Точки фиксации. Такие бурно развивающиеся и, следовательно, аномальные ядра Эго, могут затем стать составными частями «фрагментированного Эго» или точками притяжения

Такие бурно развивающиеся и, следовательно, аномальные ядра Эго, могут затем стать составными частями «фрагментированного Эго» или точками притяжения, притягивающими к себе «интроектов». Таким образом, они станут одной из первопричин точек фиксации. Под этим я не имею в виду, что, когда позднее происходит регрессия, она неизбежно дойдет до самого возникновения этих ядер. Скорее мне представляется, что в ходе последующего развития такие бурно развивающиеся ядра Эго неизбежно вступят в конфликт с нормальными требованиями окружения на гораздо более поздней стадии, будь то анальная фаза или фаллическая.

Именно с этим конфликтом будет связана фиксация, и именно из-за него прежде всего произойдет регрессия. Я выскажу здесь вывод, к которому пришел: точка фиксации означает точку, на которой либо влечение (парциальное влечение), либо объектные отношения, либо то и другое достигли максимума ставшего доступным для них удовлетворения. К этой формулировке близко подходит Фенихель (1945),

¹ Принцип стабильности {нем.). — Прим. перев.

² Интересно отметить, что идея об интегративной функции развивающегося яйца является концепцией, которая также занимала внимание эмбриологов. Нидхэм (1936) сообщает об идее фон Берталанфи (1928), что яйцо «заряжено морфологической формой» или имеет «морфологический заряд».

когда он говорит об одной из форм фиксации, возникающей из-за «стремления к достигавшемуся прежде удовлетворению».

Рапапорт (1957), указывая на аналогии между фиксацией в психоанализе и запечатлением в этологии, формулирует это более общо. Он утверждает, что речь идет о процессах, создающих прочные отношения между влечениями и объектами. Они включают в себя форму фиксации, описанную мною выше. Может ли это, как считает Рапапорт, служить отправной точкой для генетической теории научения, пока не ясно. Вполне можно представить себе эксперименты, основанные на такой модели.

Но независимо от формирования точек фиксации интегративная тенденция Эго будет действовать в процессе развития личности. Бурно развивающиеся и аномальные ядра Эго в надлежащее время будут интегрированы в более или менее когерентную структуру с нормально развивающимися ядрами Эго, с одной стороны, и с факторами созревания — с другой, однако возникающее в результате Эго может оказаться аберрантным и несбалансированным. Они должны быть интегрированы под давлением внешней среды в процессе взаимодействия с окружением, к которому индивид, если желает выжить, должен адаптироваться — пусть даже и столь неадекватным образом. Эта адаптация в одних частях будет более или менее адекватной, а в других частях — понятной лишь с точки зрения ранних, пробных, неадекватных адаптации, которые могут функционировать только вместе с доступным в это время внешним Эго, то есть с помощью матери.

Архаические адаптивные паттерны младенца столь же неуместны у школьника или у взрослого, каким был бы доисторический монстр на наших улицах. Бронтозавр на улице Нью-Йорка не только нарушил бы дорожное движение, но и поранил себя. Ранние паттерны ребенка в более позднем возрасте доставляют много хлопот окружению, но в то же время они не дают многого и ребенку, кроме вреда.

Возьмем простой, практически нормальный паттерн поведения у шести-восьмимесячного ребенка: все, что становится доступным для ребенка этого возраста, используется им либо для того, чтобы бить по всему, что попадается ему на глаза, либо для того, чтобы засунуть в рот и жевать. Но, разумеется, предметы, подходящие для этой цели, восьмимесячному ребенку тщательно отбирают его родители. Эти предметы должны быть достаточно большими, чтобы ребенок не мог их проглотить, и достаточно мягкими, чтобы удары не причинили вреда. Кроме того, ребенок ограничен детской кроваткой или манежем, где любой вред, который он может причинить, не будет существенным.

Но два или три года спустя тот же ребенок достаточно повзрослел, а потому держать его в манеже становится сложно. Он способен хватать предметы, которыми может нанести вред и себе, и окружению. При нормальном развитии эта деструктивная активность шести-восьмимесячного ребенка постепенно трансформируется в наполнение предметов, в манипулирование, в конструирование, в ролевую игру трех-четырехлетнего ребенка.

