Апартаменты Леланда Хоупа/Ангар Джозефа Уильямса

Гроуберг не должен был выйти из апартаментов правителя мира…

…Но он все же вышел. Вопреки всему, в том числе и здравому смыслу.

Леланда от истязаний Богарта отвлекла какая-то совершенно немыслимая новость, которую принесла секретарша Роза, вбежавшая в кабинет Хоупа настолько быстро, что ужасная картина, встретившая ее там, не успела ее испугать, просто ненадолго ошеломила. Ужас ситуации медленно вползал к ней в сознание, а ее разум отказывался принять его как данность, потому что столь неправильное событие никак не могло случиться именно здесь и именно с этими людьми. Место было святым. Леланд был святым вдвойне, как бог, как создатель этого места.

- Мистер Хоуп, на Корпорацию напали Солнечные! – крикнула Роза и торопливо, бормоча под нос, видимо, какие-то молитвы, выскочила из помещения, несколько раз перекрестившись.

- Я разве не говорил вам, что меня не надо сегодня беспокоить, у меня важное совещание! – запоздало прорычал Леланд вдогонку Розе, несколько раз ударяя ногой по тому куску окровавленного мяса, которое раньше было Богартом. Гроуберг, что удивительно, до сих пор был в сознании и даже слабо шевелился, видимо, оказывая то, что называется «сопротивлением». – Разве я не говорил вам? Вы, нарушив мой приказ, сами выбрали свою участь, Роза! Я вас накажу!

Хоуп, отряхнувшись, отбросил дубинку в сторону и кинулся прочь из своего кабинета, помчавшись к порталу.

Спустя несколько минут Богарт, внутри которого пробудилась огромная тяга к жизни, каким-то поистине невероятным образом сумел подняться с пола, заляпанного своей собственной кровью, и, медленно переставляя ноги, двинулся к выходу, и на сей раз его местонахождение было выяснено точно – Гроуберг проследил за звуком шагов Леланда. Эта же тяга к жизни и вела его по коридору, не давая упасть где-нибудь на середине пути, не давая свернуть не туда, оберегая его от встреч с разными людьми, встреч, могущих стать последними. Богарт дошел до портального зала, а под конец, когда сил уже не осталось, и ноги подкосились сами, пополз до портала, возле которого ему повстречался слуга, работник Хоупа, обычно отыскивающий подходящие ключи для арки. Молодой человек с какой-то незапоминающейся, серой внешностью, сидел, лениво развалившись на стуле, и читал газету, вернее, пытался читать, а еще точнее будет сказать, что он пытался отыскать то самое место, на каком его прервал ворвавшийся в зал Хоуп, срочно потребовавший открыть дверь в Корпорацию. Место упорно не отыскивалось – строчки сложной статьи про политику Трубы неожиданно превратились в какой-то эпос на древнекитайском, этом языке Целого Мира, и разобраться в нем с середины, как пытался это сделать слуга, не представлялось возможным. Человек тяжело вздохнул и вернулся в начало статьи, и, подняв глаза выше газетного листа, несказанно удивился, увидев, что по залу ползет странный человек, ощупывающий перед собой дорогу руками, настоящий зомби, весь покрытый кровью, передвигающий как-то медленно, неловко, а еще и упрямо двигавшийся в сторону стены.

- Ты кто, блин? – испуганно спросил слуга, вжимаясь в спинку стула. В душе его появилось маленькое холодное существо, впившее когти ему в желудок и мочевой пузырь – этим существом был страх, заключивший маленького человечка с незапоминающейся внешностью в свои объятия. – Ты демон? Ты пришел за мной?

Вжиматься в стул больше не представлялось возможным.

Человекоподобное окровавленное существо, ранее целеустремленно двигавшееся в сторону стены, резко изменило свое направление, начав ползти на слугу, которому с каждым сантиметром сокращавшегося расстояния до него хотелось кричать все громче, зовя кого-нибудь на помощь.

