Философия и Социология права 42 страница

Благодаря неотъемлемым правам и неприкосновенности личности государственная власть в правовом или конституционном государстве не только ограничена, но и строго подзаконна. Подзаконность государственной власти является настолько общепризнанным достоинством государственного строя как такового, что обыкновенно его стремится присвоить себе и благоустроенное абсолютно-монархическое государство. Но для него это оказывается совершенно недостижимой целью. Органы государственной власти бывают действительно связаны законом только тогда, когда им противостоят граждане, наделенные субъективными публичными правами. Только имея дело с управомоченными лицами, могущими предъявлять правовые притязания к самому государству, государственная власть оказывается вынужденной неизменно соблюдать законы. Этого нет в абсолютно-монархическом государстве, так как в нем подданные лишены всяких гражданских прав, т.е. прав человека и гражданина. Поэтому все усилия абсолютно-монархических государств насадить у себя законность, как показывают исторические факты, оканчиваются полной неудачей. Таким образом, не под-

лежит сомнению, что осуществление законности при общем бесправии есть чистейшая иллюзия. При бесправии личности могут процветать только административный произвол и полицейское насилие. Законность предполагает строгий контроль и полную свободу критики всех действий власти, а для этого необходимо признание за личностью и обществом их неотъемлемых прав. Итак, последовательное осуществление законности требует, как своего дополнения, свобод и прав личности и в свою очередь естественно вытекает из них как их необходимое следствие.

Права человека и гражданина или личные и общественные свободы составляют только основу и предпосылку того государственного строя, который присущ правовому государству. Как и всякое государство, правовое государство нуждается в организованной власти, т.е. в учреждениях, выполняющих различные функции власти. Само собой понятно, что правовому государству соответствует вполне определенная организация власти. В правовом государстве власть должна быть организована так, чтобы она не подавляла личность; в нем как отдельная личность, так и совокупность личностей – народ должны быть не только объектом власти, но и субъектом ее. Этот характерный признак государственной власти в правовом государстве лучше всего выясняется из противопоставления организаций государственной власти в правовом и абсолютно-монархическом государствах.

В абсолютной монархии личность совершенно бесправна по отношению к власти. Поэтому к абсолютной монархии вполне приложимы слова, которыми М. А. Бакунин хотел определить вообще государство. Абсолютно-монархическое государство – «это сумма отрицаний свобод всех его членов» [Цитата из работы Бакунина «Федерализм, социализм и антитеологизм» (Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика. М., 1989. С. 88).]. Государственная власть в абсолютной монархии характеризуется тем, что она безусловно противопоставляется населению или народу. Абсолютно-монархическая государственная власть – это нечто совершенно чуждое народу, только господствующее, распоряжающееся и управляющее им. Всю свою силу, весь смысл свой абсолютно-монархическая власть почерпает в своей безусловной оторванности от народа, так как эта оторванность и отчужденность от народа позволяет абсолютно-монархической власти вознестись на ту неизмеримую и недосягаемую высоту, которая сообщает всем ее распоряжениям непререкаемость. Престиж абсолютно-монархической государственной власти и заключается, главным образом, в ее непререкаемости или в требовании слепого беспрекословного повиновения распоряжениям власти и в воспрещении какой бы то ни было критики их.

Совсем другими чертами характеризуется государственная власть в правовом или конституционном государстве. В нем власть связана с народом, так как сам народ в нем принимает участие в организации власти и в создании государственных учреждений. Самое важное учреждение правового государства – народное представительство, исходящее из народа, является соучастником власти, непосредственно создавая одни акты ее и влияя на другие. Поэтому престиж конституционной государственной власти заключается не в недосягаемой высоте ее, а в том, что она находит поддержку и опору в народе. Опираться на народ является ее основной задачей и целью, так как сила, прочность и устойчивость ее заключается в народной поддержке. В конституционном государстве правительство и народ не могут противопоставляться, как что-то чуждое и как бы враждебное друг другу. В то же время они и не сливаются вполне и не представляют нечто нераздельно существующее. Напротив, государственная власть и в конституционном государстве остается властью и сохраняет свое собственное и самостоятельное значение и существование. Но эта власть солидарна с народом; их задачи и цели одни и те же, их интересы в значительной мере общие. Таким образом, в то

время как абсолютно-монархическое государство характеризуется двойственностью, так как оно состоит из двух чуждых, разнородных и часто друг другу враждебных элементов: правительства и народа, в конституционном государстве, хотя бы в принципе или в идее, создается некоторое единство между народом и государственною властью. Единение власти с народом является всегда целью и основным стремлением всякого конституционного правительства.

