Карьера русского террориста 19 страница

«Резюмирую, — пишет Мартов. — Для теоретического обоснования и политического оправдания то­го, что сейчас делают оставшиеся верными марксизму меньшевики, вполне достаточно того факта, что современный режим представляет собой внутренне противоречивое сочетание абсолютизма с конститу­ционализмом и что русский рабочий класс созрел для того, чтоб, подобно рабочим передовых стран За­пада, ухватить этот режим за Ахиллесову пяту этих противоречий».

Этих слов Мартова («вполне достаточно») — вполне достаточно, чтобы и нам сде­лать свое резюме. «Вполне достаточным» находит Мартов то, что признают и кадеты, и часть октябристов. Именно «Речь» поставила

202__________________________ В. И. ЛЕНИН

в январе 1911 года вопрос так, как в августе 1910 и предлагал его ставить Мартов: про-тиворечивое-де сочетание конституционализма с антиконституциональностью; два ла­геря — за конституцию и против нее. Для Мартова «вполне достаточно» то, что вполне достаточно для «Речи». Марксизма тут нет и грана. Марксизм тут весь выветрился и заменился либерализмом. Для марксиста ни в каком случае не «достаточно» того, что у нас есть «противоречивое сочетание». Марксизм начинается лишь там, где начинается сознание, понимание того, что эта истина недостаточна, что она заключает в себе лож­ку правды и бочку неправды, что она затушевывает глубину противоречий, прикраши­вает действительность, отрицает единственно возможные средства выхода из положе­ния.

«Противоречивое сочетание» старого режима с конституционализмом есть не только в современной России, но и в современной Германии и даже в современной Англии (палата лордов; независимость короны от народных представителей в делах внешней политики и т. д.). Спрашивается, какую позицию реально (т. е. независимо от добрых пожеланий и благонамеренных речей) занимает тот политик, который заявляет, что для русского «вполне достаточно» признать то, что верно и по отношению к Германии и по отношению к Англии? Такой политик реально занимает позицию либерала, кадета. Да­же сколько-нибудь последовательный буржуазный демократ не может стоять и не сто­ит у нас на такой позиции. Последнее слово Мартова, его заключительная, резюмирую­щая всю дискуссию у ликвидаторов формула дает замечательно точное, поразительно ясное, исчерпывающе полное выражение либеральных взглядов, провозимых под якобы марксистским флагом.

Когда либералы — и не только кадеты, но также и часть октябристов — говорят: вполне достаточно для теоретического обоснования и политического оправдания на­шей деятельности признать внутренне противоречивое сочетание старого режима с конституционализмом, то либералы остаются вполне верны себе. Они дают в этих сло­вах действительно точную либеральную

________________________ О СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ВЛАСТИ______________________ 203

формулу, формулу либеральной политики 1908—1910 (если не 1906—1910) годов. Марксист же лишь тогда и постольку обнаруживает свой марксизм, когда разъясняет недостаточность и лживость этой формулы, устраняющей то специфическое, что от­личает принципиально, коренным образом «противоречия» русские от английских и германских. «Вполне достаточно принять, что конституционализму очень многое у нас противоречит», говорит либерал. «Совершенно недостаточно такое признание, отвечает марксист. Необходимо сознать, что нет налицо элементарной, основной, кардинальной, существенной, необходимой базы для «конституционализма» вообще. Коренная ошиб­ка либерализма состоит как раз в признании того, что эта база есть, тогда как ее нет, и эта ошибка объясняет бессилие либерализма и объясняется бессилием буржуазного прекраснодушия».

Переводя эту политическую антиномию на язык экономический, можно формулиро­вать ее так. Либерал полагает, что путь экономического (капиталистического) развития уже дан, определен, закончен, что речь идет об очистке помех, противоречий с этого пути. Марксист полагает, что этот данный путь капиталистического развития не выво­дит до сих пор из тупика, несмотря на такие несомненные буржуазные прогрессы эко­номической эволюции, как 9-ое ноября 1906 г. (или 14. VI. 1910), как III Дума и пр., и что есть иной путь тоже капиталистического развития, путь, способный вывести на столбовую дорогу, путь, на который надо указывать, который надо разъяснять, подго­товлять, отстаивать, проводить в жизнь, несмотря на все колебания, на все маловерие и малодушие либерализма.

