ЛЕКЦИЯ 1.4 8 страница

При этом, для отказа в ознакомлении с информацией, собранной на лицо, прибегают к такому незаконному приему, как непринятие каких-либо процессуальных решений — ни о возбуждении дела, ни об отказе в этом. Статья 5 Закона, предоставляющая право обжалования действий органов, по существу формальна и на практике остается декларативной, поскольку не содержит никаких гарантий и механизма реализации этого права.

Поскольку ОРД носит негласный характер, сбор информации осуществляется тайно от объекта наблюдения, то у него нет достоверных данных о нарушении его прав. Между тем, смысл статьи заключается в том, что лицо вправе обжаловать действия органов, если ёму становится известным о проводимых в отношении него мероприятиях. Фактически эта норма требует от заявителя процессуального подтверждения его невиновности, чем грубо искажается принцип презумпции невиновности. Добавим от себя, что это противоречит и положению о том, что бремя доказывания лежит на следственных органах.

Серьезным нарушением прав человека Кононов считает положение о том, что основанием для дачи разрешения судом на производство оперативно-розыскных мероприятий достаточно лишь мотивированное постановление одного из руководителей органа. Причем, судья не вправе проверить обоснованность заведения дела и необходимость проведения оперативно-розыскных мероприятии, то есть его роль сугубо формальна — одобрение мероприятий, нарушающих права человека при заведомой невозможности проверки их обоснованности.

Резкой критике подвергается Закон и со стороны члена Конституционного суда Т.Г. Морщаковой. Она отмечает, что конспиративная по своей природе, скрытая от общественности оперативно-розыскная деятельность, представляет собой сферу повышенного риска, ущемления и нарушения прав и свобод гражданина, так как возможности социального контроля над ней ограничены. Положение о негласном наблюдении создает предпосылки для вторжения в частную жизнь, наблюдения за ней и накопления информации, касающейся личных тайн, что противоречит ст.ст. 23 и 24 Конституции Российской Федерации.

Анализируя замечания указанных юристов, нетрудно заметить, что они в основном касаются моментов, которые органически вытекают из самой сути негласной работы. Безусловно, некоторые из подмеченных недостатков Закона могут быть устранены, но полностью исключить вероятность невольного вторжения в частную жизнь человека вряд ли возможно, ибо это означало бы отказ от применения наиболее острого орудия борьбы с преступностью. Что касается недостатков, которые не упоминались критиками Закона, то их перечень, с точки зрения специалистов в этой области, может быть существенно дополнен.

Начать с того, что тезис о том, что некоторые положения Закона лишь декларируются, но не обеспечены гарантиями, и поэтому не выполняются, наглядно подтверждается следующими обстоятельствами. В частности, можно указать на содержащийся в ст. 6 Закона запрет на использование специальных и иных технических средств, предназначенных для негласного получения информации неуполномоченными на то физическими и юридическими лицами.

Пользуясь размытостью и неопределенностью этой нормы, некоторые коммерческие организации и криминализированные личности в интересах извлечения максимальных прибылей совершают действия прямо противоположные запретам. Во многих городах страны, в том числе и в Москве, немало магазинов, где продается зарубежная и отечественная техника высочайшего класса, которая используется преступным элементом для выявления секретов своих соперников и потенциальных жертв.

При этом, по-видимому, коммерческие структуры, торгующие подобным товаром, пользуются теми послаблениями, которые содержатся в самом Законе. В частности, он позволяет приобретать, реализовывать и приобретать в целях продажи, а также ввозить в Российскую Федерацию (или вывозить за ее пределы) специальные средства при условии их лицензирования. Позволительно спросить, кого имеет в виду законодатель, если принять во внимание, что потребителем этих средств являются только правоохранительные органы, а. им эти предметы поставляются централизованным путем.

К той же категории не обеспеченных защитой норм относится и содержащийся в Законе запрет на разглашение сведений об используемых при проведении оперативно-розыскных мероприятий силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах этих мероприятий, которые составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только по постановлению Руководителя органа, осуществляющего оперативно розыскную деятельность

Нам представляется ошибочным само решение дать на откуп руководителям среднего уровня данные, представляющие государственную тайну. С другой стороны эта норма в части, касающейся рассекречивания методов оперативной работы, зачастую полностью игнорируется теми же коммерческими структурами и бывшими работниками правоохранительных органов, ушедших «на вольные хлеба».

