Программы оптимизации организационной структуры 3 страница

– А альбом – это, поди, тот, большой, с семейными фотографиями? – все также хмуро спросил её муж. Ник кивнул.

– Бедный Готлиб, он так его любил. – всплеснула руками старушка.

– Он рассказывал вам об этом?

– Нет, он очень скромный. Наверно, считает, что много говорить о себе некрасиво.

– Да, парень болтать не любит. – подтвердил дед.

– Вы не подумайте, Готлиб очень славный. Никогда не отказывается помочь, покупает нам продукты и лекарства, если дети и внуки долго не приезжают. А про альбом мы знаем, потому что он часто смотрит его по вечерам. Сидя на крыльце, или в доме, у окна. Он и занавески почти никогда не задёргивает. Ему тяжелая доля выпала, так что эти снимки, наверное, много для него значили…

– Какая ж чёртова сволочь его украла?!

– Чарли, ты опять чертыхаешься!

– Вот это я и хочу выяснить. – попытался, наконец, перейти к делу Ник. – Преступление произошло вчера, приблизительно между восемью и одиннадцатью утра. Вы не заметили в это время ничего подозрительного?

– Мы вообще ничего не заметили. – вздохнула бабушка Нэнси. – У Чарли ещё под утро разыгрался приступ артрита, и мы до сегодняшнего дня из дома не выходили. Надо было конечно, врача вызвать…

– Да что толку от твоих врачей! Обезболивающее ты и сама мне вколола. Хотя от него пользы немного…

– Так что мы ничем не можем вам помочь, Николас. – виновато развела руками миссис Дрекслер. – Но, если хотите, я провожу вас к Фоссетам, в пятнадцатый дом, они могли и увидеть что-то.

– Вот и отлично, заодно майонеза займем. У них наверняка есть, Стэн его любит.

– Ты бы лучше сидел.

– Да ладно, что я полста шагов не пройду?

– Вот упрямый стал на старости лет.

– Пойдёмте, – согласился Ник, – мне нужны хоть какие-то сведения, иначе моя профессиональная гордость будет уязвлена.

Путешествие в полсотни шагов всё же отняло у них несколько минут. Тем более в обход Никова джипа. За это время ему довелось узнать много нового о домашних способах лечения артрита и вреде дешевого майонеза. Хозяйку пятнадцатого дома они обнаружили у самой калитки, стоящей на коленях возле клумбы.

– Мэри, здравствуй. – подала голос Нэнси. Никакой реакции.

– Вот глухня. – проворчал Чарльз. – Мэри, обернись, соседи пришли!!

Дребезжащий крик возымел действие, и женщина медленно повернулась к ним, не вставая с коленей. В отличие от миссис Дрекслер, Мэри Фоссет была упитанной светлокожей бабушкой с коротко стриженными темными волосами и румяными щеками. Она улыбнулась и всплеснула короткими толстыми руками.

– Чарли, Нэнси! Мы даже звонить вам боялись, думали вы спите после вчерашнего. А вы, оказывается, уже вовсю разгуливаете. Какие молодцы! А я вот безуспешно воюю с сорняками. Они-то каждый год новые рождаются, а мне уже семдесят восем. – Она говорила громко и задорно, словно показывая окружающим, как с ней должны разговаривать они.

– Мэри, кто там у тебя?! – раздался зычный баритон из глубин сада.

– Стэнли, это Дрекслеры с каким-то симпатичным юношей!

– Так что ж вы там стоите, пусть заходят!

– Действительно. – с кряхтением сказала миссис Фоссет, с трудом вставая на прямые ноги. Ник бросился было ей помочь, но пока сообразил, как открывается калитка, она уже и сама справилась. – Пойдёмте в дом, у нас печенье ещё не остыло, чайку попьем. Как здорово, Чарли, что ты поправился.

