Действие уголовного закона в пространстве и по кругу лиц

Уголовное законодательство любого современного государства со­держит комплекс норм, позволяющих определить, к каким преступле­ниям и в отношении каких лиц может быть применен уголовный закон.

Данный институт уголовного права — результат длительного исто­рического развития. Первоначально доминировал персональный прин­цип ответственности с учетом гражданства преступника, основанный на существовании при феодализме положения личного подданства. Бур­жуазные революции и формирование классического международного права, основанного на суверенном равенстве государств, привели к по-

' Архив Верховного Суда РФ. Дело № 89-001-88. Подобным образом решен вопрос о действии «промежуточного» закона, например, в УК ФРГ, согласно ч. 3 § 2 которой «если закон, который действовал в момент оконча­ния деяния, изменился перед принятием решения, то должен применяться самый мягкий закон» (Уголовный кодекс ФРГ. М., 1996. С. 10). Аналогично этот вопрос решен в ч. 2 ст. 2 УК Болгарии и в ч. 4 ст. 9 УК Белоруссии.

Раздел второй. Уголовный закон и уголовная ответственность

степенному утверждению территориального принципа ответственности по месту совершения преступления¹. В настоящее время, характеризую­щееся прозрачностью границ между государствами, интенсивной ми­грацией населения, процессами экономической глобализации, а также интернационализацией преступности и развитием международного уго­ловного права, очевидна недостаточность территориального принци­па и все более частым явлением становится экстратерриториальное (от лат. extra — дополнительный) действие уголовного закона.

В международном праве и практике государств в отношении террито­риальных пределов действия национального уголовного права исполь­зуется понятие «уголовная юрисдикция», означающее сферу действия государственной власти в уголовно-правовой области. По действию в пространстве выделяют территориальную и экстратерриториальную юрисдикцию. Общим международно-правовым правилом уголовной юрисдикции, выработанным к настоящему времени, является следую­щее: государство осуществляет полную юрисдикцию в пределах своей территории и ограниченную, в пределах, установленных в соответст­вии с международным правом, — за ее пределами².

Применительно к рассматриваемым далее положениям российско­го УК следует учитывать правило ч. 4 ст. 15 Конституции РФ о том, что в случае противоречия федерального закона (каковым является УК) и международного договора РФ применяются правила международного договора. Международные договоры РФ, содержащие правила о преде­лах уголовной юрисдикции, действуют непосредственно и не требуют издания соответствующих внутригосударственных актов³.

Международному и национальному уголовному праву известны сле­дующие основные принципы действия уголовного закона в простран­стве: территориальный, гражданства (активный персональный), реальный, пассивный персональный и универсальный. Все названные принципы за­креплены в действующем УК.

Приоритетным является территориальный принцип, согласно кото­рому все лица, совершившие преступление на территории какого-либо государства, подлежат уголовной ответственности по закону этого госу­дарства независимо от их гражданства. Основанием данного принципа является территориальный характер суверенитета государства. Так, со-

См. подробнее: Шаргородский М.Д. Уголовный закон // Избранные труды. СПб., 2004; Блум М.И. Действие советского уголовного закона в пространстве. Рига, 1974.

См.: Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право. М., 1999. С. 39.

См. п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм ме­ждународного права и международных договоров Российской Федерации» (Российская газета. 2003. 2 дек.).

Глава V. Уголовный закон

гласно ч. 1 ст. 4 Конституции РФ суверенитет РФ распространяется на всю ее территорию. Территориальный принцип покоится на презумп­ции, что преступление затрагивает интересы того государства, где оно было совершено¹. Именно в месте его совершения преступление разры­вает ткань общественных отношений, поставленных под охрану уголов­ным законом. Существуют и практические соображения: в государстве места совершения преступления возможно проведение эффективного расследования и судебного разбирательства, как правило, надежнее за­щищены права обвиняемого и потерпевшего от преступления, дости­жимы цели наказания в виде восстановления социальной справедли­вости и общей превенции².

В УК рассматриваемый принцип сформулирован так: «Лицо, совер­шившее преступление на территории Российской Федерации, подле­жит уголовной ответственности по настоящему Кодексу» (ч. 1 ст. И). Здесь же указывается: «Преступления, совершенные в пределах терри­ториального моря или воздушного пространства Российской Федера­ции, признаются совершенными на территории Российской Феде­рации» (ч. 2 ст. 11).

Территория РФ включает ее сухопутную часть, внутренние и терри­ториальные воды, воздушное пространство и недра в пределах госу­дарственной границы³.

Действие УК «распространяется также на преступления, совершен­ные на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации» (ч. 2 ст. И). Данное положение нужда­ется в уточнении. Указанные морские районы не являются территори­ей РФ, поэтому отнесение осуществляемой над ними уголовной юрис­дикции России к территориальной не корректно. В названных зонах, определяемых в соответствии с федеральным законодательством и ме-ждунарбдным пр&вом, Россия осуществляет экономическую, научную и иную деятельность⁴.

