Книга вторая 10 страница

— Кажется, я вижу стену, — тихим голосом сказала Кэлен.

— Да, мы пришли, — показал Ричард, — Вот ворота. Видишь?

— Думаю, да, — прошептала она в ответ.

Стояла темная, безлунная ночь. Его спутники с трудом ориентировались в темноте, пока они пробирались к городу, но Ричард радовался окутывающему их мраку. Чтобы видеть, ему достаточно было света звезд, но он не думал, что это поможет солдатам Ордена засечь их приближение.

Когда они подобрались ниже, в открытых воротах показался спальный дом. Факел все еще горел на улице у дома, где спали солдаты. Ричард просигналил всем собраться вместе. Крадучись и низко пригибаясь, люди подошли. Ричард схватил Энсона за рубашку на плече и притянул его ближе, затем проделал то же с Оуэном.

Оба бандакарца теперь носили боевые топоры. Энсон также носил нож, ставший его первым боевым трофеем во время вылазки. Остальные взяли то самодельное оружие, которое они помогли доделать.

Когда Ричард и Энсон вернулись в лес, юноша рассказал ожидавшим людям обо всем, что произошло. Когда он сказал, что убил человека, Ричард затаил дыхание. Он не был уверен, как эти люди воспримут то, что один из их соотечественник на самом деле убил человека. После мгновения пораженной тишины, они возликовали.

Каждый хотел пожать Энсону руку, чтобы поздравить его, дать понять, как они им гордятся. В этот момент у них исчезли последние сомнения. Ричард позволил людям праздновать, дожидаясь, пока сгустится ночь. С наступлением темноты они пошли через поля.

Этой ночью Уилтертон обретет свободу.

— Все на месте? — Ричард осмотрелся, глядя на окружавшие его черные тени. — Хорошо. Теперь вспомните, о чем мы говорили. Вы должны вести себя тихо и придерживать ворота, пока они будут резать веревку в петлях. — Предводитель показал на Оуэна и Энсона. — Будьте осторожны, не дайте воротам упасть, когда они перережут веревки.

В слабом свете звезд Ричард видел, как люди кивают, выслушав его инструкции. Он внимательно осмотрел небо, но оно было чисто. Он не заметил ни одной черной птицы Прошло уже много времени с тех пор, как Ричард видел их в последний раз.

Видимо, уловка, когда беглецы пробрались через лес, перед тем как выбраться на основной путь, и все время старались не оставаться под открытым небом, сработала. Возможно, им удалось выскользнуть из‑под наблюдения Николаса. Если они действительно избавились от него, чародей теперь не знает, где их искать, чтобы возобновить слежку.

Ричард коротко пожал руку Кэлен и пошел к пролому в городской стене. Кара кралась с другой стороны. Том прикрывал тыл, держась рядом с Дженнсен, желая убедиться, что никаких неприятных сюрпризов, вроде внезапного нападения со спины, не будет.

Бетти они не только привязали, но и посадили в огороженный загон. Нужна была уверенность, что она не последует за ними и не появится, как она любила это делать, в самый неподходящий момент. Обычно коза не желала оставаться одна, но, привязав ее к столбу, они могли не рисковать. Зато Бетти будет счастлива, когда они вернутся.

Когда все пересекли поле и достигли ворот, Ричард жестом приказал остальным затаиться и оставаться на месте. Вместе с Томом он подошел к воротам, скрываясь в тени стены. Внутри находился одинокий солдат, который медленно прогуливался, стоя в ночном карауле. Он не слишком осторожничал и напрасно не счел нужным брать на подобное задание факел.

Когда солдат развернулся и пошел прочь от них, Том подбежал к нему сзади и быстро успокоил его. Пока д’харианец тащил мертвого человека, чтобы спрятать его в темноте за городской стеной, Ричард прошел через ворота, держась в тени и вдали от света факелов, горящих рядом со спальными домами. Дверь в спальный дом все еще была открытой, но изнутри не доносилось ни света, ни звука. В такое время люди внутри обычно уже спят.