Но если это развитие задержано на более раннем уровне, а деструктивная деятельность, нормальная для этого уровня, у ребенка трех-четырех лет сохраняется, то тогда мы получаем картину бессмысленно деструктивного ребенка, который разбивает все, что попадается ему на глаза, кусает каждого на своем пути и заканчивает тем, что выливает на себя чайник с кипящей водой. Эта картина знакома всем, кто имел дело с нарушениями у ребенка возбудимого типа.

Это, разумеется,-лишь грубо составленная иллюстрация. Ее необходимо дополнить, с одной стороны, продолжающимся процессом созревания, который предоставляет такому ребенку средства, которыми не обладал шести-восьмимесячный младенец, как-то: локомоция, мышечная сила и координация, сенсорное различение и т.д. С другой стороны, даже если объектные отношения этих детей являются несоответствующими и неадекватными, отсутствуют в одних секторах и гипертрофированны в других, это все равно некие объектные отношения. Они предоставляют ребенку возможность развивать паттерн реакций или отсутствие реакций, способ справляться со своими влечениями посредством защит, которые, будучи полностью девиантны-ми, тем не менее наполнены смыслом.

Из только что сказанного мной становится ясно, что паттерн, развиваемый такими детьми, столь же многообразен, сколь многообразны условия, в которых он возникает, и сколь многообразна индивидуальная история индивидуального ребенка. Единственное, что монотонно повторяется, — это картина бессмысленной агрессии и де-структивности, отсутствие контакта. Если устанавливаются какие-либо интерперсональные отношения, они нестабильны и ненадежны. Бросается в глаза неспособность откладывать удовлетворение, толерантность к фрустрации минимальна или не существует. Ребенок не терпит отсрочки и отвечает на нее взрывами ярости, которые могут чередоваться с паникой.

Но это лишь один из возможных путей развития. Мы в равной мере знакомы с ребенком, который ретируется, у которого проявление агрессии, похоже, стало настолько же парализованным, как и проявление ли-бидинозных влечений. Его положение выглядит еще худшим, чем положение деструктивного ребенка, поскольку кажется, что он отказался от всех контактов с внешним миром. Пока мы еще не знаем, почему в одних случаях развитие идет в этом направлении, а в других — в направлении деструкции. Две эти категории четко очерчены, и их можно обнаружить рядом друг с другом в одном и том же детском учреждении. Будущим исследователям останется выяснить, где проходит линия водораздела.

Можно, конечно, постулировать, что эта линия водораздела уже сформирована при рождении и представляет собой врожденное свойство индивида. Некоторые данные, полученные Эскалоной, Катериной Вульф и йельской группой (Центр исследования ребенка), указывают на такую возможность. Однако в равной мере возможно, что в некото-

рых из этих случаев дивергентный путь к установлению первого организатора психики был навязан постнатальной средой. В этом случае у нас был бы здесь пример ответвления психологического развития, на который мы ссылались на 53-й странице и который был проиллюстрирован там диаграммой Уоддингтона зависимых конусов (рис. 1). Чтобы ответить на этот вопрос, понадобится гораздо более интенсивное исследование; важность такого ответа как для терапии, так и для профилактики очевидна.

В наших нынешних целях, однако, эти крайние случаи служат лишь иллюстрациями. Рассматривая теорию комплементарных рядов и фиксации, мы имеем дело с гораздо более тонкими феноменами, нежели массивная задержка развития: последняя практически останавливает все развитие ребенка и приводит в действие адаптивный процесс на совершенно ином уровне, который настолько девиантен, что не имеет никаких шансов объединиться с нормальным потоком человеческой адаптации. Нас больше интересуют отдельные явления дисбаланса, которые можно наблюдать на первом году жизни. Всю основную информацию мы получали до сих пор из случаев, подобных случаю Моники, ребенка сатрезией пищевода, наблюдавшегося Энджелом и Райхсманном (1956), который я обсуждал в другом месте (1957). Из случаев подобного рода становится ясно, что когда по той или иной причине, будь то влияние внешней среды или наследственность, возникает дефект в каком-либо секторе личности, то, чтобы его компенсировать, будут объединяться и — во многих случаях — быстро развиваться другие секторы. Это и есть то, что я назвал дисбалансом развития.

