Четвертая мировая война?//Вестн. Челяб. ун-та. Сер. 10. Востоковедение. Евразийство. Геополитика. 2004. № 1. С. 81-90

За время, прошедшее после трагедии в США 11 сентября 2001 года, было высказано много версий относительно этих событий.

Вот уже два года мы живём в другом мире, в другом международном порядке. В данной статье предпринята попытка ещё раз проанализировать причины и последствия вышеназванных террористических актов, их влияние на международные отношения и ход мировой истории.

События 11 сентября 2001 года меняют историю в планетарном масштабе. Данную трагедию отдаленно можно сравнить с такими судьбоносными акциями, как выстрел Гаврилы Принципа в Сараево, который привел к началу Первой мировой войны, вторжение нацистских войск в Чехословакию, что послужило прологом к началу Второй мировой войны, нападение японцев на Перл-Харбор, явившееся поводом вступления США в войну.

Сегодня важно осознать, что же именно произошло. Тот масштаб, тот исторический момент, в который был совершен теракт, указывают нам на геополитический характер событий в Америке1.

В чем сущность геополитики?

Лидер ОПОД «Евразия», известный геополитик А.Г. Дугин в своем выступлении перед студентами ЧелГУ в 2001 году подчеркнул, что геополитика - это методология, которая оперирует понятием о дуализме цивилизаций. Главный закон геополитики говорит о неснимаемом противоречии между морскими и сухопутными державами. История морской цивилизации передает эстафету от Карфагена через Венецию, Голландию, Англию, постепенно изменяя основной вектор в сторону США. В историческом масштабе этому полюсу противостоят империя Рима, Византийская империя, империя Чингисхана, Германия, Россия.

По мнению эксперта по международным военно-политическим проблемам и стратегическому анализу Джангира Араса, XX век явился периодом практически непрерывного военного насилия. Выход человечества к пределам среды обитания и закрытие мирового пространства положили начало процессу ожесточенной и продолжительной борьбы за контроль над сферами влияния и ресурсами. Динамика отношений между государствами стала принимать крайние формы, следствием которых явились сотни войн и вооруженных конфликтов. Большинство их вошло в качестве составных элементов в глобальные военные циклы - мировые войны.

Особенностью Первой и Второй мировых войн стало прямое вооруженное столкновение противоборствующих сторон с применением ими эксклюзивного инструмента государственного насилия - регулярных вооруженных сил (в традиционном значении этого понятия)2.

А.Г. Дугин отмечает, что идеологического пика и максимального территориального объема геополитическое противостояние достигло во время «холодной войны» между американским блоком и советским блоком. Эти две метацивилизации различны по основным фундаментальным признакам. В сухопутной (континентальной) системе ценностей огромную роль играют честь, совесть, коллективизм, верность. Мораль морской цивилизации ориентирована на индивидуализм, плутократию, товарно-денежные отношения, где основные ценности - богатство, ловкость и изворотливость.

Основа противоречий этих цивилизаций пространственная. А это означает, что противостояние было, есть и будет вне зависимости от политического строя и режима. Важно отметить, что США как воплощение могущества морской цивилизации сегодня находится в зените влияния, а Евразия - в состоянии упадка.

Доказательством антагонизма между США и Евразией является стратегическая Доктрина США, где фиксирована угроза американской национальной безопасности от возможного (потенциального) возникновения на территории Евразии определенного стратегического, цивилизационного, культурного, государственного образования, которое, смогло бы препятствовать реализации планов США во всемирном масштабе.

Глобализация - не простое сближение культур и народов. Эта глобализация однополярна, морского типа, когда американская модель расширяет свою собственную цивилизационную схему без учета альтернативных начал. Сегодня глобализация равна амери канизации.