– Домашнее печенье у Мэри – просто чудо. – сообщила Нику Нэнси, когда они входили в дом. Точнее поднимались по крыльцу на веранду, где имели место: большой деревянный стол, накрытый выцветшей скатертью неопределенного оттенка, несколько плетёных кресел и толстый бородатый старичок в больших роговых очках, безуспешно пытавшийся повесить на высоко торчащий гвоздь какую-то невразумительную репродукцию. После того, как в дело вмешался Ник, картина всё же заняла предназначенное ей место и хозяйская чета принялась обниматься с гостевой. Когда и с этим было покончено, Слотера наконец-то представили.

– Стэн, Мэри – это частный детектив Николас,.. э-э-э,.. – забывчивая Нэнси вновь беспомощно уставилась на Ника.

– Слотер, мать. Даже я запомнил. – выручил её супруг.

– Да, да,.. – окончательно смутилась Нэнси,.. – мне кажется он немного похож на вашего Кевина.

Мэри, уже успевшая расставить чашки вокруг большого блюда с печеньем, водрузила чайник на подставку и осмотрела Ника со всех сторон.

– А ведь и правда, – задумчиво произнесла она, – похож. Только худой, брюнет и с длинными волосами.

Все засмеялись. Ник тоже, но только, чтобы не нарушать непринужденность разговора. Сам он юмора не понял.

– Что же детективу делать в наших тихих местах? – поинтересовался Стэнли Фоссет.

– В наших тихих местах произошло ограбление. – печально сообщила Нэнси

Фоссеты испуганно уставились на Ника. Хозяйка даже пролила кипяток на скатерть.

– Ограбление – это слишком громкое определение. – поспешил он их успокоить. – Просто кража.

– У Готлиба утащили семейный альбом. Пока его не было дома. Черти паршивые…

– Чарли, да прекрати ты ругаться! – тот только махнул рукой.

– Боже! – Мэри прикрыла рот рукой. – Бедный Готлиб! Это же самое безобидное существо на свете. У какого негодяя рука поднялась? Он ведь, кроме этого альбома ничем не дорожил. Да и нет у него ничего…

– Он вам что-то рассказывал об этом?

– Ну что вы, мистер Слотер. Это же такой стеснительный человек!

– То есть, общаетесь вы с ним мало?

– Нет, вы не подумайте, что он – бука какой-нибудь. Готлиб очень воспитанный, вежливый, всегда поможет.

– Ему, конечно, досталось от жизни, но здоровья у него всё же побольше, чем у нас. – добавил Стэн. – Но он, и вправду, очень робок и застенчив. А про альбом мы и сами догадались. Не один десяток лет рядом живем.

Ник понял, что начинает проникаться к клиенту… Если не уважением, то сочувствием.

– Это произошло вчера, от восьми до одиннадцати утра, когда мистера Даймлера не было дома. Постарайтесь вспомнить, может быть, вы видели что-то…

Старики надолго замолчали. Ник съел ещё одно печенье и отхлебнул чая. Выпечка оказалась превосходной, и он бы не отказался, если радушные хозяева предложили бы взять несколько штук с собой, «на дорожку». А вот чай был противный. Наверное, там и чая не было, одни травы. Но пенсионерам это, должно быть, полезно. Он посмотрел в сторону Даймлеровского участка. Ничего не было видно, за густой листвой.

– Во дворе у него мы ничего не заметили, – словно подтверждая его мысль, сказал мистер Фоссет, – а на улице… Дорогая, эти ребята, которые трубы кладут, они когда приходили?

– Так ведь после обеда это было. А обедали мы в два.

– В два? Я же в это время уже ложусь дремать.

– Потому ты и не спишь по ночам, что днем дрыхнешь.

– Наоборот! Я сплю после обеда потому, что не высыпаюсь ночью.

Чарльз заметил взгляд Ника и покачал головой.

– И вот так целый день. Хотя, мы с Нэнси, наверняка не лучше.

– Уж ты-то – точно! – сказала Нэнси.

Что-то эта бессмысленная перепалка Нику напоминала, но додумывать было некогда. Если ещё и он начнет отвлекаться…

– Друзья, давайте вернемся ко вчерашнему утру. До обеда вы видели кого-нибудь поблизости от дома Готлиба?

