Философия и Социология права 44 страница

Все вышесказанное должно привести нас к заключению, что в государстве будущего каждому будет обеспечено достойное человеческое существование не в силу социального милосердия, приводящего к организации, аналогичной современному призрению бедных, а в силу присущих каждой личности прав человека и гражданина. В правовой организации этого государства самое важное значение будет иметь как признание публично-правового характера за правом на достойное человеческое существование и за всеми его разветвлениями, так и признание

этих прав личными правами. Таким образом, государство этого типа только разовьет те юридические принципы, которые выработаны и установлены современным правовым государством[21]. Это дает нам право сделать и более общее заключение относительно самой юридической природы этого государства. Не подлежит сомнению, что для осуществления своих новых задач государство будущего воспользуется теми же юридическими средствами, какие выработаны правовым государством. Большинство его учреждений будет создано по аналогии с учреждениями правового государства. Организованность и устранение анархии в общественном хозяйстве будут достигнуты в государстве будущего путем тех же правовых приемов, путем которых достигаются организованность и устранение анархии в правовой и политической жизни в государстве правовом. Две основы правового государства – субъективные публичные права и участие народа в законодательстве и управлении страной – будут вполне последовательно развиты и расширены. Расширение это произойдет не только в сфере чисто политических и государственных отношений, но и будет заключаться, что особенно важно, в распространении тех же принципов на область хозяйственных отношений, которые в правовом государстве подчинены лишь нормам гражданского права.

На основании всего изложенного мы должны признать, что между современным правовым государством и тем государством, которое осуществит социальную справедливость, нет принципиальной и качественной разницы, а есть только разница в количестве и степени. Современное правовое государство на заре своего возникновения на Европейском континенте в эпоху великой французской революции пыталось определенно включить в число своих задач обеспечение каждому своему гражданину достойного человеческого существования. Об этом можно заключить по тому, что декларация прав человека и гражданина второй французской конституции, выработанная в 1793 г., в числе других прав провозглашала и право на труд. Подобная же попытка принципиального закрепления за гражданами права на труд была произведена во Франции и в 1848 г. Неудачи этих попыток не могут служить свидетельством неспособности правового государства разрешать подобные задачи. Объясняются эти неудачи тем, что самые попытки имели чисто декларативный характер и не связывались с соответственными практическими мероприятиями.

Но современное государство, хотя и перестало включать в свои декларации этот вид прав, не отказывалось от разрешения социального вопроса, т.е. от создания тех материальных условий, при которых только и возможно осуществление этих прав. Своим новейшим социальным законодательством оно как бы разлагает одну большую цель – создание безусловно справедливого социального строя – на множество мелких и частных социально-экономических задач. Практическое средство, найденное для разрешения этих задач, заключается в различного рода страхованиях. В первую очередь вводится страхование для заболевших и потерпевших от несчастных случаев, затем для инвалидов и, наконец, для стариков. Страхует сперва не само государство, а учрежденные в силу изданных им законов и под его контролем публично-правовые союзы. Но постепенно участие государства в различного рода страхованиях становится все более активным; пока при страховании стариков государство естественно должно брать на себя наиболее ответственную роль. Во всяком случае все виды этого рода страхований имеют публично-правовой характер. Вместе с тем страхование это обосновывает субъективное право застрахованных лиц и, следовательно, оно принципиально отличается от призрения бедных. Застрахованное лицо не просит о вспомоще-

ствовании, а притязает на причитающееся ему страховое вознаграждение. Таким образом, современное государство уже стало на путь признания за каждым права на существование. Но теперь все более и более настойчиво выдвигается и вопрос о страховании от безработицы; в очень узких пределах оно кое-где уже применяется. Вместе с постепенно подготовляемым широким проведением его в жизнь будет признано субъективно-публичное право на труд, а этим путем и будет сделан первый шаг к признанию за каждым права на достойное человеческое существование. Во всяком случае и в настоящее время если не право, то идея достойного человеческого существования может способствовать решению отдельных юридико-догматических вопросов, касающихся субъективных публичных прав. Выше мы видели, что Г. Еллинек не находил принципа, который позволял бы безошибочно разграничивать индивидуальный и общий интерес, т.е. он не считал возможным при помощи материального критерия всегда точно и отчетливо размежевывать сферы объективного и субъективного права[22]. Этот искомый принцип и есть достойное человеческое существование.