Мартов полемизирует с Лариным так, как будто бы он был гораздо «левее» Ларина. И многие наивные люди дают себя обмануть, говоря: конечно, Потресов, Левицкий, Ларин ликвидаторы, конечно, они крайние правые, ну, вроде наших Руане, но Мартов, Мартов-то не ликвидатор! А на деле эффектные фразы Мартова против Ларина, против вползающих реформаторов есть лишь отвод глаз, ибо в своем выводе, в своем

204__________________________ В. И. ЛЕНИН

последнем слове, в своем резюме Мартов как раз подкрепляет Ларина. Мартов нис­колько не «левее» Ларина, он только дипломатичнее, беспринципнее, чем Ларин, хит­рее прячется за пестрыми лоскутками якобы «марксистских» словечек. Вывод Мартова: «вполне достаточно» признать противоречивое сочетание — есть именно то подтвер­ждение ликвидаторства (и либерализма), которое Ларину требуется. Но Ларин хочет этот вывод оправдать, доказать, додумать до конца, сделать принципиальным. И Мар­тов говорит Ларину, как Фольмар, Ауэр и другие «старые воробьи» оппортунизма го­ворили молодому оппортунисту Эдуарду Бернштейну: «Милый Ларин... то-бишь: ми­лый Эдя (уменьшительное от Эдуард), ты — осел! Это надо делать, но об этом нельзя говорить». «Милый Ларин, для нас с вами «вполне достаточно» ликвидаторской прак­тики, «вполне достаточно» либерального признания противоречивости старого режима с конституционализмом, но — ради бога — не идите дальше, не «углубляйте», не ищи­те принципиальной ясности и цельности, не стройте оценки «текущего момента», ибо это нас с вами разоблачает. Будем делать, но не будем говорить».

Мартов учит Ларина быть оппортунистом.

Нельзя сидеть между двух стульев, говорит Ларин Мартову, требуя принципиально­го объяснения и оправдания дорогого им обоим ликвидаторства.

— Ну, какой же вы после этого оппортунист, отвечает Мартов, если вы не умеете сидеть между двух стульев? Какой же вы после этого оппортунист, если вы добивае­тесь точного, прямого и ясного принципиального оправдания практики? Настоящий оппортунист должен именно сидеть между двух стульев, должен именно защищать «тактику-процесс» (вспомните Мартынова и Кричевского эпохи 1901 года), должен плыть по течению, заметая следы, обходя всякую принципиальность. Умеет же теперь Бернштейн (после уроков Фольмара, Ауэра и т. д.) быть ревизионистом, не предлагая никаких изменений правоверной Эрфуртской profession de foi. И мы с вами должны уметь быть ликвидаторами, не предлагая никаких изменений

________________________ О СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ВЛАСТИ______________________ 205

правоверного формального ответа (1908 года) на «проклятые вопросы» текущего мо­мента. Чтобы быть настоящим оппортунистом, дорогой и милый Ларин, надо на деле, в своей практике, в характере своей работы вползать, а на словах, перед публикой, в речах, в печати не только не искать теорий, оправдывающих вползание, а, напротив, по­громче кричать против вползающих, поусерднее божиться и клясться, что мы не впол­зающие.

Ларин замолчал. В глубине души он не мог, вероятно, не признать, что Мартов ди­пломат более искусный, оппортунист более тонкий.

Еще с одной стороны следует подойти к заключительной формуле Мартова: «вполне достаточно» признать противоречивость сочетания старого режима с конституциона­лизмом. Сравните эту формулу с знаменитой формулой В. Левицкого: «Не гегемония, а классовая партия» («Наша Заря» № 7). В этой формуле Левицкий (— Ларин «Нашей Зари») только прямее, откровеннее, принципиальнее выразил то, что запутал, затуше­вал, задрапировал вычурными словами Потресов, подчищая и переделывая свою статью против гегемонии под влиянием ультиматумов Плеханова.

Формула Мартова и формула Левицкого — две стороны одной медали. Разъяснение этого обстоятельства для Мартова, который делает вид, что не понимает связи идеи ге­гемонии с вопросом о ликвидаторстве, составит предмет следующей статьи.

