КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Эйзенштейн СМ. Соч.: В 6 т. М., 1964. Т. 3. С. 53 1 страница
V 51 представления), и тогда, надо полагать, какие-то этапы символот-ворчества вытеснялись из светлого поля сознания, как бы забывались, но продолжали энергетически подпитывать те образы, которые вздымались над порогом осознания, и универсальный творческий механизм «Ага-переживания» подсказывал словесную формулу заклинания типа: «По щучьему велению, по моему хотению...» Слово изначально обретало статус сакральной инстанции и действовало как команда, на которую нужно было реагировать незамедлительно. Это в целом соответствует принципу «обратной связи», которая может быть, как описывал «отец кибернетики» Норберт Винер (1894—1964), либо положительной (подкрепляющей успех), либо отрицательной (указывающей на ошибку), но всегда повышает эффективность сопротивления неблагоприятной среде. Однако базирующаяся на «сгущениях» и «смещениях» мысль с неизбеженостью должна была выражаться или, сказать точнее, используя меткое выражение Л.С. Выготского, должна была совершаться в непрямой, иносказательной, аллегорической форме. В древних заклинаниях не всегда прослеживается даже связь слов: «...встать по утру до зари, взять рогатину, которая в звере бывала, да которой скот на лето пущать, кругом трижды очерти, а сам на вонную сторону двора ходи, а говори: "Пусть тын железный круг моего скота колко в отпуске!"»12 Но даже когда предписание становилось формально однозначным обобщением, как закон, типа: «Не вари козленка в молоке матери его»13, — смысл его оставался мистически непроницаем и навсегда сохранял способность волновать воображение, как волнует воображение цитируемая заповедь, хотя позднейшие попытки рационально объяснить ее составили уже целую парабогословскую литературу. Четыре обязательных момента свойственны такому «тираническому» речению, которое культуролог-структуралист К. Ле-ви-Строс (р. 1908) описал как конститутивную (смыслообразую-щую) единицу первобытного мышления и которое обозначил термином «мифема»14. Во-первых, мифемой предрекалось в полном смысле абсолютное, тотальное и вместе с тем конкретное возмездие. Только в случае соблюдения предписаний индивид сохранял право на пребывание в общине. А в случае нарушения и того более — под угрозой оказывалась целиком вся община, потому что проступок '2 Рукопись начала XVII в. Цит. по: Елеонская Е.Н. Сельскохозяйственная магия. М„ 1938. С. 4. и Биб. Исх. 23.19. 14 Леви-Строс К. Структура мифов // Вопросы философии. 1970. Ns 7. индивида как трагическая вина переходил на семью, род, племя... (Типологические символы — «Троянская война», «Изгнание из Рая».) На более ранних этапах развития цивилизации это было то, что называется «табу», то есть сакральное обозначение чего-то, с одной стороны, «святого, священного, главного, наиважнейшего», с другой — «жуткого, опасного, запретного и даже нечистого»... «Наше словосочетание "священный трепет", — подчеркивал 3. Фрейд, — совпадает со смыслом табу»15. Было бы неверно видеть в табу только «темноту масс и своекорыстие жрецов». Разрабатывая теорию социальной антропологии, А.Р. Радк-лифф-Браун (1884—1955) убедительно показал, как даже чисто иррациональные и внешне абсурдные табу практически работают на выживание общины. В позднематриархальном племени, к примеру, строжайше табуировалось общение главенствующих Женщин с мужьями своих дочерей. Теще и зятю нельзя было встречаться, разговаривать и даже видеть друг друга. Можно со смехом припомнить массу фольклорных и литературных (М. Светлов, М. Зощенко) острот про столь одиозных родственничков, но исторически в этом абсурдном табу заключалась главная социальная гарантия становления нового типа семьи. Так возникает вопрос об органичной связи табу с истоками морали и древнейшими кодексами законов, наконец, с базовыми психическими механизмами, определяющими «силу слова». Получается, что явное или скрытое табуирование есть необходимый момент мифемы. ;>/Во-вторых, поступательное развитие мысли в мифеме детально не отслеживалось. Обоснования и доказательства опускались, словно это была коллективная внутренняя речь. Мысль как бы у Выныривала из непроглядной бессмысленности, чтобы затем снова нырнуть и снова всплыть в новом четком утверждении, и снова нырнуть, чтобы снова всплыть. Каждый нырок знаменовал: Особого типа логический вывод, которым все в том же режиме. сгущения/смещения утверждалась причинно-следственная связь!;Между предметами и явлениями. Это так называемая тгрансдукция '.; Иви традукция (от лат. transductio, traductio — перемещение), ког-, Д& «какое-либо определение приписывается предмету в силу того, ЧТО это же самое определение принадлежит другому предмету»16. Так сложилось, что термин «трансдукция» применяют психологи;.