения и составляли план занятий. Затем переходили к детальному разбору каждого трактата в отдельности. В особых вводных лекциях выяснялись заглавия и подлинность их, польза, получаемая от чтения их, место, занимаемое ими среди сочинений Аристотеля, и цель, которая была поставлена при их создании. После этого подробно анализировали их содержание, стиль и комментировали неясные пассажи. Подобным образом проводили свои занятия Фемистий, Аммоний, Олимпиодор, Симпликий, Иоанн Филопон, Прокл Диадох 28.

После усвоения философской системы Аристотеля начинали детально знакомиться с произведениями Платона, которые изучались в определенной последовательности. Она была установлена Ямвлихом. Из огромной массы работ Платона им было отобрано для занятий 12 диалогов: «Алкивиад», «Горгий», «Федон», «Кратил», «Теэтет», «Софист», «Политик», «Федр», «Пир», «Филеб», «Тимей», «Парменид». Этого выбора придерживались впоследствии многие учителя ранней Византии. Правда, некоторые из них включали еще в программу «Законы» и «Государство».

Перед тем как приступить к изучению самих трактатов преподаватели обязаны были прочитать вступительную лекцию. В ней они знакомили с биографией Платона, давали характеристику его системы, выясняли причины выбора им для своих трактатов формы диалога и обсуждали порядок их чтения. Каждому диалогу, который предполагали изучать, преподаватели должны были предпосылать вводную беседу, где необходимо было раскрыть главную мысль его и выяснить его место среди других. Вводные лекции и комментарии к трудам Платона были составлены Проклом Диадохом. Правда, до нас сохранились только толкования к «Тимею», «Пармениду», «Алкивиаду», «Кратилу». Об аналогичной системе изучения трудов Платона рассказывает Дамаский в «Житии Иерокла».

Сохранившиеся от раннего периода истории Византии комментарии знакомят нас с методикой преподавания философии. Для обучения профессора использовали и лекции, и собеседования. На лекциях, которые студенты обязаны были записывать, обычно зачитывали небольшой по объему фрагмент трактата и снабжали его пояснениями. Довольно часто лекции прерывались вопросами слушателей. Отвечая им, преподаватели излагали и развивали свои мысли и, в свою очередь, спрашивали их. Возникала дискуссия. Споры были характерны для бесед учителя с учениками, и занятия представляли собой свободные собеседования. Метод вопросов и ответов играл существенную роль в процессе преподавания. {495} Наряду с этим учащихся заставляли заучивать наизусть фрагменты из произведений философов. Нередко они дословно запоминали как работы Платона и Аристотеля, так и лекции своих наставников. Подобная методика преследовала цель научить студентов читать, понимать и пересказывать философские трактаты, делать из них извлечения и составлять по их образцу диалоги. Таким образом им прививали способность думать, говорить, писать и делать заключения.

С превращением христианства в государственную религию отношение к изучению философии начинает меняться. Церковные деятели, хотя и признавали ее значение, смотрели на нее как на пропедевтическую дисциплину, подготовляющую умы к восприятию божественных истин и являющуюся естественным переходом к преподаванию теологии. Казалось бы, оно должно было стать заключительным этапом в школьном курсе. Однако этого не случилось. В школах ранней Византии указанный предмет отсутствовал. Памятники христианской литературы привлекались в редких случаях и главным образом в конце рассматриваемого периода 29.

Обязанность обучать молодых людей основам христианского вероучения была возложена на семью и церковь. По мнению представителей духовенства, семья — естественная среда, где должна была формироваться душа ребенка. Иоанн Златоуст советовал родителям проявлять заботу о религиозном воспитании детей: знакомить их с догматическими положениями вероисповедания, принципами морали, нормами поведения и библейской историей. Данные житий показывают, что именно старшие члены семьи были наставниками молодежи в делах веры. И Антонин Великий, и Домника (IV в.), причисленная к лику святых, и Иоанн Молчальник, и Евтихий (VI в.) получили в семье подобающее христианам воспитание. Церковь строго следила за этим и сурово осуждала родителей за пренебрежительное отношение к своим обязанностям.

Однако главную задачу по обучению верующих и закреплению их знаний выполняли религиозные учреждения. Согласно канонам пято-шестого Трулльского собора (692 г.) катехизическое образование было оставлено за церковью. Этим должны были заниматься или священники, пли какое-либо другое духовное лицо. Под их руководством молодые люди совершенствовали свое знание Писания и церковных догматов. Правда, объяснять их обязаны были и преподаватели грамматики. Но, будучи в большинстве своем язычниками, особенно в начале рассматриваемого периода, они, как правило, не уделяли внимания данным проблемам 30.

Религиозным воспитанием верующих должны были заниматься и монастыри. Однако монастырских школ в Византии было сравнительно мало, и в них принимали только тех, кто собирался вступить в ряды клира. Правда, Василий Великий разрешил обучать в монастырях всех, даже тех, кто не намеревался связать свою судьбу с церковной деятельностью. Однако Халкидонский собор (451 г.) запретил эту практику. Отныне монастырские школы имели право посещать только будущие монахи. {496}

Образование, получаемое в монастырях, было чисто религиозным. Воспитанников обучали основным догматам христианского вероучения, правилам морали и нормам поведения. Если в монастырь приходили не умеющие ни читать, ни писать, то им в помощь давали образованного монаха, с его слов они заучивали наизусть псалмы и послания. Их старались сделать искренне верующими, фанатично преданными церкви людьми. Это было скорее духовно-аскетическое, нежели интеллектуальное воспитание. Родители не соглашались отдавать своих детей в подобные школы, если они не предназначали их к церковной карьере. Чаще всего они направляли их в светские учебные заведения 31.