Юрисдикция РФ в отношении данных районов ограничена их экс­плуатацией. Так, права России на континентальный шельф не затра­гивают правового режима покрывающих его вод открытого моря, как и воздушного пространства над этими водами, в отношении которых

См.: Бойцов А. И. Уголовный закон // Уголовное право России: Общая часть / Под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, B.B. Орехова. СПб., 2006. С. 265. _з CasseseA. International Criminal Law. Oxford, 2003. P. 277-280. Закон РФ «О Государственной границе Российской Федерации» 1993 г. // Ведомо­сти СНД и ВС РФ. 1993. № 17. Ст. 594.

В Конституции РФ оговорено, что обладание суверенными правами и осуществле-ие юрисдикции на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне ^сУЩествляется «в порядке, определяемом федеральными законами и нормами между­народного права» (ч. 1 ст. 67).

Раздел второй. Уголовный закон и уголовная ответственность

действуют нормы международного права. Поэтому ответственность по УК в соответствии с территориальным принципом возможна толь­ко по ст. 253 УК («Нарушение законодательства Российской Федера­ции о континентальном шельфе и об исключительной экономической зоне Российской Федерации») и за ряд экологических преступлений (например, ст. 252, 256 УК), непосредственно посягающих на природ­ные богатства данных морских районов.

Более удачно, чем в УК РФ, рассматриваемое правило было сфор­мулировано в Модельном УК для стран СНГ: «Действие уголовного за­конодательства государства — участника Содружества Независимых Го­сударств распространяется на преступления, совершенные на его кон­тинентальном шельфе или в его исключительной экономической зоне, в случаях, предусмотренных международными договорами» (ч. 4 ст. 13).

В соответствии с УК РФ «лицо, совершившее преступление на суд­не, приписанном к порту Российской Федерации, находящемся в от­крытом водном или воздушном пространстве вне пределов Российской Федерации, подлежит уголовной ответственности по настоящему Ко­дексу, если иное не предусмотрено международным договором Россий­ской Федерации» (ч. 3 ст. 11). В данном положении УК отражен обще­признанный принцип флага, согласно которому в отношении преступ­лений, совершенных на морском или воздушном судне, осуществляется юрисдикция государства регистрации такого судна¹, за исключением случаев, предусмотренных международным правом.

Относительно гражданских судов УК ограничивает уголовную юрис­дикцию России только «открытым⁴ водным или воздушным простран­ством» (т.е. территорией, не находящейся под юрисдикцией какого-либо государства), что не в полной мере отражает действующее между­народное право, гарантирующее иностранным судам право мирного прохода через территориальные воды государства и мирного пролета над территорией государства.

В связи с этим уголовная юрисдикция прибрежных государств огра­ничена лишь случаями, предусмотренными международным правом. Так, в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. установлено, что «уго­ловная юрисдикция прибрежного государства не должна осуществляться на борту иностранного судна, проходящего через территориальное мо­ре, для ареста какого-либо лица или производства расследования в связи с любым преступлением, совершенным на борту судна во время его про­хода, за исключением следующих случаев: а) если последствия преступ­ления распространяются на прибрежное государство; Ь) если преступле-

¹ Выражение «приписка к порту Российской Федерации», употребляемое в тексте УК, является очевидным архаизмом. Международно-правовые документы и российское за­конодательство используют понятие «государство регистрации судна».

Глава V. Уголовный закон

ние имеет такой характер, что им нарушается спокойствие в стране или добрый порядок в территориальном море; с) если капитан судна, дипло­матический агент или консульское должностное лицо государства флага обратится к местным властям с просьбой об оказании помощи; или d) ес­ли такие меры необходимы для пресечения незаконной торговли нар­котическими средствами или психотропными веществами (п. 1 ст. 27). В этой же Конвенции указывается, что «изложенные выше положения не затрагивают права прибрежного государства принимать любые меры, разрешаемые его законами, для ареста или расследования на борту ино­странного судна, проходящего через территориальное море после выхода из внутренних вод» (п. 2 ст. 27)¹. Аналогичные правила установлены в п. 1 ст. 19 Конвенции о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.² и ст. 17 Федерального закона от 31 июля 1998 г. «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федера­ции»³. Во многом схожими являются международно-правовые правила, применяемые к гражданским воздушным судам⁴.

Таким образом, «принцип флага» действует во всех случаях, кроме тех, когда преступление тем или иным образом серьезно затрагивает интересы прибрежного государства, в территориальных водах или при­лежащей зоне которого находится судно (кроме случаев захода во вну­тренние воды), или государства, над территорией которого осуществля­ется полет воздушного судна. Следовательно, УК действует в отноше­нии преступлений, совершенных на гражданских водных или воздушных судах, зарегистрированных в Российской Федерации, если иное не уста­новлено международным правом.

Соответственно, на водные и воздушные гражданские суда ино­странных государств, осуществляющие право мирного прохода (проле­та) в пределах территории РФ, распространяется действие уголовно­го закона государства регистрации судна, а не УК. И лишь в опре­деленных, указанных выше случаях в действие вступает российский уголовный закон.

Согласно ч. 2 ст. 12 УК лицо; совершившее преступление на военном корабле или военном воздушном судне РФ, несет уголовную ответствен­ность по российскому УК независимо от места их нахождения. В этом находит отражение предусмотренный международным правом имму­нитет военных судов.

¹₂ СЗ РФ. 1997. № 48. Ст. 5493.

₃ Ведомости ВС СССР. 1964. 21 октября. № 43. Ст. 472.