Береговая зона представляет собой пояс, начиная с Запада, от северной Европы, далее Северная Африка, Ближний Восток, Саудовская Аравия, Ирак, Иран, Афганистан, Пакистан, Индокитай. Здесь сталкиваются интересы двух геополитических начал - морского и сухопутного. Исторически береговая зона была направлена против СССР, сейчас - России. Морская цивилизация стремится при помощи береговой зоны ограничить для сухопутной выход к теплым морям, сухопутная же стремится к прорыву такой блокады.

Гегемонию США признали далеко не все. Группа государств открыто выступили за «многополярность»: например, Россия и Китай. Другие государства Азии, Африки также разделяют эту позицию. Даже союзники США - Европа и Япония - хотели бы видеть мир «многополярным»3.

По мнению А.Г. Дугина, геополитика применима также и к религиозным аспектам.

Первоначально ислам был единой континентальной культурой. С деятеля исламской реформации конца XVIII века - Мохамеда ибн Ваххаба - начинается ваххабизм. С самого начала с Ваххабом работала английская разведка, преследуя задачу: установить хаос в Османской империи. Также и «Братья мусульмане», и исламский фундаментализм - не что иное, как сектантские движения, первоначально связанные с реализацией геополитических планов морской цивилизации.

Важно отметить, что главным врагом исламского фундаментализма является традиционный ислам.

Таким образом, движения радикального ислама и арабского национализма в конце XVIII века поддерживаются Западом. В годы «холодной войны» США сделали ставку против СССР именно на организации и лидеров исламского фундаментализма: ваххабизм, радикальный исламизм, «Аль-Каиду» Бен Ладена, движение «Талибан»; осуществляли контроль над «Хамасом»4. А.Г. Дугин делает вывод, что этому радикализму противостоит традиционный ислам (ветхо-шиитский и суфисткий). Доказательством последнего служит то, что движение «Талибан», государства Пакистан, Саудовская Аравия находятся в жесточайшем противостоянии шиитскому Ирану.

Д. Арас считает, что стремительное развитие средств вооруженной борьбы после 1945 года привело к завершению эпохи многомиллионных армий. Уже на этапе развертывания Третьей мировой («холодной») войны начала формироваться новая универсальная тенденция. Две мировые системы, создавшие потенциал многократного уничтожения человеческой цивилизации, в интересах собственного самосохранения перенесли эпицентр своего противостояния на мировую периферию (зона Римленда).

На периферии, в зоне Римленда, на начальном этапе Третьей мировой войны, впервые появилась и очень быстро полноценно реализовалась качественно новая военно-политическая категория - самостоятельные военизированные структуры и системы, которые не имеют определенной принадлежности к существующим государственным институтам. В песках африканских пустынь и в южноамериканских джунглях, в азиатских горах и на улицах европейских городов военизированные структуры и системы, которые первоначально возникали в локальных условиях при поддержке противоборствующих мировых центров силы, немедленно вовлекались в многочисленные продолжительные кризисы и ожесточенные вооруженные конфликты. Они стали основным носителем «культуры Калашникова» - новой массовой тенденции, основанной на силовом нигилизме и решении всех проблем через вооруженное насилие.

В результате поражения СССР и его союзников двухполюсная формула мирового устройства прекратила существование. Последствиями явились тектонические геополитические сдвиги, формирование многополярного мира и децентрализация его военно-политического ландшафта, развертывание процесса глобализации и встречного процесса сопротивления, уменьшение значения национальных государств, вытекающие из этого факта частичное ограничение суверенитета и ликвидация государственной монополии на насилие. Эти параметры, которые будут определять развитие человечества последующие десятилетия, выдвинули на первый план фактор негосударственных военизированных структур и систем - основных субъектов развертывающейся Четвертой мировой войны5.

А.Г. Дугин утверждает, что после распада советского блока необходимость в радикальных исламистских группировках сократилась. Они стали действовать по собственной программе и направили свою энергию против вчерашних хозяев. В результате США сегодня столкнулись лицом к лицу с тем, что они сами и породили, - как доктор Франкенштейн со своим чудовищем.