Однако часто указывают на то, что в современном конституционном государстве ведется непрерывная борьба классов из-за власти, что в нем всегда есть господствующие и подчиненные классы, и потому ему несвойственно единение государственной власти с народом и проистекающее отсюда единство государственного целого. Так как классовая борьба заключается в розни, разъединении и разобщении, то обыкновенно и делают вывод: там, где постоянно ведется классовая борьба, не может быть единения, общности и солидарности. Но классовая борьба есть борьба общественных сил; это явление по преимуществу социальное, относящееся к социальной основе современного государства. Следовательно, элемент разобщения, разъединения и розни, создаваемый классовой борьбой, характеризует лишь социальное строение современного государства, а не само правовое государство как таковое. Правда, классовая борьба вплетена в организацию современного конституционного государства. Отдельные классы при посредстве своих партий являются благодаря народному представительству двигателями современного государства во всех его проявлениях[6]. Но все отдельные общественные силы, организованные в самостоятельные политические партии, выступают как нечто обособленное, друг с другом разъединенное и даже противоположное друг другу только в подготовительных стадиях, только пока не принято решение и не определено, как будет действовать само государство и что будет выражением его воли. Напротив, всякий акт государственной власти представляет в правовом государстве всегда нечто единое и цельное. При этом акты власти в современном правовом государстве не являются простым выражением мнений и желаний господствующего класса. Далеко не всегда побеждает тот, кто был и остался победителем в решительный момент, когда складывалось и организовывалось современное государство. Часто господствующему элементу приходится идти на уступки, а тогда отдельные акты и вся деятельность государства являются результатом компромисса. Во всяком случае в современных правовых государствах и социально угнетенные элементы всегда имеют возможность влиять на ход государственной жизни, так как и они имеют своих представителей в общем народном представительстве. Во всех современных парламентах существуют рабочие партии, а голос такой партии, несмотря на незначительное иногда число ее представителей, может приобрести громадный вес и моральное значение, мы это видим, например, в Англии. Господствующие партии часто бывают принуждены уступать рабочим партиям даже в принципиальных вопросах, несмотря на то что физическая сила или, вернее, превосходство в числе парламентских представителей на их стороне.

Вследствие всех этих причин отчужденность от государства даже наиболее угнетенных социально и наиболее крайних по своим политическим требованиям элементов, т.е. рабочего класса, в конституционном государстве не так велика, как отчужденность всего народа от правительства в абсолютно-монархическом государстве. В конституционном государстве и рабочий класс путем своих партий и их парламентских фракций участвует в государственной жизни и влияет на ее ход. Все это и способствует установлению того единства между народом и государственной властью, которое характеризует конституционное государство.

Конечно, это единство государственного целого в современном конституционном государстве имеет значение скорее девиза, принципа и идеальной цели, чем вполне реального и осуществленного факта. Уже то, что в современном конституционном государстве есть господствующие и подчиненные, даже социально угнетенные элементы, не позволяет вполне осуществиться такому единству. Но здесь мы и видим наиболее яркое выражение того несоответствия между конституционным государством как реальным фактом современности и идеальным типом конституционного или правового государства, которое мы признали методологическим основанием для рассмотрения интересующего нас здесь вопроса. Современное конституционное государство провозглашает определенный принцип, как свой девиз и свою цель, к осуществлению его оно стремится, но сперва оно осуществляет его лишь частично и долгое время оно не в состоянии осуществить его целиком. Несомненно, что полное единение государственной власти с народом, т.е. полное единство государства как цельной социальной организации, осуществимо только в государстве будущего, в народном или социалистическом государстве. Последнее, однако, не будет в этом случае создавать новый принцип, а только осуществит тот принцип, который провозглашен правовым государством.