Он прошел мимо первого длинного здания ко второму, и там нашел еще одного стражника. Быстро и тихо Ричард схватил мужчину и перерезал ему горло. Когда тело обмякло, он положил его в темноте у начала второго спального дома, за углом, вне досягаемости света факела.

В отдалении мужчины уже стояли у ворот, поддерживая их, пока Энсон и Оуэн быстро перерезали веревочные петли.

Вскоре обе половины ворот освободились. Ричард расслышал тихое оханье, когда тяжелые ворота упали на руки людям.

Дженнсен подала лук Ричарда, тетива была натянута. Она протянула брату одну из особенных стрел, держа остальные наготове. Кэлен подошла к факелу, закрепленному на шесте у первого здания, и зажгла несколько маленьких факелов. Она раздала их людям, а один оставила себе.

Ричард вложил стрелу и посмотрел на лица своих спутников, казавшиеся мерцающими в свете факелов. Отвечая на невысказанный вопрос, они все кивком подтвердили готовность. Ричард посмотрел на тех, кто держали ворота, и увидел, что они тоже кивнули. Одерживая лук в одной руке, другой рукой с зажатой в ней стрелой он подал людям сигнал к наступлению.

То, что начиналось как медленное осторожное продвижение по лесам, превратилось в безумную гонку.

Ричард зажег конец стрелы, которая уже лежала на тетиве. Как только масло вспыхнуло, он вбежал в открытую дверь спального дома, окунувшись в темноту, и выпустил стрелу в дальний угол.

Пылающая стрела пролетела всю длину здания, освещая ряды спящих на соломе людей. Стрела упала в самом конце, и солома мгновенно вспыхнула. Несколько потревоженных светом людей подняли головы. Дженнсен подала Ричарду еще одну стрелу. Он немедленно натянул тетиву и послал ее стрелу в центр здания.

Затем Ричард выскочил из дома, а двое мужчин забросили внутрь факелы, истекающие пылающими каплями смолы. Огонь факелов вызвал огромнейшее пламя в ближайшей к двери части здания, которое все оказалось озаренным ослепляющим светом. Растерянные крики донеслись изнутри, проникая через тонкие стены. Спавшие солдаты проснулись и вскочили. Ричард заметил, что подошли люди с тяжелой створкой ворот, и побежал ко второму спальному дому. Дженнсен, следующая за братом, подала ему горящую стрелу. Пламя, охватившее пропитанную маслом ткань, шипело, пока они бежали. Один из людей Ричарда приложил факел к углу здания, там, где должен был патрулировать убитый лордом Ра‑лом стражник. Ричард заскочил внутрь и тут же увидел амбала, надвигающегося на него из темноты. Он оперся спиной о дверной косяк и ударил человека прямо в грудь, толкая его назад.

Ричард натянул тетиву и послал пылающую стрелу внутрь. Пролетая, она осветила помещение, так что он увидел, что некоторые солдаты уже проснулись и встали. Повернувшись к Дженнсен за второй подожженной стрелой, Ричард заметил дым, поднимающийся от первого здания, которое мгновенно вспыхнуло от крытого соломой пола до крыши. Выпустив вторую стрелу, он выскочил, мужчины бросили внутрь факелы.

Один факел вылетел обратно, отскочив от груди солдата, вставшего посмотреть, что происходит. Смола от факела подожгла его лоснящуюся жиром бороду. Мужчина закричал. Ричард толкнул его обратно внутрь. Примерно дюжина человек бежала к двери, не столько для того, чтобы спастись из горящего здания, сколько для того, чтобы отразить атаку. Ричард видел сверкание вынимаемых из ножен клинков.

Он отскочил от двери, когда подоспели его соратники, притащившие ворота. Они развернули створку, укрепив ее под скатом крыши, и укрепили, заклинив нижнюю часть в земле. Но напор бегущих изнутри оказался силен, так что ворота были отброшены. Люди, державшие ворота, упали, створка повалилась на них, больно придавив.