- Портал! – страшным голосом заорало демоническое создание, вставшее за ноги и подавшееся вперёд, схватив слугу за одежду и приблизив свое лицо, оказавшееся лицом вполне обыкновенного человека, старика, лишенного зрения, к глазам работника. - Срочно открой портал в Корпорацию! Срочно открой портал в эту д***ную Корпорацию!

- Зачем? – не понял работник, часто-часто заморгав, готовясь заплакать, потому как с таким грубым обращением он еще никогда в жизни не сталкивался – даже мать никогда ничего от него не требовала, всё берегла его, все дела за него делала, из-за чего вырос этот слуга невероятным неженкой, лентяем и раздолбаем, вокруг которого вертелся весь мир, а мать так и померла – когда за сына колола дрова. Тем более (оправдывал себя работник) соображать, когда рядом находилось такое жуткое лицо, обезображенное побоями и гневом, было невозможно. – Мистер Хоуп разрешил вам переместиться туда? Это достаточно опасная зона, не предназначенная для свободного посещения…

- Хоуп мне не указ! Открывай! Живо!

Слуга предпочел подчиниться, не начиная никаких споров. Проглотив обиду, комом застрявшую в горле, украдкой утерев слезу, слуга быстро запустил арку портала, благо ключ все еще был при работнике, и, проводив человека до двери в другую реальность, вежливо вытолкнул страшное человекообразное существо в Корпорацию, надеясь таким образом отомстить тому за его грубый тон, желая в тот момент лишь одного – чтобы страшные короли напали на этого старика и растерзали его, перед этим показав ему, что соваться в такие места крайне опасно для здоровья и жизни.

Портал, выплюнув бывшего короля, выключился быстро, будто бы испуганно, точно то, что творилось в Корпорации каждый день, и, в особенности, в эти последние часы, было настолько страшным, что впускать туда кого-нибудь из Центра Управления Трубой было неправильно. Богарт, упавший на груду каких-то острых обломков, больно вонзившихся в тело в районе ребер, в колени, не стал вставать сразу, но прислушался к непривычным, странным, новым звукам Корпорации, наводнивших каждое помещение, идущих от слишком большого количества людей, явно зашедших люда впервые. Кто-то стоящий рядом любовался стеной чьего-то ангара, издавая восхищенный вопль по поводу всего, что только попадало в поле его зрения («А это корпорационная трещинка, наверняка оставленная предметом, который кинул в стену какой-нибудь король… вау, вы видите? А тут пробежал корпорационный паук. Ох, какую же необычную корпорационную паутину он сплел, не то, что наши пауки, из Трубы! Боже, я наступил на корпорационную пыль! А атмосфера тут какая, чувствуете? Корпорационная…»). Все, что видел этот человек вокруг себя, он записывал в ряд вещей «корпорационных», наверняка обладавших иными, необычными свойствами, как бы подчёркивая этим разницу обычной повседневности жителей Трубы и жизни этих «монархов вне закона». Дошло даже до того, что к таким вещам человек причислил и лежащую посреди ангара кучу строительного мусора – обломков корабля Джозефа Уильямса и судна, украденного у монарха-соседа и преобразованного в свое, и венчавшего все это сооружение Богарта, живописно раскинувшегося на животе.

- Вы видите? Даже мусор здесь особенный! А человек-то какой там лежит!

- Еще раз скажешь, что что-то здесь «корпорационное», я запихаю коктейль Молотова тебе в з***цу, - недовольно прогнусавил Гаал, вошедший в помещение в королевском расположении духа. Ему было плевать на всех и все, ведь он был поистине всемогущим – в его руках была бутылка с зажигательной смесью, которую можно было бы кинуть во множество людей, хороших и не очень, но одинаково противных Хоупу-младшему, а за поясом новоявленного террориста торчало еще несколько бутылок, нетерпеливо замерших в ожидании полета. Хоупу просто повезло попасть в такую компанию Солнечных, где не слишком-то жалели огня на уничтожение Корпорации: у них было несколько ящиков боеприпасов, из которых они доставали бутылки и охотно делились ими со всеми желающими. – Будешь себя хорошо вести, то, может быть, даже не подожгу.

