А. Эйнштейн

ЭПИСТЕМОЛОГИЯ КАК ОБЛАСТЬ ПОИСКА ОСНОВАНИЙ НАУКИ, ЕЕ СТРУКТУРА И НЕОБХОДИМОСТЬ В ПРАВОВЕДЕНИИ

Итак, при сегодняшнем состоянии философско-историчес-кой разработки вопросов права историософия права выступа­ет как разновидность философско-правовых рассуждений, что и обусловлено, как было показано выше, объектом подобных рассуждений.

_________________________________

⁵² Перов Ю.В. Проект философской истории философии Карла Ясперса // Ясперс К. Всемирная история философии. - С. 12.

(вместо заключения)

Никому не дано исключительного пра­ва на истину.

Э. Говард Хант

Наука без теории познания (насколь­ко это вообще мыслимо) становится при­митивной и путаной.

Принимая во внимание, что авторские выводы сделаны по ходу всего изложения результатов исследования, не буду их вос­произвести здесь, как обычно делается (это должно быть приня­то и как доверие своим читателям). Относительно тех положе­ний, которые автор не успел привести, нет смысла обсуждать в рамках заключительной части работы. Однако имеет смысл го­ворить о выводах, которые вытекают из всего исследования, если угодно, о «выводах выводов», хотя подчас далеко выходящих за рамки данного исследования, что обусловлено его характером. Поскольку в настоящем исследовании ставилась задача анализа проблем историко-правового познания в рамках общих законо­мерностей научного познания, в особенности таких его разделов, как правовое и историческое познание, постольку выводы его экстраполируемы на более обширную площадь «здания» науки. Кроме того, необходимо наметить пути дальнейшей разработки проблемы.

1. Комплексное исследование выбранной темы позволяет сфор­мулировать один из выводов, касающийся проблематики самой области проведения такого рода исследований.

Читатель, очевидно, помнит те страницы настоящей работы, где речь шла об исторической саморефлексии, в рамках которой и формируется особая отрасль историко-правовой науки - исто­рия правовой науки, имеющая своим объектом саму правовую науку. Однако всестороннее познание последней одной истори­ческой рефлексией не исчерпывается. Она также должна быть объектом теоретического осмысления.

В юридической литературе это традиционно считается зада­чей общей теории права. Воздавая должное общей теории права в разработке многих концептуальных вопросов, имеющих зна­чение для всего корпуса правовых знаний, не следует тем не ме­нее упускать из виду то обстоятельство, что она не является тео­рией правовой науки, а представляет собой содержание обще­теоретических научно-правовых знаний о праве, о правовой ре­альности. Решение вопроса, например, о предмете, задаче, методе выходит за рамки знания о правовой реальности.

В теоретической части любой науки легко могут быть выделе­ны две составные части: теоретическое знание об изучаемой ре­альности, т.е. теоретическое познание (теория) реальности - он­тологическая часть, и теоретическое знание о познании этой ре­альности, т.е. теоретическое познание (теория) самого познания (иначе говоря, теория научного познания, теория науки) - гно­сеологическая (эпистемологическая) часть. Теория науки - это теория научной теории, которая «анализирует приемы этих наук, когда задается вопросом, как различные науки образуют свои понятия, какие методы ими используются и какие предпосылки положены в их основание»¹.

Стало быть, теорию имеет не только наука вообще (ее назы­вают общей теорией науки), но и отдельные науки. На необхо­димость и важность специального внимания к проблемам тео­рии отдельных наук помимо теории науки вообще указывал в свое время Э. Гуссерль: «В действительности же, - писал он, -нам необходимо и то, и другое: исследования по теории науки, в одинаковой степени касающиеся всех наук, и, как дополнение к ним, особые исследования, относящиеся к теории и методу от­дельных наук и направленные на изучение особенности послед­них»². И П. Копнин был прав, когда отмечал, что всякая наука должна иметь общую теорию, единый метод, проблематику или по меньшей мере некоторый набор общих методов и проблем³.