Внезапно из дверей вырвались солдаты. Но люди Ричарда были наготове и набросились на них, втыкая деревянное оружие в незащищенный низ живота, хватая и сваливая их на землю, но все новые солдаты появлялись из дверей. Другие члены отряда, стоя по обе стороны от двери, работали дубинками, проламывая головы появляющимся солдатам. Когда на пороге появился солдат с мечом в руках, его приложили дубиной и загнали деревянный кол под ребра. Чем больше тел падало в дверях, загромождая проход, тем труднее было выбраться оставшимся в доме.

Солдаты были настолько удивлены тем, что люди осмелились сражаться, что действовали крайне неэффективно. Как только один из солдат Ордена пробрался через наваленные грудой тела и замахнулся мечом на одного из людей Ричарда, тот прыгнул ему на спину, одной рукой придержав руку врага. Другой он ударил врага палкой. Еще один захватчик, выкрикивая приказ, побежал к Дженнсен, но его остановила попавшая в лицо стрела из самострела. Несколько солдат смогли выбраться из горящего здания и пробиться через строй людей Ричарда, но там их поджигал эйджил Кары. На их вопли, еще более страшные, чем крики людей, обожженных огнем, на мгновение обернулись все сражающиеся.

Упавшие ножи и мечи уилтертонцы подбирали и обращали их против солдат Имперского Ордена. Густой черный дым заполнил дверной проем, и уже не было видно, что творится внутри дома. Ричард всадил стрелу в грудь солдата выскочившего из‑за дымной завесы. Пока он падал, второй, шедший за ним солдат, тоже получил стрелу. Чем больше людей выбегало из двери, тем больше тел валялось вокруг. Солдат убивали отнятыми у них же мечами и топорами. Поскольку дверь была узкой, врагам приходилось выскакивать из дыма по одному, и они не могли организованно сопротивляться неожиданному нападению. К тому же поджидавшие их освободители Уилтертона хорошо подготовились к бою.

Пока Ричард и часть его людей сражались с теми, кто пытался выбраться из горящего здания, другие помогли тем, кого придавило створкой ворот, поднять ее. Когда створку подняли, люди обхватили ее со всех сторон, и издав единый крик, понесли к горящему зданию. Они укрепили верхнюю часть под крышей, затем опустили нижний край. Тела, валявшиеся в проходе, не позволяли им поставить ее на землю.

Ричард прокричал приказ. Люди подбежали, и, схватив мертвецов за руки или за ноги, оттащили их в сторону, так что державшие ворота смогли наконец укрепить их в земле и наглухо закрыть проход.

Пока они ставили ворота, внутри дома кто‑то заорал. Вес ворот прижал какого‑то солдата к стене дома. Оуэн бросился вперед и решительно мечом рубанул его по горлу.

Солдаты изнутри колотили по воротам и старались оттолкнуть их, поэтому люди Ричарда все разом бросились ко входу. Одни всем весом навалились на створку, другие, встав на колени, укрепляли в земле распорки, чтобы удержать створку на месте.

Позади языки пламени бесновались над крышей второго здания и взмывали в ночное небо. Крыша здания упала, похоронив помещение в груде искр и огня. Крики сгорающих заживо людей наполнили небо.

Волна жара, исходящая от огромного костра, в который превратилось первое здание, опалила нападающих, окутав их тяжелым запахом горелого мяса. Это напомнило Ричарду о том, что он должен компенсировать совершенные убийства, отказавшись от мяса. После всех убийств, совершенных этой ночью, и учитывая то, что его дар почти вышел из‑под контроля, Ричард должен еще более тщательно следить за собой и не есть мяса.