(В, Штерн, Ж. Пиаже) для обозначения операции переноса 5, В обыденном мышлении, а термин «традукция» — философы и ^Логики (Л.В. Рутковский) применительно к формально-логиче- 15 См.: Фрейд 3. Тотем и табу. М., 1997. 16 Рутковский Л. Основные типы умозаключений. СПб., 1888. С. 13. скому мышлению. И в том и в другом случае имеется в виду, что перенос свойств осуществляется на основе предполагаемого тождества или сходства предметов и не является основанием для выведения какого-либо общего закона (как в дедукции или индукции). Трансдуктивный вывод не обладает свойством всеобщности и необходимости, он всегда относится к определенному предмету или явлению. Тем не менее при соблюдении некоторых условий это вполне правомерная логическая операция «от частного к частному» или «от общего к общему». Русский логик Л. Рутковский (1859—1920) относил к числу традуктивных умозаключений, например, математический вывод, согласно которому две величины, равные порознь третьей, равны между собой. Можно было бы сказать, что правомерная трансдукция, выполненная при соблюдении всех логических условий, и есть традукция. Имея в виду прежде всего обыденное мышление, мы в дальнейшем используем термин «трансдукция». В трансдуктивном умозаключении вывод может идти от единичного к единичному на основе субъективно переживаемого сходства и связи, и тогда два случайных события предстают как причина и следствие, а по одному факту судят обо всех последующих. Это как пресловутый «метод тыка» при обращении с неизвестными приборами: либо — пан, либо... на твоем опыте научатся другие. Главное, что и то и другое будет самоочевидно. От роковой, может быть, ошибки ограждает только коллективное бессознательное, которое срабатывает через интуицию или инстинкт самосохранения. Но если речь идет о привычных делах в повторяющихся обстоятельствах, трансдукция помогает для всего «найти» причину и людям кажется, что в мире нет ничего случайного. Это еще сгущение/смещение, но уже логика. Выдающийся советский фольклорист Е.М. Мелетинский называл это «естественной формой мышления» и «логическим мышлением на чувственном уровне»17. Но подчеркивая, что «логика мифического мышления кажется нам столь же взыскательной, как и логика, на которой основывается позитивное мышление, и в сущности мало от нее отличается», сам К. Леви-Строс приводит в доказательство цепочку метафор: «Уже давно технологи заметили, что топор из железа лучше топора из камня, но не потому что один "сделан лучше", чем другой. Оба сделаны хорошо, но железо — не камень»18. Получается, что сведение к самоочевидности, провоцирующее трансдуктивное «Ага-пережива-ние», — тоже необходимый момент мифемы. 17 Мелетинский Е. Клод Леви-Строс и структурная типология мифа // Вопросы философии. 1970. № 7. 18 Леви-Строс К. Указ. соч. -I В-третьих, то, что мифема предписывала делать, всегда было элементарно: «не варить», «не видеть», «явиться» и т.п. Элементарно — не значит легко. Чтобы выполнить предписание, могло потребоваться подлинное мужество, настоящее самоотречение, фактически самопожертвование... Но что именно надо сделать и даже как — предельно ясно, просто, физически исполнимо и, что особенно важно, наблюдаемо: видно со стороны и, значит, подконтрольно для общины. Невозможно безнаказанно отказаться или уклониться от предписанного готового решения. Подобный «выбор без выбора» доныне сохраняется в армии: «Приказ должен быть выполнен точно, в срок и с полным напряжением сил»19. Получается, что магическое мышление в принципе не только авторитарно, но и публично. Мысль могла «прийти» по-разному: как голос свыше в «двухпалатном сознании», как подсказка бессознательного через сновидение, как повеление вождя, даже как собственное умозаключение. Но в любом случае она сразу же «высказывалась» поведением на глазах у всех и вместе со всеми. Сращение мышления и поведения, обряда и реальности в публичном действии — третий необходимый момент магической коммуникации. Четвертый необходимый момент — мистическая непроницаемость смысла мифемы. Запрет или клятва сами по себе подавались как своего рода первопричина или, точнее, предпричина вещей и событий. Будто все вокруг (как и сам мир в целом) сработано по обету. Но в таком случае и собственная активность индивида может показаться самодостаточной, так сказать, причинооб-разующей силой. И тогда личность становится духовно равновеликой общине. Может быть, табу вообще следует рассматривать как импульс психической деятельности, запускающий механизм развития личности и тем самым полагающий начало цивилизации... Подтверждение такому выводу приходит с неожиданной стороны — от возрастной психологии, изучающей динамику становления психики индивида. Труды психологов-педагогов Г.