Об этом можно судить хотя бы потому, что на прилавках московских книжных магазинов и ларьков появилась, изданная массовым тиражом книга Романа Роника «Своя разведка», выпущенная в Минске в 1997 году. Содержание этого бестселлера насыщено таким набором негласных методов работы, что многим из них не грешно поучится оперативному составу правоохранительных органов. Это не единичный факт, если учесть, что на экранах наших телевизоров появилось множество боевиков, в которых полностью расшифровываются методы ОРД. Этим особенно отличаются отечественные ленты, которые, в силу склонности к реалистическому искусству, не знают меры в своем усердии.

Большим недостатком представляется подмен отсутствующих в Законе оперативно-розыскных мероприятий суррогатом собственных измышлений авторами учебно-методической литературы по предмету исследования. Мы имеем в виду такие активно применяемые в практике методы, как оперативная установка, оперативная комбинация и др.

Понятие оперативной установки трудно вписать в рамки рекомендуемого этими авторами мероприятия — «наведение справок», хотя бы потому, что оперативная установка связана с разглашением нашей заинтересованности в определенном лице перед соседями, работниками домоуправления, сослуживцами, которые могут использовать это обстоятельство против устанавливаемого лица и нарушают его права на личную и семейную тайну.

Что касается оперативной комбинации, то такого понятия в перечне Закона вообще нет. Но есть другое, которое по мысли авторов адекватно названному. Совершенно непонятно, с какой целью произведена такая подмена понятий. Прежнее название и его трактовка более точно отражали суть данного мероприятия. Новое название «оперативный эксперимент» никак не согласуется с характером оперативной комбинации.

Последняя действительно представляла собой плод творческой

мысли оперативного работника, который с учетом фактических обстоятельств и прогнозирования возможных последствий вырабатывал легенду, лежащую в основе действий, направленных на установление преступных замыслов их пресечение и изобличение виновных.

Термин же оперативный эксперимент, на наш взгляд, является плодом неуемной фантазии некомпетентных составителей Закона.

В специальной литературе это мероприятие трактуется как негласное действие, связанное с созданием негласно контролируемых условий и объектов для преступных посягательств, в целях выявления и задержания лиц, подготавливающих, совершающих или совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления.

Несмотря на витиеватый слог в данной формулировке усматривается не только ничем не оправданная подмена понятий, но и искажение общенаучного смысла термина эксперимент. Можно ли назвать экспериментом «сооружение» автомашины-ловушки для поимки угонщиков автотранспорта или специально подготавливаемую операцию по передаче взяткополучателю предварительно помеченных денег или ценностей.

В чем заключается эксперимент — возьмет или не возьмет? Но это ведь абсурд. Ссылка на то, что в рассматриваемых случаях мы

имеем способ задержания лиц, у которых и без правоохранительных органов созрел умысел на совершение преступления, нам представляется несостоятельным. Здесь явно просматриваются все признаки

провокации, стимулирования соблазна совершить преступление. А

4 что можно сказать о таком оперативном эксперименте, как задержание лица, когда в качестве повода подбрасывают ему в карман, автомашин или жилище вещественное доказательство или предметы,

запрещенные к обороту (например, наркотики). Подобного рода мероприятия противоречат провозглашенным Законом принципам не создавать искусственных условий для совершения преступлений, исключить меры, провоцирующие граждан на их совершение, оговор, склонение к самооговору и тм. При этом полностью игнорируется превентивное значение деятельности правоохранительных органов, задачей которых является предотвращение правонарушений, разрушение преступных устремления на ранней стадии обнаружения умысла.

Оперативно-розыскные мероприятия активно применяются в ходе расследования преступлений, но установить полную картину последних с помощью следственных действий невозможно. Могут быть установлены лишь некоторые источники получения доказательств, которые впоследствии оформляются органом дознания или предварительного следствия в процессуальном порядке.

При этом сведения, полученные оперативным путем, могут быть признаны доказательством, если они относятся к существенным обстоятельствам дела, собраны, проверены и оценены по правилам глав 10 и 11 УПК РФ. Применение незаконных средств получения и закрепления доказательств, обнаруженных в другом месте негласным путем, и подкладывание их подозреваемому, категорически запрещается. Доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Определенные претензии можно предъявить и к положению За. кона, в котором оговаривается, что акт заведения дела оперативного учета якобы не является основанием для ограничения конституционных прав, свобод и законных интересов граждан.