Возвращаясь к вопросу об организации государственной власти в правовом государстве и об участии народа в этой организации, надо отметить, что самая важная функция власти – законодательство в правовом государстве всецело подчинено народному представительству. Законодательство целиком обусловливает организацию и деятельность государства и его элементов; оно регулирует не только отношение отдельных лиц и целых групп между собой, но и отношение самого государства к гражданам, а вместе с тем и деятельность всех государственных учреждений. Ясно, однако, что при свободе лица и самодеятельности общества лицо само должно участвовать тем или иным способом в выработке норм или правил, выраженных в законах, которые будут его связывать и обязывать. В правовом государстве отдельные лица оказывают влияние на ход и характер законодательных работ через народное представительство. В избрании народного представительства должен участвовать, конечно, весь народ; никакие разделения народа и выделения из него привилегированных групп по отношению к праву избирать народных представителей, т.е. никакие ограничения избирательного права, принципиально недопустимы. Избирательное право должно быть всеобщим и равным, а для того, чтобы всеобщность и равенство были действительно обеспечены, голосование должно быть прямым и тайным. Требование всеобщего, равного и прямого избирательного права с тайной подачей голосов является теперь основным требованием демократизма. При демократическом строе всякий должен обладать избирательным правом, и никто не должен быть его лишен. Теперь это стало аксиомой даже для сторонников самых скромных демократических учреждений. Впрочем, в последние десятилетия все более и более выясняется, что всеобщее избирательное право отвечает не только запросам демократизма, но и самым настоятельным нуждам правового государства как такового. Ничто в такой степени не обеспечивает государственного единства и национальной солидарности, как всеобщее избирательное право. Из государственных деятелей первым понял это Бисмарк, который поставил созданную им Германскую империю на прочный базис, наделив ее народным представительством, избираемым на основе всеобщего и прямого голосования. Так как всеобщее избирательное право было введено в Германской империи еще тогда, когда во всех отдельных немецких государствах народные представительства избирались на основе различных цензовых систем, то это сразу придало имперскому народному пред-

ставительству громадный авторитет и чрезвычайно расширило его моральные, а в конце концов и юридические компетенции. Можно с уверенностью сказать, что государственное единство немецкого народа окрепло и сделалось более устойчивым главным образом благодаря тому, что имперское народное представительство избирается путем всенародного голосования. Спустя сорок лет после основания Германской империи по тому же пути пошла Австрия. При разноплеменности населения Австрийской империи и при беспощадной борьбе между национальностями Австрия особенно нуждалась в народном представительстве, которое объединяло бы все ее народы и являлось бы олицетворением государственного единства. А такое сплачивающее и объединяющее народное представительство необходимо должно избираться всенародным голосованием. Австрийское правительство со своим императором во главе осознало, в чем заключается настоятельная государственная необходимость для Австрии, и поняло, что государственное единство Австрии может быть спасено только общенародным и демократическим представительством. Поэтому в первом десятилетии нынешнего столетия мы и присутствовали при поразительном явлении, что застрельщиком и самым энергичным борцом за всеобщее избирательное право в Австрии было само правительство. Горячую поддержку в этом вопросе австрийскому правительству оказывала социалистическая партия, напротив, все консервативные партии и часть либеральных перешли в оппозицию. Таким образом, всеобщее избирательное право в Австрии было введено главным образом по инициативе и настоянию самого правительства.

Благодаря народному представительству и правам человека и гражданина, гарантирующим политическую самодеятельность как отдельных лиц, так и общественных групп, вся организация правового государства имеет общественный или народный характер. Правильное и нормальное выполнение государственных функций в правовом государстве зависит от самодеятельности общества и народных масс. Без активного отношения к правовому порядку и к государственным интересам, исходящего из недр самого народа, правовое государство немыслимо. Своего полного развития правовое государство достигает при высоком уровне правосознания в народе и при сильно развитом в нем чувстве ответственности. В правовом государстве ответственность за нормальное функционирование правового порядка и государственных учреждений лежит на самом народе. Но именно потому, что забота о государственной и правовой организации возложена в правовом государстве на самый народ, оно является действительно организованным, т.е. благоустроенным государством.