С. Холла (1844—1924), П.П. Блонского (1884-1941), Л.С. Выготского (1896-1934), Ж. Пиаже (1896—1980), Э. Эриксона (1902—1994) описывают развитие ребенка как стадиальный процесс формирования интеллекта. Причем каждая стадия внутренне неизменна, функционально незаменима и жизненно необходима. А все вместе они настолько соотносимы с историческими уровнями феноменологических свойств человека, словно каждый ребенок в своем индивидуальном развитии кратко повторяет главные этапы развития челове- 19 Боевой устав пехоты. М., 1954. С. 3. чества. Разработана даже специальная «теория рекапитуляции», согласно которой онтогенетическое (жизнь отдельной особи) развитие психики воспроизводит логику филогенеза (эволюция вида) человечества (Г.С. Холл), и совершается это спонтанно, поскольку предопределено наследственностью (П.П. Блонский). Отличительной особенностью психики ребенка является синкретизм (греч. synkretismos — сращение, слияние), когда связь впечатлений заменяет связь вещей. На уровне мышления синкретизм проявляется как общее «телесное» понимание, где «все без различия сбито в кучу»20. К примеру, ребенок называет словом «ата» бутылочку, из которой пьет молоко, через некоторое время само молоко, затем любую жидкость, наконец, утку, которую он увидел в пруду... Обобщая такого рода наблюдения, Л.С. Выготский делает вывод: «Предметы сближаются в один ряд и подводятся под общее значение не из-за общих, присущих им и выделенных ребенком признаков, но из-за родства, устанавливаемого между ними во впечатлении ребенка»21. Синкретизм означает, в сущности, размытость границ между внутренним и внешним, субъективным и объективным, психическим и физическим. Ребенок колотит стул, о который споткнулся, чтобы «ему тоже больно было». Ребенок охотно соглашается, что капризничает не он сам, а «подергунчик», которого давно пора выгнать из комнаты, и, действительно, успокаивается после того, как мать выразительно хлопнет дверью. Это можно рассматривать и как след древних эпох «аниматизма» и «двухпалатного сознания», и как исток «антропоморфизма» и «космизма» новейших философских концепций, но, главное, это означает, что остается живым и продолжает действовать единый психический механизм приспособления к реальности и эволюции без физических изменений организма. В мышлении детском и мышлении пралогическом обнаруживается общая основа. Синкретизм — это системное явление, охватывающее все стороны психической активности. Он проявляется не только на уровне восприятия (одушевление предметов и явлений), но и на уровне переживания (сопричастие), и на уровне рассуждений (трансдукция). Ж. Пиаже выделял как характерную особенность детского мышления «потребность в обосновании во что бы то ни стало». «Идея случая отсутствует в детском сознании, — писал он, — как если бы природа была произведением или, точнее, копией мысли, где ре- го Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М, 1994. С. 109-21 Выготский Л.С. Мышление и речь // Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982-1984. Т. 2. С. 138. бенок поминутно ищет причины или намерения»22. Детская уверенность, что все на свете кем-то сделано, делается или может быть сделано (в том числе собственными руками), определяется как «артифициализм» (от лат. arte — искуственный и facere — делать, изготавливать). По-видимому, аналогичным путем на уровне магического мышления возникает идея тварности (сотворен-ности, изготовленное™) природы и фетишизируется творящая активность человека, которую вводят в нужное русло посредством разного рода табу. Синкретизм является первой ступенью развития мышления и, с одной стороны, становится основанием, исходной точкой развертывания всех мыслительных функций, с другой — остается самостоятельной формой восприятия и осмысления реальности. Синкретическое восприятие и умозаключение сосуществуют одновременно и параллельно с высшими формами обобщения и абстрагирования, свойственными современному алгоритмизованно-му мышлению, и по-прежнему служит питательной средой интеллектуального поиска. Если отказывают логические способы решения жизненных проблем, человек автоматически обращается к исходным механизмам целостного, эмоционально насыщенного восприятия, сопричастию, метафоре и аналогии и возвращается обратно, окрыленный надеждой или догадкой, которую разрабатывает с помощью утонченного интеллектуального инструментария. Такая пульсация от