Кирк Шнайдер и Александр Алексейчик

Провокации

Первый раз, когда на группе ИТЖ Алексейчик предложил участнику группы почистить ему, Алексейчику, туфли, и это предложение оказалось для человека непереносимым, вплоть до ухода из группы, я был в полном недоумении – что это было? Хотя сердце отнюдь не разрывалось – ушел, ну и Бог с ним.
И вдруг на второй или на третий раз открывается: ладно, ведущему не будешь чистить туфли, а есть ли в группе хоть один человек, которому будешь? А если не на сто процентов, то, хотя бы, на сколько приблизишься к этому? А есть ли в жизни хоть один человек, ради которого можешь почистить туфли Алексейчику?
И все стало на свои места: Испытание Духа.

Кирк Шнайдер, знаменитый американский экзистенциальный терапевт, ученик и продолжатель традиции Ролло Мэя проводил семинар в Литве в тот момент, когда я писал эту статью.

Шнайдер говорил правильные слова – о «чудесном измерении жизни», о трепете при встрече с чудесным, о тревоге от самого наличия чудесного в мире и безотчетном соизмерении себя с ним, об удивлении от того, что в мире вообще есть нечто сверхобычное. Говорит о том, что это чувство пробуждается вызовом бытия и что в общении с терапевтом этот вызов бытия для клиента постепенно обнажается.
Там, где у него говорение, у Алексейчика – действие.

У Шнайдера помощь клиенту заключается в том, чтобы увидеть нечто в своей жизни, чего он раньше не видел или видел, но забыл, отнестись к себе, к своей жизни по-новому, пережить это. Терпеливо ждать желания клиента меняться, его готовности к изменению, надеяться на это.

А у Алексейчика – смело войти в жизнь клиента, самому стать вызовом. Добродетели здесь не отменяют грехи, а перевешивают их.

У Шнайдера долгий тщательный поиск ведется ради обнаружения, с одной стороны, того, что требует от человека проявления силы, а, с другой, того, что ее блокирует, является слабостью.

У Алексейчика выбор между ценностями, часто, происходит здесь же, на группе. И нередко побуждает к такому выбору он сам, ставит участника группы в ситуацию выбора.
У Шнайдера процесс важнее содержания.

У Алексейчика логика всегда содержательная. Человек предстает в своих содержательных конкретных жизненных обстоятельствах.

У Шнайдера надо прислушиваться, чтобы ничего не упустить, даже если клиент перешел на шепот.

У Алексейчика важны все присутствующие, поэтому говорить надо громко. При этом, не столько говорить о чувствах, сколько их проявлять.

У Шнайдера – не давать больше того, что может принять клиент.
У Алексейчика клиент оказывается на весах выбора. Если, скажем, он все время отвлекается от дела и не успевает его делать, и от этого страдает., то вопрос о цене этих отвлечений, от насколько великого дела и ради чего он отвлекается. Человек у Алексейчика испытывается. В испытании он приходит не только к открытию – кто он есть, но и к открытию того, кем и каким он может быть.

У Шнайдера – толерантность как ценность.

А у Алексейчика – инстанция «правильного». Если ты верующий, то ты знаешь – что правильно, в чём и в ком правда. Правда выше толерантности.

Шнайдер вскрывает дилемму существования клиента за счет помощи тому в анализе своей жизни.

Алексейчик – погружает клиента в жизнь, но рядом с терапевтом, побуждает не столько переосмыслить, сколько пережить и принять решения, чтобы затем их реализовать
В супервизиях Шнайдер принимает дилемму «хочу, но не могу», но не видит дилеммы одновременного «хочу» и «не хочу».

Для Алексейчика, как православного, богословски образованного человека, очевидна дилемма между одновременным стремлением христианина к царству Божьему и искушением сладостью греха.

Для Алексейчика важно, чтобы человек выявлялся, проявлялся, чтобы жил, чтобы происходящее на группе его захватывало. Во время прохождения группы для него в зале нет неважных людей и неважных случайных событий. Если говорить в терминах «бытия-вместе», то это бытие – вместе со всеми присутствующими в зале, как участниками группы, так и «наблюдателями». Наблюдатели, сидя за спинами участников, включены в действие. Их опоздания, их кашель, их шепот, их мобильные телефоны – все немедленно замечается и интегрируется в терапевтический процесс. Алексейчик может их поднимать и удалять из зала, может пересаживать в круг, временно или постоянно, до конца группы. У Алексейчика все собравшиеся в зале собрались неслучайно и все для всех могут иметь значение.

У Шнайдера есть центральная фигура, клиент, с которым сейчас происходит его терапевтическое со-бытие, и есть все остальные, как фон, как кордебалет.

Дата добавления: 2015-05-10