Питання з історії, культури Давньoго Риму. 7 страница

Слыша: позаботься удостоиться приятия бла­годатных сокровищ спасения, — ты невольно мо­жешь прийти к вопросу: где же их взять? Где прийти с ними в соприкосновение и как вкусить их? Они все в Господе, а Господь, стяжав их, вознесся на небо и воссел одесную Отца. Как досягнуть до Него? И кто силен к тому? — На это скажу тебе: никак не досягнешь, и никто не силен к тому; но не приходи от этого в ужас. Господь вознесся на небо, а блага, Им для нас стяжанные, оставил на земле, вверив их Святой Своей Церкви.

Святая Церковь Православная есть сокро­вищница благ спасения. Что бы тебе ни нужно было для спасения — все то найдешь в ней — и только в ней. Помимо ее и Сам Господь не дает сих благ. Так благоволил устроить Сам Он. Став Главою Церкви, Он не иначе действует во спасение наше, как чрез сие тело Свое. И не ищи к Его сокровищам спасения другого досту­па. Его нет.

Господь Спаситель, яко Ипостасная Премуд­рость, принес в Себе Самом на землю, из таинниц Триипостасного Божества, всю спасительную пре­мудрость. Но не удержал ее сокровенною в Себе Самом, а сначала преподал ее Апостолам, запове­дав им преподать ее и всем верующим из всех языков. Апостолы предали ее всему сонму верую­щих, заповедав преемникам своим блюсти ее. И стала Церковь столп и утверждение истины, которая, водворившись в ней, пребывает в ней и будет пребывать до скончания века. Хочешь ведать сию премудрость? Иди в Церковь Право­славную, верную блюстительницу всего, предан­ного Апостолами,— и у нее поучайся ей.

Кроме истины Господом и благодать бысть (ср.: Ин.1, 17). Воплотившись нашего ради спасения, принес Себя в жертву искупления нас, и открыл тем путь нисхождению к нам Духа Святого с благодатными силами Своими. Отсю­да два существеннейших блага воплощенного домостроительства в спасение наше: оправдание и освящение. И их оставил Господь на земле и вверил их Своей Церкви.

В Церкви Божией стоит, непрерывно приноси­мая, жертва Тела и Крови Господа, по заповеди Его, и в той силе, в какой благоугодно было Господу установить сие учреждение. Жертва сия приносится в определенное время; но как движе­нием солнца и час сей движется по земле с востока на запад с промежутками, едва или совсем не заметными, то само собою очевидно, что жертва сия в каждое мгновение приносится на земле, или, вернее,— непрерывно стоит. Гос­подь ходатайствует о нас на небе пред лицем Бога и Отца. Но там нет крови. Кровь Свою благоволит Он таинственно источать в Святой Церкви Своей, яко Глава ее, в Таинстве Тела и Крови. Сие творите, заповедал Он, в Мое воспоми­нание. Сие, то есть Тело ломимое и Кровь изли­ваемую, во оставление грехов. Так оправдатель­ный и ходатайственный покров простерт и стоит над Церковию,— привлекая и препровождая к нам всякие милости Божий. Хочешь быть при­частником сих милостей? Бывай, сколько мо­жешь чаще, на жертве сей и общение с ней дер­жи, если не вкушением ее, то сокрушением и плачем.

Кровная жертва открыла путь нисхождению к нам Святого Духа, от коего все благодатные силы, яже к животу и благочестию. Без сих сил спасению нашему содеваему быть невозможно. Необходимо потому всякому стяжать благодать Святого Духа. Но непосредственно Дух Святой сошел только на Апостолов; после же них бла­годать Святого Духа сообщается верующим уже не иначе, как чрез особые посредства, или Таин­ства, по указанию Господа Духом Святым чрез Апостолов учрежденные. И Таинства сии ввере­ны Святой Православной Церкви и суть в ней единой. И стала Церковь сокровищницею не истины только, но и благодати. Чувствуешь по­требность благодати? Иди в Православную Цер­ковь, приступи к Таинствам, — и получишь бла­годать,— всякую, какую взыщешь.