примитивного к суперсложному, от целостного к дифференцированному, от диффузного к четко очерченному, от изначального к современному остается универсальным принципом психической адаптации к реальности. В психологическом плане особо важно, что в синкрет сливается понимание причинности и преднамеренности, как в мифеме, столь характерной для логического мышления на чувственном уровне. Благодаря этому психическому механизму с легкостью, зачастую автоматически совершается переход от «естественной формы мышления» (Мелетинский) к научной. Или обратно. Но пралогическое мышление продолжает существовать и само Йо себе, не ведая силлогизмов, выдавая подчас из очевидных посылок несообразные, но и неопровержимые ответы. Видный советский нейропсихолог А.Р. Лурия (1902—1977) в ходе экспериментального исследования узбекских декхан предлагал вопрос, Четко воспроизводящий структуру силлогизма: «Хлопок растет там, где тепло и сухо. В Англии холодно и сыро. Растет ли там хлопок?» Опрашиваемые, жившие в мире традиционной культуры, ни разу не дали ожидаемого ответа. Чаще всего можно было 22 Пиаже Ж. Указ. соч. С. 146. услышать: «Я там не был, не знаю». Самое большое, чего удавалось добиться, это признание: «По вашим словам выходит, что хлопок там не растет, но я этого не видел»23. По-видимому, вне зависимости от интеллектуальных технологий социума и индивидуальных способностей человек остается на том уровне мышления, который необходим и достаточен для решения его конкретных жизненных проблем. Интересное подтверждение этому находим в истории древних цивилизаций, где высокоразвитое счисление тем не менее оставалось подчиненным практическим задачам и не поднималось до стадии абстрактных закономерностей и универсальных законов. Так, в Вавилоне отношение длины окружности к диаметру принималось равным трем. Такая степень точности была вполне достаточной для разделения обода колеса и оптимального расположения спиц. Но это было неизмеримо ниже математических возможностей вавилонян, у которых, к примеру, календарь был даже точнее современного. Феномены синкретического мышления проявляются даже в гипотезах науки. Бесконечные дискуссии на тему: «Есть ли жизнь на Марсе?» — начались, когда астрономы заметили на поверхности далекой планеты некую сеть практически прямых линий, потому что первая гипотеза, возникшая у ученых, соответствовала артифициалистской установке: «Должен быть кто-то, кто это сделал». Весь мир заговорил о «марсианских каналах». А впоследствии оказалось, что это был оптический эффект, создаваемый особенностями телескопов того времени. И показательно, что тот же самый американский астроном П. Лоуэл (1855—1916), который был автором гипотезы об искусственных сооружениях на Марсе, позднее математически вычислил, что за Нептуном должна быть еще одна планета, рассчитал ее орбиту и организовал научный поиск. А 15 лет спустя на расчетной орбите, действительно, была открыта планета Плутон. Парадокс в том, что в начале XXI в. человеку приходится надеяться на чудо даже больше, чем в древности. Слишком многое в его жизни не поддается личному контролю, зависит от случая, внешних обстоятельств, чужих и не всегда дружелюбных людей. Он должен принимать решения, не обладая достаточной информацией, но рискуя многим. И даже если бы такая информация вдруг к нему пришла — скажем, он получил бы огромный свод данных обо всех, например, акционерных обществах, — все равно с таким объемом сведений ему бы не совладать. Вполне образованный, по-современному ироничный человек бессознательно 23 См.: Лурия А.Р. Об историческом развитии познавательных процессов. М., 1974. С. 108-121. погружается в синкретизм с его размытостью психического и физического, причинности и преднамеренности, личного опыта и коллективных представлений, жаждет чудесного озарения или авторитетного слова. В острых случаях психическое перенапряжение переходит в невроз. Характерный пример приводит психотерапевт-психоаналитик Карен Хорни (1885—1952). У своей пациентки она выявила мистическую убежденность в том, что большое несчастье непременно вызывает помощь извне. Эта женщина сама усугубляла свои проблемы, бессознательно доводя до катастрофы любую трудность из желания приблизить неведомую помощь извне, мечты о которой снимали психическую напряженность, замещая собственную рассудительность и активность24. В принципе это всего лишь предельное выражение массовых состояний психики, когда открываются шлюзы коллективного бессознательного и люди готовы искать ответа и опоры на стороне, прежде всего в массовой коммуникации, и голос молвы снова становится для человека голосом Бога. Феномен «толпы», столь