Я уверен, что выделение теории отдельных наук (эпистемоло-гии) в качестве относительно самостоятельной научной дисцип­лины в рамках ее теоретической части приведет к повышению интереса ученых к теоретико-познавательным проблемам своей науки, придаст разработкам этих проблем более организованный характер. Создание такой научной дисциплины - настоятельное требование времени; актуальность его становится более зримой на фоне той ситуации в современной науке, научной мысли во­обще, одной из характерных черт которой является возрастаю­щая теоретико-познавательная

__________________________

¹ Хофмапстер X. Что значит мыслить философски. - СПб., 2000. - С. 268.

² Гуссерль 3. Философия как строгая наука. - С. 192-193.

³ См.: Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки.

саморефлексия ученого. Таким образом, в моем понимании эпистемология - это область во­просов и ответов, проблем и решений по поводу самой науки, по­стоянных поисков основополагающих принципов самого научного познания, пространство поиска оснований науки, это особое ин­теллектуальное поле обращения профессионального ученого к себе самому, саморефлексии, самопознания ученого.

Доменом эпистемологии являются: базовые основания науки (предмет науки и метод науки) - с присущими ей особенностями понимания предметной области и дисциплинарных границ, упо­рядоченным набором и последовательностью познавательных процедур, известной строгостью профессионального языка, оп­ределением социальных функций ученого и т.п.

Теперь о структуре эпистемологии.

Известно, что необходимость выбора и обоснования методов, способа достижения знания, выяснения их соотношения поро­дила специфическую область научно-теоретического знания - методологию. Дело в том, что зачастую весь корпус знаний на­учно-познавательного, теоретико-методологического плана вклю­чают в методологию. Однако, как убеждает проведенное иссле­дование, есть группа вопросов, выходящих за рамки собственно методологии - в самом общем виде это вопросы исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания, в более или менее конкретизированном - это природа науки, объект и предмет науки, их границы, структура науки, интеграция и дифференциация научных знаний. Собственно го­воря, эти же вопросы составили основную проблематику на­стоящей работы. Представляется, что они входят в самостоя­тельную часть эпистемологических проблем в любой отрасли научного знания и наиболее правильно было бы выделять их в

отдельный раздел эпистемологии. Таким образом, необходи­мость выбора и обоснования предмета познания, выяснения свя­занных с ним вопросов порождает другую специфическую об­ласть научно-теоретического знания наряду с методологией. Как нетрудно заметить, в центре внимания этих двух частей стоят два основания науки, если в методологии это метод, то во втором -предмет. Именно предмет науки, на мой взгляд, является как бы ядром, вокруг которого объединяются вышеуказанные компо­ненты науки, системообразующим элементом, в наибольшей ме­ре интегрирующим данную систему благодаря тесной связи с этими элементами; причем последние связаны прежде всего с предметом науки, нежели с ее методом. Поэтому эта часть может быть названа предметологией (от слова предмет и логос, т.е. нау­ка о предмете; автор будет рад принять любые более подходящие терминологические обозначения).

Итак, предметология занимается определением объекта и предмета наук, их структуры (в том числе дисциплинарной), на основе которого дает классификацию наук, занимается вопроса­ми их интеграции и дифференциации, выявляет междисципли­нарные связи.

Важно отметить, что в силу своей природы как знания теоре­тико-познавательного плана и этот раздел эпистемологии выпол­няет методологическую функцию для всего научного познания.

При этом вопрос о конкретном линии разграничения между этих двух частей эпистемологии науки нуждается в уточнении, дальнейшем обосновании и проверке. Поэтому его постановка -еще только рабочая гипотеза.

Таким образом, если попытаться спроецировать вышеизло­женное на правовую науку (что с самого начала представляется естественной экстраполяцией), то мы придем к следующему вы­воду. Общая теория права изучает саму правовую реальность, а не познание этой реальности (хотя ставится по поводу правовых знаний), развивает содержание правовой науки, а не само право­вое познание, что и должно входить в задачу специальной тео­рии науки - общей теории правовой науки, иначе говоря, право­вой эпистемологии.

Правовая эпистемология как общая теория правовой науки является самостоятельной областью теоретического правоведе­ния, и в свою очередь, как любая теория науки состоит из выше

указанных двух частей. Объектом правовой эпистемологии явля­ется сама правовая наука, а предметом ее - общие закономерно­сти и тенденции научного познания правовой реальности как особой деятельности по производству научно-правовых знаний.