Нарастающее политическое сопротивление проектам США по созданию однополярного мира в 90-е годы XX века порождало серьезные проблемы:

натовские аналитики утверждали, что эволюция нынешней политической системы в однополярный мир, в глобализацию невозможна вообще, и поэтому необходимо создать пояс военных конфликтов малой и средней эффективности. В условиях управляемых конфликтов станет возможным зафиксировать желаемый расклад сил на планете, наметился конфликт между США и ООН, серьезный кризис назревал в американской экономике.

Отсюда вывод: накануне терактов США находились в очень сложном положении - одновременно присутствовали как предпосылки для единоличного доминирования (принципы которого зафиксированы в «Концепции стратегического развития США на XXI век»), так и неспособность это доминирование осуществлять в ситуации довольно серьезного противостояния со стороны других стран и на фоне ухудшающейся экономической ситуации в самих США.

Теракты приходятся именно на этот поворотный момент геополитической истории мира. Террористы ускорили исторический и геополитический процесс, поставив США перед необходимостью немедленно определить свою роль в мире. Руководство США должно было принять одно из двух решений:

– осознать эти теракты как доказательство неготовности США к роли мирового гегемона (как неспособные обеспечить безопасность своих граждан, США отныне не могут рассматриваться как гарант планетарной стабильности); сделав такой выбор, США должны обратиться к изоляционистскому проекту (который поддерживает правое крыло республиканцев) и вернуться к «доктрине Монро», согласно которой сфера геополитических интересов США ограничивается Западным полушарием;

– ответить на этот вызов системой жестких мер с отбрасыванием «демократических формальностей»; решение стратегических, политических, дипломатических и экономических проблем США «мобилизационными» методами, ссылаясь на чрезвычайную ситуацию, что может фактически означать начало «Четвертой мировой войны» 6.

А.Г. Дугин делает вывод, что, выбрав второй сценарий, США добились:

– размещения своих военных баз в Средней Азии, чем исключили возможность возникновения Евразийского блока на территории стран СНГ, что является одним из пунктов их стратегической концепции;

– значительного повышения уровня «масштаба» присутствия США в Средней Азии и прибрежной зоне;

– сдачи Россией «оптом» своих позиций в силу солидарности с США в борьбе с «мировым» терроризмом;

– ослабления российской международной политики и курса на многополярный мир.

Введение новой мировой валюты евро предвещало очень серьезную угрозу экономике США. Если бы фантастическая стоимость акций американских высокотехнологичных производств опустилась до своей реальной стоимости, то масштабы обвала американской экономики было бы даже представить страшно. События 11 сентября позволили США дисциплинировать мировое сообщество страхом, содержащимся в формулировке «кто не в дружбе с США, тот на стороне террористов», что означает возможные военные конфликты. Эти события также позволяют США выделить огромные суммы бюджетных средств на срочные мероприятия по наращиванию реального сектора экономики. Указанные два фактора - страх и финансирование экономики - пока спасают ситуацию и удерживают ее под контролем.

Террористические акты приостановили поступательное движение мирового сообщества к наращиванию каждой страной собственного суверенитета. Таким образом, США ныне блокируют процесс естественного формирования модели многополярного мира.

Диктат по линии НАТО и угроза расправы странам - сторонникам суверенитета может нейтрализовать или сделать невозможным образование на территории Европы и Азии единого финансового и экономического сообщества (блока), где бы в единой системе объединились ресурсы России и высокие технологии современного Запада и Японии. Образование же такого блока - недопустимый, наихудший для США вариант.

