Ремесло - не коромысло, плеч не оттянет

Очерк

В ПШЕНИЧНОМ ПОЛЕ ТОПОЛЯ

(«Горьковская правда», 1 января 1981 г.)

- Слушай, Николаич,- увещевал председателя Окунев,- отошел бы отсюда, а? Шел бы ты руководить, а?

Председатель колхоза имени 1-го Мая Владимир Николаевич Крайнев на уговоры мастера-наладчика не поддавался. Чумазый, торчал третий день подряд в потрохах отлаживаемого гранулятора.

- Тьфу! – плюнул все-таки в конце третьего дня Крайнев.- Черт с ней, с этой игрушкой, мастеров будем вызывать.

Николай Иванович Окунев совету председателя, однако, не последовал. Чуть свет вновь появился в цехе по приготовлению витаминно-травяной муки. Как в тот раз получилось, он и сам до сих пор себе толком не объяснит, только сделали что-то руки, и гранулы пошли. Пошли гранулы! В дозировке воды была вся загвоздка. Успеху Окунева радовался тогда весь колхоз.

- Окунев – мужик настырный, так и записывай,- дал о нем свой отзыв секретарь партийной организации колхоза имени 1-го Мая Александр Владимирович Облыгин,- без сил упадет, но дело до конца доделает.

Выглядит Окунев старше своих сорока пяти лет. В начале знакомства - непривычная для деревенского жителя застенчивость. Но это до поры, до времени. Когда речь пойдет о деле, Окунев станет совсем раскрепощенным и окажется блистательным собеседником.

Есть среди нас особый разряд людей – родившихся в предвоенные годы, «вкусивших» все тяготы фронтового тыла. Их немало, таких людей, на них держится современная российская деревня, на них, сорока – пятидесятилетних. Это они, механизаторы, животноводы, полеводы и специалисты сельского хозяйства кормят страну. И от того, какой они, люди трудной судьбы, вырастят хлеб, зависит многое в нашей жизни.

Родился и вырос Николай Иванович в деревушке Поповке. Сегодня Поповки уже нет. Единственное напоминание о деревне – тополя, хорошо прижившиеся на месте бывших плодородных огородов. В один из дней забрал Николай Иванович своих ребятишек и повез их к тополям, родину свою показывать. Вот она, родина, - пшеница по грудь и тополя.

Не хватило времени Николаю Окуневу играть в ребячьи игры под этими тополями. Война. В семь лет он уже «мужик», на быках грузы возит. Запрягать, правда, еще не мог – не доставал с земли. Но женщины запрягут, а ты пока в это время хворостину погибче ищи. Кроме того, ведь и учился еще Николка. Учиться не ленился, окончил школу, в Ветлужский лесотехникум подался. Затем судьба помотала по северу и югу, по востоку и западу. Но везде снились родные тополя…

В Сибири, в Омской области, решил было бросить якорь. Женился, но недолгим было счастье: жена умерла при родах. Николай Иванович с малолетком на руках вернулся в Ветлужский район. Работал в лесной промышленности слесарем, механиком, инженером. Продвигаться бы ему и дальше по служебной лестнице, но поманили толкового специалиста в колхоз имени 1-го Мая, а это совсем рядом с родными тополями, - и поехал. Женился, поставил дом. Корнями врос в эту землю.

- Теперь уже насовсем,- говорит Николай Иванович.- Хоть и нелегка работа, но на другую не променяю.

Порассказывали мне об Окуневском «летучем голландце» - грузовичке, на котором он, бригадир кормодобывающей бригады, мотался по бесчисленным колхозным полям: одновременно и ремонтная мастерская, и такси, и агитпункт. И то сказать: в колхозе восемнадцать деревень, поля, что оспины – от трех до десяти гектаров размером – среди болот и лесов, в поперечнике хозяйство около двух десятков километров.

Особое внимание уделял бригадир цеху витаминной травяной муки, выпестованному им самим любимому детищу. Ну и работал этот цех, как часы.