Когда дисбаланс развития прочно закрепился на одном уровне, то в соответствии с законом зависимого развития он изменит паттерн следующего старшего организатора. Структуры, которые должны теперь возникнуть, могут так и остаться отсутствующими либо появиться в искаженной форме. В любом случае внутрисистемные и межсистемные отношения будут серьезно нарушены или, по крайней мере, изменены. Аппараты Эго, функции Эго, системы Эго будут разбалан-сированы, некоторые подавлены, некоторые акцентуированы. Наглядный пример такого селективного подавления функций Эго представлен в эксперименте Александра Вульфа (1943) с крысами, который мы подробно обсуждали в разделе о критических периодах.

Но на этом процесс не заканчивается. Если каждый последующий организатор зависит от установления структур, интегрированных в обычных условиях предшествующим организатором, то тогда искажение структурного паттерна предшествующего организатора должно вести к искажению последующего организующего процесса, будет ли это искажение заключаться во временной задержке или в компенсаторной перегруппировке самих структур.

В благоприятных случаях эти искажения могут вести к относительной компенсации. Крысы, подвергшиеся зрительной депривации в период вскармливания, могли адаптироваться с помощью тактильного и

слухового восприятия, которое способствовало их выживанию. И только в условиях психологического стресса, конкуренции стимулов, у них произошла дезинтеграция паттерна зрительной адаптации. После этого у них наступил регресс к более ранним слуховым и тактильным способам адаптации, то есть к менее адекватному, менее эффективному, более примитивному способу адаптации, который, однако, прежде служил им на более ранней стадии. С точки зрения экономики влечений мы можем сказать, что они регрессировали к точке фиксации. Компенсаторная функция потерпела неудачу. Они регрессировали к точке, на которой влечение находило свое наиболее адекватное удовлетворение, и к функции, которая в этой точке была эффективной.

Ребенок с асимметричным развитием Эго, который на трехлетнем уровне сталкивается с фрустрацией при достижении цели, откажется от вторичных адаптивных методов, устанавливаемых сравнительно на поверхности. Он регрессирует к уровню, когда он достигал наивысшей степени удовлетворения влечения через нанесение ударов, через жевание, через кусание, через деструкцию.

Этими утверждениями я не могу и не стремлюсь предложить исчерпывающую теорию возможного происхождения каждой фиксации. Я не упускаю из виду очевидного, а именно того, что фиксация может происходить по разным причинам. Фенихель (1945), например, перечислил пять из них. Психиатрические нарушения могут возникать вследствие депривации определенных секторов объектных отношений, но также вследствие чрезмерного удовлетворения этих же или других секторов. Тщательные исследования, такие, как «Джонни и Джимми» Мак-гроу (1935), дальнейшее прослеживание за судьбой пациентов, а также повторение таких экспериментов с критериями наблюдения, к которым мы пришли, со временем должны внести необходимую ясность.

В концепции дисбаланса развития, как объяснительном принципе одной из первопричин фиксации, акцент в той же мере делается на психологическом развитии, что и на отсутствии равновесия. Это отмечалось мной при обсуждении понятия организаторов психики. Я подчеркивал роль временной асинхронности между процессами созревания и развития в возникновении нарушений при установлении организаторов. Аналогичную роль играет дисбаланс между различными секторами развития. Что бы из них ни являлось причиной возникновения точки фиксации, процесс зависимого развития обеспечит последующее — и, вероятно, еще большее — влияние на это расстройство.

Возвращаясь к нашим замечаниям относительно организаторов психики, мы можем добавить, что в первые восемнадцать месяцев жизни они расположены друг от друга ближе, чем в любой другой более поздний период жизни. Последовательная зависимость в это время также является большей. С другой стороны, вследствие беспомощности человека в период младенчества эти первые организаторы являются также более зависимыми и более уязвимыми к воздействиям внешней среды.

Первый из организаторов психики структурирует восприятие и приводит к установлению зачатков Эго. Второй интегрирует объектные отношения с влечениями и приводит к установлению Эго как организованной психической структуры, обладающей различными системами, аппаратами и функциями. Наконец, третий организатор открывает дорогу развитию объектных отношений в соответствии с человеческим паттерном, то есть паттерном семантической коммуникации. Это обеспечивает возможность как возникновения самости, так и установления социальных отношений на человеческом уровне.

Эти три самые ранние стадии имеют чрезвычайное значение для последующего психологического развития. Они являются предчелове-ческими ступенями на пути к очеловечению. Созреванию, врожденному и филогенетически обусловленному, принадлежит в них огромная доля, хотя эта доля постепенно уменьшается. Однако дисбаланс развития на любой из этих стадий выражается в возникновении необычайных по своему значению точек фиксации. Ибо регрессия к такой точке фиксации неизбежно будет подрывать последующее и более уязвимое развитие человеческих паттернов, адаптации, умений, защит.