Д. Арас утверждает, что у каждой войны есть общепризнанная дата ее начала. Первая мировая война началась 1 августа 1914 года; Вторая - 1 сентября 1939 года; Третья началась с речи Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 года. Четвертая мировая война началась в 08.45 утра 11 сентября 2001 года, когда первый самолет врезался в северную башню Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Простой анализ первых лет этой войны, перечисление событий, географических направлений и фронтов позволяет оценить пространственный размах и масштабы процесса. Крупнейшие теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне, применение биологического оружия на территории США, боевые действия на территории Афганистана, параллельный конфликт между Индией и Пакистаном (с перспективой взаимного обмена ядерными ударами), локальные военные операции в Йемене, Сомали, Колумбии, Грузии, на Филиппинах, арабо-израильский конфликт, военная кампания против Ирака, усиление военно-политического давления на Иран и Северную Корею с вытекающей высокой вероятностью реализации самых жестких сценариев, глобальные тайные операции спецслужб и другие действия вскоре раскроют свой истинный смысл. Вот некоторые промежуточные результаты, воздействие которых очевидно уже сегодня: массовая паника и психологическая депрессия населения целых государств, ограничение гражданских прав и свобод, экономические потрясения, рост военных расходов, реконфигурация формата международных отношений, из которого вытекают перегруппировка сил на глобальном и региональном уровнях и изменение взаимоотношений между центрами силы (США - Европа - РФ - КНР) и т.д.

Следовательно, Четвертая мировая война представляется обширным и многовекторным процессом, в котором реализуются формулы конфликтов, предсказанных в свое время профессором Сэмюэлем Хантингтоном («глобальное столкновение цивилизаций») и идеологом антиглобализма субкомманданте Маркосом («война между неолиберализмом и человечеством»).

Четвертая мировая война является доминирующей военно-политической компонентой современного многополярного мира. Характерная особенность такого мира заключается в существенном снижении фактора межгосударственных вооруженных конфликтов и боевых действий в их классическом понимании. Формулу Карла фон Клаузевица о войне как инструменте продолжения государственной политики другими средствами существенно девальвировали следующие факторы: фиксированный международно-правовой контекст, ограничивающий применение силы государствами, транснациональные сдерживающие системы и механизмы (международные организации, договоры), растущий приоритет контроля ресурсов над значением контроля географических территорий, развертывание информационной составляющей. Следовательно, иракский, югославский, индо-пакистанский, эфиопско-эритрейский эпизоды и другие подобные напряжения являются скорее логичными исключениями, чем доминантой.

Из выявившейся системы глобальных нетрадиционных угроз, повсеместно обостряющихся этнических, конфессиональных, социально-экономических противоречий различного уровня, фрагментации мирового военно-политического контекста, фактора многочисленных «малых войн» (повстанческих войн, «мятежевойн», конфликтов низкой интенсивности) вытекают иные приоритеты, которые выдвигаются на первый план. Основными субъектами вышеперечисленных процессов, которые разворачиваются на обширных геополитических пространствах от Западной Сахары и Восточного Тимора до Северного Кипра и Южного Судана, являются негосударственные военизированные структуры и системы. Этот факт признан и зафиксирован, например, в полевом уставе F7-98 «Операции в условиях малой войны / конфликта низкой интенсивности армии США», которая готовится не только к «войнам шестого поколения» в космосе и киберпространстве. Четвертая мировая война по своему практическому содержанию и исполнению является асимметричной войной7.

Четвертая мировая война приводит к выводу, что «противником» США становятся все те силы, которые противостоят (с разной степенью интенсивности) глобалистскому проекту и американской идее планетарного доминирования. Выбор второго сценария (см. выше) означает, что, независимо от дипломатической реакции тех или иных стран и политических движений (руководства НАТО, Европейских держав, России, Китая, Ирана и др.), США будут вынуждены вступить с ними в определенную конфронтацию. Иными словами, США встают перед перспективой объявления войны всему миру8.

Доказательством данного утверждения являются слова президента Буша-младшего: «Все страны мира должны в этой критической ситуации определиться - с кем они в этот решительный час: с Вашингтоном или с "международным терроризмом". Или-или, третьего не дано».

Ультиматум американского президента относительно необходимости всем странам определить свою позицию, свой лагерь, несет в себе недвусмысленный подтекст: «экстерриториальность врага», его расплывчатый статус, неопределенность его очертаний позволяют «проследить его связи» вплоть до любой страны, любого народа, который хоть в чем-то пытается дистанцироваться от планетарной воли Америки, вступившей на тропу Четвертой мировой войны9.

