IV. Динамика аффективного развития. Типы регрессов и фиксаций в развитии

III. СПОСОБНОСТЬ К РЕГУЛЯЦИИ С ПОМОЩЬЮ ВЗРОСЛОГО (И В ДАЛЬНЕЙШЕМ САМОРЕГУЛЯЦИИ) СВОЕГО ПОВЕДЕНИЯ В СИТУАЦИЯХ. ВЫЗЫВАЮЩИХ СТРАХИ, АГРЕССИЮ. СПОСОБНОСТЬ РЕБЕНКА ТОРМОЗИТЬ СВОИ ВЛЕЧЕНИЯ

В целом стремление и способность использовать по­мощь взрослого при аффективных трудностях можно считать про­явлением силы позитивной линии развития, линии интеграции опыта в отличие от тотального негативизма, свидетельствующе­го о силе разрушительных тенденций.

В патологии негативизм принимает характер атаки на эмо­циональную связь и коммуникацию (Meltzer), переставая выпол­нять свою первоначальную функцию утверждения Я.

Важна сохранность эффективности наиболее базальных форм регуляции со стороны взрослого:

а) успокаивающие формы воздействия на ребенка (если он испуган). Предполагается сохранность релизеров, купирующих тревогу (тепло, давление, прикосновение и др.);

б) запрет, наказание — для прекращения агрессии, разруши­тельного поведения (их эффективность связана с адекватностью вызываемого, в ребенке чувства стыда, вины);

в) тонизирование (способность к разделению хорошего опы­та со взрослым), в том числе и через похвалу. Это важно для поддержания усилия в выполнении трудного задания, для пре­одоления чувства беспомощности, для стимуляции активности.

В норме эти формы регуляции основаны прежде всего на сохранной биологически заданной способности ребенка к под­равниванию своего аффективного состояния к аффективному со­стоянию взрослого: аффективного заражения от взрослого, не­посредственного подражания эмоциям взрослого.

В случаях эмоциональной недостаточности эти формы могут быть ограничены или искажены. Например, ребенок может то­низироваться от сильных физических воздействий, воспринимая взрослого исключительно как источник такой приятной стиму­ляции. Наказание может быть не связано со стыдом, а рассмат­риваться ребенком только как нарциссическая травма либо свя­зываться с переживанием удовольствия²⁷. Отсутствие стыда и чувства вины приводит к растормаживанию влечений.

Если активность ребенка ограничена областью собствен­ных узких, часто причудливых, интересов, то в похвале взрос­лого для продолжения «своей» активности он не нуждается, а

⁷¹ А. Фрейд. Фантазии и образы избиения. М., 2000.

от той активности, которая навязывается ему взрослым, отказы­вается. Воздействия взрослого, имеющие успокаивающую функ­цию (объятия, поглаживания), могут восприниматься как угроза.

Случаи, когда способы правильной регуляции своего пове­дения с учетом эмоциональной оценки взрослого были сформи­рованы вовремя, но ребенок отказывается их использовать, ти­пичны для возрастного криза двух-трех лет. Главным критери­ем, помогающим отличить негативизм как патологическое явление от негативизма как возрастного симптома, следует считать яс­ную связь последнего с утверждением ребенком своего Я и то, что существенная часть коммуникации между ребенком и взрос­лым в норме остается не затронутой негативизмом. В патологии негативизм приобретает прежде всего характер атаки на эмо­циональную связь и коммуникацию в целом (Meltzer), переста­вая выполнять свою первоначальную функцию утверждения Я.

Предполагается, что все эти формы регулирующего воздей­ствия взрослого на поведение ребенка постепенно интериори-зуются ребенком и становятся формами его саморегуляции.

Нормальные регрессы в эмоциональном развитии — это любая неустойчивость только формирующегося новообразо­вания {образа матери, привязанности, чувства Я, коммуникатив­ной речи), а также использование ребенком менее зрелых и ча­сто более мощных по их защитной функции форм реагирования на аффективные трудности в условиях сверхинтенсивного воз­действия или эмоционального истощения (из-за усталости, бо­лезни, травматического характера воздействия).

Хороший знак — если маленький ребенок способен отреа­гировать накопленное за день напряжение вечером (А. Фрейд, 1997), плохой — если он сдерживает и накапливает его.