Голова болела настолько сильно, что он с трудом мог видеть. Лорд Рал мельком подумал, что вряд ли ему можно в ближайшем будущем каким‑то образом нарушать равновесие дара. Если не следить за собой, у яда не останется возможности убить его первым.

Тяжелый черный дым просачивался чрез щель между крышей и створкой ворот, закрывающей дверь второго спального дома. Из дома доносились мольбы и крики о помощи. Жители города наблюдали, как дым начинает сочиться через крышу. Битва закончилась так же быстро, как и началась.

Пока люди на улице стояли, освещенные неровными отблесками ревущего пламени, никто не произнес ни слова. Огонь пожирал второе здание. С громким свистом и треском оно обрушилось.

Жара заставила всех отойти от пылающих зданий. Удаляясь от горящих домов, уилтертонцы, пришедшие с Ричардом, заметили остальных жителей города, столпившихся в тени и наблюдавших за происходящим в изумленном молчании.

Один из самых древних стариков выступил вперед.

— Говорящий Оуэн, что это? Вы теперь исповедуете насилие?

Оуэн отделись от остальных и вышел вперед.

— Это лорд Рал из Империи Д'Хара, — показал он на Ричарда. — Я отправился искать его, чтобы он помог нам освободиться. Мы многое должны сказать вам, но сейчас вам нужно знать только, что с этой ночи, впервые за много лет и зим, наш город свободен. Да, я и мои друзья помогали лорду Ралу убивать злых людей, которые мучили наш народ. Мы отомстили за смерть тех, кого любили. Мы выбрали свободу и больше не будем жертвами!

Горожане, стоявшие перед ним, казалось, были не в состоянии говорить, они только смотрели. Многие выглядели смущенными. Некоторые ликовали, но большинство молчало в изумлении.

Мальчик по имени Берни подбежал к Энсону.

— Энсон, ты и другие освободили нас? — спросил он, удивленно глядя на закопченное, но гордое лицо юноши. — Это правда?

— Да, сосед, — ответил Энсон, положив руку на плечо мальчика. — Наш город теперь свободен.

— Спасибо тебе. — Берни расплылся в улыбке, повернувшись к остальным. — Мы освободились от убийц!

Внезапно приветственный вопль взвился в небо, перекрывая рев огня. Люди бросились к мужчинам, которых они не видели месяцами, трогали их, обнимали и расспрашивали.

Ричард взял Кару за руку, отойдя в сторону следом за Карой, Дженнсен и Томом. Эти люди, которые от века выступали против насилия и прожили жизнь, отвергая правду, теперь окунулись в радость. Они ликовали, поняв, что значит освободиться от террора и ужаса.

Горожане медленно отрывались от своих мужчин и смотрели на Ричарда и стоящих рядом с ним. Лорд Рал и Кэлен улыбались, радуясь счастью уилтертонцев. Люди медленно подходили ближе, улыбаясь, рассматривая Ричарда и его спутников, словно странных созданий из далеких стран.

Берни повис на руке Энсона. Остальные тоже попали в крепкие объятия сограждан. Но один за другим бандакарцы высвобождались из любящих рук и стали собирать за спиной Ричарда и Кэлен.

— Мы так рады, что вы вернулись домой, — говорили жители своим защитникам. — Наконец‑то вы вернулись.

— Теперь мы все снова вместе! — воскликнул Берни.

— Мы не можем остаться, — обратился к горожанам Энсон.

Все замолчали.

Берни, как и многие другие, выглядел несчастным.

— Что?

По толпе прокатился тревожный шепот. Всех потрясло известие о том, что мужчины не собираются оставаться дома.

— Люди Бандакара все еще находятся во власти злых сил Имперского Ордена. Вы стали свободными этой ночью, но остальные жители Бандакара также заслуживают свободы. Лорд Рал и его жена, Мать‑Исповедница, стоят перед вами. Посмотрите, рядом их верный друг и защитник, Кара, сестра лорда Рала, Дженнсен, и Том, тоже их друг и защитник. Они согласны помочь нам, но им не справится с врагом одним. Мы должны тоже принять участие в битве. Это наша земля, и, что более важно, по всей стране страдают наши люди, наши любимые.