- Нет, ну ничего ты не понимаешь! – всплеснул руками человечек в желтом дождевике и с висящим на шее фотоаппаратом. – Ведь тут же все иное! И все, что попадает сюда, автоматически становится корпорацион… Ой… - спохватился человек, оглядывать по сторонам в поисках выхода.

- Я тебя предупреждал, - нахмурился Гаал, сделав угрожающий шаг вперед.

- Не-е-ет! Стой! – в панике завопил человек, выставляя перед собой руки в примирительном жесте. – Я не виноват! Я случайно! Вырвалось, так сказать!

- А ведь если я тебя убью, ты, упав на этот пол, тоже станешь корпорационным, - заметил Хоуп, покачивая бутылку на ладони.

- Не хочу я быть корпорационным! – с ужасом зашептал человечек, оседая на пол, точно тающий снеговик. – У меня в Трубе живет жена! И детишки! Это ради них я сюда пошел, чтобы все узнать и рассказать…

- А если ты уйдешь быстро…

- Понял! – просиял человек в дождевике. – Конечно, уйду, сейчас-сейчас! А можно с тобой сфотографироваться на память, так сказать? Ты ведь один из героев, уничтоживших эту злую Корпорацию, о которой не знал даже наш правитель, к сожалению… А еще ты очень похож на Леланда Хоупа, ну просто феноменально, так сказать! Вы точно близнецы!

- Отец и сын, - машинально поправил Хоуп-младший.

- Тем более мне надо с тобой сфотографироваться! Мои детишки обожают все, что связано с Леландом Хоупом, для них он звезда мирового масштаба, делающая, так сказать, многое для Трубы, для сохранения мира в ней - вот и сейчас, кхе, к Корпорации свою гвардию вызвал, говорит, что надо сровнять с землей этот ужас, освободить взятых в плен многочисленных детишек… Леланд - молодец всемирного масштаба. Мои дети имеют несколько книг правителя с описанием его великолепных деяний, с записями его мыслей, его фотографии, а на стене в своей комнате они написали выражение мистера Хоупа, ставшее крылатым… Что же там было… Дай бог памяти… Кажется, это звучало так: «Свободный человек зависит от себя самого»...

- «Свобода человека зависит исключительно от него самого».

- А! Верно! Суть высказывания я передал тебе правильно. Ну так что, давай сфотографируемся? Думаю, твое фото можно выдать за фотографию Леланда…скажем…на отдыхе. Мои детишки будут рады…

Сфотографировались, обнявшись, точно старые друзья. Человек в дождевике, счастливый, уже представляющий, как он заявится домой с фальшивым снимком Леланда, чтобы обрадовать своих детей, пулей вылетел из ангара Джозефа, оставив Гаала наедине с Богартом. Хоуп, несколько помедлив, точно опасаясь кого-то, могущего прийти сюда из коридора и все испортить, шатаясь, взобрался на кучу строительного мусора, где лежал, будто бы распятый, Гроуберг, и с силой пнул окровавленного, тяжело дышавшего короля по ребрам, привлекая таким жестоким образом внимание к себе.

- О, это ты мне удачно на глаза попался… Вставай, предатель! Пора тебе принести мне и миру пользу!

Гроуберг не видел, как выглядел тот, возвышался над ним, но он с первых секунд появления этого человека в ангаре узнал его – по голосу, по очень знакомым манерам, который за несколько дней не вызывали у Гроуберга ничего, кроме негодования и ужаса. Гаал. Вырвавшийся из клетки. Имеющий при себе коктейль Молотова. Наверняка обозленный на Богарта. А злой Гаал был гораздо хуже, чем Гаал просто недовольный. У злого Гаала всегда появлялся нож в руке, неожиданно быстро выскакивающий из ножен, с которым тот, к несчастью, прекрасно умел обращаться.

