Г. В. Ф. Гегель лекции по эстетике

(прочитаны в 1817 и 1819 гг. и в 1820—1821 гг.)

I. УСТАНОВЛЕНИЕ ГРАНИЦ И ЗАЩИТА ЭСТЕТИКИ

1. Прекрасное в природе и прекрасное в искусстве

<...> В обычной жизни люди привыкли говорить о красивом цвете, красивом небе, красивой реке, красивых розах, красивых животных и еще чаще - о красивых людях. Не углубляясь пока в споры о том, в какой мере допустимо приписывать подобным предметам качество прекрасного и ставить тем самым прекрасное в природе рядом с красотой искусства, мы уж сейчас можем отметить, что художественно прекрасное выше природы. Ибо красота искусства является красотой, рожденной и возрожденной на почве духа, и насколько дух и произведены его выше природы и ее явлений, настолько же прекрасное в искусстве выше естественной красоты.

Более того, формально говоря, какая-нибудь жалкая выдумка, пришедшая в голову человеку, выше любого создании природы, ибо во всякой фантазии присутствует все же нечто духовное, присутствует свобода. Конечно, по своему содержанию солнце, например, является абсолютно необходимым моментом, а вздорная выдумка как что-то случайное и преходящее быстро исчезает. Но такой образец природного существования, как солнце, взятый с точки зрения для-себя-бытия, ест нечто безразличное, не свободное внутри себя и лишенное самосознания. Когда же мы рассматриваем солнце в его необходимой связи с другими подобными существованиями, мы н берем его с точки зрения для-себя-бытия и тем самым не рассматриваем его как нечто прекрасное.

Высказав ту общую истину, что дух и связанное с ни художественно прекрасное выше красоты в природе, мы, разумеется, еще ничего или почти ничего не сказали, ибо «выше»-это совершенно неопределенное выражение. Оно предполагает что прекрасное в природе и прекрасное в искусстве находятся как бы в одном и том же пространстве представления, так что между ними существует лишь количественное и, следовательно, внешнее различие. Однако высшее в смысле превосходств духа (и порожденной им красоты художественного произведения) над природой не есть чисто относительное понятие. Только дух представляет собой истинное как всеобъемлющее начало и все прекрасное лишь постольку является истинно прекрасные поскольку оно причастно высшему и рождено им. В этом смысле прекрасное в природе — только рефлекс красоты, принадлежащей духу. Здесь перед нами несовершенный, неполный тип красоты, и с точки зрения его субстанции он сам содержите в духе,

2. Опровержение некоторых доводов, выдвинутых против эстетики

<...> Прежде всего коснемся вопроса о том, достойно ли художественное творчество научного анализа. Разумеется, искусством можно пользоваться и для легкой игры, оно может служить источником забавы и развлечения, может украшать обстановку, в которой живет человек, делать более привлекательной внешнюю сторону жизни и выделять другие предметы, украшая их. На этом пути искусство действительно является не самостоятельным, не свободным, а служебным искусством. Мы же хотим говорить об искусстве свободном как с точки зрения цели, так и с точки зрения средств для ее достижения. Не одно лишь искусство может служить чужеродным целям в качестве побочного средства — это свойство оно разделяет с мыслью. Ведь и науку в качестве служебного рассудка можно применять для достижения ограниченных целей и случайных средств, и тогда она не сама определяет свое назначение, а получает его от других предметов и обстоятельств. Но, освобождаясь от этой подчиненной роли, мысль, свободная и самостоятельная, восходит к истине, в сфере которой она становится независимой и наполняется только своими собственными целями.