₄ СЗ РФ. 1998. №31. Ст. 3833.

См.: Токийская конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершае-ьгх на борту воздушных судов, 1963 г. //Действующее международное право. Т. 3. М., ¹⁹⁹⁷-С. 571-576.

Раздел второй. Уголовный закон и уголовная ответственность

В соответствии с Договором о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства 1967 г.¹ государства, в том числе Россия, осуществляют свою юрисдикцию над за­пущенными ими в космическое пространство объектами и их экипажами. Уникальный порядок осуществления уголовной юрисдикции, с приори­тетом персонального принципа, установлен в отношении деяний, совер­шаемых на борту международной космической станции (МКС)².

«Принцип флага» является единственным общепризнанным прояв­лением экстерриториальности, т.е. изъятия из территориального прин­ципа³. Помещение рассмотренных правил в статью УК о территориаль­ном принципе — скорее дань традиции, по которой морские и воздуш­ные суда рассматриваются как своего рода «территории мигрирующего характера». Современное международное право не считает морские и воздушные суда «фиктивной территорией» государств и относит юрис­дикцию государства флага к экстратерриториальной.

Действие территориального принципа распространяется на всех лиц, совершивших преступление на территории РФ: как граждан России, так и иностранных граждан и лиц без гражданства. Согласно ст. 62 Консти­туции РФ иностранные граждане, а также лица без гражданства во вре­мя их нахождения на территории России пользуются правами и несут обязанности наравне с российскими гражданами, за исключением слу­чаев, предусмотренных федеральными законами или международным договором РФ. Необходимость соблюдения иностранцами законов го­сударств, где бы они ни находились, предусматривается в ст. 4 Декла­рации о правах человека в отношении лиц, не являющихся граждана­ми страны, в которой они проживают⁴.

При осуществлении территориального принципа необходимо учиты­вать нормы о международно-правовом иммунитете от уголовной юрисдик­ции, препятствующие осуществлению уголовно-правового принужде­ния в отношении лиц, обладающих таким иммунитетом. В связи с этим в ч. 4 ст. 11 УК установлено, что «вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных гра­ждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими

¹ Ведомости ВС СССР. 1967. №44. Ст. 588., См. ст. 22 Соглашения между Правительством Канады, правительствами государств — членов Европейского космического агентства, Правительством Японии, Правительством Российской Федерации и Правительством Соединенных Штатов Америки относитель­но сотрудничества по международной космической станции гражданского назначения (Вашингтон, 21августа 1998 г.) (СЗ РФ. 2001. № 24. Ст. 2411).

Традиционное в литературе отнесение к экстерриториальности дипломатических иммунитетов сегодня, как будет показано ниже, не соответствует правовым реалиям. ⁴ Действующее международное право. Т. 1. М., 1996. С. 256.

Глава V. Уголовный закон

лицами преступления на территории Российской Федерации разреша­ется в соответствии с нормами международного права».

Под иммунитетом (от лат. immunitas — освобождение) понимается освобождение от судебной и исполнительной юрисдикции государства. Иммунитеты официальных лиц и дипломатов основываются на прин­ципах суверенного равенства государств и невмешательства в их дела и производны от иммунитета государства в целом¹.

Иммунитет по международному праву распространяется на широкий круг лиц: должностных лиц государств и международных организаций, судей и прокуроров международных судов и др. К наиболее развитым видам иммунитетов относятся: иммунитет дипломатических агентов и иных сотрудников дипломатических представительств, предусмо­тренный Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г.², консульский иммунитет³ и иммунитет специальных миссий⁴. Иммуни­теты иных должностных лиц регулируются многочисленными между­народными договорами и нормами обычного международного права⁵.

В ранее упоминавшемся постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принци­пов и норм международного права» отмечается, что в круг лиц, поль­зующихся иммунитетом, входят, например, главы дипломатических представительств, члены правительств, имеющие дипломатический ранг, члены их семей, если последние не являются гражданами госу­дарства пребывания. К иным же лицам, пользующимся иммунитетом, относятся: главы государств, правительств, главы внешнеполитиче­ских ведомств государств, члены персонала дипломатического пред­ставительства, осуществляющие административно-техническое обслу­живание представительства, члены их семей, проживающие совместно с указанными лицами,_хесли они не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, а также другие лица, которые пользуются иммунитетом согласно общепризнанным принци­пам и нормам международного права и международным договорам РФ.

По объему выделяют персональный и функциональный виды им­мунитета.

₂ См.: Толстых В.Л. Курс международного права. М., 2009. С. 662.

₃ Ведомости ВС СССР. 1964. № 18. Ст. 221.

См.: Венская конвенция о консульских сношениях от 24 марта 1963 г. // Там же. С 528-558.

См.: Конвенция о специальных миссиях (Нью-Йорк, 8 декабря 1969 г.) // Там же. С. 562-580.

Не случайно в ч. 4 ст. 11 УК предусмотрено, что вопрос об ответственности лиц, об-ЗДающих иммунитетом, разрешается «в соответствии с нормами международного пра->> т.е. применению подлежат не только нормы международных договоров Российской едерации, но и международные обычные нормы.