– Детишки бегали… Человек шесть-сем. По-моему, они с дальнего конца улицы, где она на Верхнюю выходит. Я их как-то там видела.

Дети могли, конечно, устроить разгром в доме и даже утащить альбом. Просто из озорства. Но как они попали внутрь? Разве что нашли где-нибудь отмычку и решили попробовать на первом попавшемся запертом строении? Нет, дети бы чего-нибудь ещё утащили. И наверняка нанесли бы урон пищевым запасам. По крайней мере, сладким. Но всё же этих ребят стоит отыскать.

– А сколько им лет?

– Восем–десять. Может одиннадцать, не больше.

– Ещё мотоциклист здесь ездил. Какой-то странный. – вспомнил Стэн.

– Почему странный?

– Ну, во-первых, он был одет странно. Такой темно-серый костюм… И не спортивный и не ковбойский, но чем-то похож… То ли из старой кожи, то ли из грязного вельвета…

– Мы, ведь, все вдобавок ещё и плохо видим. – пояснила Мэри.

– Но темные очки и шлем, я разглядел. А ещё у него в зубах всё время была сигара.

– Всё время?

– Да, он больше часа здесь катался. Круги выписывал по окрестностям.

– И что, быстро носился?

– Нет. Миль двадцать, не больше.

– По нашим колдобинам быстро не поездишь. – сказала Мэри – Да и староват он был для гонок, по-моему. Да только вряд ли это он украл. Он ведь ни разу не остановился. Всё ездил и ездил…

– Так мы его, видать, тоже слышали, мать! – воскликнул Чарльз. – Я помню, как полдня за окном что-то тарахтело. – Нэнси кивнула.

– А что за мотоцикл? – поинтересовался Ник. Описание человека и его поведение показались ему странными, но пока это ничего не давало.

– Да не мотоцикл даже… В наше время это называли мопед. А в марках я не разбираюсь. Может, детишки эти что-то скажут. Или та влюблённая парочка.

– Что ещё за влюблённые?

– Парень и девушка лет семнадцати. Бродили здесь, держались за руки, обнимались, сидели у них, – Мэри кивнула на Дрекслеров, – на скамейке. Но, кажется, ни разу не целовались. Потом ушли, туда же, в сторону Верхней улицы, куда и детишки.

Это уже выглядело подозрительно. Юные парочки обычно разгуливают под луной, в темное время суток. В первой половине дня влюбленным полагается отсыпаться после таких прогулок. Если из соседних домов не было видно, что происходит на участке Даймлера, эти юнцы спокойно могли пролезть в дом, вытащить всё, что нужно, а потом быстро передать проезжавшему мимо мотоциклисту. Потом тот, для отвода глаз, мог и ещё раз проехать мимо.

– Эта пара не общалась с мотоциклистом?

– Вроде бы нет. Но мы не следили за ними… всё время.

– Кто ещё мог видеть этих персонажей.

– Только Рипли. У нас здесь половина домов пустует. Хозяева ищут лучшей доли на континенте. Но он не очень приятный собеседник. Шумит, дразнится, всех высмеивает. Если к нему пойдёте, то уж будьте с ним построже…

– Да… и,.. – смущенно начал Стэнли, – Ник, может вы, как страж порядка, попросите его вести себя потише. Особенно, когда у него собирается компания. Бывает, что всю ночь музыка грохочет.

– А давайте, прямо сейчас все вместе к нему и сходим. – предложил Слотер.

Старички стали испуганно переглядываться. Было видно, что пресловутого Рипли они побаиваются, но приструнить его очень хотят.

Восемнадцатый дом прятался за высоким сплошным деревянным забором, назначение которого было довольно трудно постичь, ибо калитка в нём отсутствовала. Широкий проём между старыми замшёлыми досками имелся, и даже ржавые петли с одной стороны торчали, но ничего на них не висело. Зато рядом наблюдались двустворчатые ворота, наводившие на мысль, что, по крайней мере когда-то, у хозяев был автомобиль. Звуки работающего телевизора доносились даже на улицу. Их забавная делегация гуськом проследовала в калиточный проём. Во дворе действительно стояла машина, но сложно сказать, когда она ездила в последний раз. Во всяком случае, задние колеса отсутствовали, а сквозь ржавый радиатор уже проросла крапива. Входная дверь дома распахнута, как и рамы всех окон. Музыкальное сопровождение местной телевикторины грохотало оттуда, лишая смысла любые попытки постучать или окликнуть хозяина. Ник просто шагнул внутрь.