— Оуэн, ты не должен поддерживать насилие, — сказал старик. В свете обретенной свободы, это высказывание казалось вызванным скорее чувством долга, чем глубокой убежденностью. — Ты начал круг насилия. Это неправильно.

— Мы поговорим с вами перед уходом, чтобы вы, также как и мы, смогли все понять, — убеждающе произнес бывший Говорящий Уилтертона. — Нам надо делать это, чтобы по‑настоящему освободиться от насилия и жестокости. Лорд Рал показал нам, что насилие совершается не потому, что мы захотели вернуть себе право распоряжаться своей жизнью. Враги мучили и убивали нас потому, что нам не хватало смелости сделать необходимое: сопротивляться, сокрушить и разгромить войско убийц нашего народа. Если вы останетесь верны долгу перед собой и теми, кого вы любите, вы разобьете врага, да так, что он долго не сможет причинить вам никакого вреда. Тогда не будет никакого круга насилия, будет конец насилия. Тогда и только тогда воцарятся истинный мир и свобода.

— Подобные действия никогда не приводят к хорошему, только провоцируют насилие, — возразил старик.

— Оглянись вокруг, — ответил Энсон. — Этой ночью насилие не началось, а закончилось. Насилие прекратилось, когда умерли те, кто его совершал.

Люди кивали друг другу. Внезапное освобождение из когтей ужаса, насаждаемого Имперским Орденом, вырвало их из темноты заблуждения. Радость восторжествовала над страхом. Они смотрели на мир отрытыми глазами.

— Вы должны понять то, что удалось понять нам, — продолжал Оуэн. — Поверьте, ничто не возвращается. То, что у нас позади, осталось далеко в прошлом.

Ричард заметил, что пришедшие с ним люди больше не сутулятся. Они стояли, высоко подняв головы.

— Мы выбрали жизнь, — сказал Оуэн, показав на своих друзей, стоящих с оружием в руках. — Поступив так, мы обрели истинную свободу.

— Думаю, мы все выбрали, — согласился старик.

Глава 49

Зедд нахмурился, пытаясь сконцентрироваться на предмете, который Сестра Тахира положила перед ним на стол.

Он поднял глаза, посмотрел на Сестру, на ее недовольное лицо, украшенное горбатым носом.

— Ну? — потребовала она.

Зедд посмотрел вниз на лежащую перед ним вещь. Это был покрытый кожей шар, раскрашенный голубыми и розовыми зигзагами.

Что же это такое, настолько знакомое и настолько далеко запрятанное в памяти?

Он моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Шея сильно болела. Один из отцов, услышав как в соседней палатке кричит от боли его малыш, схватил Зедда за волосы и потащил его прочь от других родителей, которые, толкая и хватая мужчину, стремились сами добраться до старика. Мышцы на шее были порваны, поэтому поднимать голову было невыносимо больно. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с пытками, которые пришлись на долю ребенка.

В палатке, освещенной несколькими подвешенными на столбы лампами, царил сумрак. Зедду казалось, что его отрывает от земли и кружит. Воняло. Жара и влажность сами по себе приносили запахи, но смешиваясь они производили ужасную вонь. Зедд чувствовал, что может потерять сознание.

С того момента, когда он спал в последний раз, прошло уже очень много времени, и старый волшебник не мог припомнить, когда ему удавалось прилечь. Он мог поспать только иногда, задремав на стуле, пока Сестра Тахира искала в повозке очередной магический предмет, или когда она отправлялась спать, а следующая Сестра еще не успевала прийти ей на смену и продолжить работу по составлению каталога награбленного в Башне. Такие передышки никогда не длились дольше нескольких минут. Стражники получили приказ не давать ему и Эди спать.