- Гаал… Ты… меня…простишь? – сухой язык никак не хотел изгибаться в нужных направлениях. Богарту было трудно просить прощения у того человека, которого он считал виновником части своих бед, но обстоятельства были таковы, что лучше уж было назвать плохим себя и выжить, нежели попытаться доказать Гаалу его вину и умереть от перерезанной глотки. - Я виноват, да, но я ведь…я так хотел свободы… Ведь ты тоже пойдешь на все ради ощусе…осусе… черт, заговариваюсь… ради осуществления своей мечты?

- Простить? – с тихой яростью спросил Хоуп, сверкая глазами. Гаал ухмыльнулся, уставился на доски у себя под ногами, и если бы он смотрел на них достаточно долго, они бы воспламенились – такой «раскаленной» была вокруг него остановка. – Я не могу тебя простить, потому что такие вещи обычно не прощают. Это только мне, лишенному всего, денег, чести, дома, семьи, можно идти к цели по головам – головам врагов, чужаков, конкурентов, но даже я никогда бы не принес в жертву мечте своего близкого человека. Тебе же это непозволительно по ряду причин, потому что, во-первых, ты уже был богатым (хватит тебе!), а я еще нет, а во-вторых – ты в своем плане изначально хотел использовать меня. Но, как говорится, относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе, и ты свой выбор, кем же считать меня и как со мной поступать, сделал – не в лучшую сторону. Я тоже отойду от своих принципов. Вставай, предатель! Ты приведешь меня к моей цели!

Гаал пнул бывшего короля еще несколько раз. Богарт мог бы остановить избиение, если бы выбил из-под ног рыжего парня несколько неустойчивых досок, лишив того равновесия, заставив его свалиться вниз и напороться грудью на какой-нибудь острый кол… Но король не стал этого делать. Мысль об этом была соблазнительна, потому как ее воплощение в жизнь лишило бы Богарта многих проблем, подарило бы ему некое душевное освобождение, освобождение от прошлого, но когда до короля дошел общий смысл придуманного, ему стало страшно: он только что захотел убить своего «любимого маленького мальчика»! Гаал был хорошим человеком, правда, где-то в глубине души, но даже он при всех своих недостатках не заслуживал смерти.

Рыжий, получив удовольствие от кратковременного издевательства, спустился с мусорной горы и встал напротив окровавленной головы Богарта, осторожно потрогал ее пальцем, перевернул на другую сторону. Гроуберг тихо всхлипнул от боли.

- Мне Джозеф говорил, что можно открыть портал в любое место, не используя при этом ключ. Это правда?

- А ты как думаешь? – прошептал Богарт обессиленно.

Это вывело Гаала из себя:

- А не все ли тебе равно, как я думаю? Я уже убедился в том, что тебе на меня наплевать, так зачем сейчас же спрашивать мое мнение?

- Ох… Парень, пойми одно-единственное: жестко я стал разговаривать с тобой после того, как понял, что ты меня не слышишь. А жесткие меры принял тогда, когда тебя начали посещать темные мысли, могущие нанести тебе вред – например, о самоубийстве, о чем ты высказывался не раз… - Говорить Гроубергу было не совсем удобно, челюсть двигалась несколько ограниченно, в щеку упиралась какая-то острая щепочка, а изо рта текла слюна, образовавшая маленькую неприятную лужицу возле головы, и из-за этого вся речь Богарта заняла непривычно много времени. Гаал устал слушать старого короля. Его не интересовали причинно-следственные связи разных событий, его волновало только то, что больно задевало душу Хоупа – внешнее проявление чувств Богарта (или отсутствие у него таковых). – Если не хочешь поучаствовать в диалоге, как это было раньше, и порассуждать о том, как же работает обычный портал Корпорации, то придется сказать тебе все прямо. Да, раньше короли выходили в мир, не используя ключи к порталам, потому как их сверхчувствительность…

- Знаю, не продолжай, - отмахнулся Гаал. – Я это слышал от Джозефа, но когда он мне это сказал, я ему не поверил – такому забулдыге, как Уильямсу, верить нельзя, ему от алкоголя всякие чудеса не раз мерещились. Раз все это правда, ты-то сможешь открыть портал без ключа? Эта Мип, когда мы впервые попали к ней, отобрала у меня все, и ключ из ангара Оливера Брауна, и мою бомбу… Разве что нижнее белье мне оставила, не стала забирать.