Трудно поверить этому тезису, если принять во вникание, что он не согласуется с общими принципами оперативно-розыскной деятельности. Ведомственными нормативными актами устанавливается, что подавляющее число оперативных мероприятий может быть осуществлено лишь при условии заведения и регистрации дела оперативного учета. К таким мероприятиям относятся, например, контроль почтово-телеграфной корреспонденции, телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи, оперативное внедрение и т.п. Следовательно, те нарушения, о которых говорилось выше, совершенные в процессе осуществления этих действий, предопределенью именно актом заведения дела оперативного учета. Говоря о защите прав человека и гражданина нельзя обойти молчанием и такой актуальный жизненный вопрос, как состояние охраны прав и интересов самих работников, которые осуществляют оперативно-розыскную деятельность, а также лиц, добровольно содействующих им. Деятельность этой категории лиц протекает в условиях постоянного риска и поэтому требует самого внимательного отношения при подготовке и осуществлении мероприятий, особенно если они связаны с проникновением оперативных работников в преступную среду.

Понятие риска в специальной литературе трактуется неоднозначно. Преобладает позиция, в соответствии с которой прослеживается стремление создать оперативно-розыскную деятельность с дисциплиной, снято соблюдающей требования законности. При этом вольно или невольно выхолащивается основное содержание и специфика оперативно-розыскной деятельности, без которых она теряет всякий смысл. Речь идет о неправомерном, с нашей точки зрения, отождествлении риска с уголовно-правовым институтом крайней необходимости (ст. 39 УК РФ).

Оперативный риск рассматривается, как исключительный правомерный акт только при условии:

а) устранения опасности, непосредственно угрожающей личности, ее правам, а также охраняемым законом интересам общества или государства;

б) существования наличной и реальной опасности;

в) неустранимости опасности при данных обстоятельствах другими средствами, кроме как принесением вреда также правоохранительным интересам;

г) причинения вреда менее значимого, чем предотвращенный вред.

Это, по мнению авторов приведенной позиции, означает, что риск должен быть правомерным, то есть в рамках компетенции, на основе закона, а не вопреки ему. Информация, которая служит поводом для риска, должна содержать достоверные данные о наличии посягательства на правоохраняемые интересы, вытекать из такой сложившейся ситуации, при которой достижение положительных конечных результатов возможно, единственно при помощи мер, связанных с риском. С подобной концепцией согласить нельзя уже потому, что она существенно ограничивает сферу применения риска. Между тем, последний представляет собой одну из наиболее распространенных жизненных ситуаций и может быть сформулирован как осуществление своего замысла в условиях осознанной опасности не достижения желаемого результата или даже наступления вредных последствий.

С риском человек сталкивается постоянно в повседневной жизни: риск потерять деньги, опоздать на поезд, получить травму, попасть в аварию и т.д. Это все ситуации, в которых индивид предвидит или допускает возможность неблагоприятного исхода своих действий.

Что же тогда можно сказать об оперативно-розыскной деятельности? Вся она пронизана элементами риска. даже в комментарии к ст. 39 УК РФ четко указывается, что понятие крайняя необходимость неприменимо к работникам правоохранительных органов, исполняющих свой служебный долг. Они не вправе уклоняться от риска для своей жизни или здоровья при защите интересов, указанных в ст. 39, и ссылаться на крайнюю необходимость.

Отождествление риска с институтом крайней необходимости некорректно и потому, что оперативным риском сопровождаются почти все проводимые мероприятия, в которых вообще отсутствуют какие-либо признаки крайней необходимости. Например, внедрение работника в преступную среду для получения информации о преступных замыслах.

Здесь налицо риск провала работника и даже возникновения опасности для его жизни, Но где крайняя необходимость? Она никак не просматривается. В данном случае из всех возможных вариантов получения необходимой информации оперативный работник выбрал хотя и наиболее эффективный, по его мнению, но и самый рискованный. Но он мог и не делать этого, такой необходимости не было.

Можно привести множество примеров, когда оперативный риск присутствует, а крайняя необходимость (в смысле ст. 39 УК РФ) не существует (например, оперативные мероприятия — прослушивание телефонных переговоров, наружное наблюдение, негласное проникновение в помещение). Все они связаны с риском расшифровки объекта заинтересованности правоохранительных органов и сопряженью с возможностью наступления неблагоприятных последствий: При этом никаких гарантий защиты такого фундаментального естественного права, как право на жизнь правоохранительные органы не дают.