Жан Бодрийяр пишет: «Если террористы смогли остаться незамеченными, то каждый из нас является непойманным преступником (каждый самолет тоже становится подозрительным)...»10. Объективно сегодня уже можно говорить о начале Четвертой мировой войны. После терактов 11 сентября 2001 года Америка объявила миру войну11. А.Г. Дугин пишет: «Это не поход "Севера против Юга", "Запада против Востока", богатых против бедных. Это "крестовый поход" США против всех остальных - против Евразии. Причем США в данном случае тоже уже не только страна, не только нация, не только государство, но авангард и своего рода резюме особой цивилизации - результат развития европейской постпросвещенческой истории, пик либерально-капиталистической системы»12.

Две первые мировые войны соответствовали классическому представлению о войне. Первая мировая война положила конец превосходству Европы и была завершением эры колониализма. Вторая - положила конец нацизму. «Холодная война» подвела черту под коммунизмом. От одной войны к другой мир все больше приближался к установлению единого порядка. Сегодня, возможно, этот порядок близок к своему концу, что выражается в столкновении антагонистических сил, рассеянных по всему миру, выражается во всех современных конвульсиях. Фрактальная война всех ячеек, которые восстают по принципу антител13.

Д. Арас пишет: «Теракты 11 сентября на территории США ("Перл-Харбор XXI века") по своим оперативным, техническим и идейным аспектам явились практической, эффективной и эффектной реализацией классической концепции асимметричных боевых действий, отражающей неравноценные военные, экономические, финансовые и технические возможности вступивших в конфликт постиндустриальных и традиционных обществ.

Развернутую характеристику такой войны дал полковник Том Спайсер, бывший офицер британских сил специальных операций SAS, ветеран Фолклендского конфликта и действующий директор частной военной организации Sandline International: "...концепция асимметричной войны - коктейль терроризма, организованной преступности, обычного регионального конфликта, проблем с природными ресурсами, массовой миграцией, контрабандой людей, заболеваниями..."»14.

Чтобы отчетливее понять суть асимметричных боевых действий, Д. Арас приводит детали отдельного эпизода Четвертой мировой войны. События происходят в акватории морского порта Адена (Йемен) ранним утром 12 октября 2000 года. С одной стороны, интегрированная боевая единица огромного флота единственной оставшейся сверхдержавы - эсминец ВМС США Cole (бортовой номер 67) - современный многоцелевой военный корабль стоимостью почти в миллиард долларов, с уникальными возможностями загоризонтного поражения целей ракетным вооружением, сложнейшими системами управления, средствами радиоэлектронной борьбы, гидроакустического слежения, космической связи, обеспечивающими контакт в реальном режиме времени с любой точкой планеты; с высококвалифицированным экипажем, обучение, подготовка и содержание каждого члена которого обходится в астрономическую сумму. И с другой стороны - крохотный рыболовецкий катер с подвесным мотором в пару сотен лошадиных сил, заряд в несколько десятков килограммов взрывчатого вещества, которое можно купить на любом базаре, и два малообразованных фанатика, готовых не только убить, но и умереть самим. Результат - 17 убитых и 46 раненных военнослужащих, материальный ущерб в сотни миллионов долларов, не поддающийся оценкам морально-психологический шок среди личного состава и командования, оперативное напряжение по всему периметру американских зарубежных военных баз, политический удар по дипломатическим усилиям США. Данный фрагмент раскрывает суть асимметричной войны - практическую реализацию сторонами диаметрально противоположной философии ее ведения, экспрессивного вида боевых действий против их инструментального вида.

Все вышесказанное означает необходимость в практическом плане ускоренного концептуального пересмотра степени угрозы, выработки новых военных доктрин и мер противодействия, своего рода очередной этап «революции в военном деле». Боевые действия XXI века применительно к противоборству с негосударственными военизированными системами (асимметричная война) будут вестись на основе иного алгоритма, с сочетанием традиционных военных средств, мощного информационного компонента, экономической, финансовой и ряда других составляющих. Элементы нового взгляда на данный вид войн находят отражение в перспективной концепции строительства ВС США Joint Vision 201015.