P. S. Настоящая статья была уже сдана в набор, когда мы получили № 2 «Дела Жиз­ни» с окончанием статьи Ю. Ларина: «Направо — и кругом». Реформизм, в котором Л. Мартов, «разумеется, не подозревает» Ю. Ларина, с прежней ясностью излагается Ла­риным в новом ликвидаторском журнале. Ограничимся пока приведением сути рефор­мистской программы:

«Состояние растерянности и неопределенности, когда люди просто не знают, него ждать от завтраш­него дня, какие задачи

206_______________________________ В. И. ЛЕНИН

себе поставить, — вот что означает неопределенно-выжидательное настроение, смутные надежды не то на повторение революции, не то на «там видно будет». Очередной задачей является не бесплодное ожи­дание у моря погоды, а проникновение широких кругов руководящей идеей о том, что в наступившем новом историческом периоде русской жизни рабочий класс должен организоваться не «для революции», не «в ожидании революции», а просто-таки для твердой и планомерной защиты своих особых интересов во всех областях жизни; для собирания и обучения своих сил этой разносторонней и сложной деятельно­стью; для воспитания и накопления таким путем социалистического сознания вообще; для уменья ориен­тироваться (разбираться) — и постоять за себя! — в сложных взаимоотношениях общественных классов России при предстоящем, после экономически-неизбежного самоисчерпания феодальной реакции, кон­ституционном ее обновлении — в частности» (стр. 18).

Эта тирада точно выражает весь дух и весь смысл ларинской «программы» и всех ликвидаторских писаний «Нашей Зари», «Возрождения», «Дела Жизни» и проч., вплоть до разобранного нами «вполне достаточно» Л. Мартова. Эта тирада — чистейший и полнейший реформизм. Мы не можем теперь остановиться на этой тираде; мы не мо­жем здесь разбирать ее так подробно, как она того заслуживает. Ограничимся поэтому кратким замечанием. Левые кадеты, беспартийные социалисты, мелкобуржуазные де­мократы (вроде «энесов») и реформисты из числа людей, желающих быть марксиста­ми, проповедуют рабочим программу: собирайте свои силы, воспитывайтесь, обучай­тесь, защищайте свои интересы просто-таки, чтобы постоять за себя при предстоящем конституционном обновлении. Подобная программа столь же урезывает, суживает, ка­стрирует политические задачи рабочего класса в 1908— 1911 гг., как «экономисты» ка­стрировали эти задачи в 1896—1901 гг. Старые «экономисты», обманывая себя, и дру­гих, любили ссылаться на Бельгию (преобладание реформизма у бельгийцев недавно выяснили превосходные работы де-Мана и Брукера; к этим работам мы вернемся); но-во-экономисты, т. е. ликвидаторы, любят ссылаться на мирное получение конституции Австрией в 1867 году. И старые «экономисты» и наши ликвидаторы выбирают такие примеры, случаи, эпи-

________________________ О СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ВЛАСТИ______________________ 207

зоды из истории рабочего движения и демократии в Европе, когда рабочие бывали в силу тех или иных причин слабы, бессознательны, зависимы от буржуазии, — и подоб­ные примеры выставляют как образец для России. И «экономисты», и ликвидаторы — проводники буржуазного влияния на пролетариат.

«Мысль» № 4, март 1911 г. Печатается по тексту

Подпись: В. Ил ьин журнала «Мысль»

ПОЛЕМИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ

В № 2 «Нашей Зари» г. Б. Богданов в статье: «Итоги ремесленного съезда» форму­лирует свои выводы следующим образом:

«Стремление порвать со старым подпольем и войти в полосу действительно открытой общественной и политической деятельности — вот то новое, что характеризует и новейшую полосу нашего рабочего движения» (с. 73). «В момент обострения общественной жизни, накануне дополнительных выборов в Москве, общих выборов в IV Гос. думу, особенно остро чувствуется отсутствие влияния политически-организованной части пролетариата. Вся работа, за последние годы проделанная организованными рабо­чими, идет по пути возрождения этой самостоятельной политической силы. И сознательно или невольно — но все участники этого движения становятся агентами возрождающейся партии пролетариата. И зада­ча организованной его части не столько форсировать это движение, не столько преждевременно оформ­лять его и фиксировать, сколько действовать в направлении развития этого движения, придавать ему возможно больший размах, вовлекая в него возможно более широкие массы и энергично порывая с без­дельем подполья, с его одурманивающей обстановкой» (с. 74—75).