- В домне, к примеру, как?- рассуждает Николай Иванович.- Огнеупорный кирпич тыщу лет простоит, лишь ты с печью не балуй, не гаси ее без нужды. Начнешь баловать – ремонту не оберешься. А агрегат огневой сушки не то же самое? Начнешь его без нужды останавливать – пиши пропало. Правильно? Потому в этом деле важно, чтобы зеленая масса без перебоев к агрегату доставлялась.

Без перебоев. Механизатор Сергей Иванович Леонтьев, работавший на скашивании зеленой массы, знает, каким трудом это давалось – без перебоев. Нынешнее дождливое лето подолгу, бывало, держало его в гараже, а в прошлом году так по неделе с дальнего поля не вылезал: там и ел, там и спал. Единственное, о чем сожалел, и то в порядке шутки, так это о том, что ездить по большаку согласно правилам дорожного движения разучится.

Леонтьев в бригаде Окунева - фигура номер один. Об умении его трудиться говорит хотя бы тот факт, что при плане выработать за год тысячу эталонных гектаров, он на первое декабря выработал тысячу четыреста двадцать три.

Коммунистов Окунева и Леонтьева в коллективе уважают. И хотя их бригада существует первый год, постоянный состав ее, по мнению бригадира, вырисовывается. Окунев надеется, что операторы АВМ Соловьев, Крутиков и Груздев, трактористы Лебедев, Смирнов и братья комсомольцы Серовы, отлично поработавшие минувшим летом и заготовившие триста восемьдесят тонн витаминной травяной муки, перевыполнившие план заготовки сенажа, вновь все вместе выйдут на битву за корма в будущем году.

- Немилостивой нынче была к нам погода,- вспоминая трудное лето, рассказывает Николай Иванович.- И то сказать, в середине июня выехали на уборку трав, начали с витаминки, а в октябре на ту же витаминку косили совсем еще зеленый овес! Чуть не на полгода, видишь, сенокос растянулся. Сколько сил и нервов это лето у людей вымотало! Одно тешит – витаминки в два раза с лишним больше прошлогоднего заготовили.

- Это нас и выручает,- заявят мне потом председатель с парторгом,- отсутствие концентратов восполняет травяная мука. И в первую очередь благодарить за это надо Николая Ивановича. К будущему сенокосу обязательно дополнительную установку АВМ смонтируем.

Собственно, приехав в колхоз, я и застал председателя Крайнева и Окунев, обсуждающих это дело. А ведь в отпуске находится Окунев. В отпуске, но дома не сидится.

- Натура не та, чтобы без дела сидеть,- поясняет парторг Облыгин,- все бы ему усовершенствовать, монтировать… Вон какую замечательную идею осуществил – форсунки печи огневой сушки на салазки поставили. Теперь, если с сушильным барабаном какие нелады, не разбирай всю махину, а отвел форсунки назад – и порядок, неделя сэкономлена, а в страду неделя – шутка ли?

Колхозный умелец сейчас нарасхват в районе, то в один колхоз пригласят, то в другой – проконсультировать, помочь в монтаже той или иной установки.

У него трое детей. Старший сын учится в Арзамасском сельхозтехникуме, колхозный стипендиат. Двое еще школьники. Но вон у же и младший добавил к отцовским наградам свою – значок за успехи в сборе шишек. Не зря, знать, приучал их отец к земле, возил родные тополя показывать.

(«За коммунизм», 3 марта 1987 г. г. Урень)

Все мы сегодня с надеждой следим за свершающимися в обществе переменами, называющимися емким, энергичным словом «перестройка». В чем-то уже участвуем в ней и мы с вами. Руководство нашей партии прилагает немалые усилия для оздоровления духовного климата, внедрения новых основ экономики, наведения порядка во всех отраслях жизни. Осуществляемые мероприятия встречают поддержку широких слоев населения.

Одним из таких мероприятий последнего времени является «Закон об индивидуальной трудовой деятельности», который вступит в действие с мая нынешнего года. Нужный, своевременный закон. Необходимость его, что называется, витала в воздухе. Естествен вопрос: что он даст нам, что дадим мы Родине под сенью этого закона?