Лишь в этой свободе художественное творчество впервые становится подлинным искусством, и оно лишь тогда разрешает свою высшую задачу, когда вступает в один общий круг с религией и философией и является только одним из способов осознания и выражения божественного, глубочайших человеческих интересов, всеобъемлющих истин духа. В произведения искусства народы вложили свои самые содержательные внутренние созерцания и представления, искусство часто служит ключом, а у некоторых народов единственным ключом для понимания их мудрости и религии. Такое назначение искусство имеет наравне с религией и философией, однако своеобразие его заключается в том, что даже самые возвышенные предметы оно воплощает в чувственной форме, делая их, ближе к природе и характеру ее проявления, к ощущениям и чувствованиям. Проникая в глубину сверхчувственного мира, мысль сначала противопоставляет его непосредственному сознанию и наличному ощущению как нечто потустороннее; именно свобода мыслящего познания высвобождается из-под власти посюстороннего, носящего название чувственной действительности и конечности. Но этот разрыв с посюсторонним эту рану, которую дух наносит себе в своем поступательном движении, он сам же и лечит; он порождает из самого себя произведения искусства как первое посредствующее звено, примиряющее явления только внешние, чувственные, преходящие с чистой мыслью, природу и конечную действительность с бесконечной свободой постигающего мышления. <...>

Задание 4.

При чтении текстов к 4 заданию, необходимо обратить особое внимание на материалы, которые помогут подробно и доказательно раскрыть следующие вопросы:

1. Чем отличаются взгляды на искусство данных авторов от предыдущих представителей 19 в.? Что определяет эти различия?

2. Почему ранее никто не интересовался в теоретическом аспекте спецификой культуры простого народа?

3. Можно ли считать культуру пролетариата национальной? Если «да», то каковы специфические черты немецкой пролетарской культуры?

4. Почему именно в ХХ в. становится особенно актуальной проблема зависимости искусства от политики?

5. Какова судьба аторов данных текстов?

К. ЦЕТКИН (ГЕРМАНИЯ) .ИСКУССТВО И ПРОЛЕТАРИАТ (1910-1911)

Искусство и пролетариат — это сопоставление может показаться насмешкой. Условия существования, которые капиталистический строй создает своим наемным рабам, враждебны искусству, более того, убийственны для него. Чтобы наслаждаться искусством и тем более творить, необходим простор для экономического и культурного развития, избыток материальных благ, физических, духовных и нравственных сил. Но с тех пор как классовые противоречия раскололи общество, уделом эксплуатируемых и порабощенных стала материальная нужда и связанная с нею нищета культуры. Поэтому неоднократно возникал вопрос: имеет ли вообще искусство нравственное я общественное оправдание, способствует ли оно развитию человечества или задерживает его? <...>

Нельзя отрицать тот факт, что искусство является древнейшим проявлением духовной жизни человека. Как и мышление, - а может быть еще раньше, чем абстрактное мышление, - стремление к художественному творчеству развилось в связи с деятельностью, с трудом примитивного человека, точнее в связи с его коллективным трудом. Едва человек перестает быть животным, едва в нем начинает зарождаться духовная жизнь —• в нем пробуждается стремление к художественному творчеству, порождающее примитивное искусство. <...>

Поэтому нет ничего удивительного в том, что страстное влечение к наслаждению искусством и художественному творчеству во все времена жило в угнетенных и порабощенных слоях общества. Поэтому снова и снова из широчайших народных касс выходят знатоки искусства.и творцы, умножающие его сокровища.

Но одно мы должны твердо помнить. Пока порабощенные ясно не осознали своей противоположности господствующим, пока они не начали добиваться уничтожения этой противоположности, они не могут раскрыть перед искусством новые социальные перспективы развития, не могут наполнить его новым богатым содержанием. До этого момента их тоска по собственному искусству утоляется искусством их господ, и, наоборот, искусство господ обогащается их страстным стремлением к художественному творчеству. Лишь тогда, когда угнетенные превращаются в революционный, восставший класс и их духовная жизнь приобретает собственное содержание, когда они вступают в борьбу, чтобы порвать тяжкие цепи социального, политического и духовного гнета, лишь тогда их влияние на искусство, вклад в художественное наследие человеческой культуры становится самостоятельным, а потому действительно плодотворным и решающим. Именно тогда их влияние на искусство растет не только вширь, но и вглубь, и только тогда перед искусством раскрываются новые, более широкие горизонты.

Всегда массы, и только массы, рвущиеся из рабства к свободе, увлекают искусство вперед и выше и оказываются источником той силы, которая помогает ему преодолеть периоды застоя и упадка.