До сих пор подобные вопли об «одурманивающей» обстановке и подобные истери­ческие крики и призывы «порвать» с ней мы встречали только в газетах типа «Нового Времени» да разве еще в писаниях озлобленных ренегатов либерализма вроде г. Струве и К⁰. До сих пор сколько-нибудь порядочная, честная политическая пресса считала за правило: не нападать с известных подмостков на то, чего нельзя защищать на тех же

ПОЛЕМИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ___________________________ 209

подмостках. Компания ликвидаторов, к которой принадлежат гг. Б. Богданов, Левиц­кий, Потресов и т. д., вот уже второй год успешно «преодолевает» этот устарелый де­мократический предрассудок, систематически избирая для своих призывов «энергично порвать» и т. д. именно такие и только такие подмостки, на которых ликвидаторам обеспечена по данному вопросу монополия. Нам остается только регистрировать эту «забронированную» войну с «одурманивающей обстановкой» и выставлять воителей — к позорному столбу.

Гг. Б. Богдановы, Левицкие, Потресовы совершают подтасовку, когда указывают на стремление рабочих выступать открыто и делают свой вывод о стремлении рабочих по­рвать с «одурманивающей обстановкой». Подтасовка рассчитана на то, что рассказать факты, известные этим гг. Б. Богдановым и свидетельствующие о негодовании высту­пающих открыто на разных съездах рабочих против предлагающих «порвать» интел­лигентов, мы, противники ликвидаторства, не можем. Рабочие в начале 1911 года так же энергично стремятся — к великой чести их будь сказано — к открытой политиче­ской деятельности, как стремились они к ней, например, в начале 1905 года, но ни то­гда, ни теперь рабочие против «одурманивающей обстановки» не восставали, «по­рвать» с ней не хотели и не хотят. О стремлении «энергично порвать» правильно будет говорить лишь как о стремлении ренегатствующих интеллигентов.

В самом деле, пусть читатель вдумается хорошенько в следующий факт. Группа ли­тераторов усиленно говорит — особенно с января 1910 года — о «стремлении порвать со старым» и «войти в полосу действительно открытой политической деятельно­сти». Эта группа выпустила за указанное только время свыше 20-ти номеров своих журналов («Наша Заря», «Возрождение», «Жизнь», «Дело Жизни»), не говоря об от­дельных книгах, брошюрах и статьях в журналах и газетах, не имеющих специфически ликвидаторского характера. Спрашивается, как же это могло случиться, что литерато­ры, столь энергично работавшие на публицистическом поприще и столь убежденно го­ворящие о необходимости

210__________________________ В. И. ЛЕНИН

«энергично порвать со старым» и «войти в полосу действительно открытой политиче­ской деятельности», до сих пор сами, в составе своей группы, не решились, не имели смелости «энергично порвать» со «старым» и «войти в полосу действительно открытой политической деятельности», с программой, платформой, тактикой, «энергично разры­вающими» с «одурманивающей обстановкой»??

Что это за комедия? Что это за лицемерие? Говорить о «возрождении политической силы», громить при этом «одурманивающую обстановку», требовать разрыва со ста­рым, проповедовать «действительно открытую политическую деятельность» — и в то же время никакой программой, никакой платформой, никакой тактикой, никакой орга­низацией этого старого не заменять! Отчего у наших, желающих быть марксистами, легалистов нет даже такой политической честности, как у гг. Пешехоновых и прочих публицистов «Русского Богатства»⁹⁵, которые еще гораздо раньше (с 1905— 1906 г.) заговорили на тему об одурманивающей обстановке и о необходимости «войти в поло­су действительно открытой политической деятельности» и которые делали так, как го­ворили, действительно «энергично порывали со старым», действительно выступали с «открытой» программой, платформой, тактикой, организацией?