- Я бы тоже не стал забирать его, - промямлил Богарт.

- Это логично. У королей, даже бывших, в отличие от простых людей, всегда есть трусы.

- Нет… От тебя несет как из деревенского туалета. Я боюсь думать, какой же чистоты у тебя твоя одежда, не то что нижнее белье… Тебе бы помыться.

Гаал не стал отвечать на выпад, просто вернувшись к «стандартной схеме ведения своих переговоров» - нож к горлу, и достаточно. Богарт, почувствовав, как его шеи коснулось холодное лезвие, решил на время оставить любые попытки завязать какой бы то ни было диалог с парнем - сейчас каждое слово бывшего короля воспринималось в штыки, и Хоупа это невысказанное вслух решение Гроуберга, кажется, вполне удовлетворило.

- Вставай, хватит лежать! – рявкнул Гаал, толкнув Богарта к склону мусорной кучи. Гроуберг, будучи не в состоянии даже встать, не то что пошевелиться, вращаясь, ломая попадающиеся на пути доски, скатился вниз, точно тяжелый мешок, упав на пол, больно ударившись позвоночником.

Дыхание Богарта перехватило, и из-за невозможности вздохнуть у бывшего короля началась паника, во время которой безмолвно раскрывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, и тянул руку в ту сторону, где, по его мнению, стоял Гаал. Хоуп, несколько помедлив, кинулся к старому королю, но не для оказания помощи, а для того, чтобы, схватив его за руки, выворачивая их, потащить оказавшегося очень тяжелым Богарта к порталу – для исполнения плана. Дотащив тело до арки, рыжий парень бросил Гроуберга на землю, скрестил свои руки на груди и сердито посмотрел на короля, иногда кивая в сторону портала, совершенно забыв при этом, что старик слеп и не может этого видеть.

- Ну же! – требовательно крикнул Гаал, указывая рукой на портал. – Открой мне его в сокровищнице Леланда!

Богарту сначала подумалось, что он неправильно услышал слова парня, восприняв их так, как хотелось ему (ведь о деньгах правителя он, как и все в этом мире, тоже частенько думал, мечтая увидеть их воочию), но после того как Гаал несколько раз повторил свой приказ, Гроуберг понял, что парень сказал это всерьез. Он что, знает точное местонахождение сокровищницы? Или, может, теперь он хочет таким вот образом отыграться на Богарте, заставив его браться за заведомо неисполнимое дело без каких-либо возможностей, без внятного плана и с непонятным результатом, за которым все равно может последовать жестокая расправа?

- Я не знаю, где она находится, - пробормотал Гроуберг, переворачиваясь на правый бок.

- Не знаешь? – закусил палец Гаал, задумавшись. - А если я тебе скажу ее примерное местоположение в Трубе? Я ведь заходил в сокровищницу из космоса, и потому запомнил, где она располагалась… Это был Центр, Верхние Секторы, недалеко от Боковой Линии, скорее всего, немного выше ее…

В предложении «Я ведь заходил в сокровищницу из космоса» было что нереальное, что-то, что явно выбивалось из картины стройного мира. Труба была герметичной, и выхода в космос из нее не было и быть не могло – так Трубу спроектировал Леланд, надеясь таким образом защитить человечество от воздействия космоса. Богарт решил не верить в прямое значение слов, почему-то не складывающихся в нормальное предложение, и поместил это высказывание в мысленную папку «надо разобраться». Скорее всего, парень опять себе что-то выдумал, когда находился в своем наркотическом бреду, хотя…ведь его слова всегда можно проверить, чего терять…

- Мне все равно нужен ключ от любого портала.