Это общее положение определяет и отношение пролетариата к искусству. <...> Пролетариат как класс не может пробиться к свету из фабричного мрака и нужды, пока он не противопоставит свои собственные эстетические идеалы искусству наших дней. <...> Как же оценивает пролетариат современное искусство? <...> Современное буржуазное искусство — это искусство господствующего класса, который чувствует, как вулканические силы истории колеблют почву его власти.

Сумерки богов — вот настроение, породившее это искусство. Натурализм, стремящийся вернуть его к вечным истокам, к природе и создавший благодаря этому много ценного в области социальной критики, выродился теперь в плоское, пустое копирование действительности. Он передает факты, не раскрывая их связи и смысла, он передает действительность без идеи.

С другой стороны, современный идеализм ищет свое духовное содержание в мелкобуржуазных идеях «областнического искусства», а там, где горизонты его шире, он отстраняется от социальных вопросов и современности. Его влечет или прошлое, или потусторонний мир, он впадает в религиозный, часто ханжеский неомистицизм, в неоромантизм — короче, передает идеи без действительности. Да и как может буржуазное искусство достичь синтеза идеи и действительности? Они отделены друг от друга в мире исторического бытия буржуазных классов. Грубый, плоский материализм одних, мистика и бегство от жизни других — таково знамение эпохи и ее искусства.

Может ли искусство подобного содержания удовлетворить пролетариат? В силу своей исторической роли он полон оптимизма. <...>

Именно поэтому растет у пролетариата страстная потребность в искусстве, содержание которого явилось бы плотью от плоти социализма. Итак, «тенденциозное искусство» — возразят нам, может быть, даже «политическое искусство». <...>

Впрочем, достаточно обратиться к истории, чтобы опровергнуть приговор, объявляющий «тенденцию» в искусстве вне закона. Могучие, величественные творения всех времен страстно тенденциозны. Разве тенденция чем-нибудь отлична от идеи? Искусство, лишенное идеи, становится искусственным и формалистичным. Не идея позорит художественное произведение, не тенденция оскверняет его. Наоборот, они должны и могут создавать и повышать художественную ценность произведения.

Тенденциозность губит искусство только тогда, когда она грубо навязана извне, когда она выражена художественно неполноценными средствами. Там, где изобразительные средства совершенны, где идея проступает из самой глубины произведения, она становится творческой и создает бессмертное. Поэтому пролетариат не только может, но и должен идти своим собственным путем, выводя современное искусство из состояния упадка и обогащая его новым, более высоким содержанием. Ему незачем подражать каждому крику моды буржуазного искусства.

Время дает все больше доказательств, что рабочий класс хочет не только наслаждаться искусством, но и создавать его. Это подтверждается прежде всего появлением пролетарских певцов и поэтов. <...>

Разумеется, в искусстве, так же как и в социальном мире. Ренессанс не может возникнуть из ничего. Его корни — в прошлом, он связан с тем, что уже существует. <...> Каждый восходящий класс ищет для себя образцы в высших художественных достижениях предшествующего развития. <...> Именно потому, что далек путь, который пролетариат должен пройти, чтобы стать достойным наследником классического искусства, именно потому, что влияние разлагающегося буржуазного общества делает этот путь особенно трудным, необходимо эстетически вооружить пролетариат для этой исторической миссии.

Разумеется, и речи быть не может о рабском подражании и слепом преклонении перед буржуазным искусством. Дело идет о пробуждении и воспитании художественного вкуса и эстетического сознания, прочным фундаментом которых было бы социалистическое мировоззрение, могучая идеология борющегося пролетариата — а в один прекрасный день — и всего освобожденного человечества.

Народ, который добьется свободного труда, будет обладать свободным искусством. Он не оскудеет великими творческими личностями, способными индивидуально и поэтично постигнуть и выразить мысли, чувства и волю всего общества. Источник величия всякого искусства — в духовном величии народа.