Прямую противоположность в этом отношении представляет полицейское государство. Этот вид государственного устройства и государственного управления обыкновенно развивается в более благоустроенных абсолютно-монархических государствах, особенно при господстве просвещенного абсолютизма. Полицейское государство характеризуется самой тщательной опекой органов государственной власти над нуждами и интересами своих подданных. В принципе полицейское государство преследует якобы благие цели, но на практике вечная опека правительственных учреждений является совершенно невыносимой для сколько-нибудь независимых людей. Нет другого государственного строя, в котором человеческое достоинство страдало бы так сильно, как именно в полицейском государстве. Но оскорбляя личность, полицейское государство убивает также всякую личную и общественную инициативу и самодеятельность. Оно заменяет ее детальной и формально-казуистической регламентацией. Притом полицейское государство всегда ревниво оберегает свои прерогативы. Во всяком проявлении инициативы со стороны общества оно видит покушение на свои полномочия, и потому оно не

допускает никаких общественных организаций, а борясь с ними, оно в конце концов сеет раздоры.и дезорганизацию в народе.

Таким образом, среди полного бесправия личности и самой строгой полицейско-бюрократической опеки всякое полицейское государство естественно и в силу внутренней необходимости всегда приводит и должно привести к анархии. Там, где весь правопорядок держится только бдительностью и заботами органов власти, а активное отношение к нему общества пресекается, там всегда должен наступить известный момент, когда старый правопорядок будет упразднен, а новый еще не будет создан., Ни правопорядок, ни государственный строй не могут быть долговечны, если они не находят себе опоры в общественном правосознании. Между тем полицейское государство в принципе отрицает роль общественного правосознания. Последнее признается как бы неправомерным вторжением общества в компетенцию органов власти.

В противоположность полицейскому государству правовое государство исключает возможность анархии, так как в нем сам народ на своих плечах выносит всю правовую и государственную организацию. Опираясь на народное правосознание и постоянно приспособляясь к нему, оно изменяется вместе с изменением правосознания. Притом правовое государство необходимо предполагает широкие общественные и народные организации, благодаря которым растет и его собственная организованность.

Предыдущий | Оглавление | Следующий

[1] В этом очерке теоретически развиты те идеи, которые были высказаны автором в статье «Государство правовое и социалистическое», напечатанной в «Вопросах философии и психологии», кн. 85.

[2] С.А. Котляревский стремится выделить тип правового государства и противопоставить его остальным государственным типам, присвоив ему по преимуществу эволюционный характер. Он считает, что «правовое государство не есть такой строго очерченный тип, как, например, государство монархическое или республиканское, государство с конституцией гибкой или малоподвижной». По его мнению, «в конце концов правовое государство выражает только известный уклон, устремление, запечатлевшееся в государственном строении и деятельности» (Котляревский С.А. 1) Правовое государство и внешняя политика. М., 1909. С. 32; 2) Власть и право. Проблема правового государства. М., 1915. С. 350). Но такое определение типа правового государства мы не можем признать методологически правильным. Ведь методологическое задание типа в том и заключается, чтобы мыслить изменчивое явление в его неизменных наиболее типичных чертах. Напротив, как уклон или устремление можно охарактеризовать всякое конкретное государственное образование, к какому-бы типу оно ни принадлежало, так как оно непрерывано развивается. С другой стороны, С. А. Котляревский хочет видеть во всех типах государства различные исторические воплощения правового государства (Власть и право. С. 120 и сл). С его точки зрения, например, «естественно подымается вопрос, не должны ли мы здесь (в феодальном государстве) искать чрезвычайно яркого воплощения принципов правового государства», и дальше он считает возможным говорить о «феодальном понимании правового государства» (Там же. С. 188, 207). Нам кажется, что, стоя на правильной методологической точке зрения, можно ставить вопрос только о различном проникновении права или правовых принципов в различные типы государства, а отнюдь не самого правового государства или его принципов. Само собой понятно, что тип государства надо отличать и от государственного устройства. В таком случае всякий тип государства есть понятие метаюридическое, а не только тип правового государства. Ср.: Там же. С. 234.