Хотя прямое столкновение невозможно, Четвертая мировая война идет везде. Она есть то, что неотступно преследует любой мировой порядок, любую гегемонию господства - если бы ислам правил миром, терроризм был бы направлен против ислама. Потому что сам мир сопротивляется глобализации.

Какой путь, кроме террористического, можно было избрать для изменения положения вещей в ситуации монополизации мировой власти, в ситуации столь замечательного сосредоточения всех функций в руках технократической машинерии и при полном единомыслии? Система сама создала объективные условия для нанесения удара по себе. Она дала все карты в руки террориста, чтобы он изменил правила игры. И новые правила будут жестокие, потому что ставка жестока. Система, находящаяся в безвыходном положении от избытка власти в ней, бросила вызов, на который террористы ответили действием, определившим новую ситуацию, что было неизбежно.

Революционная идея террористов заключается в том, чтобы никогда не атаковать систему с позиции открытого столкновения. Система не устает вызывать на себя огонь в поле реальности. Но борьба перенесена в символическое поле, где основными правилами являются вызов, реверсия. Так что за смерть можно заплатить только такой же смертью, либо смертью в превосходной степени. Системе брошен вызов, на который она не может ответить иначе как собственной смертью или разрушением. Террористическая гипотеза состоит в том, что система должна убить себя в ответ на ряд смертей-вызовов.

Мы являемся очевидцами рождения нового терроризма, новой формы действия, которая ведет игру и вводит новые правила только для того, чтобы их нарушить. Эти люди не только не ведут борьбу одинаковыми средствами, поскольку они делают ставку на собственную смерть, на что нечем возразить, но они присваивают все средства господствующей власти. Деньги и банковские спекуляции, информационные технологии и достижения аэронавтики, зрелищный эффект и промежуточные сети; террористы ассимилируют все достижения современной глобализации, не меняя курса на разрушение. Среди видов оружия системы, которые были обращены террористами против нее самой, можно назвать эксплуатацию образов в реальном времени, их мгновенное распространение по всему миру. Террористы присвоили это средство наряду с банковскими операциями, электронной передачей информации и воздушным сообщением. Радикальное отличие нового терроризма в следующем: владея всеми видами оружия, выработанными данной системой, террористы обладают еще одним видом - своей собственной смертью, и это становится фатальным. Если бы они ограничились борьбой против системы ее же оружием, они тотчас же были бы уничтожены.

Чтобы понять, что происходит в головах террористов и их организациях, нужно избавиться от наших западных воззрений. Секрет их успеха в следующем: в отличие от наших организаций, террористы работают не по контракту (который допускает упущения и просчеты), но заключают некий пакт по выполнению своего священного долга. Выполнение этого долга надежно защищено от предательства и коррупции любого вида. Чудо в том, что им удается адаптироваться в мировой сети, выполнить техническое задание, не теряя связи с жизнью и смертью.

Суицидальный терроризм был терроризмом бедных, тот, о котором мы говорим -терроризм богатых. И особенно пугает то, что они сделались богатыми (в их распоряжении находятся все средства), не переставая желать нашей смерти. По нашим меркам они жульничают: делать ставку на собственную смерть - не по правилам. Но им нет дела до наших правил, игра больше не идет по нашим правилам16.

По мнению Д. Араса, смысловое содержание термина «терроризм» (особенно после событий 11 сентября) быстро искажается и, следовательно, девальвируется. Слишком велико желание со стороны отдельных государств, политических и идеологических центров подвести под данное явление такое понимание, которое отвечает их практическим интересам. В результате политизации явления происходит смысловое смещение и наложение понятий, которое не способствует пониманию реального положения. До сих пор отсутствуют не только универсальное определение рассматриваемого предмета, но и его единая правовая и моральная оценка17.

