ЛИТЕРАТОР», 24 АВГУСТА, 1990

Г. Галкин.

- Насколько ты ощущаешь ответственность за наше поколе­
ние, которое воспитал, во всяком случае, отчасти?

- Никакой ответственности. Этот вопрос мне задавали только в
КГБ. Говорили, что я должен ощущать ответственность за все, что
делаю. Никакой ответственности. Я развлекаю людей и ни какой
ответственности за то, как они развлекаются дальше и что будут
думать после концерта я не несу. Ну, какую ответственность не­
сет, допустим. Лев Толстой за «Войну и мир»?

- Есть некая разница между Львом Толстым и...

- Мной? Есть.

-...Между Львом Толстым и рок-н-роллом...

- Ты говоришь об ответственности художника и...

- Ни в коем случае. Я говорю об ответственности рок-звез­
ды, человека-мифа. А миф, как известно, обязывает.

- Дело в том, что я себя считаю не звездой, а художником.

- А по-твоему, одно противоречит другому?

- Нет, можно быть художником и звездой, но прежде всего
художником - человеком, который просто делает свои произве­
дения. Если они кому-то нравятся, это всегда прекрасно. Вот на
таком уровне идет разговор... И какую же ответственность мо­
жет нести человек за то, что он делает то, что ему нравится? По­
нимаешь, все, что делается не на продажу, делается для себя.

Всегда.

- Понимаю, но у рок-н-ролла самовыражение идет не только
через музыку. Есть еще всяческий антураж, своя какая-то осо-

бая поэтика... Говорил же Дэвид Боуи, что первой рок-звездой был, в сущности, Гитлер...

- Гитлер был падло, и мне представляется, с поэтикой ниче­
го общего иметь не может. Равно, как и с роком. Но звездой
он, конечно, был, по всем признакам...

- Какое-то время полгорода «тащилось» от «Зоопарка». Ты
должен был видеть, что что-то меняется, происходит, и ты иг­
раешь в этом роль?

- У меня никогда не было ощущения, что я играю роль че­
ловека, который что-то меняет. Это скользкий вопрос. Иллю­
зия, что мы можем что-то изменить музыкой, она пропала, ес­
ли и была вообще. И получается, понимаешь, что измениться
ничего не может, но, конечно, хочешь, чтобы что-то измени­
лось... Знаешь, я себя, честно говоря, немного чувствую звез­
дой, но не такой, как остальные... По-английски это называет­
ся «у нас свои люди везде». Где бы мы не выступали, всегда на­
ходятся люди, которые приходят за сцену, чтобы пожать руку,
взять автограф, и ты знаешь, мне куда приятнее пожимать ру­
ку, чем давать автограф... Просто есть люди, которые нас лю­
бят, и это приятно. Я ведь не моралист. Ни в одной песне у ме­
ня не было и нет морали. Если где-то случайно получилось, то
я публично у всех прошу прощения. И конечно, как звезда, я
принадлежу своей публике, людям, для которых играю, но все
остальное - это уж, извините, мое; как художник, как личность
я - это я. И я не строю иллюзий. Все, что мы делаем - шоу-биз­
нес, индустрия развлечений. Моя работа - развлекать людей. Я
выхожу на сцену, чтобы развлекать людей. И не вижу в этом
ничего плохого.

- А Гребенщиков, утверждающий, что рок больше, чем про­
сто песни...

- Это может быть больше для тебя, для меня, для каждого,
сидящего в зале, но всегда есть люди, пришедшие развлечься,
это их развлечение.

- Но ты можешь быть Бахом, а можешь...

- Мне приятнее оставаться Михаилом Науменко. Я за все
отвечаю. И прекрасно то, что я получаю деньги за то, что я му­
зыкант, а не сторож.

- Ты пытался выходить за пределы Союза?

- Там нечего делать.

- Именно потому, что наш рок нечто большее?

- Почему большее? Меньшее. У них есть свои отличные груп­
пы, зачем мы им нужны...

- В том, чтобы не стремиться на Запад, есть некоторый «дру­
гой» снобизм...

- Это не снобизм, это попытка реальной самооценки. Просто
эти поездки никому не нужны. У нас у самих огромная страна. Ее
еще пахать и пахать.

- Майк, скажи, положа руку на сердце, если бы не было рок-
н-ролла, «Зоопарка», песен... Если все это вдруг перестанет су­
ществовать... Если забудут... Это трагедия?

- Да нет, трагедии в этом нет. Это было бы обидно, но у меня
есть другие вещи в жизни. У меня есть жена, которую я люблю,
есть о чем подумать, есть чем заняться, помимо группы «Зоо­
парк», которую я тоже очень нежно люблю. Но моя жизнь не кон­
чается на этом. Остается много другого, помимо рок-н-ролла...
Есть еще многие вещи, которыми можно заняться в жизни.

К.Мурзенко.

«МОЛОДОЙ ЛЕНИНЕЦ», 8 СЕНТЯБРЯ, 1990,

Дата добавления: 2015-05-31