Возрождения ищешь? Взыщи его в Святой Православной Церкви. Она — и только она — породит тебя водою и Духом, в Таинстве святого крещения.— Дара Духа Святого ищешь? Взыщи его во Святой Православной Церкви. Она — и только она — преподаст тебе его в Таинстве ми­ропомазания.— Согрешил? Каешься и ищешь врачевания душевных ран и разрешения уз совестных? Иди в Святую Православную Цер­ковь. Она — и только она, — в лице пастырей своих приявшая власть вязать и решить, разре­шит тебя от грехов и исцелит раны души твоей врачевательными обязаниями.— Нужду имеешь и ищешь преискреннейшего общения с Госпо­дом? Иди в Святую Православную Церковь. Она — и только она, — дав тебе вкусить Тела и Крови Господа от жертвы Его, ею всегда прино­симой, сделает, что ты будешь в Господе и Гос­подь в тебе, по неложному Его обетованию.— Ищешь положить благодатную основу семейству своему? Иди в Святую Православную Церковь. Она доставит тебе сие благо, запечатлев благодатию брачный союз твой в Таинстве брака.— Немоществуешь телом и ищешь врачевания? Об­ращайся к Церкви Святой. Она доставит тебе сие благо и с отпущением грехов, чрез Таинство елеосвящения.

Столько благодатных сокровищ вверено Свя­той Церкви! — Приставниками же и раздаятелями их поставлены сначала Апостолы, а потом их преемники, которые и сами получают особую на то благодать чрез Таинство священства, в Церкви же Божией. Таинство священства — верх Та­инств благодатных: ибо без него остались бы не­действенными и все другие Таинства, — и Цер­ковь превратилась бы в безблагодатную.

Так Ипостасная Премудрость Божия, создав Себе дом Святой Церкви, утвердила в нем стол­пов (отделений) седмь, и всех приходящих к Ней, по Ее призыванию, обильно питает и напаяет разнообразною Своею благодатию. Семь источ­ников благодати. Но два из них текут нераз­лучно с течением всей жизни спасаемого. Это Таинства — покаяния и святого причастия, даю­щие благодать оправдания и благодать освяще­ния,—благодати, неточные в жизни спаситель­ной. Они развивают, укореняют, возвышают в ду­хе человека все, потребное для спасения. И чем кто чаще пользуется ими, тем успешнее зреет его духовная спасительная жизнь. А без этого она скоро засаривается, вянет и глохнет.

Видишь, что вверено Святой Церкви?! Не ду­май же и другому никому не позволяй думать, будто можно без живого союза с Церковию устроять свое спасение, когда без сего союза с нею нельзя нигде найти и получить благодатные силы ко спасению. Да, живое общение с Церко­вию и есть приятие чрез ее Таинства сих сил. Почему живое общение с Святою Православною Церковию столько же необходимо, сколько необ­ходимо сподобление благодатных во спасение сил.

Вторую половину дела спасения составляет собственный наш труд в содевании его. Казалось бы, что он должен быть совершенно предостав­лен свободе каждого.— Предоставлен, правда, но не вполне. Святая Церковь и сюда привтекает своим влиянием и властию. Я разумею под сим не указания только и поощрения, но известные порядки и труды, исполнение которых есть содевание того, что содевать требуется от нас нашего ради спасения. Известные труды во спасение возлагает Святая Церковь на верующих, как долг, не стесняя, однако ж, свободы к самоохотным в том же роде начинаниям и деяниям, а напротив, поощряя к ним и давая в отношении к ним руководство словом и примерами. Сама Церковь возлагает известные труды во спасение и потому, что желает, чтоб все были как один в содевании спасения, и потому, что, считая труды те необходимыми в деле спасения, не полагается на свободную охотность к ним каждого по немо­щам самоугодливости нашей; а руководство свое дает в прочих свободных сего рода делах и начинаниях, потому что, по неумению, иное дело и труд можно сделать так, что вместо пользы выйдет от того вред делу спасения.