– Итак, что же вы выберете: пиратские сокровища, дары моря или тайны глубин? – жизнерадостно возвопил голос ведущего.

– Я выбираю блондинку из второго ряда! – не менее радостно ответил хозяин дома восемнадцать и довольно загоготал. Он восседал посреди кухни, развалившись на продавленном кресле за грязным столом, заваленном банками пива, ореховыми скорлупками, пакетиками чипсов и сушеных кальмаров. Это был весьма упитанный небритый мужчина в трусах и майке блёклых цветов. Коротко стриженные рыжие волосы обрамляли глубокие залысины. Первыми он заметил стариков:

– О, кандидаты в трупы! Дружно движетесь. Только ваши дома на той стороне улицы. – Рипли опять загоготал и только теперь обратил внимание на Ника – А это что за девица?

– Ник Слотер, частный сыск. – представился тот, думая стоит ли переходить на понятный хозяину язык, или некоторое время поиграть в деликатность, чтобы узнать, как он на это реагирует.

– Шон Рипли, общественные потери! – ответствовал хозяин, гнусно ухмыляясь, и добавил. – Я забавный, верно?!

Ник пожал плечами.

– Забавы – вещь относительная. Одни смеются, другие грустят.

– Так ты чего пришёл? Поржать или поплакать?

– Поспрашивать. – Ник подобрал вращающийся стул, стоявший возле холодильника, и уселся напротив, загораживая Рипли телевизор. – Ну, Шон, рассказывай, что делал вчера до обеда?

– Бухал, ётцыть! – воскликнул весельчак Шон. – Потом блевал. Потом дрых. А когда очнулся, оказалось, что всё кончилось… И бухло и закуска. Вот такая хрень. А ты чо делал?

– Приблизительно, то же самое. Ты один живешь?

– А ты не живешь, разве?

– Я имел в виду в этом доме.

– В этом – один. А на острове нас много. Я забавный, верно.

– Верно. – согласился Ник. – Так с кем же ты вчера пил, забавный.

– Так, вроде не́ с кем. Чего там пить было? – Рипли показал большим пальцем себе за спину. У стены, возле старинных напольных часов без стрелок, стояла батарея пустых бутылок. Пенсионеры, оставшиеся в дверях, неодобрительно зашептались. Ник подумал, что бутылок, наверняка, ещё много разбросано по дому и двору.

– А ты не видел ничего подозрительного в это время?

– Чертей, ётцыть! Я их всегда подозревал! Стоит мне напиться, они тут как тут.

Ник вздохнул. Ладно, попробуем официально.

– Мистер Рипли, напоминаю, я – детектив. И веду расследования дела о краже имущества у вашего соседа. – Ник достал удостоверение и показал его хозяину. – В каких отношениях вы с Готлибом Даймлером?

– В международных! Чего? Я – ирландец, он – немец.

– Как часто вы бываете у него в доме?

– Как дельфины на Луне! Я забавный, верно?

– Не верно! Слушайте, Шон, вам придётся серьёзно ответить на мои вопросы, или я задам их в другой форме.

– Слышь, детектив, я вообще не пойму ты мужик или баба? Лебезишь чего-то, хвостик отрастил…

– Хочешь проверить? – усмехнулся Ник.

– А то! Сколько пива выпьешь? – Рипли кивнул на стоящую на столе упаковку.

Ник молча оторвал одну банку, откупорил, выпил одним глотком. – пиво было паршивым, но у Паука, в «Тропической жаре», к чему только не привыкнешь. Старики зашептались ещё более неодобрительно, но он успокоил их, подняв раскрытую ладонь. Потом опрокинул в себя вторую банку.

– Э! Полегче! – заявил Рипли – Я на пособии.

– Вам известно о ценности семейного фотоальбома для господина Даймлера?

– Мне известно о ценности бутылки виски для господина меня. И что? Меня это не остановило. – Шон снова показал себе за спину. Пустых бутылок из-под виски там было несколько. – Я забавный, верно?

Для разнообразия Ник промолчал. Судя по всему, Рипли понятия не имел об альбоме. И уж тем более о том, что его украли. Но, если он такой – трезвый, то понятно, почему от него страдают соседи, когда он напьется. Надо было что-то делать.

– Вот что, парень. – Сказал Ник. Рипли вряд ли был старше его. – Я работаю на заказ и должен найти пропажу. Вот если бы я был копом, мне было бы важно раскрыть преступление, то есть повесить на кого-нибудь вину за его совершение. И ты для этого идеально подходишь. Но не спеши расслабляться. У моих приятелей в участке столько глухарей и висяков, что они просто спят и видят, как бы их все списать на какого-нибудь беззащитного и безработного алкаша. Там сроков хватит на пять твоих жизней. Соседи успеют выспаться. И мне ничего не стоит шепнуть лейтенанту адресок. Я не очень забавный, верно.

Пока слегка растерявшийся Рипли соображал, что бы ответить, Ник открыл и заглотил ещё одну банку. Потом смял её в кулаке и бросил на стол перед хозяином.

– Если соседи ещё будут жаловаться на тебя, я вернусь с парнями в форме. Ну, а если вдруг что-то вспомнишь, – он бросил рядом с банкой визитку, – звони.

Когда они вышли обратно на улицу через дырку в заборе, Мэри озабоченно взглянула Нику в глаза.

– Мистер Слотер, вы, конечно, здорово его припугнули, но, может, не стоило так пить?

Ник усмехнулся:

– При моей работе умение не пьянеть – обязательное условие выживания. Так что за меня не беспокойтесь. Но вот расследование моё почти не продвинулось.

– То есть вы считаете, что Рипли ничего не знает о похищении? – Спросил Чарли.

– Да, если только он не ломал комедию. Но, тогда, он – талант. – Ответил Ник, а про себя подумал: «И если вы все, начиная с Даймлера, не играете передо мной какой-то чудовищно бессмысленный спектакль… Похоже, у меня паранойя.» Но, истины ради, ясности в деле как не было, так и нет. – Ну, что ж, – он осмотрелся, – пожалуй, мне стоит поискать этих детишек с Верхней улицы. Очень приятно было познакомиться. Вы не будете возражать, если я пока оставлю машину тут и пройдусь пешком? Здесь не больше пятисот ярдов.

– Может, возьмете несколько печений с собой. Хотя бы в качестве закуски. Они ещё теплые.

– Я ведь не откажусь. – лукаво улыбнувшись, сказал Ник.

– Рэд, выходи!

– Рэ–э–эд!

– Вы–хо–ди!

Домик, даром что был двухэтажным, всё равно оставался домиком. На звание дома он явно не тянул. Конечно, это здание выглядело намного солиднее, чем жилища Даймлера, Рипли, Дрекслеров или Фоссетов, но впечатления основательности всё-таки не производило. Земля в этих кварталах стоила дороже, улицы проложили шире, и даже заасфальтировали. Поэтому участки были маленькими и дома стояли близко друг другу. И к забору. Строение, где скрывался Рэд, своим балконом раздвигало чахлые пальмы и почти нависало над ограждением дворика. У забора как раз и толпилась компания из шести мальчишек и девчонок младшего школьного возраста. Ник наблюдал за ними с расстояния двадцати шагов. Сегодня ему везло на встречи со свидетелями. Долгожданный Рэд наконец возник на балконе с большой синей кеглей из мягкой пластмассы в руках. Малышня на улице заорала вдвое радостней. Мальчик, у которого в руках был мяч, крикнул:

– Рэд, айда в салки!

– Ребя, зырь, у меня новая брызгалка! – перекрикивая их всех, объявил Рэд, и окатил друзей струей воды из дырки в днище, сжав кеглю руками. Друзья восторженно запрыгали.

– Уй-я!

– Зэ!

– Выноси!

Дети махали руками, призывая Рэда спуститься к ним.

– Ща! – крикнул тот и сбросил брызгалку на траву под забором.

– А тебя выпустят? – спросила самая маленькая девочка с розовым бантом в волосах.

– Не бэ! – успокоил её Рэд и, ловко перемахнув через перила балкона, оказался сначала на стволе пальмы, потом на заборе, а следом и на траве, вызвав бурю восторженных воплей. Мальчик с мячом подкинул его вверх, но не смог поймать и тот покатился в сторону Ника. Это было ещё одной удачей. Телефон в руке пока был бесполезен, ибо Сильвия почему-то оказалась вне зоны действия сети. То есть попросту отключила свой аппарат. Видать, затеяла что-то серьёзное, если не хотела, чтобы её отвлекал даже напарник. Он выронил трубку и наклонился, чтобы подобрать. Сделал вид, что заметил развязавшийся шнурок и возился с ним, пока мимо не прокатился мячик. А когда вставал, якобы случайно ткнулся головой в коленку пробегавшего мальчишки. Тот начал падать и Ник подхватил его свободной рукой. Относительно свободной, потому что в ней все ещё был пакет с печеньем.

– Прости, пожалуйста. Ты не ушибся?

– Да нет. Это вы простите. Вам же по голове досталось.

– Я Ник. – Он протянул мальчику ладонь. – А тебя как зовут?

– Том,.. – неуверенно начал тот, вроде как сомневаясь, что правильно здороваться за руку с незнакомым дядей при первой встрече, – Томас Паркер.

– Держи печеньку, Томас Паркер. – сказал Слотер, доставая из пакета ещё чуть теплую коврижку. Парень неуверенно взял угощение и осторожно надкусил

– Спащибо, – сказал он с набитым ртом. По лицу было видно, что ему понравилось. В это время к ним подтянулась остальная ватага.

– Угощайтесь, ребят. – предложил Ник, протягивая пакет темнокожей девчонке с множеством маленьких косичек, на вид самой старшей. – Нам с Томом столько не съесть.

Глядя на с удовольствием жующего товарища, дети потянулись к пакету. Пришлось пожертвовать лакомством. Хотя он собирался принести печенье Линде. Чтобы показать, что домашняя выпечка и то, что они пытались соорудить вчера вечером – разные вещи.

– Чё–о–тко–а! – растягиванием гласных выразил своё удовольствие смуглый, коротко стриженый мальчик. – А это что?

– Домашнее печенье. Только рецепт не спрашивай. Меня самого угостила одна бабушка с Прогресс-лайн. За то, что я помог ей успокоить шумного соседа. Я-то здесь вроде туриста. – Ник подобрал с травы мячик. – Во что играете?

– В салочки. – заявил Рэд, по-прежнему чрезвычайно гордый своей новой брызгалкой.

– С мячом?

– Ага. Чтоб осалить, надо попасть мячом. Только лучше играть там, на Прогрессе, там три одинаковых дерева есть, кто за них держится, того – не салить.

– Так они так никогда водить не будут.

– Не! – дети дружно загалдели, наперебой объясняя правила:

– Больше десяти секунд держаться нельзя!

– И больше одного на дерево нельзя!

– А кто нарушит – три кона водит!

– Значит, вы ходите туда играть?

– Ага. И в прятки, и в войнушку. Там кустов много и машины не ездят.

– Тамошние жители на вас не ругаются?

– Не-а. Там в половине домов никто не живёт.

– А ещё там по деревьям лазать здорово. Только вот Хорхе плохо умеет.

– Не бэ! – воскликнул смуглый Хорхе. – Я уже не хуже других научился!

– Да, деревья у вас здесь красивые. – согласился Ник. – На побережье одни пальмы, а тут столько фруктовых! Так и просятся на фотографию. Отщелкать кучу снимков и собрать альбом. И назвать «Фруктовые сады Ки-Мэрайя». Фотоделом никто не увлекается?