Наконец ребенок замолк. Крик боли прекратился, по крайней мере до тех пор, пока Зедд будет сотрудничать. До тех пор пока он продвигается вперед, у родителей есть надежда.

Внезапная вспышка боли разорвалась в голове старика, отбросив его назад. Стул вылетел из‑под него, и он упал на пол. Поскольку руки были скованы за спиной, Зедд не мог ничего сделать, чтобы смягчить падение и сильно ударился. В ушах зазвенело, не столько из‑за того, что он упал на пол, сколько от удара, который нанесла ему Сестра с помощью ошейника.

Зедд ненавидел подобные нечестные приемы, а Сестры Тьмы, не смущаясь, их применяли. Ошейник не позволял ему пользоваться даром, так что волшебник не мог им защищаться. Наоборот, Сестры использовали дар Зедда против него самого.

Для того чтобы Сестра впала в ярость, довольно было малого. Многие из этих женщин когда‑то были добрыми и хотели посвятить свою жизнь помощи другим людям. Джегань поработил их. Теперь они выполняли его приказы. Даже если они когда‑то и были ласковы и нежны, теперь, как было известно Зедду, Сестры старались на шаг опережать жесткую дисциплину, предписанную Джеганем. Их собственная дисциплина могла быть мучительно жестокой. Сестры должны были добиться результата, сноходца не устроили бы оправдания в том, что с Зеддом возникли трудности. Преодолеть все трудности и сломить волю старика было задачей Сестер.

Зедд увидел Эди, тоже брошенную на землю. Она вытерпела те же наказания, что и он. Старик больше страдал за нее, нежели за себя.

Стоявшие в стороне солдаты подошли к стулу и опустили на него Зедда. Он не мог подняться сам из‑за связанных у него за спиной рук. Подручные Джеганя с такой силой усадили старика на стул, что из его легких вырвался вздох.

— Ну, — потребовала Сестра Тахира. — Что это?

Зедд наклонился и посмотрел на круглый предмет, лежавший напротив него в центре стола. Смутные голубые и розовые линии на нем изгибались зигзагами, вызывая глубокие чувства. Он подумал, что эта вещь должна быть ему знакома.

— Это… это….

— Это — что?! — Сестра Тахира хлопнула книгой по столу так, что предмет подпрыгнул и подкатился на несколько дюймов ближе к Зедду. Одна ее рука лежала на книге, а другая на столе. Мучительница склонилась над ним.

— Что это? Что оно делает?

— Я… Я не могу вспомнить.

— Ты хочешь, чтобы я привела сюда еще детей? — вкрадчивым угрожающим тоном спросила сестра. — Показать тебе их маленькие лица перед тем, как их отведут пытать в соседнюю палатку?

— Я очень устал, — ответил старый волшебник. — Я пытаюсь вспомнить, но безмерно устал.

— Может, пока дети кричат, ты объяснишь их родителям, что ты устал и просто не можешь вспомнить?

Дети. Родители.

Внезапно Зедд вспомнил, что это за предмет. Всплыли мучительные воспоминания. Он почувствовал, как по его щеке прокатилась слеза.

— Великие духи, — прошептал он. — Где вы это нашли?

— Что — это?

— Где вы это нашли? — повторил вопрос Зедд.

Сестра раздраженно выпрямилась. Она раскрыла книгу и начала с шумом листать страницы. Наконец она остановилась и ткнула пальцем в книгу.

— Здесь говорится, что это нашли в открытом тайнике в задней стенке черного сундука с шестью выдвижными ящиками в коридоре. Над сундуком висел гобелен с тремя гарцующими белыми лошадьми. — Тахира закрыла книгу. — Ну, что это?

— Мяч, — сглотнув, ответил Зедд.

Сестра свирепо посмотрела на него.

— Я знаю, что это мяч, старый болван. Для чего он? Что он делает? В чем его предназначение?

Уставившись на мячик, который по размеру был не больше его кулака, Зедд вспомнил.