Развитие с точки зрения психоанализа представляет собой исход постоянной борьбы двух противоположных тенденций: тен­денции к прогрессу и интеграции и тенденции к разрушению и дезинтеграции (М. Klein, 1998)²⁸.

По М. Klein, для нормального развития необходимо, чтобы на первом году жизни было достигнуто преимущество прогрессивного развития над регрессией. Регрессия легко возникает в состоянии тревоги, первич­ным причинным фактором которой автор считает врожденные деструк­тивные импульсы (проявления инстинкта смерти, сила которого явля­ется конституционально обусловленной).

Такое понимание представляет собой один из вариантов ши­роко распространенного представления о развитии как слож­ном переплетении процессов дифференциации и интеграции (Ло­ренц, Пиаже, Левин), при котором неизбежны ослабления или даже распады прежде сильных связей между отдельными фун­кциями или паттернами. Моменты ослабления связей чреваты регрессами.

В норме прогрессивная тенденция (т. е. тенденция системы эмоциональной регуляции к приобретению устойчивой структу­ры) сильнее первой, поэтому состояния регресса кратковремен-ны, неглубоки и захватывают тот или иной паттерн, но не раз­витие в целом. В патологии это соотношение часто оказывается обратным. В наиболее тяжелых случаях регресс может разви­ваться стремительно, захватывая различные области развития, не встречая сопротивления со стороны интегративных процес­сов. В случаях умеренной тяжести регресс останавливается, но более примитивная форма поведения фиксируется. Например, ребенок в возрасте двух с половиной лет откатывается на ста­дию автономной речи и использует исключительно ее.

Для оценки тяжести патологии важно знать:

а) есть ли соответствие между тяжестью регресса и значи­тельностью причины, его вызывавшей, — переживанием угрозы жизни, сильной хронической болью (тяжелое заболевание, силь­ные ожоги), испугом от внезапного сильного впечатления (оку­нули в реку, увидел страшный фильм), разлукой с близким взрос­лым или утратой его внимания (рождение младшего ребенка в семье), или же регресс возник в определенный критический пе­риод эмоционального развития без внешних травматических воз­действий;

б) откатились ли в развитии функция или паттерн, которые находились в сензитивном периоде своего формирования, или регрессировала давно устоявшаяся функция;

в) затрагивает ли регресс всю функцию или только отдель­ное ее звено. Например, в одном случае, после того как ребе­нок стал правильно использовать несколько простых слов («мама», «папа», «дай» и др.) в возрасте около 1,5 лет, он на несколько лет перестает пользоваться активной речью, накап­ливая в то же время пассивный словарь. Во втором случае маль­чик такого же возраста не только перестает использовать не­сколько простых слов такого же типа, как и первый, но и не откликается на голос матери, не понимает вопросов, инструкций;

г) отмечался ли регресс однократно, или все развитие ребен­ка представляет собой чередование слабых продвижений вперед,

за которыми следовали откаты («волнообразный характер раз­вития»). Например, мы наблюдаем ребенка, развитие речи кото­рого на протяжении периода с 1 года 2 месяцев до 3 лет пред­ставляло собой многократное повторение следующих циклов: в течение двух недель он произносил слова «мама», «папа», «баба», затем прекращал говорить на 2—3 месяца и т. д. Такие много­кратные неудачные попытки восстановления правильного хода развития сопровождались усилением стереотипии в других об­ластях: усилением гиперактивности, аутостимуляции (кружени­ем вокруг предметов или приставным шагом вокруг своей оси) либо, напротив, аутодепривацией;

д) длительность регресса (недели, месяцы, годы); имеет ли он временный или постоянный характер. Если состояние рег­ресса продолжается долго, то это регресс явно патологический, который часто уже не может выполнить свою роль временного отхода для собирания сил ради вторичной попытки одолеть оп­ределенную ступень в развитии. В таком случае неизбежны фик­сации с последующей стереотипизациёй тех форм, достигнув которых регресс остановился. Так, можно наблюдать своеобраз­ную искусность лепета или автономной речи с богатством ин­тонаций у детей 4—5 лет, которые регрессировали на эту ста­дию с более высокого уровня в возрасте около 2 лет.

Дата добавления: 2015-05-31