Комплементарное влияние наследственных факторов и факторов внешней среды, то есть комплементарные ряды, по Фрейду, более четко можно выявить в раннем развитии. Наиболее наглядно это, пожалуй, можно продемонстрировать на примерах дисбаланса развития, возникающего в критические периоды на первом и втором годах жизни. Чтобы выяснить роли того, что передается по наследству, и того, что определяется внешней средой, необходимы дальнейшие исследования. Это относится как к формированию личности, так и к этиологии психиатрического расстройства. Покойный Эрнст Крис организовал и вдохновил иельские исследования младенческого возраста именно с этой целью.

Выводы для терапии и профилактики

Для ранней диагностики того, что йельская группа называет «специфическими факторами оснащения», особенно если они могут оказывать неблагоприятное влияние на последующее развитие, как, например, врожденные дефекты, должны быть разработаны более тонкие критерии, чем те, которыми мы располагаем сегодня. Необходимо найти методы компенсации таких врожденных дефектов, воздействующие через окружающую среду. Предложения в этом направлении содержатся в исследовании Ритво и Солнита (1958).

Однако эти по сути профилактические соображения направлены на предотвращение. Я часто говорил о необходимости изменения социальных институтов, возникших в нашей культуре, если мы не хотим нанести большого вреда в младенческом возрасте, и я не хочу повторяться. Поэтому я возвращаюсь к проблемам терапии в случае уже возникшей патологии.

Наша терапевтическая работа успешно продвигалась благодаря фрейдовским теориям комплементарных рядов и фиксации. Возможно, мои предположения, касающиеся функции организаторов психики, критических периодов и дисбаланса развития, смогут пролить некоторый свет на моменты, которые Фрейд эксплицитно не расшифровывал в своих выводах. Если это так, то мы должны прийти к некоторому новому пониманию нозогенеза и терапии.

Дефекты в адаптации создают компенсаторные защитные процессы, привязанные к определенным точкам фиксации. Они играют главную роль в этиологии психиатрического заболевания. Эти точки фиксации являются, так сказать, осевыми пунктами патологической регрессии. В таком случае наша терапевтическая цель должна быть двоякой: 1) обнаружить в индивидуальном случае местоположение точки фиксации; 2) предоставить психиатрическому больному возможность проследить свои шаги. Это предполагает две разные процедуры. Я только упомяну их, чтобы читатель мог осознать, в какой мере эти две процедуры составляют неотъемлемую часть психоаналитической терапии.

Одной из них является редукция компенсаторного чрезмерного усиления адаптивных процессов к уровню, на котором они более не посягают на другие жизненные функции и перестают сами себя увековечивать. Нетрудно догадаться, что мы говорим об анализе защит.

Другая процедура заключается в том, чтобы предоставить пациенту возможность восстановить часть развития, которая отсутствовала вследствие дефекта, вследствие дисбаланса. Об этом терапевтическом приеме мы говорили в основном отрицательно. Сущность психоаналитического лечения состоит в том, что оно не направляет, не советует, не воспитывает. Оно освобождает личность и позволяет ей делать собственные корректировки.

Это фактически я и имею в виду, когда говорю о необходимости создать условия для развития в секторах, в которых существовал дефект. В каких-либо директивных или воспитательных мерах в общепринятом значении этих терминов нет надобности. Более того, они могут только нарушить естественный процесс, который настолько индивидуален, что не позволяет конкретному терапевту руководить им в его мелких деталях. Любое нужное направление фактически задается ситуацией переноса. Она обеспечивает процесс генетического развертывания, свободный от тревог, опасностей и угроз первоначальной ситуации.

То, что я здесь описываю, нельзя путать с анаклитической терапией, которую ввел Марголин (1954) для лечения тяжелых психотических больных и психосоматических пациентов. Целью анаклитической терапии является регрессия пациента к самым ранним стадиям объектных отношений, к анаклитической связи. В высказанных мной предложениях анаклитические факторы, действующие в рамках отношений переноса, являются пригодными для того, чтобы пациент

также мог восстановить объектные отношения на уровне, на котором его развитие было неполным.