Но вот ты и сам все это увидишь ясно. Припомни, что у нас сказано в третьем письме о лежащем на самом христианине долге трудиться во свое спасение. Там, по объяснении, как зарож­дается в нас спасительная жизнь, показано, как затем должна быть она ведена, чтобы дойти до цели своей, — именно, что решившемуся содевать свое спасение и приявшему на то благодать, предлежит, действием облагодатствованного духа своего, очистить душу и тело от страстей и перенастроить их на всякое добро, чтоб сделать храмом, достойным Бога, обетовавшего вселяться в верующих и ходить в них.

Не буду всего того повторять. Беру одно это главное положение: надо душу и тело очистить и перенастроить силою духа облагодатствованного. - Что для сего потребно? Потребны подви­ги - для тела телесные, для души душевные, для духа духовные: ибо и его надобно оживлять и укреплять, чтоб он постоянно чувствовал себя обладающим силою властно действовать на душу и тело.

Телесные подвиги нужны потому, что тело служит седалищем страстей. Не смиришь плоти, не будешь иметь успеха в преодолении страстей. Надо потому преутрудить плоть лишениями пищи, сна, покоя и всякого услаждения чувств.— Но угодница страстей и страстолюбица есть душа. Ее потому еще больше, чем тело, надлежит взять в руки и трудить. В ней возникают помыс­лы и пожелания страстные и влекут к страстным делам, потому что в ней живут самые страсти. Дело спасающегося — прогонять сии страстные движения, и на место их восстановлять и водру­жать добрые мысли, чувства и расположения. Это действование и все другое, что для сего де­лается, составляет предмет душевных подвигов.— Наконец подвиги духа — молитва и богомыслие, и все, что для сего предприемлется, как вспомо­гательное средство.

На сии подвиги указывал Спаситель в Нагор­ной беседе, когда давал наставление, как постить­ся, творить милостыню и молиться. Под постом совмещены здесь все подвиги телесные, под мило­стынею — душевные, под молитвою — духовные. У содевающих свое спасение действительно дело так и идет, — что они проводят жизнь в молитве, доброделании и постническом воздержании. И вот к сим-то делам Святая Церковь, обязывая верую­щих к трудам в содевании спасения, и при­норовляет некоторые свои законоположения, порядки и учреждения.

Как поприще для телесных подвигов, назна­чены в ней святые посты, — однодневные в среду и пятницу каждой недели, и в некоторые другие дни года, и многодневные — четыре больших поста.

Как поприще для душевных подвигов, кроме тех же постов, определены в ней разные благо­творительные учреждения: больницы, богадельни, сиротопитальни, странноприимницы.

Как поприще для духовных подвигов, есть в ней непрерывное последование молитвословий церковных, с наставительными на них чтениями и беседами, — молитвословий, обнимающих всю жизнь человека, в разнообразных ее направлени­ях и положениях.

Не вдаюсь в подробное объяснение всего сюда относящегося. Делаю общее обозрение или указание, чтоб только ты видел, что все содержи­мое Святою Церковию, все ее чины и порядки благочестные целесообразны и верно направлены к содеванию спасения всеми верующими.— Пост погашает похоть; доброделание изгоняет гнев и раздражение; оба вместе заграждают главные источники страстных движений (то есть похоть и гнев) и воспитывают противоположные им добрые расположения и настроения. Молитвословия же, возвышая дух горе и вводя его в общение с областию Божественною, дают ему вкусить духовных стихий, чтоб потом ими оду­хотворять душу и тело и все окрест человека.