Особую опасность, по нашему мнению, представляет ситуация, когда лицо, осуществляющее содействие правоохранительным органам на конфиденциальной основе, в процессе работы неоднократно передается на связь от одного сотрудника к другому. При этом нет никаких гарантий, что кто-либо из уволенных работников, нашедших пристанище в коммерческой или криминальной структуре, не расшифрует агента и не создаст угрозу для его жизни. О таких фактах неоднократно указывалось на страницах прессы.

Определенную тревогу работников правоохранительных органов вызывает деятельность службы собственной безопасности. Конечно, в современных условиях разгула преступности и коррумпированности государственного аппарата необходимы радикальные меры по выявлению предателей и очищению органов от коррумпированных элементов. Однако не являются ли методы работы этой службы, выражающейся в прослушивании телефонных переговоров, наблюдении за передвижениями и встречами сотрудников без санкции судебных органов, нарушением прав и свобод этих сотрудников? Кроме того, риску подвергается и сама конспирация проводимых ими мероприятий по разработке полученного элемента.

Таковы в общих чертах проблемы обеспечения прав и свобод гражданина в процессе оперативно-розыскной деятельности правоохранительных органов. Глава 5.ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЗАКОННОСТИ

В ПРОЦЕССЕ ОХРАНЫ ПРАВ И СВОБОД

ЛИЧНОСТИ

Одним из наиболее эффективных методов государственного руководства обществом является законность. Как метод, законность проявляется в том, что решение экономических, политических, социальных и иных задач осуществляется государством правовым путем, через нормы права.

Законность выступает и как конституционный принцип деятельности государственных органов и должностных лиц по исполнению законов. Применение ими норм права должно основываться на точном соблюдении законов и ставить своей целью достижение социальных благ, провозглашенных правами и свободами граждан.

Теория законности весьма динамична. Она развивается одновременно с обществом и, в конечном счете, обслуживает интересы господствующего класса, существующего в данном обществе, экономического строя и доминирующих политических идей.

В тоталитарном обществе посредством режима законности санкционируется произвол и насилие, под прикрытием законов подавляется инакомыслие, уничтожаются политические противники, подвергаются преследованию и геноциду целые народы. Такое положение имело место в недавнем прошлом, в бывшем Советском. Союзе, фашистской Германии и Италии, наблюдается оно и сейчас в Иране, Ираке, Ливии, некоторых государствах Азии и Африки.

Переход от тоталитаризма к свободному демократичному обществу требует качественных перемен в понимании законности, а именно:

1. Законность обретает смысл не в любом, а только в демократически устроенном государстве, изначально признающем приоритет человека и его прав в общественных отношениях.

2. Строгое и неуклонное соблюдение законности касается не всех норм, а лишь тех, которые являются правовыми, то есть на деле гуманны, справедливы, выражают волю народа.

З. Законность своими требованиями относится не ко всем без исключения субъектам, а только к тем, кто находится на государственной службе и наделен властью.

Важнейшим рычагом упрочения законности является демократия, которая в свою очередь может успешно развиваться лишь в условиях прочной законности. Последняя выступает как конституционный принцип деятельности государственных органов и должностных лиц по исполнению законов. Принцип законности проявляется в:

1. Верховенстве закона, то есть обязательном подчинении актов нижестоящих органов вышестоящим. Это требование выражается в строгой подчиненности нормотворческой деятельности государственных органов. Издаваемые ими нормативные акты должны основываться на законах и не противоречить им.

2. Единстве законности, то есть одинаковом понимании, применении и исполнении нормативных актов всеми субъектами права; одинаковом правовом регулировании однородных общественных отношений.

З. целесообразности применения закона и других нормативных актов. Этот принцип отражает идею о том, что целесообразность присутствует во всех случаях, когда применение юридических норм полностью соответствует велениям закона, осуществляется субъектами в пределах своей компетенции и в соответствующей процессуальной форме. Нарушением законности является не только выход за пределы предоставленных прав, но и непринятие законных мер борьбы с преступностью.

4. Применении мер принуждения лишь в случаях и пределах, установленных законом, квалификации правонарушения строго на основе закона и только за те деяния, которые совершены лицом.

5. Ответственности органов исполнительной власти перед гражданином за причиненный вред неправомерными действиями должностных лиц.