— Это мячик для детей. Он предназначен для их развлечения.

Преисполнившись горечи, Зеддикус вспомнил этот мяч, тогда еще ярко раскрашенный. Вспомнил, как его маленькая дочь с хихиканьем носилась за ним по залам Башни Волшебников. Он подарил ей этот мяч за успехи в учебе. Иногда девочка запускала его по залам, подгоняя визгом, как если бы мяч был ручным зверьком. Ее самым любимым развлечением было бросание этого мячика на пол на стыке коридоров так, чтобы он отскочил на стену, а от нее — к противоположной стене; тогда он скакал вокруг угла. Малышка смотрела, в какой из коридоров он отскочил — левый или правый, и затем мчалась за ним.

Однажды она пришла в слезах. Зедд попросил ее рассказать, что случилось. Дочь бросилась к нему в объятья и сказала, что мячик куда‑то укатился и совсем потерялся. Она хотела, чтобы любимая игрушка нашлась. Отец же сказал, что если она поищет, то наверняка найдет его сама. Девочка днями бродила по коридорам Башни в поисках мячика, но так и не смогла найти его. Она долго не могла утешиться.

Наконец однажды, выйдя на рассвете, Зедд совершил долгую прогулку в Эйдиндрил на рынок, находившийся на улице Стентор. Там он сразу подошел к лотку, где торговали игрушками, и нашел мячик с цветными зигзагами. Он купил дочери другой — не такой, как был у нее, а с розовыми и зелеными звездочками. Он сознательно выбрал мячик, не похожий на тот, какой она потеряла, чтобы малышка не думала, будто желаемое всегда чудесным образом исполняется. Он хотел дать ей понять, что есть много путей, ведущих к цели, и не надо упорно хвататься за один.

Зедд вспомнил, как дочка обняла его ноги, благодаря за новый мячик. Как говорила, что он самый лучший отец во всем мире и она будет более внимательна с новым мячом и никогда его не потеряет. Он улыбался, когда малышка, шутя, положила руку на сердце и продекламировала придуманную ею клятву.

Этот мячик стал ее сокровищем. Из‑за своего маленького размера он стал одним из тех предметов, которые она всегда брала с собой, после того, как выросла. Она положила его в суму и перед тем, как бежать вместе с Зеддом в Западные земли, после того как Даркен Рал изнасиловал ее.

Когда Ричард был ребенком, он тоже играл с тем мячиком. Зедд запомнил улыбку, игравшую на лице дочери, когда она видела, как ее собственный ребенок играет с ее драгоценным мячиком. В эти мгновенья Зедд видел в ее прекрасных глазах воспоминания о собственном детстве. Дочь хранила игрушку всю жизнь, пока не умерла.

Это был тот самый, первый, мячик, который она потеряла. Должно быть, он закатился за сундук и упал в тайник, где и пролежал все эти долгие годы.

Зедд наклонился вперед, нависая лбом над покрытыми пылью и испещренными потускневшими голубыми и розовыми линиями мячиком, мячиком, которого касались маленькие пальчики его малышки, и зарыдал.

Сестра Тахира схватила старика за волосы и подняла голову.

— Ты врешь мне! Это волшебный предмет. Я хочу знать, что он делает. — Откинув его голову назад, она заглянула ему в глаза. — Ты знаешь, я без колебаний сделаю все, чтобы ты стал сотрудничать с нами. Его величество не прощает неудач.

Зедд поднял на нее глаза, смаргивая слезы.

— Это мячик, игрушка. Вот и все.

С насмешкой, она отпустила его.

— Великий и могущественный волшебник Зорандер, только подумать, что мы боялись тебя, — мучительница покачала головой. — Ты просто жалкий старик, чью отвагу можно сломить одним криком ребенка. — Она вздохнула. — Должна признаться, что твоя репутация чересчур преувеличена.

Сестра взяла мячик в руки и повертела его, изучая. Затем с презрением отшвырнула в сторону, как бесполезную вещь.