Я не предлагаю каких-либо терапевтических инноваций, хотя считаю, что мы можем расширить некоторые предложения, касающиеся терапии, сделанные Фрейдом. Тщательное исследование развития младенца на первом и втором году жизни в терминах модели организаторов, критических периодов и дисбаланса развития должно обеспечить нас ценными указаниями в отношении терапевтической процедуры. Оно не позволит нам извлечь из пациента воспоминания, связанные с довербальным периодом. Но оно позволит нам разработать более точные реконструкции прошлого пациента и сделать эти реконструкции осмысленными с точки зрения специфической стадии развития, к которой они относятся. Они могут сделать более простым для понимания определенное поведение пациента, связанное с переносом, и позволить нам предложить более эффективные интерпретации. Пример такой процедуры можно найти в работе Джоан Флеминг и ее сотрудников (1958).

Резюме

Я попытался провести некоторые параллели между эмбриологической и психологической концепциями формирования с акцентом на самых ранних стадиях аффективного развития. Я выдвинул гипотезу, что эти стадии представляют собой то, что было названо мной последовательными организаторами психики, и что их возникновение характеризуется зависимой дифференциацией. На мой взгляд, эти предположения следуют из концепции Фрейда о роли комплементарных рядов в этиологии невроза. Я полагаю, что они способствуют лучшему пониманию формирования ранних точек фиксации. Я соотнес эти ранние точки фиксации с дисбалансом развития, который ведет к прогрессирующей деформации организаторов психики. Наконец, я попытался соотнести этот подход с нашей концепцией нозогенеза и на этой основе внести некоторые предложения, касающиеся наших терапевтических методов.

Я понимаю, что многое из того, что я сказал, является рассуждениями, основанными на аналогиях. Поскольку это мое выступление приурочено к годовщине со дня рождения Фрейда, я не могу лучше обосновать эти рассуждения, чем цитатой из Фрейда, который завершил свою книгу «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) следующими словами:

«Надо быть терпеливым и ждать дальнейших средств и поводов к исследованию. Надо быть также готовым оставить путь, по которому мы какое-то время шли, если окажется, что ни к чему хорошему он не приводит. Только верующие, которые требуют от науки замены отвергнутого катехизиса, поставят в упрек исследователю дальнейшее развитие или даже изменение его взглядов».

Библиография

Baerends, G. P. (1950), Specializations in Organs and Movements with a Releasing Function.

Symposium of Society for Experimental Biology, 4.

Balint, M. (1958), The Three Areas of the Mind. Int. J. Psa., 39:328—340. Benjamin, J. (1958), Some Developmental Observations Relating to the Theory of Anxiety.

Read at the Midwinter Meeting of the American Psychoanalytic Association, New York.

Abstracted in: Scientific Proceedings, Panel Report: Some Theoretical Aspects of Early

Psychic Functioning, reported by D. L. Ruhinfme, 1. Am. Psa. Assn., 7:561—576, 1959. Bergman, P. & Escalona, S. K. (1949), Unusual Sensitivities in Very Young Children. The

Psychoanalytic Study of the Child, 3/4:333—352. New York: Int. Univ. Press. Bernstein, L. (1957), The Effects of Variations in Handling upon Learning and Retention.

J. Compar. & Physiol. Psychol, 50:162—167.

Buehler, С & Hetzer, H. (1932), Kleinkinder Tests. Leipzig: Joseph Ambrosius Barth. Cannon, W B. (1929), Organization for Physiological Homeostasis. Physiol. Rev., 9:399 —431. Charles, M. S. (1954), A Developmental Study of the EEG of the Puppy. Unpublished M.

A. thesis, University of Maine.

DRiesch, H. (1908), The Science and Philosophy of the Organism. New York: Macmillan. Engel, G.L. &Reichsmann, F. (1956), Spontaneous and Experimentally Induced Depression

in an Infant with Gastric Fistula: A Contribution to the Problem of Depression. J. Am.

Psa. Assn., 4:428 —452. Erikson, E. H. (1940), Problems of Infancy and Early Childhood. Cyclopedia of Medicine.

Philadelphia: Davis, pp. 714—730.

(1950), Childhood and Society. New York: Norton.

(1953), Growth and Crisis of the «Healthy Personality.» In: Identity and the Life Cycle.

Selected Papers. Psychological Issues, 7:50—100. New York: Int. Univ. Press, 1959.

(1956), The Problem of Ego Identity. J. Am. Psa. Assn., 4:56—121. Escalona, S. K. (1953), Emotional Development in the First Year of Life. Problems of

Infancy and Childhood, ed. M. J. E. Senn. New York: Josiah Macy Jr. Foundation. Fechner, G. T. (1873), Einige Ideen zur Schopfung und Entwicklungsgeschichte der

Organismen. Leipzig.

Fenichel, O. (1945), The Psychoanalytic Theory of Neurosis. New York: Norton. Fleming, J. & Altschul, S. (1958), Activation of Mourning and Growth by Psychoanalysis.

He опубликовано, et al. (1958), The Influence of Parent Loss in Childhood on Personality Development and

Ego Structure. He опубликовано. Frankl, L. & Rubinow, O. (1934), Die erste Dingauffassung beim Saugling. Z. Psychol.,

/33:1 — 17.

Freud, A. (1936), The Ego and the Mechanisms of Defense. New York: Int. Univ. Press, 1946. Freud, S. (1916—17), A General Introduction to Psycho-analysis. New York: Boni &

Liveright, 1935.

(1920), Beyond the Pleasure Principle. London: Hogarth Press, 1948.

(1923), The Ego and the Id. London: Hogarth Press, 1927.

(1925), Negation. Collected Papers, 5:181—185. London: Hogarth Press, 1950. Gifford, S. (1959), Sleep, Time, and the Early Ego. J. Am. Psa. Assn. (a ia-aoe). Goldschmidt, R. (1938), Physiological Genetics. New York.

Greenacre, P. (1941), The Predisposition to Anxiety. Psa. Q., /0:66—95, 610—638. Hartmann, H., Kris, E., & Loewenstein, R. M. (1946), Comments on the Formation of Psychic

Structure. The Psychoanalytic Study of the Child, 2: 11—38. New York: Int. Univ. Press: Harvey, W. (1651), Exercitationes de generatione animalium, London. Hebb, D. O. (1955), The Mammal and His Environment. Am. J. Psychiat., 3:826. Jensen, K. (1932), Differential Reactions to Taste and Temperature Stimuli in Newborn

Infants. Genet. Psychol. Mon.. 22:361—479. Kellogg, W. N. & Kellogg, L. A. (1933), The Ape and the Child. New York: McGraw-Hill.

Kubie, L. S. (1948), Instincts and Homeostasis. Psychosom. Med., 20:15—30.

Lorenz, K. (1950), The Comparative Method in Studying Innate Behavior Patterns. Symposia

Soc. Exper. Biol, 4. Cambridge: Univ. Press. Margolin, S. G. (1954), Psychotherapeutic Principles in Psychosomatic Practice. Recent

Developments in Psychosomatic Medicine, ed. E. D. Wittkower & R. A. Cleghorn.

Philadelphia: Lippincott.

McGraw, M. B. (1935), Growth: A Study of Johnny and Jimmy. New York: Appleton Century. Menninger, K. A. (1954), Psychological Aspects of the Organism under Stress; Part I: The

Homeostatic Regulatory Function of the Ego. J. Am. Psa. Assn., 2:67—106. Needham, J. (1931), Chemical Embryology. London: Macmillan. (1936), Order and Life. New Haven: Yale Univ. Press. Oppenheimer, R. (1956), Analogy in Science. Address at the Meeting of the American

Psychological Association. Am. Psychologist, 11.

Piaget, J. (1936), The Origins of Intelligence m Children. New York: Int. Univ. Press, 1952. Rank, B. (1949), Adaptation of the Psychoanalytic Technique for the Treatment of Young

Children with Atypical Development. Am. J. Orthopsychiat., 29:130—139. Rapaport, D. (1957), Psychoanalysis and Developmental Psychology. Address Delivered

at Clark University, Worcester, Mass. Rippin, R. & Hetzer, H. (1930), Fruhestes Lernen des Sauglings in der Ernahrungssituation.

Z. Psychol., 22: 82—127. Ritvo, S. & Solnit, A. J. (1958), Influences of Early Mother-Child Interaction on

Identification Processes. The Psychoanalytic Study of the Child, 23:64 —85. New York:

Int. Univ. Press. Ruegamer, W. R., Bernstein, L., & Benjamin, J. D. (1954), Growth, Food Utilization, and

Thyroid Activity in the Albino Rat as a Function of Extra Handling. Science,

/20(3109): 180—185. Scott, J. P. (1958), Critical Periods in the Development of Social Behavior in Puppies.

Psychosom. Med., 20:42 —54. & Marston, M. V. (1950), Critical Periods Affecting the Development of Normal and Mal-

adjustive Social Behavior of Puppies. J. Genet. Psychol., 77:25 —59. Spemann, H. (1938), Embryonic Development and Induction. New Haven: Yale Univ. Press. Spitz, R. A. (1936), The Differentiation and Integration of Psychic Processes. Lecture at

the Vienna Psychoanalytic Society.

(1951), Purposive Grasping. 7. Personal, 2:141 —148.

(1953), Aggression: Its Role in the Establishment of Object Relations. Drives, Affects,

Behavior, ed. R. M. Loewenstein. New York: Int. Univ. Press, pp. 126—138. (1955), A Note on the Extrapolation of Ethological Findings. Int. J. Psa., 36:162—165. (1957), No and Yes. On the Genesis of Human Communication. New York: Int. Univ. Press. (1958), La premiere annee de la vie de I'enfant. Paris: Presses Universitaires de France. & Wolf, К. М. (1946), The Smiling Response: A Contribution to the Ontogenesis of Social

Relations. Genet. Psychol. Mon., 34:57—125.

Tinbergen, N. (1951). The Study of Instincts. London: Oxford Univ. Press. Volkelt, H. (1929), Neue Untersuchungen iiber die kindliche Auffassung und Wiedergabe

von Formen, Bericht iiber den 4. Kongress fur Heilpadagogik. Berlin: Springer. von Bertalanffy, L. (1928), Kritische Theorie der Formbildung. Berlin. von Senden, M. (1932), Raum und Gestaltauffassung bei operierten Blindgeborenen vor

und nach der Operation. Leipzig: Barth.

Waddington, С. Н. (1940), Organizers and Genes. Cambridge Univ. Press. Weiss, P. (1939), Principles of Development. New York: Holt. Wolf, A. (1943), The Dynamics of the Selective Inhibition of Specific Functions in Neurosis.

Psychosom. Med., 5:21 —38. Wolf, P. (1958), Observations on Newborn Infants. Psychosom. Med., 27:\ 10—1 18.

Содержание

«Нет» и»да». О развитии человеческой коммуникации....................... 5

Предисловие.......................................................................................... 7

1. Введение.............................................................................................9

2. Паттерн поведения у детей, подвергшихся депривации.............. 13

3. Негативные ■цефалогирические движения.................................... 14

4. Онтогенез цефалогирического поведения.................................... 16

Избегание....................................................................................... 17

Укореняющее поведение.............................................................. 19

5. Отступление в филогенез............................................................... 21

6. Изменение функции....................................................................... 28

7. Идентификация и семантическое значение................................. 31

Идентификация и имитация........................................................ 32

Запреты и приказания................................................................... 34

Тезис гештальтпсихологии........................................................... 35

Психоаналитическая гипотеза..................................................... 35

Условия, определяющие селективность идентификации......... 38

Процессы мышления и структура психики................................. 40

Переход от пассивности к активности........................................ 41

Абстракция..................................................................................... 44

8. Объектные отношения и коммуникация...................................... 45

Коммуникация и объектные отношения.................................... 46

9. Обходный катексис оральной зоны............................................... 51

История болезни............................................................................ 52

Психоаналитические соображения,

навеянные материалом данного случая....................................... 54

Приложение постулатов Левина к случаю Моники................... 55

Переживание удовлетворения и регрессия................................. 58

Этологическое значение случая Моники.................................... 59

Резюме............................................................................................ 60

10. Теоретические соображения........................................................ 62

Укоренение— предстадия коммуникации................................. 64

Избегание— промежуточная стадия........................................... 67

Первичные слова........................................................................... 69

Смысл укоренения для матери..................................................... 69

Размышления о предыстории....................................................... 70

Реципрокная идентификация...................................................... 71

«Нет» как абстракция.................................................................... 71

11. Подтверждение и его моторный прототип................................. 73

12. Самость и Эго................................................................................. 82

Самость и ее происхождение........................................................ 85

Центробежные и центростремительные тенденции.................. 86

Собственно объектные отношения.............................................. 88

Резюме............................................................................................ 91

Ступени в объектных отношениях............................................... 92

Ограничение воли.......................................................................... 96

Проверка реальности и формирование самости........................ 97

Ограничение воли и анальная фаза............................................. 97

Организаторы психического развития........................................ 99

Коммуникация как организатор.................................................101

Библиография...............................................................................105

Дата добавления: 2015-06-04