- А без ключа можешь? – вопросительно прошипел Гаал.

- Не умею я без ключа открывать, не умею и никогда не умел. Джозеф, вон, умел, а я, видно, не имел сверхчувствительности, а может, и развить ее не смог…

- Вот в чем дело… - тяжело вздохнул Хоуп, погружаясь в свои темные вязкие мысли, чем-то напоминающие нефть. – Значит, ключ тебе нужен. Любой?

Богарт мысленно выругался – Гаал опять его не слышал.

- В каждом ангаре должны быть трубы, по которым из Хранилища поступают ключи. Посмотри, они должны быть здесь…

Гаал огляделся, чувствуя себя настоящим монархом, или, что еще лучше и куда приятнее, самим творцом. Почему-то раскинувшийся вокруг него хаос доставлял ему немыслимое наслаждение, хотя он был повинен только в малой части беспорядка. Этот хаос напоминал ему неразбериху первых дней творения мира, когда некие высшие силы впервые решили взяться за вселенную и наконец-то навести в ней подобие порядка. Ощущая бескрайнее счастье в душе, подаренное мыслью о скором исполнении желания, горделиво задрав голову, по какой-то причине, скорей всего, внутренней – в Корпорации по-прежнему было неспокойно - не опасаясь никого, ни страшных королей, которыми пугали всех детей Трубы, ни робота-оборотня Богарта, с которым Гаалу посчастливилось встретиться в небесах этого мира, Хоуп прошествовал между горами мусора к противоположной стене. Там, подойдя к серебристым трубам, подающим ключи от порталов, Гаал громко постучал по ним, звуком привлекая к себе внимание Гроуберга.

- Я дошел! – заорал Хоуп.

- Ты видишь, сколько здесь труб? – Богарт говорил настолько тихо, что Гаалу, нехотя прекратившему колотить по трубе, приходилось напрягать слух аж до появления звона в ушах и голове, чтобы понять если не каждое слово старого короля, то общий смысл сказанного. - Каждая труба отвечает за подачу ключей от какой-либо части нашего мира – Центра, Юга, Дальнего Юга, Севера… Так сделали короли, не обладающие сверхчувствительностью - заранее настроили ключи таким образом, чтобы основное направление открытия порталов всегда было задано – им оставалось только установить координаты Сектора и места нахождения будущей двери по отношению к Боковой (или Центральной, ее так называют) Линии. Если ты принесешь мне ключ от порталов Центра, я попробую открыть тебе твою дверь…

Раздался оглушительный металлический звон. Как бы не умея пользоваться простыми вещами (простыми, разумеется, для всех королей, но Гаал все равно должен был знать устройство системы подачи ключей – Богарт ему объяснял это), как бы не зная, что люди давно вышли из каменного века и все технологии давно шагнули вперед, Гаал долбанул кулаком по одной из труб, ожидая появления ключа в специальной корзине. Ключ загрохотал, покатившись по трубам, проходящим через всю Корпорацию, и быстро, испуганно, точно маленький зверек, юркнул из трубы в уже протянутую руку Хоупа, схватившего его с такой неистовой силой и ненавистью, что если бы на месте металлического шара оказалась бы чья-то шея, этот кто-то явно бы не выжил.

Хоуп вернулся к Богарту, передав тому ключ.

- Руки чувствуют знакомое… Это приятно – заниматься тем, что близко твоему сердцу, что для тебя так же естественно, как воздух. Все-таки, за много лет я так и не привык к тому, что моя должность предполагает убийство людей – до сих пор я не могу понять смысла этой жестокости. Я, скорее, сценарист, или, что еще проще, слуга из тех, что должен подавать королям ключи.