Раздел второй. Уголовный закон и уголовная ответственность

Персональный иммунитет связан с личностью его носителя, не под­лежащего уголовной ответственности в государстве пребывания за лю­бые действия, независимо от того, совершены ли они в служебном или частном качестве. Данный вид иммунитета действует только в пери­од нахождения такого лица в должности. Персональный иммунитет распространяется, в частности, на дипломатических агентов, членов их семей, членов административно-технического персонала диплома­тических представительств (например, переводчиков) и членов их се­мей, не являющихся гражданами государства пребывания, должностных лиц международных организаций, членов официальных делегаций (спе­циальных миссий).

Функциональный иммунитет непосредственно связан с осуществле­нием служебных функций от имени государства и действует в отноше­нии таких действий даже после оставления должности¹. Такие иммуни­теты не распространяются на действия, не связанные с выполнением служебных полномочий и совершенные в частном качестве. Функцио­нальным иммунитетом обладают члены дипломатического персонала, являющиеся гражданами государства пребывания, члены обслуживаю­щего персонала дипломатических представительств (например, водите­ли), не являющиеся гражданами государства пребывания, консульские должностные лица и консульские служащие, лица, обладавшие персо­нальным иммунитетом, после оставления должности — за действия, со­вершенные в официальном качестве в период нахождения в должности.

В соответствии с обычным международным правом персональным иммунитетом обладают главы государств, главы правительств, минист­ры иностранных дел. Они не могут быть привлечены к уголовной от­ветственности в Российской Федерации без согласия соответствующего государства. К соответствующим должностным лицам, оставившим свой пост, применяются правила функционального иммунитета в от­ношении действий, совершенных в период нахождения в должности².

Международно-правовой иммунитет не тождествен безнаказанно­
сти соответствующих лиц и их «изъятию» из законов государства пре­
бывания (экстерриториальности). В ст. 41 Венской конвенции о ди­
пломатических сношениях прямо говорится об обязанности всех лиц,
пользующихся иммунитетами, уважать законы государства пребывания.
По своей природе иммунитет имеет не материально-правовой, а про­
цессуальный характер, его бенефициаром является не соответствующее
_____________ 1

¹ Например, в соответствии с п. 2 ст. 39 Венской конвенции о дипломатических сноше­
ниях в отношении действий, совершенных лицом при выполнении своих функций сотруд­
ника представительства, иммунитет продолжает существовать после оставления должности.

² См.: Колодкин РА. Иммунитет должностных лиц государства от иностранной уго­
ловной юрисдикции // Юрист-международник. 2005. № 3.

Глава V. Уголовный закон

физическое лицо, а государство, оно же может и снять иммунитет, хо­тя такие случаи являются достаточно редкими¹.

Лица, пользующиеся иммунитетом по международному праву и совер­шившие преступление на территории РФ, обычно объявляются persona поп grata, подлежат высылке и могут быть привлечены к ответственности в своем государстве в соответствии с персональным принципом.

Международному и российскому праву не соответствует мнение о том, что «на территорию посольств Российской Федерации, транс­порт дипломатических представительств распространяется уголовная юрисдикция Российской Федерации»²: иммунитет от юрисдикции го­сударства пребывания, действительно распространяющийся на эту тер­риторию, помещения и транспорт, ошибочно отождествляется с уго­ловной юрисдикцией РФ.

В УК говорится о действии иммунитетов в случаях «совершения эти­ми лицами преступления на территории Российской Федерации» (ч. 4 ст. 11), однако нормы международного права препятствуют привлечению обладающих иммунитетом лиц к уголовной ответственности в России так­же и в соответствии с экстратерриториальными принципами (ст. 12 УК).

УК не регламентирует ответственность лиц, совершивших преступ­ление на территории России, но уже осужденных или оправданных за это преступление в иностранном государстве. В подобных случаях по­вторное привлечение таких лиц к ответственности невозможно, по­скольку это нарушило бы принцип запрета наказывать дважды за одно и то же преступление (ч. 2 ст. 6 УК).

Применение территориального принципа требует определения места совершения преступления. В условиях, когда многие преступления имеют трансграничный характер, эта проблема актуальна. В УК понятие ме­ста совершения преступления не определено. В юридической литера­туре по данному вопросу существуют разные мнения. Распространена позиция, согласно которой местом совершения преступления является как место совершения общественно опасного деяния, так и место на­ступления общественно опасных последствий³. Ю.М. Ткачевский по-

Последний известный случай такого рода имел место в 1997 г., когда дипломатиче­ский сотрудник Посольства Грузии в Вашингтоне Г.М. стал виновником автотранспорт­ного происшествия, в результате которого погибла молодая гражданка США. По просьбе США Грузия отказалась от иммунитета в отношении Г.М., который был осужден аме­риканским судом.

См., напр.: Иногамова-Хегай Л.В. Международное уголовное право // Полный курс Уголовного права / Под ред. А.И. Коробеева. Т. V. СПб., 2008. С. 749.

См.: Блум М.И. Указ. соч. С. 127; Брайнын ЯМ. Советский уголовный закон и его применение. М., 1967. С. 155; Курс советского уголовного права (часть Общая). В 5 т. / °^тв- Ред. НА. Беляев, М.Д. Шаргородский. Т. 1. Л., 1968. С. 122; Курс советского уголов­ного права. В 6 т. / Под ред. А.А. Пионтковского. Т. 1. М., 1970. С. 213.