Все эти установления Святой Церкви — мо­литвословия, посты, благотворения, занимают и обязывают все тело Церкви, как одно лицо (в ма­лом виде — это приход). Но это не стесняет сво­боды каждого, кроме сих общих трудов, избирать и держать свои частные — свои пощения, свои молитвы, свои доброделания. Но Святая Церковь, как попечительная о спасаемых матерь, и на эту часть трудов верующих простирает свою заботу, заповедуя приступать к ним с совета и по ука­занию духовных отцов и предлагая примеры к подражанию в прежде живших отцах и братиях, каждодневно воспоминаемых.

Прохождение всех таких трудов по указанию и руководству Церкви составляет поприще обще­христианского подвижничества. Но в Церкви Божией есть особые учреждения, в которых под­вижничество в молитвах, пощениях и услужени­ях всем с забвением себя составляет исклю­чительную цель. Исходя из коренных потреб­ностей духа и существеннейших стремлений христианских, сия мироотречная подвижничес­кая жизнь, быв проводима, как следует, скоро любимцев своих возводит на высшие степени христианского совершенства и обогащает их, а чрез них и христианство, ведением о духов­ных вещах, недосязаемых при прочих порядках жизни.

Таким образом, как видишь, Церковь Божия и для второй половины дела спасения, то есть на­шего труда в содевании его, содержит чины, учреждения и порядки, исполняя которые, всякий, без особых напряжений, в ряду других движась, или в общем теле Церкви состоя, содевает свое спасение мирно, не выдаваясь и не отставая от других. И вот что я разумел, когда говорил в первом письме, что все вы спасение свое со девае­те покойно и мирно. Ибо действительно так и есть, что все, живущие по уставам Святой Церкви и в духе ее, идут спасенным путем, или спасение свое содевают.

Мы особо рассматриваем учреждения и по­рядки Церкви, делающие нас причастными благо­датных сокровищ спасения и дающие нам попри­ще для собственных наших трудов в содевании спасения; но в действительности они входят одни в другие, и живущий по ним от одних переходит к другим, и нередко все проходит их зараз, как это бывает постами и вообще во время приготов­ления к исповеди и святому причастию. Вот это и есть жизнь в живом союзе со Святою Церковию и в духе ее,— в коей чрез Таинства Бо­жественным наитствуется человеческое, а в прочих чинах — и особенно в молитвословиях, подкрепляемых постом и доброделанием,— чело­веческое возвышается до Божественного, и благо­датно духовный рост благоспеется всесторонне.

Будем называть ее жизнию церковною. При­мени теперь ее к тому, что у нас прежде положе­но необходимым ко спасению, и увидишь, что, живя церковною жизнию, по всем порядкам и уставам Святой Церкви, ты будешь верным ис­полнителем всего того, то есть будешь и веру святую соблюдать, и благодатию чрез Таинства преисполняться, и верно исполнять заповеди и состоять под руководством богоучрежденных пастырей,— будешь то есть верно содевать свое спасение.

Как все сие есть во Святой Церкви по наме­рениям Самого Господа о спасении нашем, то, живя жизнию церковною, ты будешь в живом союзе и с Господом, и с устроителями Церкви, Апостолами, и с продолжателями их дела святы­ми святителями, и с верными исполнителями всего — святыми мучениками и святыми отцами преподобными,— и спасение твое обезопашено, если пребудешь верен сему союзу. Ты будешь как в безопасной пристани, как в крепкой ограде, как под несокрушимым покровом. Жизнь цер­ковная и от мира тебя отградит, и от стрел не­видимых врагов сохранит невредимым, — и не­престанно будет напаять тебя притоками духов­ных стихий, под влиянием которых жизнь твоя христианская будет обильно развиваться и зреть, восходя от силы в силу, невидимо среди видимых твоих трудов и дел. Чуждающиеся же церков­ной жизни бывают обыкновенно скудны духом и духовными движениями, хотя во всем прочем являются исправными.