Известный русский этнограф С.В. Максимов, изучавший уклад жизни в наших краях около ста лет назад, писал: «Здесь земля неблагодарная, требует чрезмерного труда для обработки, и плоды земледельческих работ настолько скудны, что доводят крестьян до отчаяния». Пращуры наши неблагодарность земли, конечно, видели, но, думается мне, в отчаяние впадали редко. Жить в лесу, иметь работящие руки, да при сем впадать в отчаяние? Голь на выдумку хитра. Уместно тут вспомнить щедринскую сказку о двух генералах, коих от верного голода спас мужичок, отыскав в лесу для пропитания все, что требуется.

Лес, однако, пращуров не только подкармливал, но и обувал, согревал, какой-никакой мебелью да посудой быт обставлял и многие другие жизненные потребности обеспечивал. Лес в руки человека ремесло и промысел давал, то есть, то, что мы и называем сегодня видами трудовой деятельности. Уверен, подавляющая часть нынешнего населения помнит, сколь искусны были уренцы в изготовлении из дерева всякого рода необходимых вещей: саней и телег, кадок и корыт, хозяйственной утвари и игрушек, лодок и колодцев, и т.д., и т.п. А уж о плотницком искусстве и говорить нечего. Сколько прекрасных изб украшает улицы населенных пунктов района еще и поныне. Поистине «ремесло – золотой кормилец».

Да разве только через дерево проявляли себя в ремеслах наши предки? А искусные кузнецы, шорники, скорняки, сапожники, печники, гончары, рукодельницы, каталя и другие?

С удивлением вспоминаю собственное детство, с грустью ношу в памяти образ дедовой улицы, где что ни дом, то вотчина того или иного промысла. И что за наслаждение было торчать по вечерам в каморке деда-сапожника, наблюдать за его работой и слушать бесконечные разговоры дедовых клиентов, не спешащих по домам. Ни дать, ни взять – мини-клуб того времени, за ведущего в котором был мастер своего дела.

А на другой половине дома кипела работа другого рода: дядя мой чинил всю мыслимую и немыслимую, не шибко еще мудреную технику конца пятидесятых-начала шестидесятых: часы, радиоприемники, бытовые приборы. А в своей комнатенке сидела за станком бабка, ткала половики. Никуда не ходи – дом быта под одной крышей.

Выйти теперь на улицу. В пристрое соседнего дома стучал топориком мастер по изготовлению корыт. В следующем доме тачал сапоги бородатый старичок – главный дедов конкурент. Данным фактом объяснялось, в частности, высокое качество ремонта обуви: конкурирующие сапожники, желая завоевать как можно большую клиентуру, делали свою работу на совесть. В доме наискосок жил корзинщик, рядом с ним – печник. И так – до конца улицы.

А потом… Потом, в конце шестидесятых массовым порядком явилась пресловутая «веревочка». И промыслы начали хиреть. Мастеровитые ударились в заготовку мочала для производства выгодной «веревочки». Нет, разумеется, нет, не одна только «веревочка» обусловила постепенное угасание ремесел. Это предмет отдельного исследования, в котором следовало бы назвать причины и социального характера, и психологические, и сырьевые, и т.д. «Закон об индивидуальной трудовой деятельности» и направлен, на мой взгляд, на то, чтобы поощрить возрождение забываемых ремесел и умений.

Не перевелись ведь, не перевелись еще на Уренщине умельцы! Но как их стало мало… Отремонтировать или поставить печь сегодня – сущая проблема, подшить валенки – проблема, купить корзину – проблема. Один перечет таких проблем составил бы собой длинный список.

А коль проблемы существуют, то следует их решать. И решать их нам, современникам тех. кто еще владеет секретами того или иного ремесла. Знаю молодых людей, у которых, как говорится, есть умение, есть желание заниматься тем или иным делом. Подумать бы уже сейчас, как им помочь, организовать поставку сырья и сбыт готовой продукции.

Предвижу, что на первых порах именно это будет вызывать наибольшие трудности. Опасаюсь, что индивидуальная деятельность может удариться в крайности, и многие вдруг ринутся в виды деятельности, наиболее оплачиваемые и наименее требующие навыков и мастерства. Давайте подумаем, какое применение своим рукам мы изберем, какую радость своим трудом принесем каждому из нас. Не гоже, не гоже нам дедовы ремесла забывать.

Они нам еще долго послужить могут.

Дата добавления: 2015-05-29