Раздел второй. Уголовный закон и уголовная ответственность

лагает, что «преступление считается совершенным в России, если на­чинается оно за границей, а оканчивается на российской территории». Аналогично, по мнению автора, решается этот вопрос и тогда, когда за границей осуществлялись организаторская деятельность, подстрека­тельство и пособничество, а исполнитель действовал на территории РФ. В тех же случаях, когда приготовительная деятельность для последующе­го совершения преступления за границей осуществлялась в России или же на нашей территории имело место соучастие в совершении преступ­ления за рубежом, ответственность также следует по российскому УК¹.

Данная точка зрения доминирует и в международном уголовном праве, признающем принцип «всеобщности», означающий, что все го­сударства, на территории которых имел место хотя бы один из сущест­венных элементов преступления, вправе осуществлять территориаль­ную юрисдикцию².

В уголовном праве европейских государств данное правило широко распространено. Согласно § 9 УК ФРГ местом совершения преступного деяния считается любое место совершения действия (бездействия) или наступления последствий либо место, в котором, по представлению ли­ца, они должны были наступить³.

Представляется, что место совершения преступления должно уста­навливаться по тем же правилам, что и время его совершения (ст. 9 УК), а именно определяться по месту совершения действия (бездействия) не­зависимо от места наступления общественно опасных последствий⁴. Так, если лицо с целью убийства производит выстрел на границе Рос­сии с Украиной, а последствие в виде смерти потерпевшего наступает на территории Украины, местом совершения преступления должна быть признана территория России. Такой подход основывается на принци­пе субъективного вменения и соответствует действующему УК⁵. Вме­сте с тем привлечение к ответственности по российскому УК за деяния, последствия которых наступили в России, возможно в силу экстерри-

См.: Ткачевский Ю.М. Уголовный закон // Курс уголовного права: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. Т. 1: Общая часть: Учение о преступ­лении. М., 2002. С. 96-97.

² Ryngaert С. Territorial Jurisdiction Over Cross-frontier Offences: Revisiting a Classic Problem of International Criminal Law// International Criminal Law Review, 9 (2009). P. 188.

Уголовное уложение (Уголовный кодекс) Федеративной Республики Германия: Текст и науч.-практич. комментарий. М., 2010. С. 29.

См.: Незнамова ЗА. Уголовный закон // Уголовное право: Общая часть / Отв. ред. И.Я. Козаченко. 4-е изд. М., 2008. С. 89-90; Тарбагаев А.Н. Место совершения преступ­ления // Уголовное право. 2009. № 3; Князев Л.Г. Проблемы действия уголовного закона в пространстве. Владимир, 2006. С. 64.

⁵ В науке международного уголовного права такой подход именуется «субъективной территориальностью».

Глава V. Уголовный закон

ториальных принципов: гражданства, реального, пассивного персо­нального (ст. 12 УК).

В соответствии со ст. 12 УК устанавливается ряд принципов экс­территориальной юрисдикции, в соответствии с которыми российский уголовный закон применим к преступлениям, совершенным за преде­лами России.

Принцип гражданства (персональный принцип) предусматривает, что государство вправе осуществлять юрисдикцию в отношении пре­ступлений, совершенных своими гражданами (подданными) за ее пре­делами. Большинство государств применяет этот принцип и к лицам без гражданства, постоянно проживающим на территории государства.

Принцип гражданства основан на правовой связи между государ­ством и гражданами, не утрачиваемой при их выезде за пределы го­сударства.

Рассматриваемый цринцип выступает главным основанием распро­странения юрисдикции на преступления, совершенные на территориях, не подпадающих под юрисдикцию данного государства. Он также ком­пенсирует широко распространенное правило о невыдаче собственных граждан, позволяя привлекать последних к уголовной ответственности по закону государства гражданства.

В УК РФ принцип гражданства формулируется так: «Граждане Рос­сийской Федерации и постоянно проживающие в Российской Феде­рации лица без гражданства, совершившие вне пределов Российской Федерации преступление против интересов, охраняемых настоящим Кодексом, подлежат уголовной ответственности в соответствии с на­стоящим Кодексом, если в отношении этих лиц по данному преступ­лению не имеется решения суда иностранного государства» (ч. 1 ст. 12). Итак, условиями применения данного принципа являются: 1) совер­шение преступления гражданином РФ или постоянно проживающим в России лицом без гражданства; 2) совершение преступления за преде­лами РФ; 3) преступление направлено против интересов, охраняемых УК; 4) отсутствие в отношении этих лиц по данному преступлению реше­ния иностранного суда.

Гражданами РФ, в соответствии с Федеральным законом от 31 мая 2002 г. «О гражданстве Российской Федерации»¹, признаются лица, имеющие гражданство РФ на день вступления в силу этого Закона, а так­же лица, приобретшие гражданство РФ в соответствии с Законом.

Граждане РФ могут обладать двойным гражданством (ст. 62 Консти­туции РФ), однако такое лицо рассматривается Российской Федерацией только как гражданин России независимо от наличия у него иного гра-

¹ С3 РФ. 2002. №22. Ст. 2031. •

Раздел второй. Уголовный закон и уголовная ответственность

жданства, за исключением случаев, предусмотренных международным договором РФ или федеральным законом. Таких исключений приме­нительно к уголовной ответственности не предусмотрено.