Посему можешь судить, сколь велик злодей есть тот, кто отбивает других от церковной жиз­ни. Он есть настоящий душегубец. Таков ваш новшак, враг Церкви Божией и Божий.

Предупреждаю тебя, что если кому-либо из лиц одного духа с вашим церквеотступником придется прочитать строки сии, то ты непременно услышишь: «О, это есть оплотенение христиан­ства», или: «Это есть возвращение к иудейству», или другое что подобное. Зри, не ужасайся. В Церкви есть видимые учреждения, но в них ничего нет плотяного, а все духовно; есть устав­ные законоположения, но они совершенно чужды всякой примеси иудейства. И главное — все в ней или от Господа непосредственно, или от Гос­пода чрез Апостолов и их преемников по внуше­нию Духа Святого.

Все это я, может быть, вздумаю разъяснить тебе поподробнее, вслед за сим. А теперь спасай­ся, и о мне Бога моли.

(Что надлежит сделать тому, кто, живя пополам с грехом или совсем грешно, сознает свою неисправность и возже­лает исправиться. Ответ на слова проповедников, что на­ша церковная жизнь овеществлена. Что такое обряд. Все церковные молитвенные обряды есть духовнейшие молитвословия. Нашей вере подобает быть облаченной во внеш­нюю благолепность. Как совершено Господом наше спасе­ние. Как мы можем пользоваться благами спасения и содевать свое спасение. О философии. Как развивать в себе духовную жизнь посредством видимого, телесного действования)

Судя по тому, что писано доселе, особенно в последнем письме, ты сам можешь заключить, что если кто из живущих нерадиво, то есть пополам со грехом или совсем грешно, придет в сознание своей неисправности и возжелает исправиться, то ему вот что предлежит сделать: сознав, в возрож­дении таких помышлений, благодать Божию, зо­вущую его ко вступлению на путь спасения, воз­благодарить Господа за такую великую милость и поспешить воспользоваться ею, по намерению Дарователя; для сего, не давая рассеяться или заглохнуть этим первым спасительным помыш­лениям и движениям, позаботиться размышлени­ем и молитвою довесть их до такого напряжения, чтоб под влиянием их образовалась безотлага­тельная решимость тотчас же приступить и к делу, внушаемому теми чувствами, то есть бро­сить жизнь неисправную и начать исправную, затем исповедаться и, получив разрешение во всех грехах, с принятием и эпитимии во увраче­вание своих душевных ран, причаститься Святых Христовых Тайн, в воссоединение с Господом, которого отдаляли от него доселе грехи его; наконец, укрепившись таким благодатным обнов­лением, начать самым делом новую жизнь в делах благочестия — молитвах, посте и воздер­жании и всевозможном доброделании, как все сие ведется у благоговейных христиан, истинных сынов Церкви, по указанию и руководству ее. Все покаявшиеся и начавшие жить благочестно так делают и, с помощию благодати Божией, от грехов оберегаясь, в добрых же делах преус­певая, все более и более греховные вожделения в себе подавляют, а добрые расположения укоре­няют, и чрез то приходят в совершенную чистоту сердца, которая и делает их достойными того, что Сам Господь вселяется в них по Своему обе­тованию — что есть конечная цель и верховное благо христианское.

Кому не желательно достигнуть сего блага, выше которого ничего нет и быть не может? Но если желательно благо, то надобно возжелать вступить и на путь, ведущий к нему,— именно, прописанный выше; ибо другого нет. — Есть, од­нако ж, мудрецы, которые загадывают и блага того достигнуть, и миновать означенный путь,— не по каким-либо твердым основаниям, а просто по капризу сердца. Противнее всего им эта испо­ведь и с нею связанная эпитимия,— затем и про­чее все — хождение в церковь, поклоны, посты, уединение, и подобное. — Крайне неприятно. — Они и бросают это; но как устранить себя от того, ни с того ни с сего, совестно даже пред собою, то они придумывают нечто в оправдание свое; а иные до того втягиваются в свои оправ­дательные умствования, что считают их ре­шительно верными, и на них построив свой особый образ содевания спасения, выступают с проповедию о нем, как о верном пути ко спа­сению, с укорением порядков, держимых истин­ными сынами Церкви Православной, по внуше­нию и руководству сей непогрешимой матери своей.