Зедд наблюдал за тем, как мячик прыгал и катился, пока не остановился у края палатки, напротив скамейки, где сидела Эди. Увидев, что она смотрит на него, Зедд заглянул в ее совершенно белые глаза. Он отвернулся, ожидая, пока Сестра сделает пометки в своей книге.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Теперь посмотрим, что поместили в соседней палатке.

Солдаты подняли Зедда со стула прежде, чем он смог это сделать сам. Запястья были крепко связаны за спиной, и старика постоянно дергали за руки, поэтому плечи ломило от ноющей боли. Эди тоже рывком подняли на ноги. Книга с шумом захлопнулась. Тряхнув седыми космами, Сестра Тахира повернулась и вывела их из палатки.

Так как Сестры знали, насколько опасными могут быть магические вещи из Башни Волшебников, особенно при неправильном сочетании магии — а к этому могло привести недопустимое сочетание предметов или даже прикосновение, — они были достаточно осторожны и приносили предметы только по одному. Каждый лежал в повозке в отдельной упаковке. Зедд знал, что в Башне были вещи, которые сами по себе не представляли опасности, но становились опасными в присутствии других вещей, которые также сами по отдельности были неопасны. Порой существовала единственная комбинация предметов, благодаря которой достигался желаемый эффект.

Сестры имели большой опыт в наиболее тайных областях магии, так что они разбирались в ее запутанных принципах. Они обращались с грузом с заботой, которую заслуживал такой опасный товар. Какой‑либо предмет мог быть распакован только ими собственноручно и только для осмотра. Сестры водили Зедда и Эди из палатки в палатку, чтобы Зедд мог идентифицировать каждую находку, сказать им, для чего она была создана, как она работает.

Они занимались этим в течение нескольких дней — Зедд не помнил, сколько именно. Вопреки всем его усилиям, бесконечные дни и ночи начали сливаться в его мозгу.

Старый волшебник увиливал, как только мог, но мало что был способен сделать. Эти женщины были сведущи в магии. Их не так легко было обмануть каким‑нибудь придуманным объяснением, и они показали ему, насколько болезненны возможные последствия таких обманов.

И, кроме того, Зедд не знал, что именно им известно. Иногда Сестры притворялись невеждами в хорошо известных им вещах только для того, чтобы посмотреть, говорит ли он правду.

К счастью, им пока не попалось ничего действительно опасного. Большая часть предметов выглядела просто и имела лишь узкое назначение — палочка, которой можно измерить глубину воды в колодце, железное украшение в виде вороха листьев, препятствующее словам выйти за дверь того места, где они были произнесены. Большое увеличительное стекло, обнаруживающее человека, который вошел в соседнюю комнату. Полезные сами по себе, эти вещи не были ценными или опасными и не могли помочь императору Джеганю завоевать мир.

Те опасные предметы, которые Сестры распаковали и показали ему, не были чем‑то, что они не могли бы легко воспроизвести своими заклинаниями. Наиболее опасным оказалось заклинание на расписной вазе. При определенных условиях, когда ее наполняли водой, температура резко повышалась, вызывая огненный взрыв. Зедд не стал обманывать, опасаясь рисковать жизнями невинных, и открыл принцип действия заклятия — каждая Сестра имела соль, производящую такой же эффект. Это заклятие имело защитную цель. Оно было наложено и на остальные украденные вещи, которыми могли пользоваться только те, кого оно признало, а когда предметы попадали в чужие руки, они взрывались и самоуничтожались.

Ничего из обнаруженного не принесло бы большой пользы Джеганю. Хотя в Башне были несколько предметов, которые могли нанести ему вред. Эти заклинания — как и то, что было на вазе, — узнавали сущность человека, разбудившего их магию. В руках настоящего хозяина, такого как Зедд, они были обычными вещами, но, открытые вором, они могли вызывать катастрофу.

Дата добавления: 2015-06-04