2. Что касается второго сюжета, т.е. перспективы дальнейшего анализа, возможных направлений дальнейшей разработки про­блем историко-правовой эпистемологии, то он в самом общем плане видится следующим образом.

О неизбежности переориентации историко-правового позна­ния уже неоднократно говорилась на страницах данной работы. Здесь только необходимо отметить, что перед историками права сегодня стоят действительно сложнейшие проблемы перестрой­ки историко-правовой науки, что в свою очередь требует посто­янного обсуждения эпистемологических проблем историко-право­вой эпистемологии.

Прежде всего, это вопросы, непосредственно связанные с об­суждаемой частью проблематики историко-правовой эпистемо­логии. Необходимо подчеркнуть, что настоящее исследование не исчерпывает всех сторон обсуждаемой темы. Не все затронутые в книге проблемы получили полное освещение. Спорность ряда положений отчасти может быть объяснена неоднозначностью их решения в науке. Отдельные вопросы темы могли бы быть пред­метом самостоятельного исследования. Кстати, автор выражает надежду, что читатель, обсуждая проблемы, поднятые в данной работе, не забудет о трудности самой темы и отсутствии какой бы то ни было сравнительно полной ее разработки. Этим можно объяснить и существующие в изложении частые отклонения от прямой задачи, и вхождение в пограничные области знания, в смежные, но относительно самостоятельные теоретико-методо­логические проблемы. Автор стремился таким путем найти но­вые пласты исследуемой темы. Кроме того, автор не ставил перед собой задачу дать законченное изложение материала. Представ­ляется, что на данном этапе исследования проблемы необходимы сама постановка соответствующих проблем, формулирование отдельных идей и, таким образом, подготовка почвы для новых размышлений и новых исследовании. Автор вполне допускает, что некоторые выводы настоящего исследования являются спор­ными, хотя он старался всемерно их обосновать. Однако опыт показывает, что некоторые положения, признанные совершенно

бесспорными в современном историческом познании права, во­все не являются таковыми.

В представлении автора историческое познание права являет­ся важным средством в пределах единого общего плана пости­жения права. Причем историко-правовые науки образуют наибо­лее крупный и значимый пласт научных правовых знаний. Меж­ду тем, как уже известно читателю, историко-правовое познание не состоит исключительно из традиционно выделяемых истори-ко-правовых наук. Оно явление сложное, многослойное, много­уровневое. В настоящей работе в орбиту его тяготения включа­ются новые уровни: универсальная история права и историосо-фия права, которые еще предстоит освоить. Перефразируя и не­много модифицируя выражение П. Успенского, можно сказать, что в настоящее время историко-правовое познание как целост­ное образование, владея трехэтажным домом, как бы живет на одном, причем нижнем этаже.

Однако прежде чем заняться специальными исследованиями в указанных новых областях, следует найти ответы на многие теоретико-методологические вопросы. Если одни из них связаны с методологией историко-цравового познания вообще (которая требует разработки в отношении всего корпуса историко-право-вого познания), где достаточно пространства для соответствую­щих изысканий, то другие вытекают из авторского видения об­раза этих отраслей историко-правового познания. Правда, автор в ходе настоящего исследования в ряде случаев вынужден был, говоря словами 3. Мамардашвили, «поставить себя под вопрос» методологического плана. Но это вытекало из самого характера исследования. Что касается вопросов сугубо методологических, связанных с новыми областями, то часть их может быть сформу­лирована следующим образом: как исследователи должны рабо­тать над этими еще не освоенными отсеками историко-право­вого познания? какими методологическими установками и ис­следовательскими принципами они должны руководствоваться? какие новые подходы и процедуры можно и нужно при этом ис­пользовать? и т.д.

Завершая настоящее исследование, отмечу, что уже сейчас ав­тор чувствует особую жажду и интенции, таящиеся в глубине его души, продолжать поиски именно в этой плоскости проблемы.

Баку - Одесса - Санкт-Петербург

Дата добавления: 2015-05-10