Лицами без гражданства (апатридами), согласно Федеральному зако­ну «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федера­ции»¹, являются физические лица, не являющиеся гражданами РФ и не имеющие доказательств наличия гражданства (подданства) иностран­ного государства. Постоянно проживающими на территории РФ лицами без гражданства являются те из них, которые в установленном законом порядке получили вид на жительство в России (ст. 2 Закона). Не соот­ветствует действующему законодательству по-прежнему встречающееся в юридической литературе мнение, что постоянно проживающим в РФ является лицо без гражданства, которое постоянно проживает в России в общей сложности 183 дня в году².

«Преступлениями против интересов, охраняемых УК» являются все преступления, ответственность за которые предусмотрена в Кодексе (ст. 2 УК)³.

Под «решением суда иностранного государства» следует понимать по смыслу п. 7 ст. 14 Международного пакта о гражданских и полити­ческих правах 1966 г. окончательное решение об осуждении или оправ­дании такого лица по данному преступлению⁴. Это правило уголовно­го закона препятствует повторному привлечению лиц к уголовной от­ветственности (принцип пе bis in idem).

Персональный принцип конкурирует с территориальной юрисдик­цией государства, на территории которого совершено преступление. Не исключена коллизия, при которой гражданин, находясь за грани­цей, одновременно находится под двумя юрисдикциями, требования которых к его поведению существенно отличаются. Во избежание такой коллизии уголовное законодательство большинства государств ограни­чивает возможность применения персонального принципа правилом «двойной криминальности», в соответствии с которым деяние должно быть уголовно наказуемым как по закону государства его совершения, так и по закону гражданства преступника⁵.

¹ С3 РФ. 2002. № 30. Ст. 3032. См., напр.: Незнамовд З.А. Уголовный закон // Уголовное право: Общая часть / Отв. ред. И.Я. Казаченко. С. 101. Данное положение предусматривалось прежним зако­нодательством, но сегодня утратило силу.

³ Формулировка закона порождает недоуменный вопрос: разве УК предусматривает
ответственность за какие-либо преступления, направленные против интересов, не охра­
няемых Кодексом?

⁴ ВВС РФ. 1994. №12.

⁵ См.: Додонов В.Н. Сравнительное уголовное право: Общая часть. М., 2009. С. 124.

Глава V. Уголовный закон

До вступления в силу Федерального закона от 27 июля 2006 г.¹ ч. 1 ст. 12 УК также предусматривала требование «двойной криминально­сти» и ограничивала наказуемость верхним пределом санкции закона того государства, где было совершено преступление. Это положение подвергалось критике² и было впоследствии упразднено³.

Военнослужащие воинских частей РФ, дислоцирующихся за преде­лами РФ, за преступления, совершенные на территории иностранно­го государства, несут ответственность по российскому УК, если иное не предусмотрено международным договором России. Данный принцип называют покровительственным (ч. 2 ст. 12 УК). В настоящее время дей­ствуют договоры России и ряда государств — членов СНГ (Армении, Та­джикистана и Киргизии) о размещении на их территории военных баз.

Сходный правовой режим применяется в соответствии с между­народным право- к территориям, аревдованным Россией в военных и иных целях. К таким территориям относятся: космодром «Байконур» в Казахстане, рад земельных участков и объектов инфраструктуры для размещения Черноморского флота на территории Украины⁴. В соот­ветствии с соглашением между РФ и Казахстаном на территории ком­плекса космодрома в отношении военнослужащих, лиц из гражданско­го персонала РФ и членов их семей применяется законодательство РФ и действуют ее компетентные органы⁵.

В ч. 3 ст. 12 УК сформулированы три принципа, применяемые в от­ношении иностранцев и лиц без гражданства, постоянно не прожи­вающих в России: реальный, пассивный персональный и универсальный. Общим для всех принципов является то, что при их осуществлении от­сутствует как территориальная, так и личная связь совершенного пре­ступления с Россией. Требуется также, чтобы лицо, совершившее пре­ступление, привлекаюсь к ответственности в России.

Реальный принцип означает, что государство осуществляет юрисдик­цию в отношении преступлений, направленных против его интересов. Таким образом, связующим звеном между уголовным законом и пре­ступлением является объект^осягательства. В международном уголов­ном праве основанием данного принципа выступает неотъемлемое пра­во государства на индивидуальную и коллективную самооборону, за­фиксированное в Уставе ООН.

¹ С3 РФ. 2006. № 31 (ч. I). Ст. 3452.

См., напр.: Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: Опыт кримино­логического анализа. СПб., 2000. С. 43-46.

См. критику действующей редакции ч. 1 ст. 12 УК: Кибальник А.Г. Оценка «антитер­рористических» новелл уголовного закона // Уголовное право. 2006. № 5.

⁴ См.: Толстых В.Л. Указ. соч. С. 867-869.

⁵ С3 РФ. 2006. № 13. Ст. 1327.