К. ЛИБКНЕХТ (ГЕРМАНИЯ). ИССЛЕДОВАНИЕ ЗАКОНОВ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ (1922)

ИСКУССТВО

§ 1. Сущность и задача искусства

А. Три элемента искусства. Две основные части эстетики

Искусству как явлению, существующему лишь в человеческом обществе, присущи три элемента. Два человеческих фактора: художник (творец искусства) и воспринимающий искусство, произведение искусства играет роль посредника между ними; для художника оно средство воздействия на воспринимающего. Произведение искусства для художника есть творение, а для воспринимающего - творец; так создается соотношение, при котором художник является творцом, а воспринимающий - творением. Произведение искусства - объективное ванная, перенесенная вовне, ставшая самостоятельной творческая сила художника.

Взаимодействие обоих человеческих факторов, точнее воздействие художника посредством его произведения на воспринимающего существенно для искусства - по крайней мере по тенденции и в потенции, причем безразлично, воздействует художник сознательно, бессознательно или даже - наперекор своим взглядам и желанию. Он может хотеть или утверждать что хочет творить только для самого себя, только для того чтобы удовлетворить свое внутреннее стремление к творчеству не преследуя никакой внешней цели; он может выявлять свой внутренний мир, не принимая во внимание других людей, и проецировать его вовне средствами искусства; но если объективный характер его произведения соответствует такому взгляду и такому желанию, он не художник, а своеобразный потребитель искусства. Произведение искусства — это продукт художника, инструмент, с помощью которого он приобщает к своему творческому вдохновению другого человека; оно является посредником между художником и воспринимающим. Лишь наличие обеих связей произведения искусства — связи с художником и, по крайней мере в потенции, связи с воспринимающим — делает создание художника произведением искусства. Психология художника и воспринимающего так же различна, как психология учителя и ученика, творца и сотворенного.

Каждое произведение искусства должно рассматриваться с двух различных, особых позиций — с точки зрения художника и с точки зрения воспринимающего: это две основные психологические части эстетики: психология художественного творчества (творческая, активная эстетика) и психология эстетического наслаждения (потребительская, пассивная эстетика).

Б. Сущность искусства

Искусство как сила, как способность к творчеству выражает, подобно религии, стихийную потребность человека в совершенстве, являющуюся частицей нашего стремления к высшему развитию, а именно его эстетической стороной. Оно стремится влиять на жизнь, осуществляя эстетические требования, добиваясь совершенства и гармонии, постулированных идеалом прекрасного. Только это и подразумевает Лессинг, когда определяет цель искусства таким неясным и многозначным словом, как «удовольствие».

Требуя от действительности эстетического совершенства, искусство само пытается создать его, исправляя и дополняя действительность. И отсюда последовательное и необходимое требование эстетического совершенства, которое искусство предъявляет к себе, к своему созданию, к своим средствам выражения. Но главная задача искусства — создание не совершенных произведений, а совершенного мира. Его задача не подражание действительному, не его отражение, а создание недействительного. Эстетическое совершенство требуется не только от внешней формы, но и от внутренней сущности всякого бытия.

Искусство как результат, как действие и творение этой созидательной силы есть комплекс дополнительных воззрений и чувств, вновь и вновь порождаемых эстетической потребностью в совершенстве.

Нет «искусства для искусства»: ни произведение искусства, ни художественное творчество не являются самоцелью.

В. Искусство и этика

Требование эстетического совершенства неизменно влечет за собой и требование совершенства этического. Этическое несовершенство мешает эстетической гармонии и воспринимается как некрасивое, тогда как «добро» всегда воспринимается как прекрасное. Этические проблемы являются наряду со множеством других не только материалом, сюжетом для искусства, но и проблемами эстетическими. Искусство по-своему стремится и к устранению этических несовершенств — такова, например, задача трагедии, в которой сочетаются наивысшие эстетические и этические требования. Искусство стремится устранить этические недостатки, а также всякую иную дисгармонию, предвосхищая, возбуждая мысль и активность присущими ему способами и средствами художественного выражения. Эстетические и этические требования отчасти совпадают, но область первых несравненно шире. Следовательно, не все прекрасное — благо, тогда как всякое добро вместе с тем и прекрасно.