Честность в политике есть результат силы, лицемерие — результат слабости. Гг. Пешехоновы и К⁰ сильны среди народников и потому выступают действительно «от­крыто». Гг. Б. Богдановы, Левицкие, Потресовы и К⁰ слабы среди марксистов, встреча­ют на каждом шагу отпор со стороны сознательных рабочих, и потому они лицемерят, прячутся, не смеют выступить открыто с программой и тактикой «действительно от­крытой политической деятельности».

Гг. Пешехоновы и К настолько сильны среди народников, что они везут свой товар под своим собственным флагом. Гг. Б. Богдановы, Левицкие, Потресовы, Мартовы на­столько слабы среди марксистов, что они вынуждены провозить свой товар под чужим флагом. В интеллигентском журнальчике («Наша Заря») они храбрятся

ПОЛЕМИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ___________________________ 211

и покрикивают: «иерархии» нет, «энергично порвать со старым», «войти в полосу дей­ствительно открытой политической деятельности». А перед рабочими наш ликвидатор поступает по пословице: «на молодца сам — овца».

Перед рабочими наши герои, восторженно поклоняющиеся «открытой политической деятельности», действуют как раз не открыто, не предлагая никакой открытой про­граммы, тактики, организации. Отсюда — мудрая дипломатия подводящего «итоги» ремесленному съезду г. Б. Богданова, который советует «не форсировать» движения к действительно открытой политической деятельности, не «оформлять его преждевре­менно». Похоже на то, что г. Б. Богданов пробовал оформлять перед рабочими свои ликвидаторские планы, да ожегся. Ренегатствующий интеллигент встретил отпор среди рабочих, которые и в своих ошибках поступают более прямо, требуют прямого ответа («порвать со старым? выступайте же открыто и честно с вашим новым!»). И г. Б. Бо­гданов, как крыловская лиса, утешает себя: зелен виноград! не надо преждевременно оформлять — со старым порвать, но порвать так, чтобы среди рабочих махать флагом этого старого, — с новым не спешить.

Вы скажете: это значит сидеть между двух стульев. Но в этом как раз и состоит сущ­ность всякого оппортунизма. В этом как раз и проявляется натура современного буржу­азного интеллигента, играющего в марксизм. Г-н Струве играл в марксизм в 1894— 1898 годах. Гг. Б. Богдановы, Левицкие, Потресовы играют в марксизм в 1908—1911 го­дах. «Экономисты» того времени и ликвидаторы наших дней — проводники одного и того же буржуазного влияния на пролетариат.

«Мысль» № 4, март 1911 г. Печатается по тексту

журнала «Мысль»

КАДЕТЫ И ОКТЯБРИСТЫ

Пресловутый «министерский кризис» и выбор нового председателя Государственной

думы дал еще и еще раз материал по вопросу о социальной природе и политическом значении кадетской и октябристской партий. Русская, с позволения сказать, либераль­ная буржуазия обрисовала себя в сотый и тысячный раз. Из ежедневных газет и из пре­дыдущего номера «Звезды» читатель знает уже, какова эта обрисовка. Подведение не­которых итогов будет, однако, не лишним, ввиду того, что наиболее распространенная у нас кадетская пресса охотно «громит» октябристов, но неохотно останавливается на итогах своего собственного поведения.

Припомним поведение партии «народной свободы» во время выборов нового пред­седателя Государственной думы. 21-го марта «Речь» спешит сообщить: «Фракция на­родной свободы постановила голосовать за М. Алексеенко, если его кандидатура будет выставлена на пост председателя Государственной думы. Если же будет выдвинута кандидатура Родзянко, то фракция будет голосовать против него». Конституционные «демократы» предлагают свои услуги «левым» октябристам. Мало того. Передовица «Речи» того же числа провозглашает Алексеенку «всеми уважаемым» и старается встать на точку зрения всей Государственной думы: если-де правые поддержат канди­датуру большинства октябристов (т. е. кандидатуру Алексеенки), то, быть может,

КАДЕТЫ И ОКТЯБРИСТЫ____________________________ 213

Государственная дума «вернется к тому единодушию», с которым встретили вначале кандидатуру Хомякова. «Это единодушие показало бы, что вся Дума в целом понимает исключительную важность момента».