Возвращаясь теперь к вопросу о различных типах государства, мы на основании сравнительного анализа этих типов, очевидно, должны признать, что правовое государство является наиболее совершенным типом государственного бытия. Оно создает те условия, при которых возможна гармония между общественным целым и личностью. Здесь государственная индивидуальность не подавляет индивидуальности отдельного лица. Напротив, здесь в каждом человеке представлена и воплощена определенная культурная цель как нечто жизненное и личное.

Предыдущий | Оглавление | Следующий

[1] Немецкие государствоведы последней трети XIX столетия, придерживавшиеся того же мировоззрения, которое в политической экономии получило характерное название катедр-социализма, противопоставили правовому государству (Rechtsstaat) государство, осуществляющее культурные цели (Kulturstaat), как высший и непосредственно следующий за правовым государством тип государства. Ср.: Berolzheimer. System der Rechts- und Wirtschaftsphilosophie. Bd. II (1905). S. 492. Ho осуществление культурных целей свойственно всякому государству, так как культура в силу своего всеобъемлющего характера охватывает всю совокупность общественно-государственной жизни. В действительности все культурные задания, намечаемые для «культурно-созидательного государства», сводятся к социально-политическим заданиям. Поэтому правовому государству можно противопоставлять в известном смысле, как высший тип, только социально справедливое государство. Г.Ф. Шершеневич также отмечает, что самые важные культурные задачи современного государства осуществляются путем социального законодательства, и в заключение указывает на то, что «на горизонте обрисовываются, хотя еще неясно, черты социального государства» (Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 250).

[2] Чичерин Б. Философия права. М., 1900. С. 99. Эти идеи Б.Н. Чичерин развил главным образом в сочинении «Собственность и государство» (М., 1882—1883. Ч. I. С. 31, 251 и сл., 404 и сл.; Ч. И. С. 169, 209, 370 и сл.).

[3] Мишель А. Идея государства. С. 781. Ср. с. 311—312.

[4] Menger A. Neue Staatslehre, Jena, 1903. S. 97 (русск. пер. под ред. Б. Кистяковского. СПб., 1905. С. 99).

[5] Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. Оттиск из изд. «Итоги науки». М., 1916. С. 76.

[6] Ср. выше. С. 305.

[7] Jellinek G. System... I Aufl. S. 109-129; 2 Aufl. S. 114-135.

[8] См.: Schmidt R. 1) Prozessrecht und Staatsrecht// Freiburger Abhandlungen. Heft. 2, 1904. 2) Die deutsche Zivilprozessreform als politisches Problem // Zeitschr. fur Politik. Bd. I. S. 245 ff. 1908. 3) Staatsverfassung und Gerichtsverfassung // Laband-Festschrift. Bd. II. S. 339 ff. 1908. 4) Die Luge im Prozess // Deutsche Juristenzeitung. 1909. S. 39 ff. 5) Der Prozess und die staatsburgerlichen Rechte. Leipzig, 1910.

[9] MengerA. Das Recht auf den vollen Arbettsertrag in geschichtlicher Darstellung. 2 Aufl. Stuttgart, 1891. S. 11-28 (русск. пер. О. Е. Бужанского. СПб., 1906. С. 10-22).

[10] Ibid. S. 170 ff. Там же. С. 130 и сл.

[11] MengerA. Neue Staatslehre. S. 121-137 (русск. пер. – с. 124-141).

[12] Ср.: Новгородцев П.И. Два этюда// Полярная звезда. СПб., 1905. № 3; Покровский И.А. Право на существование// Свобода и культура. СПб., 1906. № 4. Эти этюды перепечатаны без изменений в серии «Свободное знание» (изд. М.О.Вольфа: П И. Новгородцев и И.А. Покровский. О праве на существование. Социально-философские этюды). В дальнейшем мы цитируем последнее издание.

[13] Ср.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 48-59.

[14] Вопросы философии и психологии. Кн. 85. С. 503.