Стремление осуществить как эстетические, так и этические требования, установить как эстетическую, так и этическую гармонию (совершенство) в принципе содействует развитию жизни. Искусство и этика по своей основной тенденции, безусловно, враждебны всему, что препятствует развитию: то, что с точки зрения высшего развития вредит жизни, воспринимается и понимается не только как вредное, но и как морально злое и эстетически безобразное. Эстетически прекрасное, как и морально доброе, в конечном счете полезно — по крайней мере, согласно нашему представлению — для высшего развития; это лишь подчеркивается по-разному, рассматривается с различных точек зрения и в разном освещении, оценивается различными критериями, воспринимается и понимается в разных как психологических, так и умственных состояниях,

Г. Задача искусства

Не реальность изображения предметов (тел) и не цвет, свет, пространство являются темой искусства, а реальность психологии создающего и воспринимающего. Задача искусства — не изображать явления, а воздействовать на душевное состояние воспринимающего, по отношению к которому художник — творец, ваятель, воспитатель, вдохновитель. Его цель воздействовать не только на интеллект, но поднять воспринимающего на более высокую, ступень как интеллектуально, так и эстетически и морально, как в мышлении, так в воображении и чувствованиях, то есть во всех проявлениях его существа, чтобы тем самым привести его в другое умственно-психическое состояние. Анализ действительности, передача закономерности внутреннего и внешнего миров, вообще любое воспроизведение любой формы и любого содержания не является для искусства — для изобразительного в той же степени, что и для других его видов,— ни целью, ни важным объектом, а лишь одной из множества тем. Все это лишь средство для достижения цели, одно из многих средств общего психического воздействия на воспринимающего.

Для этой цели искусство пользуется различными средствами, например описанием, воспроизведением фактов из опыта внешнего и внутреннего мира, а также созданий фантазии и игры чувств, реальности и нереальности. Воздействие на интеллект тоже принадлежит к методам искусства, но это только один из многих его методов. Символическое, фантастическое, а также элементарно-чувственное, как-то: величина, форма, цвет, свет, звук, ритм, темп, глубоко проникающие в душу, даже запах и, по ассоциации,— чувства осязания и вкуса,— все это тоже средства и методы, при помощи которых действует искусство, средства и методы очень различные, воздействующие с неодинаковой силой и неодинаково распространенные.

Цель искусства — влиять определенным образом на умственно-психическое состояние воспринимающего, в частности, вызывая в нем своеобразный отклик и реакцию на искусство; при этом не исключено, что различные виды искусства обладают только им свойственной способностью влиять на различные стороны человеческого духа и психики. Реальность достигнутого в этом направлении успеха и есть единственная мера реализма. В этом успехе обнаруживается сущность отношения искусства к действительности.

Искусство остается абсолютно нейтральным к тому, какими средствами достигается реакция на него, каково соотношение этих средств и действительности, чем обычно определяется художественный реализм. Для искусства существенна только реальность достигнутого успеха.

Психологические пути, которыми достигается художественное влияние, также могут быть очень разными. Метод трагедии - возбуждение в воспринимающем человеке страха (за себя) и сострадания (к другим) — это путь, ведущий к особой цели трагедии: к совершенствованию этих «страстей» — извечных человеческих побуждений и чувств. Это та особая психическая область, в которой трагедия стремится рефлективно-практически служить потребности совершенствования. Кроме того, трагедия, как и все виды искусства, тоже обладает способностью предвосхищать.

§ 7. Апология тенденциозного искусства

Понятие тенденциозного искусства применяется в трех разных смыслах:

1. Порой под этим подразумевается искусство всех видов, которое стремится воздействовать на общественную жизнь и, таким образом, служит общественным интересам, интересам, якобы чуждым искусству.

2. Порой (расширяя понятие) имеется в виду всякое искусство, занимающееся общественными вопросами с особой настроенностью, хотя бы она выражала лишь чисто человеческую симпатию или антипатию.

3. Порой, с точки зрения господствующего класса, так специально называют произведения искусства, которые передают революционные, оппозиционные, далекие от идеи гражданского мира теории, взгляды и настроения. Поэтому они являются неудобными неприятными для клеймящих эти произведения и поносятся ими, в то время как желательные тенденции — патриотические, религиозные, милитаристские и пр. — удостаиваются совершенно иного отношения.