Д. Арас пишет: «Естественно, что сами фигуранты рассматривают себя только в качестве "борцов за правое дело". Основным стержнем их идеологии было и остается моральное оправдание любого насилия благородно-этическими целями, мотивами, стимулами, предлогами. Вот как сформулировал идею Хуан Карлос Марихелла, лидер бразильской повстанческой группы "Авангард народной борьбы" (он же автор известного учебника "Краткое пособие по организации городской партизанской войны"): "Террор - оружие, от которого революционер никогда не откажется". Характерно, что эту позицию часто разделяют те, кто призван противодействовать "борцам" по своему Црофессиональному долгу. Например, генерал Амброджио Вивиани, руководитель итальянской контрразведки периода 80-х гг. XX в. (он же автор не менее известного "Учебника контрразведчика"), считает, правда уже после выхода в отставку: "Терроризм - это оружие тех, кто намерен бороться за свободу, но не имеет для этого армии"»18.

Далее Д. Арас отмечает, что приведенные выше высказывания отражают устойчивую тенденцию, которую до сих пор не может переломить никакое развитие событий, в том числе новый этап развития человеческой цивилизации после 11 сентября. Эта тенденция, вопреки всем действующим и будущим международно-правовым решениям, сохранится до тех пор, пока терроризм скрытно эксплуатируется государствами в качестве инструмента «негативной дипломатии»; пока реализуются двойные, тройные и многократные стандарты «реальной политики»; пока в зависимости от конъюнктуры задействуется двусмысленная интерпретация «права народов на самоопределение» и «права народов на восстание»; пока не отменено юридическое действие ряда базовых документов ООН эпохи деколонизации, которые оправдывают партизанскую войну (следовательно, и терроризм как ее неизбежную производную).

Понятие терроризма в современных условиях, с учетом глобализации этого явления (Mega-Terrorism), необходимо подвергнуть пересмотру и расширению. Определение данного феномена могло бы выглядеть следующим образом: терроризм - самостоятельная военно-политическая категория, особый вид войны, компонент политической культуры и направление идейного мировоззрения, включающий силовые и иные представляющие угрозу мотивированные действия, проявления и тенденции со стороны организованных структур, действующих вне формата государства19.

Итак, по США нанесен удар со стороны наиболее радикальной ветви противников глобализма.

Говоря о структуре конфронтации США с остальным миром, следует подчеркнуть, что в перспективе она будет неоднородной. В отношении союзников по НАТО и Японии, возможно, будет принята стратегия прямого подчинения - особенно в экономической сфере.

По наиболее последовательным сторонникам многополярности скорее всего будут нанесены прямые удары20. Они уже начались, как в случае с Югославией в 1999 году и Ираком в 2003 году. США и НАТО в первом случае и США во втором совершили агрессию на суверенные государства без мандата СБ ООН. Тем самым нарушен Устав ООН и все нормы международного права. В частности нарушена ст.27 Устава ООН, в соответствии с которой «все важнейшие решения, относящиеся к сохранению мира, включая все экономические и военные принудительные меры», должны приниматься только при единогласии постоянных членов СБ ООН21.

США и НАТО вышли из-под контроля ООН и стали действовать самостоятельно во имя ведения агрессивных войн, что противоречит всем нормам международного права.

Все эти факты, по мнению А. Нагорного, говорят о «тотальном уничтожении остатков "ялтинско-потсдамской" системы, в первую очередь - главенствующей роли ООН и ее Совета Безопасности. Сегодня американское руководство в результате происшедших терактов в одностороннем порядке присваивает себе право квалифицировать любые субъекты международного права в качестве агрессора и применять силу против них в глобальном масштабе, минуя общепринятые и традиционные механизмы ООН и ее СБ как центров мировой системы безопасности»22. Это мы видим на примере Ирака в 2003 году.