Раздел второй. Уголовный закон и уголовная ответственность

Условиями реализации данного принципа являются: 1) совершение преступления за пределами РФ; 2) направленность деяния против ин­тересов РФ; 3) совершение преступления иностранным гражданином или лицом без гражданства, постоянно не проживающим в РФ; 4) лицо привлекается к ответственности в России (ч. 3 ст. 12 УК).

Под иностранным гражданином в соответствии с Федеральным за-оном от 25 июля 2002 г. «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации»¹ понимается физическое лицо, не являющее­ся гражданином РФ и имеющее доказательства наличия гражданства (подданства) иностранного государства.

Понятие «преступления против интересов Российской Федерации» в УК не определено. Представляется, что таковыми являются преступле­ния против основ конституционного строя и безопасности государства, порядка управления, правосудия, а также иные преступления, основ­ной или дополнительный объект которых связан с интересами госу­дарства в узком смысле². Это соответствует пониманию данного прин­ципа в международном праве, связанного прежде всего с преступле­ниями антигосударственной направленности (шпионажем, диверсией, терроризмом и др.).

И., не имеющий гражданства, был осужден за хищение огнестрельно­го оружия и боевых припасов из хранилища воинской части, а также за ряд других преступлений, совершенных с 1991 по 1993 г. в Эстонской Респуб­лике. Согласно материалам дела приобретение, хищение, хранение и сбыт оружия и боеприпасов были совершены И. против интересов России, под юрисдикцией которой находились воинские части, поэтому в соответствии с ч. 3 ст. 12 УК осуждение И. по российскому УК является обоснованным³.

Реализации реального принципа препятствует осуждение лица в иностранном государстве. Здесь закон использует иную формули­ровку, чем в ч. 1 ст. 12 УК, закрепляющей принцип гражданства и ука­зывающей на отсутствие «решения суда иностранного государства». Оправдание или иное освобождение от уголовной ответственности иностранного гражданина в своем государстве не препятствует его осуждению в России⁴.

¹ С3 РФ. 2002. № 30. Ст. 303*2. Л.В. Иногамова-Хегай ограничивает возможность применения реального принци­па гл. 29 УК («Преступления против основ конституционного строя и безопасности го­сударства») {Шогамова-Хегай Л.В. Международное уголовное право // Полный курс уго­ловного права / Под ред. А.И. Коробеева. Т. V. С. 770).

³ ВВС РФ. 1998. № 9. С. 4-5.

⁴ Данное положение представляется нелогичным: если речь идет о российском гра­
жданине, совершившем преступление за границей, Россия полностью доверяет иностран-

Глава V. Уголовный закон

В соответствии с рассматриваемым принципом виновный привлека­ется к уголовной ответственности в России. Невозможно осуществле­ние данного вида уголовной юрисдикции заочно (in absentia). Практи­ческая реализация данного принципа чрезвьгааино сложна, поскольку конституционное и уголовное законодательство большинства государств не допускает выдачи своих граждан.

Пассивный персональный принцип¹ состоит в том, что действия ино­странцев против граждан определенного государства позволяют при­менить его юрисдикцию. Определяющим для его применения служит гражданство потерпевшего. Данный принцип вытекает из права на ди­пломатическую защиту, в соответствии с которым лицо пользуется за­щитой со стороны государства, гражданином которого оно является, при нахождении за пределами его территории.

В уголовном праве отдельных государств пассивный персональный принцип защищает не только граждан, но и юридические лица данной страны². Интересна трактовка этого принципа в уголовном законода­тельстве Израиля, охраняющем не только израильских граждан за гра­ницей, но и весь еврейский народ³.

Из всех принципов экстерриториальной юрисдикции (граждан­ства, реального, универсального) именно рассматриваемый принцип наиболее спорен, хотя и присутствует в законодательстве многих го­сударств. Его реализация ограничена определенными категориями преступлений, а также принципом двойной криминальности⁴. В рос­сийской юридической литературе данный принцип нередко отожде­ствляется с реальным, хотя эти принципы, при всей схожести, отли­чаются основаниями и категориями преступлений, к которым они применяются⁵.

В уголовном законодательстве России данный принцип впервые был закреплен Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ⁶. Усло­вия осуществления данного принципа в целом такие же, как реального принципа, за одним исключением: преступление направлено не про-

_____________________ £_________________________

ному суду и не может подвергать ревизии любое его решение. В случае же привлечения к ответственности иностранных граждан возможно их повторное осуждение, что нару­шает принцип пе bis in idem. Обратим внимание также на то, что закон умалчивает о том, за какое преступление не были осуждены виновные.

В литературе данный принцип также именуют «принципом пассивной правосубъект­ности», «принципом пассивной личности». См.: Додонов В.Н. Указ. соч. С. 128. Закон об уголовном праве Израиля. СПб., 2005.

* См.Док.ООНА/61/10. См.: Бойцов А.И. Уголовный закон // Уголовное право России: Общая часть: ^учебник / Под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, B.B. Орехова. С. 302.

⁶ СЗ РФ. 2006. № 31 (ч. I). Ст. 3452.

Раздел второй. Уголовный закон и уголовная ответственность

тив интересов России, а против ее гражданина или постоянно прожи­вающего в России лица без гражданства¹.