Так писала «Речь». «Вся Дума в целом», не более и не менее. Почаще надо бы вспо­минать это при выборах в IV Думу!

Кадеты прекрасно знают, что правые принципиально отстаивают бесправие Думы, что националисты оправдывают и защищают Столыпина и нарушение 87-й статьи. И все же, ради одного голосования за Алексеенку, кадеты готовы забыть все и объявить единодушной «всю Думу в целом», хотя они также прекрасно знают, что рабочие депу­таты ни в каком случае «единодушием» III Думы подкупить себя не дадут, как не дали и при выборе Хомякова.

Дело ясное: рабочие депутаты и трудовики для кадетов не в счет. Без них, но с пра­выми, с Марковым 2-м и Пуришкевичем, III Дума есть «вся Дума в целом». Так выхо­дит у «Речи». И такое рассуждение ее правильно проводит грань, которую столь часто и столь многие понимали превратно: это — грань между феодалами и буржуазией (да­же самой «либеральной», т. е. кадетской) с одной стороны, и крестьянами и рабочими, т. е. демократией, с другой. Без демократии, но с правыми мы — «вся Дума в целом», говорят кадеты. Это значит, что, претендуя на звание демократов, кадеты обманывают народ. Это значит, что для кадетов феодалы и буржуазия суть «мы», а все дальнейшее не считается.

Маленький вопрос о выборе нового председателя Государственной думы еще и еще раз напомнил очень немаловажную истину, что кадеты не демократы, а либерально-умеренные буржуа, вожделеющие «единодушия» «всей» палаты зубров и октябристов. Конкуренция с октябристами — вот характер кадетской «борьбы» с ними. Кадеты бо­рются с октябристами, это несомненно. Но они борются с ними не как представители класса, не как представители более широких слоев населения, не ради смещения той старой власти, к которой

214__________________________ В. И. ЛЕНИН

приспособляются октябристы, а как их конкуренты, желающие приспособиться к той же власти, служить интересам того же класса, оберегать от требовательности более широких слоев населения (демократии вообще и пролетарской демократии в особенно­сти). Несколько иначе приспособиться к той же власти — вот чего добиваются кадеты, вот в чем сущность их политики, политики либеральных буржуа. И эта конкуренция с октябристами, борьба за их место придает особую «остроту» кадетской борьбе. Этим объясняется особая вражда правых и октябристов к кадетам, вражда особого рода: «те» (демократы) уничтожат, «эти» (кадеты) отодвинут с первого на второе место; пер­вая перспектива вызывает принципиально непримиримую войну не на живот, а на смерть; вторая перспектива вызывает местническую борьбу, состязание в интригах, со­ревнование в приемах уловления того же, землевладельческо-буржуазного, большинст­ва или снискания доверия той же старой власти.

Картина III Думы в день выборов нового председателя наглядно показала эту разни-

цу·

Кадетский регистратор событий «в парламентских кругах» продолжает восхвалять в «Речи» 23-го марта Алексеенку: «человек вполне независимый» (это — октябрист-то, смаковавший третье июня!) «и с большим чувством собственного достоинства» и т. д., и т. д.

Вот какова кадетская мерка строгой законности: не опротестовывать третьего июня и протестовать против 14-го марта. Это напоминает американскую поговорку: если вы украдете кусок хлеба, вас посадят в тюрьму, а если вы украдете железную дорогу, вас назначат сенатором.

Г-н Литовцев, ведущий в «Речи» отдел «В парламентских кругах», писал 23-го мар­та, что для левых октябристов и кадетов «добрая половина дня прошла в тревоге: а вдруг возьмет да согласится» (Родзянко, делавший вид, что он отказывается).

Как же тут не быть острой борьбе кадетов с их противниками, когда вопрос вертит­ся в такой близкой, непосредственно ощутимой для всей III Думы

КАДЕТЫ И ОКТЯБРИСТЫ____________________________ 215

плоскости: «а вдруг Родзянко возьмет да согласится»!