[15] Правда, подходя к вопросу о праве на существование, он указывает, что возникающая здесь проблема «является, очевидно, не специальной проблемой гражданского права, а некоторой общей задачей всего нашего правового строя, и потому должна быть разрешена не такими или иными гражданско-правовыми паллиативами, а известными общими и принципиальными средствами» (Там же. С. 278). Но в начале этой главы он говорит, что «пределы гражданского права раздвигаются» и что «индивидуалистическая тенденция перебрасывается на смежные области публичного права: здесь также начинают говорить о субъективных публичных правах» (с. 270), а в конце ее он утверждает, что «будущее покажет, осуществимо ли право на существование при сохранении частноправовой организации народного хозяйства или нет» (с. 281). Подчеркнутое нами слово «начинают» показывает, как низко И. А, Покровский оценивает современные публично-правовые идеи. Оно не соответствует историческим датам развития публичного права. Ведь исследование Гербера о публичных правах появилось более шестидесяти лет тому назад, а с тех пор, как Г. Еллинек выработал свою систему субъективных публичных прав, скоро исполнится четверть столетия.

[16] Соловьев Вл.С. Собрание сочинений. Т. VII (Оправдание добра). С. 358 [Соловьев В. С. Сочинения в 2-х тт. М., 1988. Т. 1. С. 426.].

[17] Bourgeois L. Solidarite. 6-me edit. Paris, 1907. P. 101 et suiv. Conf.: Brunot G. Etude sur la solidarite sociale comme principe des lois// Seances et travaux de 1'Academie des sciences morales et politiques. 1903. T. LX. P. 304-364; Bougie C. Le Solidarisme. Paris, 1907. P. 65-103; La Solidarite sociale, ses formes,son principe, ses limites// Annales de 1'institut international de sociologie. T. XII-XIII. Paris, 1910/11; T. XIII. P. 199 et suiv. Ср. также: Жид Ш. История экономических учений. М., 1915. С. 347 и сл.; Спекторский Е. В. Теория солидарности // Юридический вестник. 1916. Кн. XIII. С. 12 и сл.

[18] Duguit L. Droit constitutionnel. Paris, 1907. P. 645 et suiv. (русск. пер. – М., 1908. С. 906 и сл.); Duguit L. Traite de droit constitutionel. Paris, 1911. T. II. P. 158 et suiv.

[19] Duguit L. L'Etat, le droit objectif et la loi positive. Paris, 1901. P. 160-183; Duguit L. Traite. T. I. P. 2, 19 et suiv., 261, 268 et suiv.

[20] Чернов В. К вопросу о социализации земли. М., 1908. С. 17 и 64. Ср.: Чернов В. К аграрному вопросу (Что такое социализация земли) // Народный вестник. 1906. № 1-2, а также – Социализация земли. Сборник статей. М., 1907.

[21] Ср.: Марков В. Личность в праве. СПб., 1907. С. 59.

[22] Ср. выше. С. 306-308. XII. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО

Вопрос об отношении между государством и правом, несмотря на свою сравнительную простоту, оказывается одним из самых неясных и запутанных вопросов в современной науке о государстве. Неясность этого вопроса и противоречивость ответов, даваемых на него, объясняются тем, что некоторые ученые ищут решения его не в теоретическом сознании и определении того отношения между государством и правом, которое свойственно современному правовому государству, а в установлении такого отношения между ними, которое было бы общим для различных стадий развития права и для различных типов государственного существования. Но, с одной стороны, различным типам государства свойственно настолько противоположное отношение к праву, что здесь мы имеем дело с принципиальными различиями, не подлежащими теоретическому обобщению и объединению в одном родовом понятии; с другой, – типы государства, предшествовавшие современному конституционному или правовому государству, теперь уже безвозвратно принадлежат историческому прошлому. Они не могут служить материалом для решения теоретических вопросов государственной науки, так как существо государства в них выразилось далеко не полно. Напротив, правовое государство, являясь, как мы видели, высшим типом государственного существования, создает такие отношения между государством и правом, которые свойственны самому существу государства как такового. Поэтому для того чтобы решить этот вопрос теоретически, надо определить то отношение между государ-

ством и правом, которое присуще современному конституционному или правовому государству.

В прошлом государство и право возникли, несомненно, независимо друг от друга и известное время вели как бы обособленное существование. Однако постепенно государство стало признавать одной из своих ближайших и важнейших обязанностей заботу о праве. Начав с охраны права и гарантирования неизменного осуществления его предписаниям, оно естественно вскоре сделалось единственным судьей в вопросе о том, что является действующим правом. Этим путем из простого охранителя права государство превратилось как бы в его созидателя. С развитием законодательной деятельности последняя функция государства по отношению к праву выступила на передний план и стала привлекать к себе даже больше внимания и сил, чем первая. Процесс постепенного роста государственного правосозидания закончился уже в абсолютно-монархическом государстве тем, что отмена старого права и установление нового стали исключительной прерогативой и монополией государства. Последнее по собственному усмотрению решает, какие из старых правовых норм могут быть допущены, и должны ли быть установлены новые нормы и какие именно. Но, подчинившись государству, право не превратилось в послушное орудие государства, а напротив, постепенно само приобрело господство над ним. Само государство для осуществления своих задач находило наиболее удобным для себя опираться на право. Первоначально это стремление воспользоваться правом, как опорой и средством для своих целей, являлось как бы вполне добровольным и основанным на свободном решении. Казалось, что государство в любой момент может отказаться от того содействия, которое ему оказывает право. Однако скоро все более и более стало обнаруживаться, что в силу самой природы государства для него существует принудительная необходимость основываться в своей деятельности на праве. Со своей стороны, право никогда не оказывает услуг без соответственных компенсаций, которые обусловлены неотъемлемо присущим праву свойством связывать и обязывать того, кто к нему обращается. Действительно, доставляя государству опору, право вместе с тем постепенно обязывает его самого следовать правовым предписаниям и нерушимо их соблюдать. Идя этим путем, право с течением времени все больше и больше расширяет свое господство над государством. В конечном результате этого процесса право перестраивает государство и превращает его в правовое явление или в создание права.

Однако признать созданием права можно только современное конституционное или правовое государство. Предшествовавшие типы государства, например, абсолютно-монархическое, феодальное, вотчинно-патримониальное, теократическое, антично-общинное и др., основывали свою организацию, черпали свою силу и находили свое оправдание и в других явлениях помимо права. Кроме того, правотворческий акт, который мы имеем в виду, когда определяем современное государство как создание права, не есть первичная историческая причина современного государства. Напротив, основание большинства современных государств было положено не правовыми, а внеправовыми актами. Или война за независимость, или революция, или захват власти, или традиционная власть монарха, унаследованная от абсолютно-монархического государства, были первоначально творцами современных государств. Но новый государственный строй, который при этом создавался, тотчас же получал свое определение в нормах права, выраженных в конституции государства. Если некоторые фактические отношения, унаследованные от предшествующей государственной организации, сразу не выливались в правовые формы, то в конце концов и они превращались в правовые. По словам Г. Еллинека, «превращение власти государства, первоначально всюду фактиче-

ской, в правовую всегда обусловливалось тем, что присоединялось убеждение о нормативном характере этого фактического элемента, – убеждение в том, что должно быть так, как есть»[1]. Таким образом, конституционное или правовое государство в силу самой своей природы, претворяя все свои отношения в правовые, постепенно всецело проникается правом и превращается в чисто правовое явление.

Конечно, на современной стадии развития конституционного или правового государства даже для вполне сложившихся правовых государств не исключена возможность вторжения внеправовых явлений и сил в их жизнь и организацию. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что и до сих пор свободная нация может быть подчинена вооруженной силой и лишена государственной самостоятельности, что и в современном свободном государстве может произойти революция, что и в республике может быть произведен захват власти, что и в конституционной монархии могут быть сделаны попытки к восстановлению неограниченной монархической власти или же законная и имеющая свое оправдание в конституционных нормах власть монарха может подвергнуться незаконному нападению. Не подлежит сомнению, что при возникновении конфликтов руководители социальных сил, действующих в современных государствах, до сих пор проявляют склонность при первой возможности прибегать к решению их насильственными мерами вместо того, чтобы пользоваться правовыми путями и методами, предоставленными конституцией и вообще правовым порядком страны. Но с каждым десятилетием все уменьшается возможность насильственного решения конфликтов и все расширяются способы их правового решения. Мирными способами теперь решаются вопросы, затрагивающие даже территориальный состав и верховные права государств. Так, в 1863 г. Англия добровольно отказалась от своих верховных прав на Ионические острова в пользу Греции, т.е. она согласилась на известное умаление своего верховенства. Наконец, на наших глазах в 1905 г. уже произошел раньше никогда не бывалый факт отделения одного государства от другого и превращение раньше зависимого государства – Норвегии в совершенно независимое без войны, чисто договорным путем [Ионийские острова, которые с 1815 г. находились под протекторатом Англии, были переданы ею Греции не в 1863, а в 1864 г. Годом раньше, в 1863 г. Англии удалось навязать на греческий престол своего кандидата — датского принца Вильгельма Георга Глюксбурга, родственника английского короля, который под именем короля Георга I правил Грецией до своей смерти в 1913 г. Норвегия, которая с 1815 г. находилась в унии со Швецией, в результате Карльстадского соглашения 1905 г. провозгласила независимость, которая была одобрена парламентами Норвегии и Швеции. С октября 1905 г. Норвегия стала независимым государством; Россия была первой страной, признавшей эту независимость и установившей с Норвегией дипломатические отношения.]. Несомненно, приближается время, когда все вообще государственные и межгосударственные конфликты будут решаться только правовыми путями – или на основании уже действующих норм конституционного и международного права, или же посредством соглашений и выработки новых правовых норм. Тогда окончательно исчезнут все внеправовые и насильственные способы решения государственных и международных вопросов, как войны, революции и захваты власти, которые, впрочем, и теперь составляют исключение, а не правило.

В нормальной деятельности современных государств еще сильнее сказывается все растущее расширение господства права. Проводниками господства права во внутренней жизни современных государств являются законодательные органы и особенно народное представительство. Один из основных конституционных принципов требует, чтобы вопрос, однажды решенный законодательной властью, подлежал и в дальнейшем регулированию исключительно с ее стороны. А так как важнейшая задача законодательных органов – издавать законы в материальном смысле, т.е. устанавливать правовые нормы, то это необходимо приводит к постепенному расширению сферы, определяемой материальным правом. Все новые и новые проявления жизни, которые раньше не подлежали правовому регулированию, в правовом государстве подчиняются нормам права[2].

Особенно важное значение для превращения конституционного государства в чисто правовое имеет подчинение праву устройства и деятельности всех органов власти. Суды приобретают обыкновенно характер правовых учреждений еще в абсолютно-монархическом государстве, так как оно в последний период своего существования в целях самосохранения прибегает не только к репрессиями, но и к правовым реформам. Конституционное государство только устраняет те отступления от правовых принципов в судоустройстве, с которыми не может расстаться абсолютно-монархическое государство; благодаря этому в нем вся обширная область государственной деятельности, выражающаяся в различных формах отправления суда, оказывается уже последовательно связанной строгими и точными нормами права. Перестройка на правовых началах и подчинение правовым нормам законодательной деятельности обусловлены уже самим переходом к конституционной организации государства, т.е. установлением самой конституции и созданием народного представительства. Таким образом, безусловно новой и специальной задачей правового государства является строгое подчинение и всей -правительственной деятельности определенным правовым нормам. Осуществление этой задачи достигается путем создания целого ряда институтов публичного права и требует больших усилий и борьбы. Оба противоположных мнения Монтескье и Лоренца ф. Штейна, упрощенно смотревших на характер правительственной деятельности в конституционном государстве, безусловно неправильны. Правительственная деятельность в конституционном государстве не является лишь исполнительной, т.е. только применяющей законы и, следовательно, изначально связанной правом, как думал Монтескье. Напротив, глубоко прав Л. ф. Штейн, настаивавший на существенно активном характере правительственной деятельности в конституционном государстве. Но, с другой стороны, если верно мнение Л. ф. Штейна, что всякое конституционное правительство необходимо должно проявлять энергию, инициативу и творчество, то из этого нельзя делать выводов, к которым пришел сам автор этого мнения, что в известных пределах правительственная деятельность в конституционном государстве свободна, т.е. не связана правом[3]. Такое решение никогда не устраняло бы возможности произвола со стороны правительственной власти и, следовательно, конституционное государство никогда не могло бы стать вполне правовым. Но оно не соответствует действительному развитию конституционного государства и его неудержимому стремлению целиком проникнуться правом и пропитать им все свои функции.

Несомненное своеобразие правительственной деятельности, естественно присущая ей большая самостоятельность требуют создания особых публично-правовых форм и институтов для ее подчинения праву. Каждое конституционное государство должно пройти ряд стадий в своем развитии, достичь которых удается только путем больших усилий и упорной борьбы, пока оно не выработает и не приспособит к себе этих форм и институтов, т.е. пока оно не станет вполне правовым. Для того, чтобы вся правительственная деятельность в конституционном государстве протекала исключительно в правовых рамках, должны быть созданы различные формы контроля над правительственными актами со стороны законодательных и судебных учреждений. Так, даже деятельность высшего правительственного органа – министерства оказывается связанной правом при пра-

вильно поставленной министерской ответственности. Там, где существует парламентарная форма правления, министерство, не только исполняя свои обычные и регулярные функции, но и прокладывая новые пути ввиду новых государственных задач, бывает принуждено неизменно осуществлять нормы действующего права или, когда их недостает, по крайней мере соблюдать правовые принципы и этим путем создавать прецеденты для установления новых правовых норм. Поэтому для превращения всей правительственной деятельности в чисто правовую безусловно необходимо установить строгую министерскую ответственность, что удается осуществить вполне только при парламентском министерстве. Последнее является самой насущной предпосылкой действительного подчинения праву средних и низших административных учреждений. Различные проявления деятельности этих учреждений могут быть легче предусмотрены и, следовательно, наперед точно регулированы нормами права, осуществление же этой деятельности под контролем министерства, ответственного перед народным представительством, является гарантией согласованности ее с действующим правом. Однако природа административных задач такова, что и при этих условиях всегда остается известный простор для решения возникающих вопросов в одну или другую сторону, а в таком случае всегда могут возникать сомнения относительно соответствия принятых решений действующему праву. Для устранения всяких сомнений и для строгого согласования всех актов административной власти с действующим правом в правовых государствах вводится судебная проверка актов административной власти. Она производится по жалобе любого заинтересованного лица и может вести как к отмене акта, не соответствующего нормам объективного права, так и к восстановлению нарушенного субъективного права[4]. В Англии, являющейся искони страной местного самоуправления, эта судебная проверка правомерности административных актов поручается общим судам. Напротив, в тех государствах, в которых большинство административных учреждений находится в заведовании правительственных должностных лиц и в которых вследствие этого издавна господствует бюрократическая административная система, оказывается наиболее целесообразным поручать судебную проверку правомерности административных актов особым административным судам. Практика показывает, что и эта последняя система, созданием и разработкой которой справедливо гордится Франция, может вполне прочно обеспечить правомерность управления[5]. Даже на современной переходной стадии своего развития административная юстиция достигает поставленной себе цели во многих отношениях не хуже, чем общая юстиция, там, где на нее, как в Англии, возложено осуществление тех же задач. В будущем, когда эта система получит свое полное развитие и

когда все логические следствия, заключающиеся в ней, будут извлечены и реализованы, административная юстиция явится могучим орудием для сообщения всей правительственной деятельности чисто правового характера.

Этим путем деятельность административных органов оказывается все более и более связанной нормами права. Напротив, область «свободной», т.е. не регулируемой правовыми нормами, деятельности их постепенно суживается и, наконец, совсем исчезает. В этой «свободной» от точной регулировки нормами права деятельности представители правительственной власти следуют сперва исключительно соображениям целесообразности. Но постепенно целесообразным признается только то, что согласно с уже действующими или долженствующими быть установленными правовыми нормами. Таким образом, и та часть правительственной деятельности, которая находится сперва как бы вне сферы права, с течением времени всецело подчиняется ему, причем регулирующие ее правовые нормы вырабатываются часто путем практики и обычая.

Благодаря административной юстиции в правовом государстве даже самое понятие целесообразности преобразуется и получает иной смысл. В абсолютно-монархическом государстве целесообразным признается то, что соответствует «видам правительства». Под «видами правительства» подразумеваются особые цели, которые преследует правительственная власть, руководствуясь своими собственными интересами. Напротив, в правовом государстве у правительственной власти нет и не должно быть своих собственных и особых целей и интересов, которые не совпадали бы с интересами всего государства. Но цели и интересы государства при правовом строе всегда определяются правовым порядком. Следовательно, в правовом государстве целесообразным является только то, что соответствует цели, преследуемой правом. Эта теоретически бесспорная истина получила особенно яркое выражение в практике административно-судебного отделения французского государственного совета. Знаменитая жалоба на превышение власти (recours pour exces de pouvoir) может быть подана во французский государственный совет также тогда, когда административный акт, основываясь формально на законе, издан не с той целью, которая преследуется законом. В этих случаях так называемого отклонения власти (detournement du pouvoir) государственный совет всегда отменяет соответственный административный акт. Итак, целесообразность, определяемая в абсолютно-монархическом государстве «видами правительства» и «государственной пользой» (raison d'etat), заменяется в правовом государстве целесообразностью, которая сообразуется с задачами, преследуемыми законами.

Дата добавления: 2015-05-31