Одни из таковых, как я поминал тебе в конце прошлого письма, в оправдание своего от церков­ной жизни отступления, обзывают порядки цер­ковные оплотянением и отелесением христиан­ства, долженствующего будто быть чисто духов­ным, ибо Бог Дух есть и иже кланяется Ему, духом и истиною должен кланяться; а другие — возвращением к иудейству: не коснися, не вкуси, не осяжи. Полагать надобно, как есть и свиде­тельства, — что и ваши веро- и церквеотступники такие же иногда держат речи и такие же питают суемудрия. Ибо сам видишь, что они отбросили все наши церковные порядки, в которых право­славные христиане Богу служат и благоугождают, выражая и вместе питая тем свое истинно христианское благочестие, — разоблачили себя от всего, оголили,— суеверно чая чрез то быть ду­ховными.

Что они дурно и предурно поступают, это само собою очевидно. И толковать бы нечего. Но, опасаясь, как бы и из вас иной, слушая часто их бредни, не запутался в них, я считаю нужным поговорить с тобою и с теми, кои около тебя, об этом поподробнее.

Начинаю с первого укора, будто у нас хрис­тианство овеществлено, оплотянено, отелесено. Это говорят они, смотря на наши церковные порядки, или нашу церковную жизнь, видимо и телесно проявляемую и совершаемую. У вас, говорят, все только обряды и обряды, и больше ничего. Исполнил обряд, и покоен,— принимала ли в том участие душа или нет.

Скажем им: христианство в высшей степени духовно, ибо благодатно; но не невидимо. И хри­стиане истинные в высшей степени духовны, ибо непременно облагодатствованы; но не бесплотны. Почему, при всей духовности — наивысшей, они не могут не действовать телесно не только в от­ношении к людям, но и в отношении к Богу,— в самых духовнейших движениях сердец своих. Отсюда следует, что, смотря на видимое, чем вы­ражается христианская жизнь в Церкви и хрис­тианах, несправедливо все в них и ограничивать сею одною видимостию. Не справедливее ли, напротив, под этим видимым провидеть невиди­мое и духовное, как в слове мы осязательно встречаем сокрытую мысль.

Иных, может быть, сбивает в сем деле с толку слово — обряд. Поясним значение сего слова. Возьмем богослужебную часть, потому что в ней наиболее выражается церковная жизнь, или в ней наиболее видна, прикрывая или и совсем закры­вая собою другие части — подвиги и добротворение (пост и милостыню). Что есть каждое священнослужение? — Ряд молитв, читаемых, поемых и мысленно к Богу возносимых. В этом существо священное лужения. Но как мы зак­лючены в пространство и время, то всякое та­кое служение требует своего времени, своего места и порядка, своей обстановки, обряда, того, что неизбежно обстоит ряд молитв, хотя не со­ставляет существа служения. Священник в изве­стном месте, в известное время, в определенном порядке, как положено в церкви, совершает свое священное лужение, при чем и он, и причт, и хри­стиане присущие держат себя в известном поло­жении. Все сие есть обряд. Но существо дела не в этом внешнем, а в ряде молитвословий, совер­шаемых при сем. Это же все привходит, потому что мы пространственны и временны и, что ни станем делать, делаем в свое время, в своем месте и в известном порядке. И кто бы стал в этом полагать существо дела, сделал бы большую ошибку.