Родзянко взял да согласился. Картина выборов получилась такая, что правые и на­ционалисты смеялись весело, хлопали восторженно. «Левые» октябристы и кадеты молчали упорно, систематически молчали: они проиграли состязание на том поприще, на которое сами встали; они не могли радоваться; они должны были молчать. Кадеты «в виде протеста» голоснули за националиста Волконского. Демократы и только демо­краты заявили громко, прямо и ясно, что они в выборах нового председателя III Думы не участвуют, что они никакой ответственности за «всю совокупную деятельность III Думы» (слова Войлошникова) не несут.

В день выборов, в 86-м заседании Думы, на состязании конкурентов говорили только глава III Думы, Родзянко, и Булат с Войлошниковым. Остальные молчали.

Войлошников справедливо указал, от имени всех своих коллег по фракции, что каде­ты «по особенностям своей политической позиции всегда возлагали всю надежду на внутридумские комбинации», и посмеялся над ними, как над легковерными либерала­ми.

Политическая позиция кадетов и ее особенности зависят от классовой природы этой партии. Это — антидемократическая либерально-буржуазная партия. Поэтому они и «возлагают всегда всю свою надежду на внутридумские комбинации». Это верно в двояком смысле: во-первых, в смысле противоположения внутридумского вне думско­му, во-вторых, в смысле «комбинации» тех социальных элементов, тех классов, кото­рые «всю» III Думу представляют.

Только рабочие депутаты и трудовики по поводу выборов Родзянко, ознаменовав­ших победу националистов, выступили с заявлениями, рассчитанными не на «внутри-думские» комбинации, с заявлениями, характеризующими отношение демократии во­обще и пролетарской демократии в особенности, ко всей третьей Думе,

216____________________________________ В. И. ЛЕНИН

к 3-му июня, к октябристам и к кадетам вместе. Это заявление — хорошее напутствие Родзянке и всему «его» большинству, хорошее предостережение «ответственной», пе­ред третьей Думой и перед третьеиюньцами ответственной, либеральной «оппозиции» со стороны политических партий, «ответственных» перед кое-кем другим.

«Звезда» № 16, 2 апреля 1911 г. Печатается по тексту

Подпись:В. Ил ьин газеты «Звезда»

ПАМЯТИ КОММУНЫ

Сорок лет прошло со времени провозглашения Парижской Коммуны. По устано­вившемуся обычаю французский пролетариат митингами и демонстрациями почтил память деятелей революции 18 марта 1871 года; а в конце мая он снова понесет венки на могилы расстрелянных коммунаров, жертв страшной «майской недели», и на их мо­гилах снова поклянется бороться, не покладая рук, вплоть до полного торжества их идей, до полного исполнения завещанного ими дела.

Почему же пролетариат, не только французский, но и всего мира, чтит в деятелях Парижской Коммуны своих предшественников? И в чем заключается наследство Ком­муны?

Коммуна возникла стихийно, ее никто сознательно и планомерно не подготовлял. Неудачная война с Германией, мучения во время осады, безработица среди пролетариа­та и разорение среди мелкой буржуазии; негодование массы против высших классов и против начальства, проявившего полную неспособность, смутное брожение в среде ра­бочего класса, недовольного своим положением и стремившегося к иному социальному укладу; реакционный состав Национального собрания, заставлявший опасаться за судь­бу республики, — все это и многое другое соединилось для того, чтобы толкнуть па­рижское население к революции 18 марта, неожиданно передавшей власть в руки на­циональной

218__________________________ В. И. ЛЕНИН

гвардии, в руки рабочего класса и примкнувшей к нему мелкой буржуазии.

Это было невиданным в истории событием. До тех пор власть обыкновенно находи­лась в руках помещиков и капиталистов, т. е. их доверенных лиц, составлявших так на­зываемое правительство. После же революции 18 марта, когда правительство г. Тьера бежало из Парижа со своими войсками, полицией и чиновниками, — народ остался господином положения, и власть перешла к пролетариату. Но в современном обществе пролетариат, порабощенный капиталом экономически, не может господствовать поли­тически, не разбивши своих цепей, которые приковывают его к капиталу. И вот почему движение Коммуны должно было неизбежно получить социалистическую окраску, т. е. начать стремиться к ниспровержению господства буржуазии, господства капитала, к разрушению самых основ современного общественного строя.

Дата добавления: 2015-06-04