ярко описанный философами и политиками XX в., наглядное тому подтверждение. Полная иррациональность, легковерие и непостоянство толпы изумляли ученых, впервые обративших свое внимание на массы как коллективный субъект поведения. При дальнейшем рассмотрении уточнялось, что «толпа» ведет себя так, как вел бы себя человек, находящийся во власти синкретического мироощущения. «Они не умеют извлекать уроков из опыта, — пишет С. Москови-чи в работе с характерным названием "Толпы, женщины и безумие". — Живя в воображаемом мире, отуманенные образами и иллюзиями, сосредоточенными в бессознательном, толпы готовы проглатывать все, что им преподносится, и действовать в соответствии с этим... Толпа не отличает сна от реальности, утопии от науки. Она не признает препятствий, которые мешают исполнению ее желаний. Она тем более не понимает слов, с которыми к ней обращаются, чтобы пробудить и заставить отказаться от того, чего она требует...»25 Это весьма выразительное описание устранения границ между фантазией и реальностью, между физическим и психическим в контактном общении массы людей. А при синкретическом/пралогическом восприятии и осмыслении мира сознание человека становится «двухпалатным». Отсюда почти сомнабулическое повиновение «толпы» слову харизматического 34 См.: Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ. М., 1993. 25 Московичи С. Толпы, женщины и безумие (Коллективное вещество: импульсивное и консервативное) // Психологическое обозрение. 1996. hk 2 (3). С. 54—55. оратора — лидера, вожака, Учителя, кумира, словом, «героя», если применить терминологию социолога-народника Н.К. Михайловского (1842—1904). Толпа — это вырывающееся вовне брожение коллективного бессознательного. Поэтому сам человек в толпе себя не видит и не помнит. Однако тот, кто над (герой) или в стороне (исследователь, наблюдатель), прочитывает закономерности, движущие порывами массы, и может направлять их в определенное русло. Феномен «герой—толпа», реализующий механизм «двухпалатно-сти сознания», предстает в этом свете как момент слияния коллективного бессознательного и массовой коммуникации. Это ключевой момент рассмотрения проблемы. Дело не только в том, что массовая коммуникация предваряет, провоцирует, сопровождает и закрепляет эпифеномены коллективного мышления, общения и поведения. Еще важнее то, что все мифемы — от общинных и житейских до духовных и политических — не только обращаются в массовых средствах воздействия, но здесь же и порождаются. Массовая коммуникация всегда была и остается своего рода экраном, на котором проецируются образы реальности, пропущенные через архетипы коллективного бессознательного. Это необходимо людям для психической адаптации и сохранения активности в неконтролируемых индивидом ситуациях при нестерпимом нарастании социального напряжения. Коммуникативное взаимодействие «герой—толпа» приобретает вид «газета—читатель» или «телевидение—зритель», но психическая основа процесса в принципе сохраняется. И поведение рассредоточенной, парцеллярной, как говорят социологи, аудитории современных средств массовой информации статистически исчислимо, прогнозируемо, а в критические моменты аналогично феномену толпы. Не случайно хладнокровные политики так заботятся о том, чтобы максимально нагнетать пропаганду на пиках напряженности, когда люди готовы верить во что угодно. Характерно, что, подчеркивая роль пропаганды в период революционного подъема в России (февраль 1905), В.И. Ленин писал в статье «Новые задачи и новые силы»: «Новые ручьи ищут выхода немедленно и, не находя соц.-дем. русла, они будут устремляться в несоц.-демократическое»26. В массовой коммуникации плещется коллективное бессознательное. Хотя нельзя сказать: «Все — коллективное бессознательное и ничего, кроме коллективного бессознательного». Но отсюда следует, что, включаясь в массовую коммуникацию как реципиент или как коммуникатор, человек устремляется в открытое 26 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 9. С. 304. поле коллективного бессознательного и непроизвольно переходит к той парадигме мышления и тем формам творчества-в-процес-се-коммуницирования, которых требуют интерпретация и порождение сообщений, адекватных изначальным структурам психики. Так что не только магическая парадигма порождает мифемы, но и мифемы стимулируют пралогическое мышление. Поэтому тексты мифологического, как принято называть, типа переполняют каналы массовой коммуникации. Они едва ли не главный мани-пулятивный материал прессы. Но и без них вряд ли возможна какая-либо эффективность информационного воздействия. Это в принципе неустранимый элемент массовой коммуникации. Здесь отправная точка творчества-в-процессе-коммуницирования. Мифологический текст ориентируется прежде всего на иррациональную сторону человеческой психики: когда ищут не информации, а надежды; не фактов, а оценок; не логики, а исхода чувствам; не обоснованности, а панацеи от своих бед; не объективности, а поддержки; и т.