– Не. У нас телефоны детские – без камер. И на компьютеры нас не пускают. Хотя у Зины есть.

– Я ж говорю, это не мой, мне брат разрешил поиграть. – возразила Зина, возмущенно потрясая своими косичками.

– Вообще-то я имел в виду бумажный альбом. – пояснил Ник. – Ну, знаете, такая большая книжка, где на страницах наклеены распечатанные фотографии.

Дети непонимающе переглянулись. Похоже, они сроду не видели таких вещей.

– А зачем?.. – осторожно поинтересовалась девочка с бантами.

– Да, видать, я здорово отстал от жизни. – вздохнул Ник. Вряд ли все семеро ребятишек были такими замечательными артистами, чтобы разыграть неподдельное коллективное непонимание. Что ж, круг подозреваемых сужался. Вернее, расширялся круг невиновных.

– А когда вчера там играли, кого ещё видели? – спросил он, неожиданно даже для себя.

– На мотоцикле какой-то дядька ездил…

– И Билли Крамп со своей девчонкой гулял.

Дети даже не поняли, что о вчерашних играх никто из них Нику не говорил.

– Кто-нибудь заметил марку мотоцикла?

– Это «Судзуки»

– Не «Судзуки», а «Хонда»!

– Да ты вообще в мотоциклах не разбираешься.

– Не бэ, разбираюсь. И получше твоего.

– Это «Кавасаки» был. Я могу эмблему нарисовать. – заявил Хорхе и принялся выводить что-то палочкой на вытоптанном участке земли между асфальтом и ближайшей калиткой. Остальные мальчишки сели на корточках вокруг.

Зина дернула Ника за руку:

– Вообще-то марка мотоцикла – КТМ. У меня брат увлекается, он объяснял. – Ник понимающе кивнул.

– Секи́, вот такая там эмблема была! – обратился Хорхе к четвертом мальчику, имя которого Ник ещё не узнал, показывая на свои художества. Зина оказалась права, он нарисовал эмблему КТМ. Какой смысл разъезжать на таком байке по заросшим переулкам?

– И что было одето на мотоциклисте?

– У него серый комбинезон был.

– Ага! И ещё черные сапоги.

– И шлем желтый!

– И темные очки!

Дети старались перекричать друг друга в стремлении первым сообщить запрошенные сведения. Впрочем, ничего нового Ник не узнал. Одеяния таинственного незнакомца практически соответствовали описаниям пенсионеров.

– Вы с ним знакомы?

– Не, мы раньше его не видели.

– Ни разу.

– А сегодня он не ездил?

– Нет.

– Он разговаривал с влюбленными?

– Не. Он вообще не останавливался. Ни, когда они на скамейке сидели, ни потом, когда сюда пошли.

– А подружку Билли Крампа как зовут? – начал было Ник очередной раунд расспросов, но его перебил женский голос.

– Рэджинальд, я же не разрешала тебе разговаривать с незнакомыми дядями! – в раскрытой калитке стояла брюнетка в фартуке. Непричёсанная, не накрашенная, с усталым лицом и руками в муке, но довольно молодая.

– Эту неприятность несложно поправить, мэм. – поспешил успокоить её Ник и шагнул навстречу, вытаскивая удостоверение. – Частный детектив Слотер.

– Кэтрин Лунд. Что-то случилось? – обеспокоилась мамаша.

– Кража на соседней улице. Ребята, поймаете свечу?

– Чего?

– Волейбольную подачу свечкой. – пояснил он, подбрасывая мячик на ладони левой руки.

– А вы умеете подавать? – усомнился Том.

– Не бэ! – усмехнулся частный детектив Слотер и, подкинув снаряд в последний раз, что было сил, вдарил по нему снизу правой рукой. Мячик взмыл в небеса. Дети с визгом разбежались по сторонам, каждый пытаясь угадать, куда он упадет.

– Ваши детишки не приносили в последнее время старинные фотографии или даже целый альбом?