[3] Изучение типов в качестве задачи научного познания одинаково выдвигают и историки, и социологи, и политэкономисты, и государственники. Историческое изучение типов выясняется в труде Д. М. Петрушевского «Очерки по истории средневекового общества и государства» (3-е изд. М., 1913. С. 36 и сл.) и в курсах Н.И. Кареева «Типологические курсы по истории государственного быта» (5 томов. СПб., 1903—1908). Методическое значение понятия типа вообще и идеального типа в частности выяснили Г. Еллинек и М. Вебер. См.: Jellinek G. Allgemeine Staatslehre. S. 31—39 (русск. пер. 2-е изд. С. 22-31); Weber M. Die «Objektivitat» sozialwissenschaftlicher und sozialpolitischer Erkenntniss// Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. Bd. XIX. S. 22 if., bes. 64 ff. [Об «идеальном типе» см.: Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 389— 390; Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н. История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991. С. 44—50.]. Г. Еллинек считает, что изучение идеальных типов не приводит к научному познанию. Но под идеальными типами он подразумевает типы идеализированные. При этом он упускает из вида, что в само понятие типа входит представление о чем-то образцовом, совершенном и законченном. Это понятие выяснил еще в половине прошлого столетия английский философ Юэль. По его словам, «тип есть образец того или другого класса (например, того или другого рода или вида), рассматриваемый как преимущественно обладающий отличительными признаками данного класса. Все виды, имеющие больше родства с этим типичным видом, чем с каким бы то ни было другим, образуют род и группируются вокруг этого вида, то более, то менее уклоняясь от него в различных направлениях. Таким образом, род может состоять прежде всего из нескольких видов, очень близко подходящих к типу и обладающих очевидным правом стоять рядом с ним, а затем также и из других видов, стоящих дальше от этого центрального узла, но все же связанных с ним, очевидно, более, чем со всяким другим». Цитир. у Дж. Ст. Милля (Система логики. С. 576). Везде подчеркнуто мною. Если бы это определение понятия типа пользовалось большей известностью, то были бы устранены многие недоразумения. В частности, тогда были бы невозможны возражения Рихарда Шмидта против теории типов Г. Еллинека. Ср.: Schmidt R. Allgemeine Staatslehre. Bd. II. Т. 2. Leipzig, 1903. S.838-839. Правильнее рассуждает J. Hatschek (Konventionalregeln oder uber die Grenzen der naturwissen-schafthchen Begriffsbildung im offentlichen Recht// Jahrb. d. off. Rechts. Bd. Ill (1909). S. 41 ff.

[4] В. М. Гессен утверждает, что «правовое и конституционное государство – синонимы; отождествление понятий правового и конституционного государства является общим местом современной германской доктрины государственного права» (Гессен В.М. Теория правового государства // Политический строй современных государств. СПб., 1905. Т. I. С. 135). Г.Ф. Шершеневич (Общая теория права. С. 247) и С.А. Котляревский (Власть и право. С. 91, 113-114) возражают против этого отождествления. С нашей точки зрения, правовое государство есть вполне и последовательно развитое конституционное государство. Так как мы здесь выясняем принципы, а они наиболее полно проявляются в законченно развитых государственных формах, то мы и можем приравнять конституционное государство к правовому.

[5] Ср.: Bahr О. Der Rechtsstaat. Eine publizistiche Skizze. Gottingen, 1864. S. 52 ff., 192 ff.

[6] Schmidt R. Allgemeine Staatslehre. Leipzig,1901. Bd. I. S. 238 ff. III

Правовое государство часто называют буржуазным, противопоставляя его социалистическому. Это определение справедливо постольку, поскольку оно отмечает те общественные элементы, которые имеют наибольшее влияние на деятельность современного правового государства. Действительно, в современном правовом государстве наибольшее влияние оказывают имущие и зажиточные классы. Обладая материальными средствами и досугом, они имеют возможность достигать господствующего положения и направлять деятельность государства в выгодную для себя сторону. Очень часто наиболее видное положение в правовых государствах занимают представители крупного капитала, и тогда государственная политика в большинстве случаев бывает направлена в интересах крупного капитализма. В таких государствах даже значительная часть интеллигенции, людей науки и искусства идет на службу к представителям капитализма, с которыми они бывают прочно связаны происхождением, воспитанием или экономической зависимостью. Оказывая поддержку крупному капитализму своими знаниями и талантами, они, конечно, способствуют еще большему укреплению и возвеличению его господства. Все это вместе придает современным правовым государствам буржуазный характер.

Но ясно, что когда правовое государство называют буржуазным, то этим наименованием определяют не самое государство, а то социальное и экономическое строение, которое составляет основание современного правового государства. Напротив, термин «правовое государство» служит для определения юридического характера самого государства данного типа. К сожалению, пока это еще не вполне отчетливо сознается, а между тем с теоретической точки зрения это чрезвычайно важно. Ведь в свою очередь, когда говорят о социалистическом государстве, то также имеют в виду, главным образом, его социальное и экономическое устройство. В самом деле, правовая или юридическая природа социалистического государства пока еще очень мало исследована. Конечно, социальное и эконо-

мическое строение социалистического государства гораздо важнее, чем его юридическая природа. Она образует те характерные черты, которые составляют отличительное свойство социалистического государства: когда говорят о социалистическом государстве, то думают прежде всего об известном социальном и экономическом строе, а не о какой-то особенной правовой организации.