Возьмем простое дело — писание письма. Тут перо нужно, чернила нужны, бумага нужна; нуж­но тебе и своим положением приспособиться к писанию. Но все это внешняя обстановка,— такая, что без нее не напишешь письма; но и когда она есть, нельзя сказать, что письмо пишет­ся или напишется. Письмо в уме и сердце обра­зуется. Когда потом оно обычным порядком вы­разится на бумаге, совершится письмописание и явится письмо. Зародившееся в душе вызвало соответственное действование телом, — и явилось дело совершенное. Таково и всякое священнослужение и молитвословие. Возбуждается в духе потребность и желание вознестись к Богу с про­шением или благодарением. Это вызывает изве­стное молитвенное действование телом, которое, быв совершено, являет дело молитвы, или молит­ву совершенную — в коей внутреннее и духовное сочетано с внешним и телесным. Смотря на пи­шущего письмо, ты не думаешь, что во внешнем положении пишущего и в порядке его действования все дело письмописания. Не думай и не говори того же и о молитве и служении Богу, видимо телом совершаемых. Вот пример. Ста­рушка просит священника отслужить панихиду на могиле сына или дочери, внука или внучки. Священник надевает епитрахиль и идет на моги­лу; причетник несет кадило и свечу. Смотри из­дали, что там делается на могиле? Священник читает и кадит, причетник поет, старушка кладет поклоны, стоя на коленях. Затем почитали, попе­ли, покадили и пошли назад. Дело поминовения совершено. Но в чем тут существо дела? В том духе веры, который подвиг старушку пригласить священника совершить церковное поминовение; в таком же или и сильнейшем духе веры, с которым священник начал, продолжал и кончил ряд положенных молитвословий. А прочее все что есть? Прочее все есть обряд, обстановка, не­избежная по условиям нашего теперешнего су­ществования,— не случайная, однако ж, но соот­ветствующая как значению сего служения, так и настроению совершающих и участвующих в нем. Тут сочетано внутреннее и внешнее, духовное и телесное. И кто остановился бы вниманием на одном внешнем, не проходя до внутреннего, и все существо служения сего поставил бы во внешнем, не думая о внутреннем, тот обнаружил бы грубое неведение дела.

Таковы все наши церковные молитвенные обряды. Они все совмещают в себе духовнейшие молитвословия, и кто совершает их или участвует в совершении их, о том следует говорить, что он духом ходит, выражая то и рядом внешних дей­ствий. Стало быть, как сам видишь, нельзя гово­рить, что у нас в церковной жизни оплотянено, отелесено христианство,— и мы — только вне­шние христиане. Не понимающие дела могут так суесловить, в обличение своего невежества. Хлы­сты, например, обзывают нас суетными церковни­ками, а ваши вероотступники, кажется, суеверами, потому одному, что мы веру свою и свое служе­ние Богу считаем нужным являть и выражать внешним установленным порядком. Но как мы при сем силу полагаем не во внешнем, а во внутреннем, или веруем не в силу внешнего чина, а в силу внутреннего к Богу обращения и при­том церковно; то такую веру и такое упование нельзя называть суетными, ибо им даны Самим Господом обетования. Суетны те, которые помимо Церкви чают служить благоугодно Богу; ибо таким не даны обетования. В приведенном при­мере эти настоящие суеверы суетные говорят: «Покадит священник, а они веруют, что это спасительно для усопших». Но я уже тебе объяс­нял, что мы полагаем силу не во внешнем при сем чине, а во внутреннем духе, с каким он со­вершается; теперь прибавлю: и совершается по установлению Церкви. Священник с присущими представляет и совмещает в себе всю Церковь,— и молитва тут бывающая бывает столько же сильна, сколько сильна вся Церковь, в ее целом составе,— Церковь, коей Глава Христос Господь. Смотря на внешний чин, или обряд, иной может еще приходить к вопросу, какая от этого польза; а содержа в мысли существо дела и значение священнослужения церковного, никто не задаст такого вопроса. Так и о всем церковном разу­мей. Церковь представляй преисполненною не­бесных сил. Приди только кто в соприкоснове­ние с нею,— и причастится сил ее. Вводят в сие соприкосновение разнообразные церковные молитвословия, или молитвенные чины. Они то же суть для нас в жизни, что в опытах физических проволоки, проведенные до соприкосновения с сильною батареею электрическою. За какую про­волоку ни возьмись, хоть самую тоненькую, сила притока к тебе электричества определится не проволокою, а батареею. Так и в жизни, чрез какой чин ни прикоснись к Церкви, ты коснешься всей ее силы. — Суетна ли такая вера, когда Господь есть Глава ее и преисполняет ее всю и во всем? Вот вне Церкви, так что ни делай, ни­чего не будет выходить.