д. В этом случае сообщение воспринимается тоже иррационально: факты, цифры забываются, а остается только общее впечатление, эмоционально окрашенный образ и твердое убеждение: «Это хорошо, а это плохо!» Порождается такой эффект в магической парадигме мышления со свойственной ей синкретичностью: целостностью и эмоциональностью восприятия, нерасчлененностью желаний и реальности и т.д. Чтобы подготовить мифологический текст, журналисту приходится самому погружаться в магическое мышление, смешивая реальность и символику; догадки, которые придают желаемый смысл событиям, и факты, которые, как известно, «сами по себе упрямая вещь»; логику науки и директивы идеологии. Происходит именно то, что К.-Г. Юнг называл слиянием с надличностными образованиями коллективного бессознательного. При этом несущественно, каково в данный момент актуальное содержание коллективного бессознательного. Лишь бы всплыло нечто абсолютное, что стало бы более значимым, нежели все индивидуальное. Это придает не-I цререкаемую убежденность в надличностной истине, как шаману, ** Надевшему маску тотема и мнящему себя богом. Ни грана сомне-| ния, ни секунды колебаний по принципу: «Кто не с нами, тот '. Против бога!». Не важно, сколько в этом искренней увлеченности, д сколько наигранной экзальтации, а сколько профессионального i навыка. Одно плавно переходит в другое. Нередко все начинается | с, трезвого расчета или заказа, а потом переходит в патетику, а то и I в истерику. Как сказала однажды поэтесса Вера Инбер: «Настоя- I Щая литературная подлость никогда не бывает в чистом виде, а! Всегда пополам с искренним энтузиазмом». Справедливости ради следует сказать, что существуют авторы, которые не могут мыслить и понимать мир иначе. Но искреннего энтузиазма в чистом виде тоже практически не бывает, а все пополам с химерами, завиральными и корыстными, как настоящая литературная подлость. И тут все зависит от самого журналиста. Механизмы и архетипы коллективного бессознательного амбивалентны и внеидеологич-ны. Но задача пропагандиста не столько передавать содержание событий, сколько убеждать в своей правоте, подсказывать нужные эмоции, вызывать в читателе те же чувства, которые испытывает или разыгрывает он сам. Конечно, если реципиент по тем или иным причинам не склонен погружаться в свою психику до уровня магического мышления по настороженности или рационалистичности, коммуникатор покажется ему либо циником, либо невеждой в зависимости от владения словом или культурным материалом. Но когда журналисту удается раскачать логику, возникает магический резонанс, создающий эффект, близкий к состоянию двухпалатности сознания. Магический резонанс захватывает и читателя, и самого журналиста. Но принципиальная разница в том, что журналист может раскачать логику преднамеренно. Однако сохраняет ли в таком случае пралогическое мышление свои эвристические возможности, свою, как сказал бы Карл Маркс, «действительность и мощь»? ...В день первого ракетно-бомбового удара НАТО по Сербии возле посольства США в Москве развернулся массовый митинг. Толпа скандировала антинатовские речевки. Демонстранты забрасывали здание яйцами, пузырьками чернил, грязью... Поскольку подобного скопления людей в этом месте не предполагалось и туалеты заранее построены не были, не обошлось и без актов вандализма. Стихийный всплеск народного антиамериканизма поставил в двусмысленное положение тех журналистов, кто последовательно пропагандировал США, и даже в расширении НАТО на восток находил нечто обнадеживающее вроде: «НАТО — это атлантическая культура, и чем ближе она будет к России, тем лучше»27. Их прежние аргументы зазвучали нелепо, да и сама логика привычных рассуждений обернулась абсурдом. Но последовал не пересмотр позиции, а сброс парадигмы мышления, потому что, имитируя двухпалатность сознания, можно даже невыгодную информацию обернуть в полезную мифему. Характерен актуальный комментарий обозревателя НТВ В.Л.28 Здесь монтаж визуальных образов так акцентуируется звучащим словом, чтобы задействовать глубинные архетипы и атавистические комплексы, при возбуждении которых мышление становится синкретичным. 27 Черкизов А. Час быка. НТВ. 1997. 4 апр. 2» Итоги. НТВ. 199. 28 марта.
Дата добавления: 2015-05-26; Просмотров: 397; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |