труд физический и умственный. Кто хоть сколько- нибудь понимает в науке о духе, тот знает, что мысли исходят не только из мозга, следовательно субъективно
из материи, но что они должны иметь всегда своим предметом или содержанием какой-нибудь материал. Мозговое вещество — это субъект мысли, а ее объект —
N B
это бесконечная материальность мира... [58—59] Подобно тому как машинист заботливее сохраняет маленький гвоздик, чем большое колесо, точно так же мы тре- буем, чтобы продукт нашего труда распределялся по потреб- ностям, чтобы сильный и слабый, ловкий и медлительный, ум- ственная и физическая силы, поскольку они человечны, — чтобы все они в гуманном общении трудились и пользовались приобретенным.
Против этого требования, уважаемые товарищи, восстает религия. И не только всем известная, настоя- щая, обыкновенная религия попов, но и очищенная,
NB
возвышенная профессорская религия опьянелых идеа-
листов...
Христианство хочет властвовать над миром в силу своей божественности. Тщетное стремление! Бессозна- тельно и против воли оно само подчиняется природе вещей...
NB
Простая, научная истина основывается не на лично- сти. Ее основания находятся вне *, в материале ее, она есть объективная истина...
Будем чтить великих людей, освещающих наш путь светом познания, но только до тех пор будем опи- раться на их слова, пока они основываются на мате- риальной действительности.
[60—67] Подобно тому, как мы имеем общую прак- тическую потребность достигнуть власти над вещами мира, точно так же всеобщая наша теоретическая по- требность систематически обозревать их. Мы хотим знать начало и конец всего. В основании диких криков о всеобщей, непреходящей, не избежной религии лежит нечто правильное. Нелепое отрицание этого было бы
* Приводя в«Материализме и эмпириокритицизме» это место, В. И. Ленин поясняет в скобках: «т. е. вне личности» (см. Сочинения, 5 изд., том 18, стр. 238). Ред.
русским нигилизмом, который с полным правом выбро- шен за двери Интернационалом205...
Человек требует разумной последовательности
NB
в своей голове, для того чтобы иметь возможность провести разумную последовательность в жизнь. Мы, демократы и защитники Парижской Коммуны, также имеем эту потребность. Раболепные посредники и пу- стомели могли бы на этом основании приписать нам религию. Мы решительно отклоняем это слово. Не по- тому, что мы не признаем, что между религиозной и социал-демократической мудростью есть что-то общее или родственное, по потому, что мы хотим подчеркнуть разницу, потому, что не только внутренне, но и с внеш- ней стороны, в поступках и в названии, мы не хотим иметь ничего общего с поповским делом...
Первобытная религия каннибалов превратилась в христиански просвещенную религию; философия развивала культуру и после многих неустойчивых, преходящих систем добилась, наконец, непреложной системы науки, с истемы демократического мате риализма...
Мы называем себя материалистами. Как религия есть общее
название для разнообразных исповеданий, так и материализм есть растяжимое понятие...
Философские материалисты характеризуются тем,
что они ставят в начале, во главе телесный мир, а идею или дух рассматривают как следствие, — тогда как про- тивники на манер религии выводят вещи из слова («и сказал бог, и стало»), выводят телесный мир из идеи.
Серьезного научного обоснования до сих пор недоста- вало и материалистам. Теперь мы, социал-демократы, называем себя материалистами — название, которым противники хотели бы нас унизить, зная, что это запят- нанное имя снова в почете. Мы с таким же точно пра- вом могли бы называться идеалистами, так как наша система основана на общих результатах философии, на научном исследовании идеи, на точном познании природы р азума. Как мало противники способны нас понять, видно из противоречивых названий, которые они нам дают. То мы грубые материалисты, которые стремятся только к материальным благам, то мы, ког- да речь идет о коммунистической будущности, неиспра- вимые идеалисты. В сущности, мы то и другое вместе. Чувственная, настоящая действительность наш идеал. Идеал социал-демократии материален...
Итак, мы начинаем над чем-нибудь размышлять, но мы никогда не размышляем над самим началом. Мы раз навсегда знаем, что мышление должно исходить из данного начала, земного явления, и что, следо- вательно, вопрос о начале начала есть бессмыслен- ный вопрос, который противоречит общему закону мышления. Кто говорит о начале мира, предполагает начало мира во времени. Тут можно спросить: что же было до начала мира? «Было ничто» — вот два слова, из которых одно исключает другое...
Вся метафизика, которую Кант обозначает как вопрос о боге, свободе и бессмертии, в нашей системе получает свою окончательную отставку благодаря
познанию, что рассудок и разум суть абсолютно индук- тивные способности. Это значит, что мир становится
совершенно понятным, если мы разместим и разделим изученные вещи, сообразно их общим свойствам, на классы, виды, понятия, роды. Это такая банальная истина, о которой не стоило бы даже говорить, если бы вера в чудеса, или суеверие, не болтала бы все еще о де- дукции...
Светила философии один за другим настолько по- двинули дело, что мы, социал-демократы, стоящие на их плечах, совершенно ясно понимаем механическую природу всякого познания — религиозного, спекуля- тивного и математического. Представление, будто по- добный научный результат имеет партийную окраску, хотя и кажется противоречивым, однако, легко понятно, так как социал-демократия есть партия, которая защи- щает не узкопартийные, а общие интересы...
Философская мистика — это непереваренный оста- ток религиозной веры. Чтобы покончить радикально с обеими, необходимо убедиться, что факты покоятся не на логических основаниях, а наоборот, последнее основание всякой логики — факт, дело, бытие.
Я должен извиниться перед товарищами, что утру- ждаю их такими подробностями; я знаю, что только немногие пожелали бы углубиться в эти подробные объяснения, но немногие — этого уже достаточно. Как излишне, чтобы каждый рассчитывал движение планет, так необходимо, чтобы некоторые из нас предло- жили высоким представителям официальной профес- суры тот материал, о который они могли бы поломать свои головы...
Когда народ собирается и высказывает свои чувства и мысли, — на него натравливают жандармов. Это ли система, логика или по- следовательность? Да, все-таки! Это система подлости. Все, что они [идеологи «существующего порядка». Ред. ] делают и го- ворят, сводится к логической идее: мы сливки общества и хо- |
тим оставаться ими вечно...
VI
NB,
[67—70] Время приносило все новые и новые явле- ния, новый опыт, новые вещи, которые не были пре- дусмотрены. Они не соответствовали существующей системе, и потому каждый раз приходилось создавать новую, пока наконец мы, социал-демократы, не ока- зались настолько умны, чтобы иметь систему доста- точно обширную для всех настоящих и будущих яв- лений...
Вся наука не может сконцентрироваться в отдельной личности и еще менее в каком-нибудь отдельном поня- тии. Однако же я утверждаю, что мы обладаем подоб- ной концентрацией. Разве в понятие материи не вхо- дит вся материальность мира?
Таким образом, всякое познание имеет одну общую универсальную форму, именно — индуктивный метод...
Индукция — знакомая вещь в естествознании; но что в ней заключается систематическая мировая муд- рость, призванная к тому, чтобы изгнать всякое легко- мыслие — религиозное, философское, политическое — это уже достижение социал-демократии.
Дарвин учит, что человек произошел от животного. И он также различает животное и человека, но только как два продукта одной и той же материи, два вида того же рода, два результата той же самой системы. Подоб- ное систематическое разъединение в последовательном проведении так же незнакомо нашим противникам, как и разумное единство. Как тут не похвалить старое
религиозное благочестие! Там была хоть система.
Земной и загробный мир, господа и рабы, вера и зна- ние — все находилось под единым управлением того, кто говорит: «Я господь бог твой»...
Дьявол тогда был лишь орудием, земное существование — только преходящим испытанием перед вечной жизнью. Одно было подчинено другому, был центр тяжести, была система. По крайней м ере в сравнении с современной половинчатостью и франкма сонством тогда во всем замечалась известная Цельность...
Реакционная злоба пронюхала революционные по- следствия индуктивной системы. Уже учитель Гегель засыпал пеплом зажженный им самим огонь...
По религиозной системе господь бог является «пер- вопричиной». Идеалистические масоны думают дока-! зать все разумом. Завзятые матери алисты ищут в скры-
NB
тых атомах причины всего существующего, тогда как социал-демократы доказывают все индуктивно. Мы идем принципиально индуктивным путем, т. е. мы знаем, что дедуктивно, из разума, нельзя извлечь никакого по- знания; только посредством разума, из опыт аможно
[72—
по лучить знания... 75] На место религии социал-демократия ставит систе-
матическую мировую мудрость.
Эта мудрость находит свое обоснование, свою «первопричину» в фактических обстоятельствах. Мудрость других прогрессистов точно так же пос тупает в естествознании, в семейной и деловой среде она так же рациональна. Только когда речь идет о госу- дарственных делах, она старается доказывать, если уж не сло- вом божьим, то все же откровениями разума...
Употребление одного и того же слова усыпляет рассудок, как «Отче наш». Поэтому для разнообразия я хочу назвать нашу систему «системой эмпирической
NB
истины». Пустомели других партий говорят еще о бо- жеской, нравственной, логической и других истинах. Но мы не знаем ни божеской, ни человеческой истины, мы знаем одну эмпирическую истину. Мы можем при помощи специальных названий классифицировать ее, но общий для всех признак остается. И стины, как бы они ни назывались, основаны на физическом, реаль- ном, материальном опыте...
Как бы различны они пи были, — велики или малы, весомы пли невесомы, духовны или т елесны — все
вещи мира сходны тем, что представ ляют эмпириче- ские объекты нашей познавательной способности, эм-
пирический материал интеллекта...