Гроуберг несколько раз крутанул верхнюю и среднюю часть шара, собирая на ее поверхности некий пазл, картинку, которая должна образоваться в результате правильного расположения разных линий и геометрических фигур. Пальцы Богарта, удивительно ловкие, быстрые, по-хозяйски вращали составные части ключа, переворачивали его, нажимали куда-то, пока весь рисунок, странный, бессмысленный (настоящее торжество хаоса!), но очень красивый и точный, не обрел законченный вид. В глазах Гаала загорелась радость. Сердце забилось в несколько раз сильнее.

- Держи, пожалуйста. Надеюсь, я был тебе полезен.

Хоуп рывком схватил серебристый шар и буквально воткнул его в арку портала, нисколько не заботясь о правильности постановки. Нажав специальную кнопку запуска, отойдя на несколько метров от портальной рамки, Гаал замер, следя глазами за поднимающейся с пола волной света, которая создавала дверь в новый мир, прекрасный, совершенный – мир мечты Гаала, мир мечты каждого жителя Трубы.

Сокровищница...

Здесь, если бы действие разворачивалось в фильме, грянула бы таинственная музыка, прекрасно дополняющая масштаб развернувшейся картины. Мир за аркой портала расширялся вместе с удивленными, но счастливыми глазами парня, смотрящего вперед, не отрывавшегося от чего-то, сокрытого в тени сокровищницы, и, так как никто не мог дополнить жизнь какой-нибудь подходящей к ситуации мелодией, Гаал решил ее исполнить сам – замурлыкал себе под нос одну детскую песенку, строевым шагом двинувшись вперед. Богарт не пытался его остановить – король не претендовал даже на часть золотого запаса Леланда, так что кидаться в портал за своим «до сих пор любимым мальчиком» было бы крайне глупо и очень опасно: у Гаала радость могла мгновенно смениться яростью.

Хоуп, что-то вспомнив, неожиданно бросился обратно, к двери в Корпорацию, и Гроуберг, услыхавший звук его шагов, позволил себе маленькую, нестабильную, слабую надежду на то, что Хоуп все-таки возьмет его с собой в эту счастливую, свободную, богатую жизнь. Богарт прислушивался к шагам, считал про себя секунды, глубоко дышал, пытаясь унять волнение, чтобы к моменту встречи с рыжим парнем быть, как и прежде, невозмутимым, усталым и безучастным, не выдать ему своих истинных чувств, проверяя тем самым искренность возможной любви Хоупа. Сердце Богарта пропустило удар. Гаал, едва только его ноги ступили на твердый бетонный пол ангара Джозефа, резко развернулся, выхватил из арки портала шар-ключ, спрятал его в карман и, подарив Богарту улыбку из серии «специально для врагов», сладкую, как конфета, но недобрую, нажал на кнопку рамки, выключающую портал, кинулся обратно в сокровищницу, уходя, как понял Гроуберг, от него (на этот раз) навсегда.

«Я его ненавижу, этого гадкого мальчишку, перевернувшего всю мою жизнь! Зачем, ну зачем я его тогда встретил, открыв портал именно в его доме и в его комнате? Это ведь из-за него я и другие монархи здесь, в Корпорации… Это из-за него Леланд лишил меня зрения, а других королей конечностей… Это из-за него мне приходится жить в этой отравительной, непривычной для меня среде, к которой я так и не смог приспособиться! Но странные вещи говорят люди – все встречи в этой жизни не случайны, даже те, что имели не самый лучший результат. Может, встреча и с Гаалом, и с Леландом мне нужна была для чего-то? Может быть, Гаал дал мне что-то, в душевном плане, конечно, может, направил куда-то, хотя он и бросил меня в самый ответственный момент, заведя в новый, созданный им и его отцом мир – мир реальности и грез, ужаса и радости, порядка и хаоса? Может, он меня чему-то научил, и я был, по сути, его учеником, первым учеником, познавшим некую истину, необходимую людям как воздух, необходимую каждому для избавления от грехов?

Но что, что я узнал? Что я должен передать людям Трубы, чтобы сделать их лучше, сделать их такими, каким был маленький Гаал – чистыми, светлыми, открытыми, любопытными, способными на многое?..».

Дата добавления: 2015-05-26