Состояние законности является показателем уровня политико- юридической и социально-этической жизни общества, критерием оценки качества работы его органов и должностных лиц по выполнению своих служебных обязанностей.

Можно с сожалением констатировать, что в настоящее время состояние законности в нашей стране далеко от благополучия. Экономический кризис, политическая нестабильность, межнациональные конфликты, безответственность должностных лиц и многие другие негативные явления нашей современности обусловили небывалый рост преступности размах деятельности криминальных структур, уголовно-преступного элемента и коррумпированных чиновников. Наблюдается интенсивное сращивание государственного аппарата с организованной преступностью, на телевидении и других средствах массовой информации безраздельно хозяйничают представители крупных финансовых олигархий.

Имеет место правовое попустительство и паралич власти. Достаточно вспомнить печально известные пирамиды «МММ», «Властелина», «Чара» и др., которые поглотили средства миллионов людей. Однако должных мер по восстановлению нарушенных прав граждан и наказанию Виновных до сих пор не принято.

Укрепление законности требует решительной борьбы с бюрократизмом, формализмом, любыми отклонениями от принципов и нравственных норм, постоянного совершенствования ее экономических, социальных и юридических гарантий. Упрочение законности неотделимо от расширения и углубления прав и свобод личности.

Основное бремя защиты прав и свобод человека лежит на правоохранительных органах. В процессе осуществления этой функции они вступают в сложные отношения с людьми. Их властнокомпетентная деятельность заключается:

1. В защите прав и свобод личности.

2. Обеспечении их реализации.

З. Соблюдении законов, обеспечивающих эти права.

Рассмотрим эти блоки в аспекте законности:

1. Законность и защита прав личности заключается в своевременности и эффективности мер, принимаемых правоохранительными органами, по предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, посягающих на права и свободы человека.

С этой целью в полной мере может быть применено принуждение. Непринятие или несвоевременное осуществление этой функции, либо проявленная при этом недобросовестность рассматривается как нарушение законности (отказ в возбуждении Уголовного дела, непринятие мер для обуздания распоясавшихся хулиганов и т.д.). Отказ в удовлетворении законных требований граждан является нарушением гарантированных законом прав и служит поводом для жалобы на действия правоохранительных органов.

2. Законность и обеспечение прав личности выражается в четком исполнении правоохранительными органами своих обязанностей по обеспечению реализации гражданами своих прав. Нарушением здесь является, например, необоснованным отказ в регистрации по месту жительства, несвоевременная выдача загранпаспорта.

З. Законность и соблюдение прав личности предполагает не активные действия правоохранительных органов, а наоборот, недопущение действий, нарушающих права и свободы (жизнь, честь, достоинство, неприкосновенность личности, свобода от пыток, насилия).

Реализация действующих законов требует строгого и неуклонного следования их установкам для решения этих задач правоохранительные органы наделяются особыми государственно-властными полномочиями и средствами принуждения, вплоть до применения оружия. Это влечет известные ограничения прав и свобод человека, вторжение в его частную жизнь. Важно лишь то, чтобы эти ограничения осуществлялись только для достижения целей и решения задач, предусмотренных законодательством, а равно следование установленным процедурам и порядку совершения этих действии.

Такое требование содержится, например, в ст. 5 Закона РФ «О милиции», которым запрещается прибегать к обращению, унижающему достоинство человека. Любое ограничение гражданина в его правах и свободах допустимо лишь на основании и в порядке, прямо предусмотренном законом.

Ряд ограничений содержится и в Законе РФ «Об оперативно-розыскной деятельности». В нем признается неизбежность ограничений в процессе раскрытия и расследования преступлений при осуществлении обыска, выемки, ареста, освидетельствования, проведения специальных мероприятий — прослушивания телефонных переговоров, контроля корреспонденции и др.

Однако в практике деятельности правоохранительных органов нередки факты использования противоправных ограничений и даже нарушений прав человека. Необходимо жесткое следование процедурам, минимальное вмешательство в частную жизнь гражданина, уважение чести и достоинства, чувство меры при выполнении оперативно-розыскных и следственных действий. Характер ограничений прав и свобод, а также их нарушений, непосредственно связан и зависит от специфики задач, выполняемых той или иной службой. Каждая из них имеет свой набор наиболее типичных нарушений:

а) для подразделений охраны общественного порядка и общественной безопасности — незаконное задержание, необоснованное водворение в медвытрезвитель, запрет массовых демонстраций, задержание граждан по принципу национальной принадлежности;

б) аппаратов уголовного розыска — незаконный арест, обыск, непринятие мер по заявлениям граждан, укрытие преступлений от учета;

в) ГИБДД — незаконное лишение водительских прав, снятие номеров с автотранспортных средств, необоснованный запрет эксплуатации автомобиля, эвакуация транспорта с места стоянки;

г) следственные подразделения — незаконный отказ в возбуждении уголовного дела, производство следственных действий без участия понятых, незаконный обыск, выемка, арест, несвоевременный допуск адвоката к ознакомлению материалами дела, применение гипноза, психотропных препаратов;

д) паспортно-визовая служба — незаконный отказ в регистрации по месту жительства, необоснованный отказ в выдаче загранпаспорта; е) аппараты БЭП, ГУОП — несанкционированное прослушивание телефонных переговоров, несанкционированное проникновение в жилище.

Приведенный перечень далеко не полон и дает лишь общее представление о структуре нарушений, присущих отдельным службам органов внутренних дел. При ближайшем рассмотрении в этой структуре явственно прослеживается преобладаниё посягательств на гражданские права человека (неприкосновенность личности, имущества, тайны личной Жизни) и в меньшей степени затрагиваются социально-политические и экономические права.

Особенно много нарушений имеет место при административных задержаниях, арестах, обыске, осуществлении других оперативно-розыскных и следственных действий.

Так, при административном задержании характерным является нарушение сроков задержания, не оформление протокола, невыполнение просьбы задержанного об уведомлении его родственников о случившемся. При этом не учитывается то обстоятельство, что административное задержание не является формой юридической ответственности, а лишь средством обеспечения производства по делу.

Аналогичное нарушение наблюдается в стадии дознания и предварительного следствия при задержании в порядке применения меры пресечения. В этом случае нередко обходятся без уведомления прокурора, не освобождают задержанного после 72 часов содержания под стражей, практикуется задержание без достаточных оснований.

Между тем по закону задержание подозреваемого допускается лишь по судебному решению, в случае, если инкриминируемое ему деяние влечет за собой лишение свободы на срок свыше 2 лет, либо есть основание полагать, что он скроется от следствия и суда, будет препятствовать установлению истины или совершит новое преступление. Заведомо незаконный арест влечет уголовную ответственность.

Во всех случаях при осуществлении этого действия необходимо руководствоваться правилом, что задержание должно быть минимальным по времени и сообщить о поводе для задержания подозреваемому.

Особенно много нарушений прав человека наблюдается в процессе оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел. Законом «Об оперативно-розыскной деятельности» предусмотрен ряд мер, ограничивающих права личности на неприкосновенность тайны личной жизни, жилища, переписки, телефонных переговоров и др. Установлен и порядок выполнения этих действий, препятствующий нарушениям законности при их проведении.

Однако этот Закон нарушается сплошь и рядом, а такая гарантия, как получение разрешения на эти действия от судьи, зачастую игнорируется оперативными работниками. Более того, судья не уведомляется даже после проведения мероприятия, которое им не санкционировалось. Эти нарушения законности также влекут за собой уголовную ответственность.

Важной гарантией обеспечения прав и свобод граждан является восстановление их нарушенных прав и возмещение причиненного ущерба неправомерными действиями правоохранительных органов и их сотрудниками.

Наиболее эффективным средством выявления нарушений прав и свобод человека правоохранительными органами является внутриведомственный контроль.

Внутриведомственный контроль — составная часть административного контроля. В системе гарантий защиты прав и свобод личности этот вид контроля занимает не последнее место. Являясь одним из значительных элементов управленческой работы, внутриведомственный контроль носит производный, вторичный характер, поскольку осуществляется за деятельностью, которая уже существует независимо от него: Вместе с тем, контроль создает реальные предпосылки для формирования новых видов управленческих решений.

Формы внутриведомственного контроля разнообразны, но главное их содержание заключается в проверке подчиненных органов по соблюдению ими российских законов и правильному применению мер воздействия к его нарушителям.

Значение и уровень контроля возрастает в той же степени, какой растут масштабы и сложность решаемых задач. В министерствах, региональных и транспортных управлениях внутренних дел уже сегодня имеются отлаженные системы контроля.

Действенным средством внутриведомственного контроля является деятельность вышестоящих правоохранительных органов.

Дата добавления: 2015-05-31