Так вот, когда тебе придется толковать с кем-либо из ваших, отпадших от Церкви, и он, претендуя на духовность, обзовет тебя суеверным обрядником, ты поскорее растолкуй ему, что есть обряд и сколь велика сила церковной молитвы. Этим ты заставишь его замолчать; ибо тогда речь его будет, как стрела без цели, на ветер. К нам она нейдет. Не мы — обрядники — суетны и суе­верны, а скорее они — безобрядники.

Говоря все сказанное, я имел в виду богослу­жебные чины церковные, но и другие части цер­ковной жизни (пост, милостыня) также должно разуметь, то есть что существо и в них составля­ет дух, с каким они совершаются, а не видимость, в какой являются. И в пощении есть своя, Церковию утвержденная внешняя сторона, которая наипаче видна во время говения. И милостыню, по заведенным в Церкви порядкам, тоже творят разнообразно: то обеды для нищих строят в из­вестные дни, то по тюрьмам и богадельням ездят с подачами, то больных посещают, а на папертях церковных все уже по силе своей подают бедным, что смогут.

И это все — обрядового свойства церковные порядки. Но и здесь,— хотя внешнее входит глубже в дело,— существо дела не во внешних порядках, а во внутреннем настроении духовном. В пощении, и вообще в подвигах, существо дела не в одном отказе себе в пище, сне и прочем, а в духе покаянного сокрушения и смирения и в отрешении от всякого самоугодия. Равно и в милостынетворении или вообще в доброделании существо не в одном внешнем деле, а паче во внутреннем расположении,— в милостивости, возгреваемой воззрениями на Господа всемилос­тивого, святую заповедь Его и славу имени Его.

Ваши отступники от Церкви, оголившие себя от всего церковного (голыши), кажется, претен­дуют очень на духовность, чуждаясь всего внеш­него, даже крестного знамения. Потому потолку­ем побольше о вере нашей, как ей подобает быть, голою ли или облаченною во внешнюю благолепность.

Смотри, как совершено наше спасение? Бог, чистейший Дух, благоволил, нашего ради спасе­ния, воплотиться, пожить на земле, яко Человек, пострадать, умереть, воскреснуть, вознестись на небо и сесть одесную Отца. Все сие видимо, внешно, телесно. Чего ради? Того ради, что спа­сению нашему невозможно было иначе быть устроену. Если б было возможно совершить сие как-либо духовно, то Богу духовнейшему зачем было бы отелесяться? Но надлежало, восприяв наше духовно-телесное естество, провесть его самым делом, жизненно, по всему пути из глуби­ны падения до высоты восстановления. Это и совершил Господь, открывая новый для нас путь к обновлению падшего естества нашего. Если же для устроения образа нашего спасения надле­жало духовнейшему Богу сверхъестественно воплотиться и действовать телесно, то как же можно нам, естественно-телесным, содевать свое спасение по сему образу некако бестелесно, мыс­ленно и духовно? Путь спасения открыт нам телесным шествием по нему Бога; есть ли же ум у тех, кои гадают пройти по нему вслед Господа, во спасение свое, духовно лишь, а не и телесно?

Дата добавления: 2015-05-09