Универсальный (космополитический) принцип — единственный прин­цип уголовной юрисдикции, при котором отсутствует непосредствен­ная связь преступления и преступника с государством ее осуществления. В соответствии с данным принципом национальный уголовный закон применяется к находящимся на территории государства иностранцам, совершившим за его пределами преступления, предусмотренные ме­ждународным уголовным правом. При осуществлении универсальной юрисдикции государство, осуществляющее уголовное преследование, выступает в роли «агента международного сообщества», поскольку ли­ца, совершившие серьезные преступления, определенные международ­ным правом, не должны оставаться безнаказанными.

Первым идею универсальной юрисдикции (в форме принципа aut dedere autpunire) выдвинул «отец международного права», голландский юрист Г. Гроций. Долгое время эта концепция ассоциировалась с древ­нейшим международным преступлением - пиратством. Пираты, счи­тавшиеся врагами человечества {hostes humanigeneris), подлежали суду и суровому наказанию любым государством. На национальном уровне универсальный принцип начал применяться еще в XVIII в. на основе международных обычаев.

Современное понимание рассматриваемого принципа связано прежде всего с преступлениями против мира и безопасности человечества. Уни­версальная юрисдикция отражает идею солидарности государств в борь­бе с посягательствами на основы существования всего человечества².

Применение универсального принципа возможно при условии, что: 1) преступление совершено за пределами России; 2) иностранным гражда­нином или лицом без гражданства, постояйно не проживающим в России; 3) уголовное преследование осуществляется в соответствии с международ­ным договором РФ; 4) лицо привлекается к ответственности в России.

Ряд авторов высказывают мнение о противоречии действующей редакции ч. 3 ст. 12 УК в части закрепления пассивного персонального принципа обычному международ­ному праву: Богуш Г.И. Некоторые проблемы экстерриториальной уголовной юрисдик­ции: пассивный персональный принцип // Уголовная политика и уголовное законода­тельство: проблемы теории и практики: Сб. материалов конф. СПб., 2008; Толстых В.Л. Указ. соч. С. 646-647.

В 1962 г. в Израиле на основании данного принципа был осужден и казнен за геноцид и преступления против человечности высокопоставленный нацист А. Эйхман. В 2000 г. на этом же основании судом английской палаты лордов было решено экстрадировать бывшего чилийского диктатора А. Пиночета, обвиненного в пытках и иных преступлениях, совершен­ных в Чили против граждан Испании и других стран. В 2009 г. Германии был выдан и пред­стал перед судом бывший гражданин США И. Демьянюк, обвиненный в преступлениях про­тив человечности, совершенных в 1943 г. в польском концлагере Собибор.

Глава V. Уголовный закон

В соответствии с российским уголовным законодательством для применения универсального принципа необходимо установить, что со­ответствующий международный договор РФ предусматривает возмож­ность осуществления универсальной юрисдикции в отношении ука­занного в договоре и предусмотренного УК преступления. Такая воз­можность предусмотрена, например, в Женевских конвенциях 1949 г. о защите жертв войны в отношении серьезных их нарушений, в Ме­ждународной конвенции о пресечении преступления апартеида и на­казании за него 1973 г. Безусловная универсальная юрисдикция в от­ношении пиратства предусмотрена в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.

Универсальная юрисдикция часто предусматривается как альтерна­тива выдаче лица государству, на территории которого преступление совершено, или государству гражданства при ее невозможности (прин­цип autdedere autjudicare — «выдай или суди»)¹.

Как видно, универсальный принцип является исключительным и применяется тогда, когда невозможно использование иных юрис-дикционных принципов, а также экстрадиции, поэтому трудно согла­ситься с мнением, что «универсальный принцип пользуется абсолют­ным приоритетом перед другими принципами действия уголовного за­кона в пространстве»².

Закрепление универсальной юрисдикции в ч. 3 ст. 12 УК с отсыл­кой к международным договорам РФ небезупречно. Например, в соот­ветствии с данной нормой невозможно привлечение к ответственности по российскому УК за геноцид³ и ряд военных преступлений (напри­мер, нарушения правил и обычаев войны, совершенных в вооружен­ном конфликте немеждународного характера), в отношении которых в соответствующих международных договорах отсутствует положение об универсальной⁵юрисдикции.

Например, в п. 2 ст. 5 Международной конвенции о борьбе с захватом заложни­ков установлено: «Каждое государство -^участник... принимает такие меры, какие могут оказаться необходимыми, чтобы установить свою юрисдикцию в отношении преступ­лений, указанных в статье 1, в случаях, когда предполагаемый преступник находится на территории этого государства и оно не выдает его какому-либо государству, упомянуто­му в пункте 1 настоящей статьи». Аналогичные правила содержатся в Гаагской конвен­ции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г., Европейской конвенции о пресечении терроризма 1977 г., Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборо­та наркотических средств и психотропных веществ 1988 г., Конвенции ООН против кор­рупции 2003 г. и во многих других международных договорах РФ.

Уголовное право Российской Федерации: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А-И. Чучаева, А.И. Рарога. М., 2008. С. 52.

Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г., °преки распространенному заблуждению, не предусматривает универсальной юрисдикции. <-м.: Ведомости ВС СССР. 1954. № 12. Ст. 244.

Раздел второй. Уголовный закон и уголовная ответственность

Дата добавления: 2015-05-10