Но это, конечно, только объяснение, а не оправдание того, что правовая природа социалистического государства до самого последнего времени почти совершенно игнорировалась. Происходило это отчасти и вследствие как бы случайных причин. Дело в том, что все основатели социализма, творцы социалистических учений и систем были или философами, или историками, или политэкономами. Среди видных созидателей теории социализма нет ни одного юриста. А так как социалистическое государство не есть нечто реальное, что можно исследовать, как факт, то правовая организация социалистического государства и оставалась до последнего времени теоретически не воссозданной.

Только в начале нашего столетия была опубликована книга о социалистическом государстве, написанная юристом, обратившим главное внимание на правовую сторону социалистических учреждений. Это «Новое учение о государстве» бывшего профессора Венского университета Антона Менгера. В этом исследовании так же, как отчасти и в некоторых предыдущих книгах автора, главным образом, в сочинениях «Право на полный продукт труда» и «Гражданское право и неимущие классы населения», вопросы социальных реформ и, в частности, проблема социализма впервые последовательно рассматривается с юридической точки зрения. Нельзя отрицать, несомненно, большой заслуги А. Менгера в постановке самой задачи, намеченной им к разрешению; он взялся за то, за что до него никто не брался. Но, к сожалению, приходится признать, что он выполнил предпринятое им дело в теоретическом отношении не вполне удовлетворительно.

Коренной недостаток сочинения А. Менгера о новом государстве обусловлен тем обстоятельством, что А. Менгер – цивилист, юридические представления и понятия которого находятся в полной зависимости от гражданско-правовых конструкций. Правда, гражданский процесс – тот предмет, который он читал в Венском университете, причисляется теперь к публично-правовым дисциплинам, но вместе с тем он и неразрывно связан с гражданским правом, частью которого он еще сравнительно недавно считался. Как цивилист А. Менгер обратил главное внимание на разработку гражданско-правовых институтов и на их преобразование в социалистическом государстве. Напротив, он отнесся довольно пренебрежительно к некоторым очень важным государственно-правовым учреждениям и совсем не вник в своеобразие публично-правовых отношений, устанавливающихся между государством и личностью. Его взгляд на теоретическую разработку государственных институтов в современной науке государственного права граничит прямо с презрением. Таким отношением к соседней научной дисциплине А. Менгер отрезал себе путь к пониманию действительной государственно-правовой природы социалистического строя. Между тем громадный интерес представляло бы более внимательное и вдумчивое исследование социалистического государства именно с публично-правовой точки зрения; в частности, особенно важно раскрыть, как должны сложиться отношения между государством и личностью в государстве этого типа.

Выясняя правовую природу социалистического государства, надо прежде всего ответить на принципиальный вопрос: является ли социалистическое государство по своей правовой природе прямою противоположностью правовому государству. С точки зрения ходячих взглядов на социалистическое государство, ответ на этот вопрос будет безусловно утвердительный. Ведь существующая политическая и

агитационная литература о социалистическом государстве только тем и занимается, что противопоставляет государство будущего современному правовому государству. Но чтобы найти научно правильный ответ на него, надо прежде всего освободиться от ходячих решений. Тогда, вдумываясь в этот вопрос, мы придем к заключению, что ответ на него мы найдем очень легко, если упростим и конкретизируем самый вопрос. Мы должны спросить себя: принесет ли государство будущего какой-то новый свой правовой принцип, или оно такого принципа не способно принести? При такой постановке вопроса ответ получается совершенно определенный и простой; в самом деле, перебирая все идеи, связанные с представлением о социалистическом государстве, мы не найдем среди них ни одного правового принципа, который можно было бы признать новым и еще не известным правовому государству. Тут и скрывается истинная причина, почему среди творцов социалистических систем нет ни одного юриста или философа права; им в этой области нечего было творить. Но в таком случае социалистическое государство, не выдвигающее нового правового принципа, и не должно противопоставляться по своей правовой природе государству правовому.

Дата добавления: 2015-05-31