Распространенное эстетическое учение клеймит тенденциозное искусство (того или иного содержания), как еретическое, и даже грозит ему ядом, как лжеискусству. Все это совершенно неправильно.

«Бестенденциозность» «истинного» искусства является с исторической и эстетической точки зрения мифом (ср. прежде всего тесную связь древнего искусства с политикой, с религией и т. Д.). Принципы Аристотеля также связывают искусство с педагогической или иной тенденцией. В самых идеальных системах эстетики тенденции, требующие служения общественному, народному благу, рассматриваются как священный долг искусства. Независимость искусства от практической жизни — миф. Надо только верно понимать соотношения. Примеры из истории: единство древнего искусства с политикой, религией и т. д., внутренняя связь более развитого искусства с религиозной и государственной жизнью народов (греки, римляне, христианская церковь и т. д.). Сервантес, Лессинг и Гёте сходятся на одобрении государственного контроля над искусством в интересах государства. Другой пример — Вальтер фон дер Фогельвейде. И Данте, далее Данте — как он был вовлечен в политику, какими страстными политическими и религиозными манифестациями были его величайшие произведения! Как раз самые крикливые хулители тенденциозного искусства стремятся сделать искусство служанкой существующего строя!

Всякий большой поэт заставляет своих героев выражать политические, религиозные и другие взгляды, требования и планы. Можно ли представить себе более определенную политическую тенденцию, чем «Вильгельм Телль», чем речи Брута и Антония в «Юлии Цезаре»? Эти речи считаются образцом искусства, высшего искусства. Разрушим же стены между тенденцией и искусством! Останутся обособленные виды тенденциозной поэзии, которая, однако, от этого обособления не перестает быть искусством; она не перестает быть искусством и тогда, когда поэт становится ее глашатаем.

Почему политические, общественные настроения, чувства, фантазии, образы должны быть менее пригодными, хорошими, достойными объектами художественного воплощения, чем религиозные? Почему они менее пригодны, чем личные чувства любви, восхищения и т. д.? Это разграничение совершенно произвольно.

Но отвергающие тенденциозное искусство совершают ошибку не только потому, что они произвольно разделяют допустимые и недопустимые в искусстве темы, а прежде всего потому, что вопрос о том, что является искусством и что им не является, они решают в зависимости от предмета художественного воплощения и проводят эту грань, исходя из свойств содержания художественного произведения, между тем как искусству доступна любая тема, только каждая тема требует своей трактовки, соответственно своим внутренним законам.

Внешние, чуждые сущности искусства побочные цели на должны его отвлекать от присущего ему, как искусству, назначения, вытекающего из потребности в совершенстве. Если же это происходит, мы действительно имеем дело не с чистым искусством. Сообразно с этим должен быть установлен критерий для определения границ дидактического искусства.

§ 8. «Народ» и искусство

А. Народ, то есть угнетенные классы общества, весьма различные на разных ступенях общественного развития, с точки зрения искусства надо рассматривать, как, впрочем, и всякую иную прослойку общества, в трех различных, но связанных между собой аспектах:

а) как субъект, как самостоятельного художника (творца

искусства <...»;

б) как объект, как предмет изображения в произведении

искусства <...>;

в) как адресата, как потребителя искусства (см. «искусство для народа», народный театр и т. д.). <...>

Задание 5.

При чтении текстов к 5 заданию, необходимо обратить особое внимание на материалы, которые помогут подробно и доказательно раскрыть следующие вопросы:

1. Какова была политика фашизма в области культуры? Чем отличаются национальные черты культуры от националистических амбиций в культуре? Как современники и очевидцы оценивают Гитлера?

2. Как понимали свой долг мастера искусства Германии в той обстановке?

3.Какие реальные факты из жизни Германии тех лет описаны в стихах?

4.Почему немецкий автор посвятил свои стихи болгарину Димитрову? Чем известен Димитров и каким образом он оказался связан с Германией? Какое факт истории Европы и мира 30-х годов ХХ века лежит в основе данного стихотворения?

5.Чем знамениты авторы представленных произведений?

БЕРНГАРД БЕСТЛЯЙН (ГЕРМАНИЯ).

Дата добавления: 2015-05-09