Что же может помешать нам подвести все вещи под понятие «эмпирическая истина» пли «эмпирическое явление»? А уж затем мы можем подразделять их на органическое и неорганическое, физическое и мораль- ное, доброе и злое и т. д. и т. д. Благодаря общему роду все противоречия примиряются и соединяются, все живет под одной крышей. Различие только в форме, а
NB
по существу — все это явления одного и того же по- рядка. Последнее основание всех вещей — эмпириче- ское явление. Эмпирическим материалом зовется об- щее первовещество. Оно абсолютно, вечно и вездесуще. Где оно кончается, кончается также всякий рассудок.
Индуктивную систему с полным правом можно называть также диалектической системой. Здесь мы находим то, что все более и более подтверждается естествознанием, именно — что и существенное отли- чие есть лишь различие в степени. Как бы резко ни определять признаки, которые отличают органическое от неорганического, царство животных от царства растений, природа, однако, показывает, что границы исчезают, что все различия, все противоположности сливаются. Причина действует и действие причиняет. Истина является и явление истинно. Как теплота хо- лодна, а холод тепел и оба различаются только по градусам, точно так же хорошее относительно дурно, а дурное — хорошо. Все это соотношения той же материи, формы или виды физического опыта...
Бог, чистый разум, нравственный мировой порядок и еще многие другие вещи не состоят из эмпирического материала, они не суть формы физических явлений, а потому мы и отрицаем их существование. Однако
понятия об этих мысленных предметах возникли есте- ственным путем, существуют фактически. Их мы пре- красно можем предложить нашему индуктивному ис- следованию как материал. Словам «опытный, физиче- ский» и т. п. придают обыкновенно более узкий смысл, поэтому я дополняю их словом «эмпирический»...
(«VOLKSSTAAT» 1875)
I
[77] Наша партия, уважаемые товарищи, хочет того же, к чему стремились передовые умы всех времен и народов — она хочет истины и справедливости. Мы отвергаем истину и справедливость попов. Наша истина — это материальная, телесная или э мпириче- ская истина точной науки, которую мы сперва хотим
познать, и соответственно этому применить к действи- тельности...
confer *
В своей последней лекции я подробно развивал ту мысль, что мы, интернациональные демократы, систе- матически обосновываем все наши мысли телесными или эмпирическими фактами. В свете современной мо- рали сама «система» должна себя оправдать. Ведь мы и с нравственным законом считаемся лишь постольку, по- скольку он может быть обоснован материалистически...
[79] И в самом деле, «свободная любовь» не менее нравственна, чем христианское ограничение одной законной супругой, а в мно- го женстве нас возмущает не столько богатое разнообразие любви, сколько продажность женщины, падение человека, постыдная власть мамоны...
[81—82] Тут я должен кратко и точно изложить перед товарищами, в чем сущность нравственности и что такое истинная мораль. Придерживаясь нашей материалистиче- ской системы, мы при подобных исследованиях прежде всего останавливаемся на материале, в данном случае на материале моральном. При этом не будем выходить за пределы общепринятой, обычной терминологии. Настоя- щие каштан ы те, которые во всем свете будут называться каштанами в их общеупотребительном значении..,
• — сравни. Ред.
NB
Только экономический материализм, только коммуни- стическая организация физического труда, к которой стремится социал-демократия, действительно объединят человечество...
В устах социалиста человеческое развитие не является какой-то идеальной ценностью, духовным совершенством, для которого нет материального мерила и который можно
превратно истолковывать на разные лады. Для нас чело- веческое развитие заключается в нашей растущей способ- ности подчинять себе природу. Для этой великой цели религия, искусство, наука и мораль являются простыми действиями...
NB
[85—87] Здравомыслящие люди знают теперь, что идеи животного или растения не служили образцом своему объекту, но, напротив, сами явились его копиями или абстракциями...
NB
Для наших противников мы, социалисты, — «материа- листы», то есть люди без идеального размаха, тупо прекло- няющиеся лишь перед тем, что можно съесть или выпить, или по крайней мере считающие достойным внимания лишь одно весомое. Чтобы представить нас в жалком виде, они придают понятию материализма самое узкое и одиозное значение. Этому рафинированному идеализму мы противо- поставляем свою нравственную правду — идею или идеал, облеченный плотью или стремящийся воплотиться в жизнь. Где на небе и на земле вы еще найдете такой истинно разумный, моральный и возвышенный идеал, как идея интернациональной демократии? В ней слова о христиан- ской любви должны воплотиться в материальные формы. Скорбящие братья во Христе пусть станут братьями подвига и борьбы, пока наконец юдоль религиозной скорби не превратится в подлинное царство народа. Аминь!
[93] Кто хочет видеть в возникновении мира божественное начало, кто стремится обрести истину в отвлеченном мудрство- вании, а добро и право извлечь из внутреннего мира, тот идет по тому же ложному дедуктивному пути, на котором люди, так сказать, мыслят брюхом, а постигают сердцем...
studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав!Последнее добавление
Итак, мы начинаем над чем-нибудь размышлять,