Курс обучения в них был рассчитан на воспитание и подготовку духовно зрелого человека, способного овладеть всеми сокровищами всеобъемлющего и цельного знания, выработанного предшествующими поколениями. Однако на практике законченное образование в ранней Византии получали единицы, главным образом руководители философских школ Афин, Александрии, Константинополя, Сирии и их ученики. Обширными познаниями, приобретенными в процессе обучения у грамматика, ритора и философа, обладали Фемистий, Стефан Александрийский, профессора высших учебных учреждений Афин (Плутарх, Сириан, Прокл, Симпликий, Марин, Исидор, Дамаский и др.), Александрии (Феон Александрийский, Ипатия, Синесий Киренский, Иерокл, Олимпиодор Старший, Гермий, Аммоний, Олимпиодор Младший, Иоанн Филопон), Сирии (Ямвлих, Эдесий, Сопатр, Максим, Хрисанфий). Блестящее образование получили виднейшие деятели церкви: Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, прошедшие подготовку в лучших грамматических, риторских и философских школах Малой Азии, Константинополя, Александрии, Афин.

Многие представители византийской интеллигенции окончили существовавшие в крупнейших городах Византии школы грамматиков и риторов. Проэресий, знаменитый ритор и преподаватель, в юности учился красноречию в Александрии, а затем в Афинах; Иоанн Златоуст прошел курс обучения в риторской школе Ливания в Антиохии; Кесарий, брат Григория Богослова, изучал геометрию, астрономию, арифметику и медицину в Александрии; Прокопий Кесарийский посещал грамматические и риторские школы в Кесарии и Газе; Агафий Миринейский занимался риторикой и правом в школах Александрии и Константинополя; Хорикий окончил риторскую школу в Газе.

Однако для большинства населения обучение ограничивалось приобретением навыков чтения и письма в элементарных школах, которые функционировали не только в городах, но и сельских местностях 32.

Если в ранней Византии элементарные школы существовали почти в каждом населенном пункте, не менее часто встречались и школы грамматика, то школы ритора и философа были открыты только в крупнейших городах империи: Афинах, Александрии, Антиохии, Газе, Кесарии Палестинской, Эфесе, Никомидии, Бейруте, Кизике, Анкире, Сардах, Пергаме, Никее, бывших средоточием культуры, науки и просвещения {497} еще во времена Римской империи. Учебные учреждения в них, сохраняя былую славу, продолжали свою просветительскую деятельность и в IV—VI вв. 33

Наибольшей известностью пользовались школы Афин. В глазах современников Афины были священной землей, где жили и творили Сократ, Платон, Аристотель. В житиях Григория Богослова и Василия Великого Афины были названы «матерью наук». Действительно, в IV—V вв. Афины оставались главным оплотом древней эллинской культуры и образованности, столицей риторского и философского обучения.

В городе продолжала функционировать основанная Платоном Академия, слившаяся со временем с перипатетической школой, созданной Аристотелем. Афинская Академия являлась важнейшим центром преподавания платонизма. Ее слушатели, прежде чем приступить к изучению произведений Платона, обязаны были усвоить грамматику, риторику, математические дисциплины (арифметику, геометрию, музыку, астрономию), физику и основательно познакомиться с сочинениями Аристотеля. Оканчивающие Академию, как правило, получали глубокие знания по античной философии. В Афинской Академии завершили свое образование виднейшие философы-неоплатоники: Прокл Диадох, ставший впоследствии ее главой, его ученики: Аммоний, руководитель Александрийской философской школы, Асклепиодот, занимавшийся разработкой математических и физических проблем, Марин, преемник Прокла, и др.

Хотя до Прокла среди преподавателей Академии в IV—V вв. не было крупных философов, тем не менее слава о ней широко распространилась, и в Афины прибывали молодые люди со всех концов империи. Однако после смерти Прокла в 485 г. Афинская Академия постепенно начала терять свою былую известность. Последний удар по ней был нанесен Юстинианом, который в 529 г. принял ряд мер, лишавших язычников возможности обучать, чтобы не «привлекать к своим ошибкам простые души», и государственных субсидий (CJ, I, 5, 18, § 4; I, 11, 10). Было издано предписание, посланное императором в Афины, запрещавшее преподавать философию и объяснять право (Malal., р. 449—451). В результате этого профессора философии, «цвет и вершина всех занимающихся философией», по словам Агафия Миринейского, были вынуждены эмигрировать в Иран, а Академия была закрыта (Hist., II, 30).

Наряду с философской Академией в Афинах существовала и школа риторов, где преподавали грамматику и риторику. Главной задачей, стоявшей перед студентами этого учреждения, было изучение аттического языка. Одновременно в школе преподавали три профессора, которым город выплачивал жалованье. Школа риторов сохраняла свое значение еще два века спустя после закрытия философской Академии 34.

Не менее значительную роль играли школы Александрии. В них преподавали грамматику, риторику, философию, латынь, право, а также естественнонаучные дисциплины: геометрию, астрономию, музыку, медицину, изучавшиеся еще в эллинистическом Мусее. Многие ранневизантийские {498} ученые либо преподавали, либо учились в школах Александрии. Профессор александрийской Академии Ипатия читала лекции о Платоне, Аристотеле и неоплатонизме, а также вела занятия по астрономии, геометрии, механике. Ритор Менандр, перечисляя науки, которыми гордится город, упоминал грамматику, геометрию и философию. Однако в отличие от Афинской Академии в Александрии предпочтение отдавали изучению трудов Аристотеля. О нем и его сочинениях был прочитан специальный курс лекций Аммонием, который был издан его учеником Иоанном Филопоном, ставшим впоследствии преподавателем школы. В своих работах Иоанн Филопон критиковал Прокла за его пристрастие к Платону.

Дата добавления: 2015-05-09