Вечером причаливаю к павильону хуантин

X x x

ВЕЧЕРНИЙ СВЕТ В ЗАПАДНЫХ ГОРАХ

У ДАОСОВ

СНЕГ

ВЕСНА

ВЕСЕННИЕ ЧУВСТВА

ЦВЕТЫ ОПАДАЮТ

СЮЙ ЦЗАЙСЫ

X x x

БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ

Когда захочу -
брожу,
а то в холодке посижу,
голоден - ем и пью,
песни пою во хмелю,
устану - лягу,
ковер из трав подстелю.
Бескрайня земля,
чиста,
не угасает звезда...
Будь беззаботен всегда!

Как норовистый конь,
сердце рвется куда-то...
Прочь! -
От злобных ветров,
от назойливой пыли мирской!
Сон под кроной густой...
Не тревожьте меня,
не надо.
Я покину ристалище славы,
найду свою радость
в пещере глухой.

У ХРАМА ГАНЬЛУ ВСПОМИНАЮ СТАРИНУ*

Храм ушедших веков
притаился
в ветвях у воды,
Циньхуай* пронзена красотою осенней.
Меж руинами травы густы,
вдоль стены
опадают листы
на поросшие мохом ступени.

Мой любимый на юге, далек,
убегает поток на восток*,
солнце
к западу хочет уйти,
лишь магнолия -
передо мной.
Но ответствуй мне,
старец святой:
для кого же
теперь ей цвести?

Солнце взошло,
ароматы летят.
Принесите кувшинчик вина!
Сердце трепещет
в Долине Златой,
куропатка печальна, грустна,
плачет кукушка,
цветы осыпаются,
нас покидает весна.
Вся красота -
то ли смыта дождем,
то ли ветром неистовым унесена.

Выдала бровь
нетерпенье дождя -
заподозрила чуткая мать,
выдали очи
влечение тучки* -
и люди сумели узнать,
выдали губы,
а ветер разнес -
всполошилась родня...
Так мы расстались -
то ли тебя в том винить,
то ли меня?

Ласточки вьются у старой стены,
уткам на отмели
видятся сны,
ивы,
к которым привязаны кони,
уже зелены.
Вижу -
в лавку идет он,
все ближе, ближе...
Лучше с качелей сойду,
спрячусь
среди абрикосов в саду.

К чистым горным источникам
белые цапли летят,
а по склону горы
растянулся нефритовый змей.
Все кругом, словно красная яшма,
радует взгляд.
Ив пушинки-снежинки
сдувают ветра,
затаилась луна
среди веточек мэй,
журавля
убаюкала
молчаливая эта гора.

Тропка вьется в бамбуках,
тучки белой мазок,
в пол-окна
светлый месяц,
и сосновый лесок...
Ах, блаженства Пэнлая
в суете не обрящешь мирской:
тот сидит обезьянкой -
и орех за щекой,
этот внемлет желудку,
словно черный дракон, -
в созерцание таинств
даос погружен.

Из цикла "ВОСЕМЬ ПЕЙЗАЖЕЙ РЕКИ УЦЗЯН"

Ввечеру
разошлись облака,
и светило ушло на закат.
Зелены листья кленов,
сверкает река,
шелестят камыши,
обрамляя брега,
цапли с чайками рядышком спят,
и покинули овцы луга.
Мириадами бликов искрясь,
убегают
волна за волной,
как хрустальный дворец,
холодны,
покидают угаснувший день.
Даль закатная
дымкою скрыта густой,
древо сохлое
высвечено зарей,
и чернеет
вороны вечерняя тень.

Жил один старичок,
беззаботный и странный такой:
он любил посидеть
над заснеженной речкой с удой
и поплавать в реке,
освещенной луной.
Феникс вспомнил о нем
и призвал в высочайший покой,
но и там
думал он лишь про отмель свою -
как прицепит к крючкам по большому червю,
порыбалит в реке под Фучуньской горой.*

На запад, на восток
ручьи
бегут, журчат,
а над горою
облака летят.
С осенним ветром
борется мой челн.
И берег в дымку облачен,
и чуть заметен
хижин редкий ряд.

Дата добавления: 2015-06-25