– Из них мой – только один. Но поверьте, для работающей матери-одиночки и этого хватает… Нет, ничего такого я не видела.

– Так я и думал. Но если вдруг, обнаружите, позвоните, пожалуйста. – Ник протянул визитку. – Честно говоря, моё расследование в кризисе.

Она кивнула.

– Но это происшествие… Детям ничего не угрожает?

– Нет. – поспешил успокоить её Ник. – Никаких причин для беспокойства. Вы знаете Билли Крампа?

– Конечно. Крампы живут на Солнечной, второй дом за тем углом.

– А его девушку?

– Беллу? Или Дэллу?... Ну, в общем, я видела её пару раз… Билли мальчик тихий. Он в этом году школу кончил, а подружки у него так и не было. Как говорят: «Большой, а без гармошки». Поэтому мы все были рады, когда у него появилась девушка. Но это произошло совсем недавно, я не успела с ней пообщаться...

– А что за мотоциклист здесь вчера разъезжал?

– Я сама хотела бы знать. Взрослый вроде бы мужик, даже пожилой, а тарахтел тут полдня, как мальчишка, которому впервые дали покататься. Только собак дразнил…

– Что ж, приятно было познакомиться. Пойду, навещу Крампов.

Возле предполагаемого жилища тихого мальчика Билли женщина лет пятидесяти старательно мыла машину. Впрочем, видавшему виды автомобилю требовалась скорее покраска, чем мойка, так что одного старания было мало. Из динамика довольно громко звучал какой-то вальс, поэтому появление Ника оставалось незамеченным, пока он не подошёл вплотную и не спросил:

– Добрый день, не подскажете, где можно видеть Билли Крампа?

От неожиданности она резко обернулась, не удержалась на ногах, наступила на ведро и упала бы на спину, не поймай её Слотер. В результате он получил по носу мокрой щеткой.

– Ох! – она ухватилась за капот, освобождаясь из неожиданных объятий. – Разве можно так подкрадываться! Вот, вытрите лицо. – Женщина достала платок из кармана халата.

– Простите, мисс. Я детектив, расследую кражу на Прогресс-лайн. Мне нужно поговорить с Билли…

– Кражу?! У них же брать нечего, их квартал даже бедней нашего. Если воры ушли с пустыми руками, они теперь на наши дома позарятся.

– Не беспокойтесь, это была специфическая кража, вам вряд ли что угрожает.

– Но Билли мой сын! Что вам от него нужно?

– Миссис Крамп, он интересует меня просто как возможный свидетель. Вчера утром Билли и его подруга были недалеко от места происшествия и могли что-то видеть. Не волнуйтесь, мне всего лишь нужна его помощь.

– А-а. Ну, тогда ладно. Билли и Дэлла пошли в сквер возле детской площадки. Это рядом, за перекрестком, откуда вы пришли.

– Благодарю. Кстати, может, вы знаете, что за человек вчера здесь полдня тарахтел своим мотоциклом?

– Да этого, по-моему, никто не знает. Он же всем страшно надоел. Мы после обеда с соседями только его и обсуждали. Но никто этого господина не узнал.

– Вы уж постарайтесь моё сообщение о краже сегодня не обсуждать. Не потому, что оно может напугать ваших соседей, а потому, что может спугнуть вора.

Билли оказался довольно крупным парнем, ростом со Слотера. И отнюдь не тщедушный. Стройный, широкоплечий юноша. Но выражение лица ещё совсем детское. Понятно, почему обыватели считали его «Большим, но без гармошки». Ник не любил таких суждений… Дэлла тоже выглядела девочкой. Они сидели на скамейке за качелями, держась за руки. Два юных, невинных создания. Ник знал, насколько обманчивыми могут быть внешность и первое впечатление. Возможно, стоило сменить тактику. Ему и самому уже надоели презумпция невиновности и собственная доброжелательность. Он сел рядом с Билли, решительно положил ему руку на плечо и тоном, не терпящим возражений, заявил:

Дата добавления: 2015-05-26