Тем самым США в одностороннем порядке получили возможность наносить «удары возмездия» в любой географической точке земного шара. В русле этих реалий совершенно очевидно, что функции СБ ООН верифицировать агрессора и легитимизировать применение силы против него, а также право вето, которое было закреплено за постоянными членами СБ (США, РФ (СССР), Великобритания, Франция, Китай), автоматически переводятся в рамки решений G-8, руководителей лидеров «свободного мира», без участия КНР и с устранением права вето со стороны Российской Федерации, а также других постоянных членов СБ ООН. «Такое поведение Белого Дома лежит вполне в русле его предшествующей политики и в значительной мере повышает вероятность полного демонтажа ООН»23.

Представляется, что все это означает крах ООН и ялтинско-потсдамской системы международных отношений и международного порядка. С этой точки зрения может быть рассмотрена и проблема нераспространения ядерного оружия. После того, как США выбрали второй сценарий (см. выше), наличие ядерного оружия у стран - сторонниц многополярного мира является гарантией от агрессии со стороны США. Можно сказать, что крах ялтинско-потсдамского международного порядка ведет за собой и крах Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).

Например, США точно знают, что ядерного оружия у Ирака нет, поэтому и совершили нападение, аргументируя агрессию наличием у Ирака ядерного оружия. С другой стороны, факт наличия у КНДР ядерного оружия на ближайшее время обезопасит ее от агрессии.

Напрашивается вывод: все страны, жестко противящиеся доминации США в мире, будут создавать ядерное оружие, что мы и наблюдаем. Своими агрессивными действиями США вызывают ответную реакцию и заставляют другие страны искать, создавать, покупать ядерное оружие для гарантии от их агрессии. Таким образом, теракты означают начало войны между однополярным глобализмом и всем остальным миром, в том числе и в сфере оружия массового уничтожения.

Последние 10 лет «кураторство» над террористическими организациями осуществляли исключительно победители в «холодной войне», то есть американцы. На наш взгляд, это и имел в виду в значительной степени Президент РФ, призывая обратить на эту проблему самое серьезное внимание. Понятно, почему сами американцы обращать на это внимание не спешили.

Сегодня следует опасаться, что термин «международный терроризм» будет распространен на всех сторонников «многополярности», и все они будут обвинены в прямом и косвенном пособничестве ему.

Чтобы подобные трагедии не повторялись - ни в Америке, ни в других странах мира, - США имеет смысл согласиться с тем, что на данный момент реализация планетарной доминации для них нереальна. Упорство в этом вопросе принесет человечеству, и самой Америке, неисчислимые страдания. Ради мира, гуманности и жизни на земле США должны проявить мудрость и осознать прямую взаимосвязь между произошедшей трагедией и той стратегической позицией, которую они заняли после окончания «холодной войны». Врезающиеся в стратегические центры американской жизни угнанные «Боинги» - это первые черные ласточки грядущей катастрофы несоизмеримо большего масштаба. И океаны

более не защитят Америку. Геополитическая гарантия безопасности для США заключается только в возврате к региональному континентальному масштабу. Претендуя на гегемонию во всем мире, объявляя всю планету пространством своих национальных интересов, США сами породили ситуацию, при которой любая точка планеты, недовольная таким положением вещей, ответит чем-то подобным. Глобализация неизбежно порождает глобальный террор.

Если вся планета объявлена зоной интересов США, то вся территория США может быть объявлена зоной жизненных интересов глобального терроризма. Сейчас как никогда актуален мир. Если случится чудо и американское сознание изменится, лучший и справедливый, многополярный, мирный мир наступит уже завтра. Если же нет, то не исключено, что мы стоим на пороге финала истории. Борьба Америки против всех остальных при нынешних технологиях массового уничтожения едва ли может даже теоретически закончиться чем-либо позитивным. Мы выбираем: мир любой ценой!

Выступление на Х ежегодном международном семинаре по актуальным проблемам американских исследований «Россия, НАТО, США в антитеррористической коалиции» 19 декабря 2003 года в Нижнем Новгороде на секции «Терроризм как новая угроза международной безопасности».

Дата добавления: 2015-05-29