Марксистская школа социологии

В истории новоевропейской социально-экономической мысли эта шко­ла представляет явление необычное, экстраординарное. Используя лучшие достижения классической социально-философской мысли — французскую просветительскую философию, французский и английский утопический социализм, немецкую классическую философию и английскую политэконо­мию, марксизм в то же время резко порывал со всеми интеллектуальными традициями, предлагая свой, леворадикальный, проект переустройства обще­ства. И Руссо, и Фурье, и Смит, и Гегель были исключительно реформиста­ми, т.е. сторонниками мирного решения экономических проблем и трудо­вых конфликтов. И это, несомненно, отразилось на характере их учения.

Карл Маркс (1818— 1 883) и Фридрих Энгельс (1 820-1895) уже в 1844-1848 гг. постулировали принципиальный разрыв со всеми теоретическими традиция­ми, провозгласили необходимость создания нового — коммунистического — общества, еще не имея развернутого и эмпирически доказанного анализа существующего общества. По всей видимости, целевая заданность — необхо­димость устранения старого и построения нового общества — сказалась на ме­тодологии исследования, содержании теоретических выводов и направлен­ности практических рекомендаций.

Методология К. Маркса при анализе социальных проблем общественно­го труда, с одной стороны, исходила из натуралистических установок пози­тивизма (хотя сам Маркс в этом никогда не признавался), требовавшего рас­сматривать социальные явления как факты и строить обществоведение по примеру естественных наук с характерными для них причинно-следствен­ным объяснением событий и индуктивным методом. Отсюда тезис о есте­ственно-историческом развитии общества и конкретно-эмпирическая аргу­ментация теоретических обобщений. С другой стороны, его методология сознательно ориентировалась на то, что позднее у М. Вебера получило на­звание принципа отнесения к ценности, т.е. согласование эмпирических данных и теоретических выводов с «историческим интересом эпохи», под которым Маркс понимал исключительно интересы пролетариата. (В со-

ьшанский В.Б. Личность и социальные ценности // Социология в СССР. М., 1965. Т. 1. С. 505.

ветский период данная установка трансформировалась в принцип партий­ности, необходимость изображать события с позиций рабочего класса, а на самом деле — позиций административной бюрократии.)

К. Маркс не отрицал прогрессивной роли разделения труда — напротив, как и Э. Дюркгейм (но задолго до него), отводил ему роль механизма исто­рического генезиса общества. Однако, в отличие от Дюркгейма, он прида­вал аномальным функциям разделения труда (эксплуатации, безработице, об­нищанию и т.д.) не случайный и преходящий, а фаталистический и неустра­нимый характер. Разделение труда ведет не просто к зарождению социальной

структуры общества, а к расколу ее на два антагонистических класса — эксплу­ататоров и эксплуатируемых. Первые существуют за счет безвозмездного при­ своения прибавочного продукта, созданного трудом вторых. Рабовла­дельческий строй и феодализм создают то, что капитализм доводит до свое­го логического конца, — неустранимость антагонизма между трудом и ка­питалом, неизбежность революционной замены старого режима и установ­ления нового, социально справедливого общества (коммунизма).

Механическая солидарность, если применять терминологию Дюркгей­ма, свойственна, по Марксу, всем реально существовавшим формациям, в том числе и первобытно-общинному строю. Только новая — коммунисти­ческая — формация создает органическую солидарность, т.е. такой коллек­тивизм, который является условием для всестороннего развития личности. Маркс называл его истинным коллективизмом. В отличие от него мнимый коллективизм (аналог дюркгеймовской механической солидарности) осно­ван на корпоративной, или классовой, солидарности — пролетариев и бур­жуазии внутри своего класса — и классовой борьбе. Никакие реформы свергнуть старый строй не могут, необходимы социалистическая револю­ция и диктатура пролетариата. При социализме частная собственность существовать не может, классы исчезают с исторической арены, уничтожа­ется различие между умственным и физическим трудом, а основным зако­ном планомерной организации общественного труда станут пропорцио­нальное распределение рабочей силы по отраслям народного хозяйства, перемена труда (фактически его деспециализация), уравнительность (не путать с уравниловкой) в оплате труда (в зависимости от вложенного труда и размера семьи, а не от социального и должностного статуса индивида) и механизм априорного (внерыночного) ценообразования.

Методология К. Маркса оказалась крайне эвристичной. Диалектическая логика, доставшаяся марксизму от Гегеля, была очищена от многих схоласти­ческих напластований и настолько сильно переориентировала позитивистские установки, что свела их, по сути, к общенаучным требованиям проверять те­орию практикой и опираться на силу фактов. Диалектический метод придал особую стройность теоретическим построениям Маркса. Учение об отчужде­нии труда, формальном и реальном подчинении труда капитализму, абстрак­тном и конкретном труде, социальных превращенных формах трудовой дея­тельности, трудовая теория стоимости, которые имеют для социологии первостепенное значение, появились благодаря не индуктивному обобщению фактов, а теоретическому методу анализа, объединившему в себе диалектичес-

кую логику, методологию «идеальных типов» и мысленного эксперимента (элементов сравнительно-исторического исследования), причинно-следствен­ное объяснение. Именно теоретический метод Маркса послужил стиму­лирующим началом для возникновения в 30-е гг. XX в. Франкфуртской шко­лы социологии труда (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Э. Фромм, Г. Маркузе, Ю. Хабермас), представители которой внесли значительный вклад в разработку концепции «индустриального общества» и отчуждения труда.

Основным вкладом марксистской школы в мировую социологию счи­тают теорию социального конфликта (посему марксизм как направление в социальной мысли именуют еще конфликтной перспективой). Гораздо меньшее влияние на современную науку оказала экономическая теория Маркса, которая большинством западных экономистов при разработке собственных моделей явным образом не учитывалась. Иными словами, в ряду чистых экономистов Маркс не числится. Серьезной критике, в час­тности со стороны Г. Зиммеля и М. Шелера, подверглись его трудовая теория стоимости и концепция редукции труда (сведения сложного труда к простому). Не выдержала испытания временем его теория относитель­ного и абсолютного обнищания пролетариата, как не подтвердились и не­которые другие положения. Во многом это можно объяснить тем, что воп­реки своим же методологическим установкам опираться на факты Маркс больше придерживался абстрактных формул английских политэкономов и философских схем Гегеля. Довольно странным с точки зрения предста­вителей немецкой исторической школы должен был показаться и выбор объекта исследования: виданное ли это дело, что немец отправляется в Англию, где изучает законы развития капитализма, затем объявляет их универсально применимыми для всех стран, независимо от культурной специфики, поучая немцев, как им обустроить свою жизнь? Законы ка­питализма, открытые Марксом на английской почве, были категоричес­ки отвергнуты многими немецкими интеллектуалами, в том числе и Ве-бером. Тем не менее учение К. Маркса остается великим достижением человеческой культуры, а время от времени возникающий на Западе ин­терес к его наследию («ренессансы Маркса») свидетельствует об огромном эвристическом потенциале радикалистски-ориентированных социальных теорий.

Дата добавления: 2015-06-04